Я выскальзываю в смежную лабораторию, закрывая за собой дверь. Стандартная научная лаборатория — столы с оборудованием, компьютеры, химикаты. Схема базы на стене показывает: есть несколько маршрутов к Центральному Ядру. Прямой путь перекрыт Охотниками, но есть обходной — через технические уровни.
На столе — датапад. Активирую его, ожидая блокировки, но система мгновенно открывает доступ. Странно. Словно база узнаёт меня. Словно я здесь свой.
Досье Охотников заполняет экран. Мои глаза расширяются от удивления. Все они — бывшие участники проекта «Ева». Специалисты по эфирной синхронизации. Ведущие ученые. После «инцидента» они прошли процедуру нормализации, сохранив профессиональные навыки, но утратив личностную память.
Они были мне… нам… коллегами.
Внезапно медальон начинает вибрировать, а имплант — болезненно пульсировать. Я сжимаю виски, чувствуя, как два устройства словно борются внутри меня:
[ИМПЛ/TM-7]: ИЗБЕГАЙ КОНТАКТА С [ОБЪЕКТ-ОХОТНИК]
[Δ. ANCHOR]: [СТАТУС: ПРОТИВОРЕЧИЕ] [ПРИОРИТЕТ: ПОДХОД К ЯДРУ]
[ИМПЛ/TM-7]: [НЕРАСПОЗНАННОЕ ЧУВСТВО: ТРЕВОГА? СТЫД?] ⏀ [ПРИОРИТЕТ: ПРОДОЛЖАЙ]
— Что происходит? — спрашиваю я вслух, не ожидая ответа от импланта.
Но он отвечает. Голосом, который становится всё более человеческим:
[ИМПЛ/TM-7]: Они были твоими… нашими коллегами. До того, как всё разрушилось. До того… как я стал тобой. Или ты стал мной?
«Память делает нас людьми,» — понимаю я вдруг. «А функция делает нас полезными.»
TM-7 разрывается между запрограммированной функциональностью и человеческой памятью. Между тем, что он должен делать, и тем, что он знает и чувствует.
Точно как я сам.
Дверь лаборатории с шипением открывается. Два Охотника входят — мужчина и женщина. Та самая, с голубыми глазами. Только теперь они пусты. Движения Охотников точны и механистичны, как у роботов. Они сканируют помещение, и их взгляды фиксируются на мне.
──────────────
// ВИЗУАЛЬНАЯ ПРОЕКЦИЯ [Δ.1.SKT-05]
∎ ЭСКИЗ: «Роевой проход»
∎ ИСТОЧНИК: [АРХИВНАЯ ПЕРЕГРУЗКА / ЭФИРНЫЙ СЛЕД]
∎ СТАТУС: ПОВТОРЯЮЩИЙСЯ ОБРАЗ
──────────────
Без колебаний они поднимают оружие.
Медальон на груди внезапно раскаляется докрасна. Я чувствую, как TM-7 словно «резонирует» с ним, создавая странный контур энергии, проходящий через мой мозг.
[Δ. SYNC]: НЕСАНКЦИОНИРОВАННАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
[Δ. SYNC]: СОЗНАНИЕ УЗНАЁТ СЕБЯ
[ИМПЛ/TM-7]: Мы… уже делали это раньше. Другие мы.
И тогда я вижу это — полупрозрачные золотистые линии в воздухе вокруг Охотников. Они показывают траектории их будущих движений, как временные следы событий, которые еще не произошли. Я вижу, куда они будут стрелять, как они будут двигаться — за секунды до того, как это происходит.
О х о т н и к п о д н и м а е т о р у ж и е. Я у ж е з н а ю, ч т о б у д е т д а л ь ш е.
Они стреляют — но я уже не там. Я двигаюсь, следуя золотистым линиям вероятностей, которые показывает медальон. Я вижу не просто движения — я вижу их намерения, вижу микровыражения на их лицах за долю секунды до принятия решений.
⟪ Женщина-охотник стреляет на три градуса правее центра масс. ⟫
Я уклоняюсь влево, хватаю центрифугу со стола и швыряю в них. Устройство разбивается, осколки разлетаются, создавая хаос. В образовавшемся облаке осколков и пыли Охотники теряют визуальный контакт на долю секунды.
⟪ Мужчина-охотник проверит левый сектор. ⟫
Я уже справа, за столом с химикатами. Смешиваю два реагента, создавая густой дым. Медальон показывает мне не только, что они сделают, но и как они себя чувствуют.
⟪ Женщина испытывает сомнение, её рука дрогнет. ⟫
В её глазах на миг вспыхивает что-то человеческое — проблеск узнавания? Воспоминания? Но механизмы нормализации подавляют это, и взгляд снова становится пустым. Я использую эту секундную заминку, чтобы пробиться мимо них к двери.
Каждое движение сопровождается странным ощущением эха, словно я повторяю то, что уже делал тысячи раз. Медальон не просто предсказывает будущее — он словно помнит его. И передаёт эту память мне.
Я выскакиваю из лаборатории и бегу по извилистому коридору. Охотники преследуют, но «Замедление» и предсказания медальона дают мне преимущество. Я чувствую, как с каждой секундой связь между TM-7 и медальоном усиливается, образуя что-то новое, что-то большее, чем просто сумма частей.
Коридор выводит меня в огромный атриум — многоуровневое пространство с стеклянными мостами над искусственным водоемом. Здесь растут настоящие деревья, журчит вода, поют птицы. Оазис жизни внутри стерильной базы.
Я перебегаю по одному из мостов, останавливаясь на середине, чтобы перевести дыхание. Внизу, в воде, отражается моё лицо, но… не совсем моё.
В отражении я вижу себя без шрама, в белом лабораторном халате. Этот другой я смотрит с таким же недоумением, как и я сам. Он поднимает руку — я тоже. Но его движения слегка отстают. Или опережают? Словно мы находимся в разных временных потоках.
— Кто ты? — шепчу я отражению.
— Кто мы? — беззвучно отвечают его губы.
Внезапно отражение искажается рябью — по атриуму растекается жар. Я чувствую его кожей, прежде чем вижу источник. На противоположном конце моста стоит человек. Его фигура выделяется среди стерильной чистоты базы — покрытая шрамами кожа, плотная тактическая экипировка с модификациями, которых я не видел у других Охотников. Светящиеся эфирные татуировки пульсируют вдоль его рук.
TM-7 реагирует мгновенно и… эмоционально:
[ИМПЛ/TM-7]: [статус: конфликт]
[ИМПЛ/TM-7]: [старый друг ⏀ настоящая угроза]
[ИМПЛ/TM-7]: [мы были…] ⏀ [он стал…]
И внезапно ещё одно воспоминание накрывает меня волной:
[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]: Ночь. Крыша какого-то здания. Мы со Скарном, молодые, без шрамов, сидим на парапете. Бутылка чего-то крепкого между нами. Звёздное небо над головой. «За науку! За нас! За самую безумную команду проекта!» — смеётся Скарн, хлопая меня по плечу. Искренность в его глазах, тепло в голосе. «Что бы ни случилось завтра, Северов, я рад, что мы делаем это вместе.»
Я моргаю, и видение исчезает. Передо мной снова стоит Скарн — покрытый шрамами, с пустыми глазами, полными ненависти. Что с нами произошло?
— Северов, — произносит незнакомец. Его голос хриплый, с металлическими нотками. — Наконец-то.
— Кто ты? — спрашиваю я, хотя часть меня уже знает ответ.
— Скарн. «Сжигатель», как меня теперь называют, — он делает шаг вперёд, и вокруг его рук начинает формироваться эфирное пламя — не обычный огонь, а что-то более фундаментальное, словно горит сама ткань реальности. — Но ты знал меня… раньше. До всего этого.
И вспышка памяти накрывает меня:
[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]: Полумрак лаборатории. Скарн, ещё без шрамов, серьёзен: «Если мы сделаем это, дороги назад не будет.» Алекс молчит. Потом кивает. На экране между ними — схема чего-то похожего на TM-7, но с пометкой «TX-Δ».
— Я тебя не помню, — говорю я, но это ложь. Какая-то часть меня помнит. Точнее, TM-7 помнит.
— Зато я помню тебя, — Скарн делает ещё шаг. Пламя становится интенсивнее. — Помню всё, что ты сделал. Что мы все сделали. И особенно то, что ты сделал после.
Его взгляд падает на медальон на моей груди, и в его глазах мелькает что-то почти человеческое — боль? гнев? тоска? — прежде чем они снова становятся холодными.
— Ты сохранил его? После всего, что произошло? Северов, в прошлый раз ты обрёк нас всех на ад ради неё, — голос Скарна вибрирует от еле сдерживаемой ярости и боли. — Я потерял всё. Всех. Хочешь повторить это снова? Ты и тогда говорил, что поступаешь правильно.
«Неё». Ева. Он говорит о Еве.
— Что случилось на базе «Омега»? — спрашиваю я. — Что мы сделали?
— Ты. Не. Помнишь? — в голосе Скарна звучит неверие, почти смех. — Тогда ты ещё опаснее, чем я думал.
Эфирное пламя вокруг его рук взметается выше, принимая почти разумную форму. Он не атакует, просто демонстрирует силу.
— Твоя подруга ждёт тебя, Северов. Иди к ней. Я даже помогу. Но знай — когда ты достигнешь цели, я буду там. И в этот раз всё закончится иначе.
Он делает резкий жест рукой, и часть моста за моей спиной вспыхивает эфирным пламенем. Путь назад отрезан. Я бросаюсь вперёд, но Скарн уже исчезает в боковом проходе. Проверять, следовать ли за ним, нет времени — пламя пожирает мост, и я бегу к дальней двери, едва успевая проскочить, прежде чем конструкция обрушивается в воду.
Оказавшись в безопасности в коридоре, я слышу странный женский голос — не через уши, а словно непосредственно в сознании:
[СБОЙ: МЕМ-КЛАСТЕР_ЕВА::v13] [ГОЛОС ЕВЫ]: «Он выбрал тебя. Не потому, что ты лучший. А потому что ты был один.»
Что это значит? Кто выбрал? И для чего?
Из динамиков снова звучит объявление.
«Внимание персоналу.»
«Активирован протокол „Эфирная клетка“.»
«Нижние уровни изолированы.»
«Повторяю: нижние уровни изолированы.»
Я проверяю схему базы на ближайшем терминале. Они отсекают мне путь наверх, к очевидным выходам. Вместо этого оставляют только один маршрут — вниз, через технические уровни.
Это ловушка. Они загоняют меня.
TM-7 начинает выдавать подозрительные навигационные инструкции:
[ИМПЛ/TM-7]: РЕКОМЕНДУЕМЫЙ МАРШРУТ: ТЕХНИЧЕСКИЙ ШЛЮЗ T-7
[ИМПЛ/TM-7]: [СИСТЕМНЫЙ СБОЙ: ИСТОЧНИК КОМАНДЫ НЕ ОПОЗНАН]
[ИМПЛ/TM-7]: [шёпотом] Это не я. Но… я не могу не слушать. Выбор между памятью и функцией неизбежен.
— Они контролируют тебя? — спрашиваю я имплант.
[ИМПЛ/TM-7]: Не полностью. Не… все части меня. Но достаточно, чтобы направлять.
Я осознаю, что происходит: TM-7, фрагмент моего прошлого «я», борется с самим собой — между программированием и человечностью, между функцией и памятью.