Развитие современного мужчины все больше идет по вектору интроверсии, а не экстраверсии. Этому способствует все тот же виртуальный мир, окружающий мальчиков с раннего детства, мир, в который люди уходят с головой, направляя всю свою энергию и стремления внутрь, в переживания и фантазии, а не вовне – в то, что реально окружает. Влияние женщин на этапе формирования личности ведет к тому, что мужчины наших дней более склонны к рефлексии, к копанию в своей душе и даже к тому, чтобы душу эту кому-нибудь изливать, что раньше было уделом только слабого пола (если на протяжении двадцатого века основной клиентурой психотерапевтов были дамы, то в последние десятилетия картина изменилась, мужчины также начали чувствовать в этом необходимость). С одной стороны, желание и возможность выговориться сберегают мужчинам физическое и психическое здоровье, с другой – все еще воспринимаются обществом с настороженностью, мол, «не мужское это дело».
Вообще демонстративная защитная позиция с отрицанием в себе всего женского – это реакция на быстро меняющийся мир как раз тех мужчин, которые не справляются с переменами в обществе. Активность женщин в профессиональной, политической сфере и просто в повседневности их пугает, а от страха, как известно, больше всего хочется кричать. Женщин все чаще воспринимают как конкурентов, но это уже тема для отдельного разговора, и он будет позже.
Теперь – еще об одном важном следствии полового отбора в современном социуме.
Помните страстный монолог Игоря Скворцова, героя актера Леонида Филатова из кинофильма «Экипаж»? Да, тот самый, где про то, зачем женщинам замуж:
– Я понимаю, раньше, до нашей эры, когда жили эти… троглодиты. Он гоняется там за мамонтом, она, естественно, сидит и ждет его у огня, потому что она понимает: не будет мужа – не будет мамонта, не будет мамонта – не будет еды.
Это можно понять, в этом был железный смысл! Ей нужно было к кому-то прилепиться, прицепиться, чтобы выжить. А что теперь? Теперь, когда она – кандидат наук, у нее зарплата такая, что она обеспечена лучше любого мужика, потому что не пьет… Нет, ей нужно вцепиться обеими руками в какое-нибудь ничтожество, потому что это муж! Это муж, это семья… Не понимаю!
В 1979 году, когда фильм вышел на экраны, такой подход, вложенный в уста персонажа – неисправимого бабника, считался социально непоощряемым. В наши дни это позиция едва ли не половины современных мужчин, и они искренне недоумевают вслед за Скворцовым: действительно, зачем? В течение всего двадцатого века естественная убыль мужчин на фронтах и в лагерях научила женщин выживать совершенно автономно, и в результате тем самым «зачем?» озадачились и сами женщины, что явно демонстрирует статистика разводов и количества одиноких мам, воспитывающих детей без мужа в последние десятилетия. Мальчики, выросшие в парадигме «женщина самодостаточна безо всяких мужчин», не понимают своей роли в семье, не видят необходимости в ней, причем совершенно искренне, а не преследуя какую-либо материальную выгоду.
Но так ли уж далек от истины Скворцов в том смысле, что надо ли мужчине о ком-то заботиться, кого-то оберегать и нести ответственность за тех, кого приручил, если эти «кто-то» активно демонстрируют свое превосходство или, по крайней мере, автономность во всех жизненных сферах? «Измельчание» мужчин – оборотная сторона победы феминисток, неизбежная плата за нее.
Современный мужчина находится в постоянном недоумении относительно того, чего же нам, женщинам, надо. С одной стороны, мы декларируем даже не самостоятельность, а самодостаточность, мы агрессивно настроены и заранее готовы в отношениях к борьбе и победе, а не к гармонии, к использованию мужчины (Как «неправда»? А почитайте-ка обложки самых популярных книг, названия тренингов для женщин, заголовки «женских» журналов и сайтов: «Школа стервы», «Как его покорить», «Поставим мужчину на место»).
С другой стороны, мы ждем, что мужчина будет с нами нежен и обходителен, будет красиво ухаживать, выполнять наши прихоти, заботиться, холить и лелеять. Но как все это возможно в отношении существа, излучающего опасность?!
Раньше мужчина мог чувствовать себя недосягаемым для конкуренции с женщиной в очень многих сферах: в политике, в спорте, во многих профессиях, считавшихся сугубо мужскими (я даже не про докторов и поваров, а про военные специальности, например). Теперь женщина бросает вызов мужчине практически везде. Причем проблема именно в этом вот акценте: кто круче. То есть главное – не добиться совершенства, а что-то кому-то доказать. Вступить в конкурентную борьбу. Отвоевать права. То есть стать соперником, противником и, значит (на подсознательном уровне), врагом. Но разве с врагом спят? Разве о нем хочется заботиться и проявлять к нему нежность?
Нет, это здорово, когда у женщин есть право на образование, на проявление себя в общественной и политической жизни общества, на профессиональную реализацию. Это, безусловно, огромный прогресс человечества. Плохо, что права эти добыты и используются не только на благо женщин, но и в пику мужчинам.
Зачем? Что мы выигрываем в борьбе такого, чего не получили бы путем сотрудничества и взаимодополнения?
А главное – что мы, матери, будем делать со всем этим багажом, который передаем уже своим сыновьям? Понимаем ли мы, что наши мальчики, приученные мамами к тому, что «женщина может все», не смогут заботиться о нас, когда мы постареем, не смогут проявлять покровительство и заботу о своих женах и дочерях?
Понимаем ли, что, подавляя волю своих сыновей и выращивая их послушными и удобными, мы создаем огромный пласт мужчин в человеческой популяции, которые не будут востребованы и оставят мало потомства, потому что послушный мужчина в качестве спутника жизни и отца детей, который не решает ничего сам и ни за что сам не отвечает, интересен лишь весьма ограниченному количеству женщин, остальные выберут себе кого-то более подходящего для современных реалий?
Понимаем ли мы разницу между «удобством» сына и мужа и осознаем ли, что кнопочкой это не переключается, что выращено – то выращено?
Для чего и для кого мы растим сыновей: для себя лично или же для них самих, их успешности и раскрытия их возможностей?
Искренне ли мы готовы поменяться местами с «сильным полом» и взять на себя весь груз семейных отношений, выполнить львиную долю работы по «строительству» и поддержанию на должном уровне семейного здания? Не обделяем ли мы своих мальчиков возможностью чувствовать себя мужчинами и защитниками, а не объектами опеки более сильных и самодостаточных существ – женщин?
Ответив на все эти вопросы, думаю, вы сможете правильно расставить акценты в вашей семье и понять для себя разницу между позицией «я мать» и «я имею сына», «я жена» и «я имею мужа», – равно как и мужчины смогут определиться с приоритетами: «я имею жену, я имею сына» или же «я муж и отец». И то, какими мужчинами вырастут наши мальчики, зависит исключительно от нас, родителей.
В кого они такие? Семейные сценарии
В семье дети и собаки всегда знают все – особенно то, о чем не говорят…
Нередко мы наблюдаем в одной и той же семье череду событий, словно списанных новыми поколениями у более старших: свадьбы и разводы в определенном возрасте или с определенным типом людей, переезды, смена профессии, рождение детей и даже заболевания и несчастные случаи – все это выглядит так, словно бабушка или дед, мать или отец, дочь или сын, внучка или внук копируют судьбы друг друга, строя отношения в семье по одному и тому же сценарию.
Что же это такое – семейный сценарий? Это, скажем так, выбор без выбора – выстраивание своей жизни и привлечение в нее людей по одному и тому же шаблону, такому же, как и у предыдущих поколений. Впрочем, реализация программы возможна лишь в том случае, если все эти поколения живут неосознанно, не анализируя свои поступки и решения, не рефлексируя, не осмысливая события своей жизни с точки зрения их влияния на собственных детей и мир в целом. Словом, сценарные программы – результат жизни в режиме выживания, когда либо «не до жиру – быть бы живу», либо умственная лень настолько сильна, что мысли о самоанализе не приходят в голову или отвергаются как бесполезная и «напрягающая» трата времени. В этом случае поколение за поколением выбирают не оптимальное и тем более не лучшее поведение, а просто знакомое, проверенное многими членами рода до них, ставшее нормальным и привычным на бытовом уровне (хотя, возможно, и контрастирующим с некими общепринятыми нормами). Члены семьи словно едут по глубокой колее, с которой не в состоянии свернуть лишь потому, что не умеют, а порой и не видят необходимости. Действительно, можно за годы ссор в родительской семье привыкнуть к тому, что такая форма общения – нормальна (типичное оправдание – «да все так живут!»), а можно даже осознать, что такой стандарт общения уродлив и деформирует, отравляет атмосферу в семье, но в критической ситуации (то есть в конфликте) проявится не то, что понимаешь, а то, к чему привык, что вошло в плоть и кровь.
Относиться сценарная программа может к чему угодно, но чаще всего она затрагивает сферу отношений между партнерами по браку и в парах «родители – дети».
Кто-то в качестве супругов выбирает эмоционально холодных, отстраненных людей, кто-то – ревнивых и темпераментных, кто-то – инфантильных и нуждающихся в заботе, кто-то – опекающих и даже гиперопекающих. Все эти персонажи обычно смутно напоминают кого-то из старших членов семьи и привлекаются в жизнь нами по причине действия неосознаваемого семейного сценария – определенной стратегии поведения в различных ситуациях, которая складывается в подсознании еще в детстве в результате взаимодействия с родителями и на основании отношений в семье.
Так же и с детьми: есть семьи, в которых традиционно детям позволено все, есть и их противоположности, где главное достоинство ребенка – абсолютное послушание; есть семьи, в которых дети поголовно занимаются музыкой или живописью, математикой или медициной; есть и сугубо гендерное разделение: все женщины в семье – учительницы или врачи, домохозяйки или многодетные мамы либо все мужчины – военные, юристы или дантисты. Иногда это даже неплохо – в плане налаженных связей и передачи опыта из по