в наследственное владение. А поскольку в 1318 году Ги женился на Жанне д'Авогур, наследнице Гоэлло (западные районы залива Сен-Бриё), он оказался во главе территории, более или менее соответствующей современному департаменту Кот-д'Армор.
Около 1320 года отношения между герцогом Бретани и французской монархией были прекрасными. Иоанн III, чье правление началось в 1312 году, был добрым, благочестивым, но нерешительным. Он проявлял неизменную лояльность к своему сюзерену Филиппу IV Красивому и пунктуально выполнял свои вассальные обязанности, посылая воинские контингенты в королевскую армию для войны во Фландрии в 1314 и 1315 годах. В 1328 году он присутствовал на коронации Филиппа VI Валуа и лично возглавил пятнадцать бретонских знамен в битве при Касселе, также во Фландрии, где был тяжело ранен. Его вассальные связи с королем Франции укрепились благодаря владению виконтством Лимож, которое он унаследовал от своей матери.
Таким образом, Бретань была прочно закреплена во французской феодальной иерархии. Влияние Капетингов в герцогстве постоянно усиливалось. Королевские бальи и сенешали соседних провинций Анжу, Пуату и Нормандии побуждали бретонцев обжаловать герцогские судебные решения в Парижском парламенте; королевская чеканная монета проникала в герцогство, где конкурировала с герцогской; кроме того, только король чеканил золотые монеты, а в 1320 году он осудил изменения внесенные в бретонские деньги. Бретонская эмиграция в Париж развивалась: в 1292 году в столице насчитывалось триста бретонских налогоплательщиков, в основном из округов Ренн, Динан и Ламбаль. Их репутация во французской сатирической литературе была не очень лестной: их представляли грубыми, невежественными, глупыми, с аморальными и годными только для чистки туалетов.
Привлекательность французской культуры для бретонской элиты была непреодолимой. В Париже в четырех колледжах жили бедные бретонские студенты, это были колледж Корнуайе, основанный в 1317 году, колледж Трегье, основанный в 1325 году и колледжи Плесси и Леон, основанные приблизительно в тоже время. Бретонские книготорговцы обосновались в столице; бретонские литературные и юридические произведения были французского происхождения. Сила притяжения парижских культурных кругов в начале XIV века была значительной, по крайней мере, в восточной Бретани.
Но у герцога был еще один важный сюзерен в лице английского короля Эдуарда III. Со времен Вильгельма Завоевателя бретонская герцогская семья имела большое владение на севере Англии: графство Ричмонд в Йоркшире. Согласно Domesday Book (Книге судного дня), феодальное владение "манор Ричмонда", часто упоминаемое в английских документах как "манор Бретани", включала почти две сотни поместий. Здесь у входа в долину, находился грозный замок с квадратной башней XII века и зданиями XIII и начала XIV веков, которые и сегодня выглядят внушительно.
Герцог Бретани должен был приносить оммаж королю Англии за эти владения. В случае невыполнения или неисполнения вассальных обязанностей король мог конфисковать графство, что было очень полезным средством давления во времена вечного соперничества между французской и английской монархиями. Таким образом, герцог находился между двумя своими сюзеренами. Хотя он, несомненно, больше опасался Капетингов, своих непосредственных соседей, английская угроза была также существенной: помимо графства Ричмонд, которое он рисковал потерять, бретонские торговые корабли находились под угрозой нападения английских пиратов, а бретонское побережье легко подвергалось набегам войск Плантагенетов. Отсюда и деликатная политика лавирования между двумя монархиями, которую традиционно проводили герцоги Бретани.
До 1334 года графство Ричмонд находилось в руках дяди Иоанна III, Жана Бретонского, который большую часть времени проживал в Англии, где принимал участие в войнах против шотландцев. После его смерти графство перешло непосредственно к Иоанну III, который принес оммаж представителю Эдуарда III, архиепископу Кентерберийскому. Это не помешало Иоанну III встать на сторону Филиппа VI в ссоре между последним и королем Англии из-за Гиенни: в 1339 и 1340 годах он участвовал в военных действиях французской королевской армии во Фландрии, а бретонские корабли входили в состав французского флота, потопленного при Л'Эклюзе 24 июня 1340 года. Герцог умер в следующем году. С ним закончилось столетие относительного мира для Бретани.
После столетнего мира началась Столетняя война. Время Дю Геклена пришло. Тогда ему было двадцать лет.
Глава II.Юность драчуна (1320–1341)
Семейное происхождение и проблемы в детстве
Можно с уверенностью сказать, что семейное гнездо Дю Гекленов находилось на бретонском побережье, между Сен-Мало и Канкалем, вероятно, на территории деревни Сен-Куломб. Легенда, переданная Фруассаром и распространенная во времена коннетабля, называет его предком сарацинского короля Аквина, который поселился в Арморике, где построил замок Глей на скале, окружаемой морем во время прилива. Название этого места место Glay-Aquin путем деформации давало Glayquin, а затем Guesclin. Историю этого сказочного Аквина можно найти в шансоне XII века Roman d'Aquin, из которого мы узнаем, как Карл Великий победил этого короля у Бужи, потомки которого остались жить в этом месте.
В 1588 году историк Бертран д'Аржантре в своей Histoire de Bretagne (Истории Бретани) опровергает эту легенду, распространяемую, по его словам, Фруассаром, "очень прилежным и осторожным историком но наивным в своих речах", и заменяет Глей-Аквин другой скалой, близ Канкаля:
Что касается замка дю Геклена, чье имя он носил, то его руины до сих пор можно увидеть недалеко от порта Канкаль, на берегу моря, где находятся развалины дома, которые до сих пор называются Шато-Ришеус, рядом с оградой парка, разрушенного от старости, а рядом был построен строгий дом, который он назвал Плесси, которому с тех пор дали название Плесси-Бертран.
Несколько лет назад Бартелеми Поке дю О-Жюссе предложил более правдоподобное объяснение. Считается, что в XI веке епископ Дол-Гуэнэ выделил для своего родного брата Саломона земельное владение, состоящее из прихода Сен-Куломб, центром которого был замок, основанный на скале Guarplic, что означает "бухта"; это место до сих пор известно как "бухта Дю Геклен". В начале XIII века замок, перешедший на время в руки англичан, был разрушен по приказу короля Филиппа Августа; тогда он назывался Гайклин. Король, покинув это дикое место, приказал выстроить крепость Плесси-Бертран в нескольких километрах от него, в глубине страны, от которой сохранилось несколько участков крепостных стен. Примерно в середине XIII века, семья Дю Геклен разделилась на две ветви. Старшая ветвь, ветвь Дю Геклен дю Плесси-Бертран, которая сохранила за собой все земельные владения, была самой могущественной. Его главным и последним представителем в XIV веке был Пьер Дю Геклен, который в 1364 году в течение двух дней принимал герцога Карла де Блуа в своем замке Плесси-Бертран.
Младший сын, оставшись без земли, женился в XIII веке на наследнице сеньории Брунс, расположенной примерно в двадцати километрах к юго-западу от Динана. Именно из этой бедной ветви рода происходит Бертран Дю Геклен. Около 1300 года у его деда Гийома родились три сына: Роберт, старший, сеньор Брунса, Бертран, сеньор Ла Робери, и Оливье, двое последних были дядями будущего коннетабля. Роберт женился на Жанне де Малеман; она принесла ему с приданным сеньорию Сенс, которая находилась в баронстве Фужер. Семейная пара жила в поместье Брунс, руины которого, по утверждению Бертрана д'Аржантре, он видел в XVI веке. Это был небольшой замок с четырьмя башенками. Земельные владения были не очень обширными, но семья могла нанимать несколько слуг. Роберт был рыцарем, и служил сеньору Динана. Жанна родила ему не менее десяти детей. Шесть дочерей: Жюльенна, будущая настоятельница монастыря в Понторсоне, Агата, Лоетта, Жанна, Колетта и Клеменция. Нам известно, что две из них стали монахинями, а две другие вышли замуж. Четырех мальчиков звали Бертран, Оливье, Гийом и Роберт.
Бертран был старшим и главным наследником. Он родился около 1320 года[9] в Брунсе, из-за отсутствия каких либо сохранившихся документов точнее сказать невозможно. Одно кажется несомненным: новорожденный разочаровал родителей своим уродством и получил от них мало ласки:
Я не думаю, что когда-либо существовал
Такой уродливый человек в Ренне и Динане.
Он был смуглым, массивного телосложения.
Отец и мать сильно ненавидели его, так
Что часто в своих сердцах они желали
Чтобы он умер или утонул в реке.
Кювелье, которому мы обязаны этими словами, добавляет, что с ним обращались как с ничтожеством. У Бертрана, быстро осознавшего свое уродство, развился комплекс, от которого он так и не смог избавиться. Его юность, похоже, прошла в вечном конфликте с родителями, братьями и сестрами.
Кювелье приводит несколько анекдотов о детстве Бертрана. Насколько они аутентичны? Некоторые комментаторы предположили, что хронист ужесточил черты характера или даже выдумал некоторые обстоятельства, чтобы создать героическую атмосферу вокруг своего персонажа. Происхождение Дю Геклена вполне соответствовало идеальному средневековому герою. Аквинская легенда наделяла его царственными предками; о его появлении на свет возвещали оракулы и предсказания. Кювелье напоминает, что в артуровском цикле говорится, что в маленькой Бретани родится орел, который победит могущественного короля. Историк XVII века Поль дю Шатле в своей Histoire de Bertrand Du Guesclin (Истории Бертрана Дю Геклена) (1666) доводит миф о герое до крайности: кельтские прорицатели предсказали его рождение, как в свое время предсказали рождение Ахилла; Мерлин сообщил, что орел Малой Бретани взлетит над Францией и над Пиренеями; его матери приснился сон, в котором она хотела удалить из шкатулки с драгоценностями твердый, уродливый камень, но опытный гранильщик посоветовал ей беречь его и чистить, добавив, что камень станет несравненным бриллиантом — явный намек на ее маленького монстра-сына. Эпизод с обращенной еврейкой-целительницей предсказавшей Бертрану славное будущее, о котором рассказывает Кювелье, стоит в этом же ряду.