И тут происходит то, чего я не ожидал. Чёткий, ясный внутренний диалог:
[ИМПЛ/TM-7]: [с тревогой] Ты хотел забыть. Ты сам принял это решение. Теперь хочешь помнить? Противоречие.
[TX-Δ]: [глубже, уверенно] Это не просто память. Это выбор — стать кем-то новым или остаться тенью прошлого.
Голос, похожий на мой, но из другого времени:
«Я создал себя, чтобы преодолеть себя. Помни об этом.»
Я, настоящий, ощущаю растерянность:
«Кто я на самом деле? Тот, кто забыл, или тот, кто помнит?»
[TX-Δ]: [почти философски] Ты — сейчас. Единство прошлого и будущего в точке настоящего.
Солонов наблюдает за мной с понимающей полуулыбкой:
— Внутренний диалог? — он кивает, словно это ожидаемо. — TX-Δ интегрируется с твоим сознанием. Воспоминания, личность, всё, что было спрятано, возвращается. Но это не замена, Северов. Это… объединение.
— Зачем вы меня искали? — спрашиваю, пытаясь сориентироваться в потоке информации.
Солонов встаёт, подходит к устройству, над которым работал раньше:
— Потому что я видел будущее, Северов. И оно… не оставляет места для надежды. Если мы ничего не изменим.
Он активирует устройство — эфирный компас. Золотистые частицы внутри него начинают двигаться быстрее, формируя подобие трёхмерной карты.
— У меня есть определённый… дар, — продолжает Солонов. — Побочный эффект десятилетий работы с эфирными технологиями. Иногда я вижу вещи. Фрагменты возможных будущих. Потоки вероятностей.
Его глаза становятся отстранёнными, словно он смотрит сквозь реальность:
— Я видел города, поглощаемые эфирными аномалиями. Людей, насильственно интегрированных с эфирными технологиями — не как ты, с сохранением идентичности, а как… пустые оболочки. Армии новых Серафимов, лишённых человечности, но обладающих невероятной силой.
Он переводит взгляд на меня:
— И я видел Еву. Её сознание, разорванное между множеством реальностей, как разбитое зеркало. Каждый осколок — фрагмент её самости, запертый в своём кармане бытия.
Солонов проводит рукой над компасом, и карта фокусируется на одной конкретной точке:
— Но самое важное видение касалось тебя, Северов. Я видел выбор, который тебе предстоит сделать. Выбор, который определит, станет ли TX-Δ спасением или разрушением для всего, что мы знаем.
От его слов по спине пробегает холодок. Внутри растёт ощущение неизбежности, судьбы, от которой невозможно уклониться.
— Что я должен сделать? — спрашиваю просто.
Солонов указывает на яркую точку на эфирной карте:
— Найти Еву. Или то, во что она превратилась. В месте, известном как «Пропавший Разлом».
Я подхожу ближе, разглядывая карту:
— Насколько я знаю, Пропавший Разлом был уничтожен. Я видел отчёты.
— Не уничтожен, — качает головой Солонов. — Трансформирован. Это уже не разрыв в материальной реальности, а… квантовый портал. Дверь между состояниями бытия. — Он смотрит на меня. — И ключ к этой двери — твой медальон.
Ник, всё это время молча наблюдавший за нами, внезапно подаёт голос:
— Доктор Солонов говорит, что вы — единственный, кто может достичь её. Из-за связи. — Его золотистые глаза серьёзны не по годам. — Я тоже это чувствую. Вы и Ева… как две части одного целого.
Солонов бросает взгляд на мальчика:
— Ник имеет редкий дар, Северов. Природную эфирную чувствительность. Он видит потоки и связи, которые остальные могут увидеть только через технологии. — Он делает паузу. — Именно поэтому он остался со мной после Станции.
— И не только поэтому, — добавляет Ник с лёгкой улыбкой. — Доктор Солонов единственный, кто не хотел использовать меня как «усилитель». Он говорит, что я не инструмент, а человек, даже если я… другой.
— Другой? — переспрашиваю.
— Эфирный сирота, — отвечает Солонов. — Ребёнок, рождённый от матери с эфирными модификациями, погибшей при родах. Таких детей мало, и они всегда рождаются… особенными. — Он смотрит на мальчика почти с отеческой нежностью. — Ник не просто видит эфир. Он может функционировать как живой эфирный якорь, стабилизирующий нестабильные структуры вокруг себя. На Станции его преследовали из-за этого — некоторые фракции хотели использовать его способности для усиления своих технологий.
— А вы?
— Я вижу в нём ученика, — просто отвечает Солонов. — Того, кому могу передать свои знания, прежде чем они будут утрачены навсегда.
Он возвращается к эфирному компасу:
— Но сейчас есть более срочные вопросы. Серафим почувствовал твоё пробуждение, Северов. TX-Δ создаёт особую сигнатуру в эфирном поле, которую невозможно скрыть полностью. И Серафим уже охотится за тобой.
— Зачем я ему? — спрашиваю, хотя уже предчувствую ответ.
— По нескольким причинам, — Солонов поднимает палец. — Во-первых, TX-Δ сам по себе — уникальная технология, которая может дать ему новые возможности контроля над эфиром. Во-вторых, он всё ещё ищет Еву, а твоя связь с ней может привести его к ней. И в-третьих… — он делает паузу, — ты единственный, кто действительно может ему противостоять.
Внезапно из глубин сооружения раздается низкий, механический звук. Воздух в комнате внезапно сгущается. Все приборы одновременно мигают, словно напряжение в сети падает и восстанавливается. Эфирный компас начинает вращаться, его стрелки движутся хаотично.
— Что это? — спрашиваю, активируя эфирное зрение.
И вижу нечто странное — на мгновение, буквально на долю секунды, в углу комнаты появляется силуэт. Высокая фигура с расправленными крыльями, сотканными из чистого света. Лицо — искажённое, нечеловеческое, словно вывернутое наизнанку. Глаза — бездонные колодцы золотистого огня.
──────────────
// ВИЗУАЛЬНАЯ ПРОЕКЦИЯ [Δ.1.SKT-14.1]
▌ЭСКИЗ: «Серафим в эфирной дымке»
▌ИСТОЧНИК: [ЗАРЕГИСТРИРОВАНО TX-Δ / ВИЗУАЛИЗАЦИЯ СИНГУЛЯРНОСТИ]
▌СТАТУС: НЕСТАБИЛЬНАЯ ЭФИРНАЯ СУЩНОСТЬ / ПРЕДКОНТАКТНЫЙ ЭХО-СЛЕД
──────────────
Воздух наполняется металлическим привкусом, звуки искажаются, словно проходя через плотную среду. На секунду возникает ощущение невыносимого давления на виски, будто кто-то пытается проникнуть прямо в сознание.
Видение исчезает так же внезапно, как появилось. Приборы возвращаются к нормальной работе.
Солонов побледнел:
— Он становится сильнее. Его присутствие проникает даже сквозь мои защитные экраны.
Ник буквально вжимается в стену, его глаза расширены от ужаса. Он хватается за руку Солонова с неожиданной силой:
— Доктор, он видел нас! — голос мальчика дрожит. — Он заглянул прямо в меня… словно копался в моей голове.
— Всё хорошо, Ник, — Солонов успокаивающе кладет руку на плечо мальчика. — Мои щиты еще держатся.
Но в глазах старика читается беспокойство, которое он не может скрыть.
Солонов бросается к какой-то панели, активирует последовательность команд:
— У нас мало времени, Северов. Нужно действовать быстро.
Он возвращается к эфирному компасу, берёт инструмент и продолжает работу над ним с удвоенной скоростью.
— Этот компас настроен на уникальную эфирную сигнатуру Евы, — объясняет он, работая. — Но для полной активации нужен последний компонент. Твой медальон.
Я касаюсь медальона на шее:
— Что я должен сделать?
— Просто помести его в центр компаса. Но будь готов — это вызовет сильный эфирный резонанс. Серафим наверняка почувствует его.
Пока Солонов заканчивает настройку, я задаю вопрос, который беспокоит меня:
— Вы упомянули мою семью. Жену и сына. Что с ними случилось?
Руки Солонова замирают на мгновение. Он не поднимает взгляд:
— Анна и Джейми… — его голос тихий. — Я не знаю, Северов. После Инцидента они числились в списках пропавших без вести. Некоторые выжившие упоминали, что видели их эвакуирующимися на последнем транспорте. Другие говорили, что они были в зоне непосредственного воздействия. — Он наконец смотрит на меня. — Я искал, Северов. Годами. Но не нашёл ни следа.
Странная пустота разрастается внутри. Семья, которую я даже не помню. Люди, бывшие центром моей жизни, теперь лишь имена без лиц.
И вдруг — яркая вспышка памяти:
Солнечный день. Внутренний двор жилого комплекса базы «Омега». Маленький мальчик, не старше пяти лет, с моими глазами и улыбкой Анны, держит в руках нечто блестящее. Медальон — точно такой же, как тот, что сейчас на моей шее.
«Папа, он светится!» — восторженно восклицает Джейми, поднимая медальон к солнцу. — «Он похож на звезду!»
Я опускаюсь на колени рядом с ним, чувствуя тепло его маленького тела, запах детского шампуня в его волосах.
«Это очень важная звезда, Джейми,» — говорю я, осторожно забирая медальон. — «Она помогает мне всегда находить путь домой. К тебе и маме.»
«А можно мне тоже такую?» — мальчик смотрит на меня серьезно, с недетской интенсивностью.
«Когда-нибудь,» — отвечаю я, и что-то щемящее проскальзывает в моем голосе. — «Когда ты станешь старше.»
Джейми обнимает меня, его маленькие руки едва обхватывают мою шею. «Я люблю тебя, папа,» — шепчет он.
Воспоминание обрывается, оставляя после себя глубокую, почти физическую боль. Не просто тоска по забытому — мучительное осознание того, что я мог навсегда потерять кого-то, кого любил больше жизни.
[TM-Δ. SYNC]: ОБНАРУЖЕНА НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ЯДРА
[TM-Δ. SYNC]: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: УРОВЕНЬ ТРЕВОЖНОСТИ ПРЕВЫШЕН
[TM-Δ. SYNC]: [внутренний конфликт] Критическая информация… требует обработки…
— Северов? — голос Солонова возвращает меня в реальность. — Ты что-то вспомнил?
— Джейми, — произношу я с трудом. — Мой сын… я показывал ему медальон.
— Перед тем, как мы продолжим, — Солонов подходит ко мне, — я должен научить тебя одной важной технике. Ментальному шифру. Это поможет защитить твои мысли от эфирного сканирования Серафима.
Следующие полчаса он показывает мне серию ментальных упражнений — визуализации многослойной структуры, скрывающей критические воспоминания. Создание «ложных» ментальных паттернов для отвлечения внимания. Использование эмоциональных якорей как ключей к скрытой информации.