– В квартире у себя в городке.
– В той же самой, где вы жили с тетушкой Магнолией?
– Нет, – сказала Джейн с долей сарказма, который, впрочем, остался незамеченным. Разумеется, она больше не могла себе позволить содержать ту квартиру. – Я живу вместе с тремя выпускницами.
– И как они тебе?
– Славные, – соврала Джейн.
Ее соседки по квартире были намного старше Джейн и настолько высокомерны, настолько сосредоточены на своих высокоинтеллектуальных задачах, что до уборки, готовки и прочих мирских забот их руки сроду не доходили. Все равно что жить с напыщенной самодовольной Совой из сказки про Винни-Пуха, да еще и неряшливой, и все это помноженное на три. Джейн почти никогда не удавалось остаться одной. В спальне было тесно, как в спичечном коробке, что никак не способствовало изготовлению зонтиков – для этого требовалось пространство. Невозможно было пошевелиться, чтобы не угодить себе между ребрами спицей. Часто она засыпала прямо за работой, с незаконченным зонтиком у изголовья.
– Мне нравилась твоя тетя, – сказала Киран. – Да и ты тоже, – добавила она как раз в тот момент, когда Джейн перестала размышлять о своей жизни и рассматривала Киран, которая несколько изменилась с их последней встречи. Киран передвигалась так, словно одновременно делала не меньше четырех дел.
– Как тебя сюда занесло? – спросила Джейн.
Киран вяло пожала плечами:
– Да просто гуляю.
– А где остановилась? – поинтересовалась Джейн.
– В городской квартире.
Городские апартаменты семьи Трэш – два верхних этажа особняка на Манхэттене с видом на Центральный парк – находились довольно-таки далеко, чтобы оказаться здесь, «просто гуляя».
– Но меня позвали домой, на остров, – добавила Киран. – На Праздник весны. Какое-то время можно будет задержаться – пока у Октавиана хорошее настроение.
– Понятно, – пробормотала Джейн, пытаясь вообразить, каково это – иметь отца-мультимиллионера, на собственном острове да еще и в хорошем настроении. – Приятно провести время!
– Что это у тебя? – спросила Киран, разглядывая татуировку. – Кальмар?
– Медуза.
– Можно посмотреть?
Золотисто-голубая медуза украшала предплечье Джейн. Тонкие длинные щупальца тянулись вниз, к запястью, и Джейн часто подворачивала рукава рубашки, чтобы люди обращали на нее внимание и просили показать. Честно говоря, ей это нравилось. Джейн задрала рукав и продемонстрировала Киран картинку. Та смотрела на татуировку с неменяющимся выражением:
– Гм. Больно было делать?
– Еще бы, – ответила Джейн.
Вспомнилось, что ей пришлось три месяца подрабатывать в ближайшей забегаловке, чтобы заплатить мастеру.
– Весьма утонченно. Кто разрабатывал дизайн?
– Ее рисовали по фотографии, которую сделала тетя, – ответила Джейн, раскрасневшись от гордости. – Медуза из заводи Тихого океана.
– Твоя тетя успела увидеть татуировку?
– Нет.
– Время бывает редкостной сволочью. Пойдем выпьем.
– Что? Я? – удивилась Джейн.
– Когда освободишься.
– Но я ведь несовершеннолетняя…
– Значит, куплю тебе молочный коктейль.
Той ночью в баре Джейн рассказала Киран, каково это – оплачивать аренду квартиры, медицинскую страховку и покупать продукты на зарплату в книжном магазине за неполный рабочий день; как ей порой казалось, что тетя Магнолия просто уехала в очередную экспедицию и вот-вот должна вернуться, и тогда все станет как прежде; о том, как она каждый раз делала крюк, лишь бы не видеть тот дом, в котором раньше жила с тетей. Джейн никому не собиралась всего этого говорить, но Киран была из тех времен, когда жизнь еще имела смысл, и не смогла удержаться. Сейчас ее существование было невыносимым. Она всего лишь позволила себе выплеснуть это наружу.
– Брось работу, – посоветовала Киран.
– А жить на что? – с досадой ответила Джейн вопросом на вопрос. – Знаешь ли, не у каждого в кошельке лежит папина кредитка с неограниченным лимитом.
Киран сделала вид, что сказанное к ней не относится.
– Ты выглядишь не особо счастливой, – сказала она.
– Счастливой?! – воскликнула Джейн. – Какое там!
Наблюдая за тем, как Киран хлещет виски, Джейн не на шутку разозлилась.
– У самой-то у тебя какая работа?
– У меня нет работы.
– То-то же. По тебе тоже с виду не скажешь, что ты счастлива.
К удивлению Джейн, Киран громко провозгласила: «За это я и выпью!» – и, махом осушив стакан, перегнулась через барную стойку и принялась шерудить в контейнере с бумажными зонтиками. Выбрав голубой в черную полосочку, под цвет рубашки Джейн и щупалец ее медузы, она покрутила его двумя пальцами и вручила приятельнице:
– Защита.
– От чего? – спросила Джейн, осторожно рассматривая хрупкую поделку.
– От всякого дерьма.
– О! Значит, все это время я могла остановить это дерьмо с помощью зонтика из коктейля?
– Ну, может, он спасает только от очень маленького дерьма.
– Спасибо. – Впервые за вечер Джейн улыбнулась.
– Так вот, работы у меня нет, – повторила Киран, на несколько секунд задержала взгляд на Джейн, а затем начала оглядываться. – Время от времени я просматриваю вакансии, но не нахожу ничего подходящего и, если честно, испытываю облегчение.
– А в чем проблема? У тебя есть хороший диплом. Ты разговариваешь на иностранных языках. Кажется, на семи?..
– Ты говоришь прямо как моя мама! – сказала она, скорее устало, чем раздраженно. – И как мой папа, и как мой брат, и как мой парень, и как любой, с кем я разговаривала, черт бы их побрал!
– Я просто спросила.
– Хорошо, я испорченная девчонка с богатыми родителями, которая может себе позволить бесконечно хандрить и жалеть себя, бедненькую, безработную. Я поняла.
Это звучало смешно, потому что точь-в-точь повторяло мысли Джейн. Но после того, как Киран сама это озвучила, Джейн почти перестала злиться.
– Здравствуйте! Не пытайтесь накормить меня дерьмом, я вооружена! – шутливо сказала Джейн, размахивая своим бумажным зонтиком.
– Знаешь, чем мне нравилась твоя тетя? – спросила вдруг Киран. – Она всегда излучала уверенность, будто точно знала, что собирается делать дальше. Рядом с ней это казалось чем-то самим собой разумеющимся – всегда знать верное решение.
Да. Джейн хотела ответить, но правда в словах Киран была столь пронзительной, что встала комом в горле. «Тетушка Магнолия», – про себя произнесла она, задыхаясь.
Киран беспристрастно наблюдала за страданиями Джейн.
– Бросай свою работу и поехали со мной в Ту-Ревьенс, – предложила она. – Погостишь столько, сколько захочешь. Октавиан возражать не станет. Да он, черт возьми, купит тебе все эти прибамбасы для изготовления зонтиков. Сиди и мастери в свое удовольствие. Познакомлю тебя со своим парнем. И братец мой, Рави, тоже там. Поехали! Что тебя здесь держит?
Некоторые богачи бывают на редкость бестактными. Киран ведь даже не заметила, что поставила Джейн в неловкое положение. Какую ценность имели все ее проклятые старания хоть как-то свести концы с концами, если почти чужой человек своим брошенным вскользь приглашением мог обеспечить ей куда более приятное существование, чем она сама?
Но отказываться было нельзя. Из-за тетушки Магнолии. Джейн пообещала.
– Дженни, родная, – сказала тетушка Магнолия как-то раз, когда Джейн проснулась в немыслимую рань и пошла на кухню, где и обнаружила сидящую за столом тетю, – ты не спишь?
– Это ты не спишь, – ответила девушка, поскольку у них в семье бессонницей страдала именно Джейн.
Она пристроилась на край тетушкиной табуретки, положила голову ей на плечо и прикрыла глаза, как будто все еще спала. Тетя Магнолия была такой же высокой, как Джейн, поэтому класть голову ей на плечо было удобно. Тетушка сунула Джейн свою чашку с чаем и положила ладони девушки на горячий фарфор, чтобы та согрелась.
– Помнишь свою прежнюю репетиторшу по литмастерству? – спросила она.
– Киран Трэш? Конечно, – ответила Джейн, шумно отхлебнув.
– Она когда-нибудь говорила о своем доме? – спросила тетя.
– О том, с французским названием? На острове ее отца?
– Ту-Ревьенс, – сказала тетушка Магнолия. Джейн немного знала французский и понимала, что это означает: «Ты возвращаешься».
– Точно, дорогая. Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
– Ладно.
– Если кто-нибудь когда-нибудь пригласит тебя в Ту-Ревьенс, ты поедешь.
– Хорошо. Гм, а почему?
– Я слышала, что это необычное место. Место возможностей.
– Тетя Магнолия, – фыркнула Джейн и опустила чашку, чтобы посмотреть ей в глаза. Они были карие, но на одном отпечаталось забавное голубое пятнышко, похожее на крохотное облачко или на мутную маленькую звезду.
– Тетя Магнолия, – повторила Джейн. – Что за ерунду ты говоришь?
Тетя прочистила горло, а затем обняла Джейн:
– Ты ведь знаешь, порой мне приходят в голову безумные идеи.
Тетушка была единственной, кого отправляли в неожиданные срочные путешествия – как, например, в какое-то Богом забытое местечко у Пальчиковых озер, где ночлег был нелегальным и совсем не ловила связь. Они вместе читали книги под фонарем, слушали, как мотылек бьется об их крохотную палатку, а потом засыпали под пение гагары. А неделю спустя тетя Магнолия отправилась фотографировать акул в Японию. Джейн поразили сделанные там снимки. Она видела на них не акул, а свою тетю, притаившуюся с камерой в полной тишине, под толщей ледяной воды, ожидающую появления какого-нибудь существа, которое могло оказаться диковинным, а то и вовсе инопланетным – настолько странными выглядели подводные обитатели.
– Ты просто невозможная, тетя Магнолия. И удивительная.
– Но я ведь не прошу тебя о многом, правда?
– Да.
– Тогда дай мне только одно это маленькое обещание.
– Ладно, – ответила Джейн. – Хорошо. Я обещаю: если меня когда-нибудь пригласят в Ту-Ревьенс, я не откажусь. Так почему ты не спишь?
– Да сны какие-то странные снились.