— Где тебя высадить? — Градус вежливости стремительно повышался. — Здесь или дальше?
— Около монорельса.
— Договорились.
Мобиль двинулся с места и медленно покатился, лавируя между рядами мусоросборников и ныряя из одного проулка в другой. Каждый из них идеально подходил для скорой, а возможно, и мучительной смерти.
— И надеюсь, тебе ясно: раз мы договорились, не прийти на встречу ты просто не можешь. Понял, философ?
Гудвин Гейт кивнул. Теперь у него пара суток в запасе на обдумывание хорошего способа избавиться от чересчур назойливой «крыши». Поэтому пусть болтают что хотят и мнят себя хозяевами ситуации. Излишняя самонадеянность нередко наказывается.
Его высадили возле станции — стеклянного куба со стальными гранями — и уехали, не попрощавшись. Мобиль влился в поток машин и, несмотря на яркий цвет, через несколько мгновений его уже было не отследить. Гейт достал из кармана коммуникатор, просканировал на вирусы и заблокировал чужую прогу, которая собиралась отслеживать его перемещения. Прощальный подарочек, показывающий, что недооценивать ситуацию не стоит. С другой стороны, это была не первая подобная попытка и наверняка не последняя. Единственное, что отличало этих ребят, — большая наглость и ощущение, что за ними стоит кто-то значимый.
— Не на того напали, — пробормотал Гудвин и стал подниматься на платформу. Стальные ступени чуть слышно поскрипывали под ногами. Противный звук, как раз в унисон последним событиям.
Пять остановок, а потом еще метров сто по переходу. И всё. На сегодня с приключениями покончено.
Гудвину часто казалось, что выбор между мобилем и монорельсом — это выбор структуры.
Движение мобилей, пускай оно было систематизировано и подчинено общей логике, по сути представляло собой хаос. Точки на заданном пространстве перемещались как хотели, с какой угодно скоростью и даже — это, кстати, считалось нарушением — могли поехать в обратную сторону. А то и вовсе туда, где никакой дороги нет.
В отличие от них монорельс являлся образцом стабильности. Точно известное время от станции до станции. Заранее просчитанный маршрут. Четкая структура, в которой любое несовпадение расценивается как саботаж.
Может быть, все эти люди, выбирающие монорельс в противовес мобилям, нуждаются в подобной структуре? Может быть, им требуется подобие стабильности в их наполненной хаотичными поступками жизни? Или же они настолько подчинили себя порядку, что он проявляется даже в таком выборе? Впрочем, все может быть гораздо прозаичнее — они банально стараются избежать неприятностей, которыми грозит вождение мобиля. Все же монорельс по праву считается самым безопасным видом транспорта.
И все равно градация — пешеходы, владельцы мобилей и челы, предпочитающие монорельс, — не давала Гудвину покоя.
Вот, к примеру, девушка в оранжевом платье. Симпатичная девушка в облегающем — неосознанно он заострил внимание именно на этом — оранжевом платье. Почему она выбрала монорельс?
Девушка стояла неподалеку от Гейта, держалась двумя руками за поручень и, склонив голову, отчего волосы закрывали лицо, слегка покачивалась в такт движению. Возможно, она сильно устала, была пьяна или под какими-нибудь наркотиками — цифровыми или нет, не важно. Она привлекла взгляд Гудвина не столько благодаря мыслям о выборе транспорта, сколько внешностью, а потому вопросы он задавал скорее для порядка, нежели действительно желая услышать ответы.
Постоянной спутницы у него не было. Романтика незаконного дельца таила в себе подводные камни, как-то: подкуп этой самой спутницы третьими лицами с целью выведать информацию, ее похищение или убийство. Некая девушка могла появиться рядом специально, и ее спутник жил бы, не зная, что обо всех его действиях становится известно кому-то другому. И этот кто-то другой волен отдать приказ, и тебя убьют. Ну, или по крайней мере обездвижат до того момента, пока не придут убийцы. Собственно, подруга и обездвижит.
Все это Гудвин Гейт знал исключительно понаслышке — добрые люди всегда готовы поделиться «проверенной» информацией, — но это не помешало ему в какой-то момент решить, что постоянной спутницы у него быть не должно. Одиночество снимает множество проблем и обеспечивает безопасность.
Как настоящий торговец, Гудвин считал любовь, знакомую ему только в плотском понимании, товаром, который можно продать и купить. Главное — знать нужных людей, нужные места и не забывать, что твой партнер — тоже деловой человек, а люди этого сорта всегда стараются взять больше, чем отдать.
Гудвин взглянул на табло. Монорельс двигался быстро, но мысли оказались еще быстрей. Погрузившись в рассуждения, он проехал три станции. Оставалось еще две.
По табло пробежала строка: законники сообщали об усилении мер по борьбе с информационными преступлениями. Гудвин усмехнулся — это было уже в третий раз за последние десять дней. Судя по всему, законников кто-то серьезно прихватил. Может, их же начальство, а может, еще кто. Теперь на улицах станет по-настоящему опасно. Интересно, у тех крутых ребят есть способы договориться с законниками или они работают только на «внутреннем рынке»? Надо было все-таки прояснить этот момент.
Тем временем девушка в оранжевом платье переместилась. Судя по всему, ее станция была следующей. Гейт как-то упустил момент, когда она прошла мимо него — он стоял рядом с выходом, — и теперь его взгляд непроизвольно сфокусировался на шее незнакомки. Голова ее по-прежнему была опущена, лица не разглядеть, но изгиб шеи Гудвин нашел весьма привлекательным.
А еще от оранжевой девушки пахло цитрусами. Это казалось вполне естественным. Действительно, чем еще может пахнуть от одетой в апельсиновое платье незнакомки?
На остановке состав притормозил, девушка неожиданно качнулась назад и уперлась спиной в Гудвина. Это произошло столь внезапно, что он непроизвольно уткнулся носом в тот самый изгиб, который совсем недавно рассматривал. От волос пахло еще сильнее и слаще. В какой-то момент он понял, что руки его тянутся обнять незнакомку.
И в этот же момент электронный голос объявил, что двери закрываются.
Девушка вырвалась из не успевших сомкнуться объятий и в один прыжок очутилась на станции, оставив Гудвина за стеклом и пластиком.
Поезд дернулся и помчался дальше, набирая ход, а Гудвину почудилось, что на прощание девушка ему улыбнулась и подмигнула. Впрочем, он мог и ошибаться — и лица-то толком не рассмотрел. Все случилось слишком быстро, чтобы быть в чем-то уверенным. Вполне возможно, что и сама девушка тоже ему пригрезилась и вообще все это только плод его воображения, странным образом отреагировавшего на неприятную встречу с «доброжелателями».
Вариантов было много — выбирай не хочу. Но всю дорогу до своей станции Гудвин ощущал в воздухе апельсиновый аромат.
Обычно по дороге с работы Гудвин Гейт прокручивал в голове события за день, мысленно раскладывал их по полочкам, переводя из разряда «это случилось со мной» в полезную информацию, не имеющую положительных или отрицательных оттенков. Поэтому, когда он приблизился к дому, раздражение от встречи с рэкетирами фактически сошло на нет. Осталась только задача, которую надо решить, с определенным количеством исходных данных и неплохими шансами на успех. В конце концов, день выдался продуктивный. Удачно получены деньги за все сделки, прогу слежения получилось обхитрить, да и сама дорога оказалась приятнее, чем обычно.
Он чуть помешкал у дверей, оглядываясь по сторонам, хотя знал, что вряд ли за ним будут следить вот так неприкрыто, вживую. В Новом Вавилоне есть куда больше способов, в том числе и незаконных, чтобы выяснить чей-нибудь адрес. Потому, успокаивая себя мыслью, что все возможные меры предосторожности приняты, Гудвин вошел в лифт, щелкнул по кнопке «Гейт» и через полминуты уже бросил куртку на спинку любимого кресла.
Он провел пальцем по рабочему монитору, проверил индикаторы загрузок и работу антивируса. Нетбук на кровати приветственно замигал портами и перевел мессенджеры в онлайн-режим. Гудвин минуту постоял у окна, глядя на вечерний город — зеленые огоньки окон до горизонта напоминали окно загрузки какой-то виртуальной реальности, разве что не стекали вниз по экрану. За спиной зашипела кофеварка, и пискнул датчик почтового ящика — пицца доставлена. Гудвин извлек еще дымящийся, горячий кусок «маргариты» из контейнера и на всякий случай заглянул туда еще раз. Как и следовало ожидать — ничего больше. Сохранившаяся с детства привычка ожидать сюрпризов и странностей от любого почтового ящика была одной из самых маленьких странностей Гейта. Она исходила из мотива «на всякий случай» — и это была отличная причина, оправдывающая большинство действий.
Экран нетбука ожил и замигал красным. Незнакомый пользователь пытался написать Гудвину на мессенджер, известный лишь проверенным клиентам. «Не забудь о встрече!» — гласило послание. Он поморщился и запустил дополнительную систему защиты. Теперь придется не только думать, как избавиться от надоедливых и неожиданных «помощников», но и выяснять, кто из старых клиентов навел на него эту напасть. Нужно будет проверить каждого, а пока сократить общение с ними до минимума и еще сильнее не доверять. Хотя, казалось бы, обычная степень недоверчивости у него и так была отменной.
Гудвин пробежался по оставленным сообщениям, отметил ссылки на новые слухи о незаконных поставках софта, чтобы тщательно их изучить позже, удалил спам, и тут зеленым цветом расцвел один из контактов в самом начале списка.
РейН — ценный партнер и любитель философских бесед, из которых Гудвин сегодня черпал свое вдохновение.
Интересно, что ему на этот раз надо?
Гудвин проглотил не прожеванный до конца последний кусок пиццы, хрустнул пальцами и потянулся к клавиатуре.
>День добрый, — отстучал он.
>Разве?
Чего у РейНа было не отнять, так это способности задавать вопросы по поводу самых обычных разговорных конструкций. Гудвин не удивился бы, прочитав в ответ на свой «Привет» удивленное «Почему именно привет?»