Его глаза потускнели, тело обмякло, а эфирные структуры медленно растворились в воздухе, оставив после себя лишь пустую оболочку.
[∇.ECHO/МОРТИМЕР]: [слабо, едва различимо] Те же… эксперименты… другие результаты… та же… этическая проблема…
[TM-∇.SYNC/ALEX-PRIME]: Мортимер? Это снова ты?
[∇.ECHO/МОРТИМЕР]: Ничто не… ново. Даже твоя трансформация… следует… шаблону… только… вопрос… кто установил шаблон?
[TM-∇.SYNC/LOCK]: Повторная изоляция фантомного резонанса. Источник дестабилизирует основную матрицу.
Я отшатнулся, разрывая контакт, но шок от осознания остался: многие Преображённые были добровольцами, верившими в «эволюционный скачок».
Это открытие вызвало у меня новую волну ужаса: что если интеграция с TX-∇ ведёт меня по тому же пути трансформации? Что если меня ждёт та же судьба — потеря себя во имя «эволюции»?
И ещё более тревожная мысль: если «неудачный» эксперимент Евы — Мира — обладает такими невероятными способностями, то какой силой будет обладать «успешный»? Чем стал мой сын, Джейми?
После битвы, которая закончилась отступлением Преображённых, город лежал в руинах. Многие здания горели эфирным пламенем, которое не поглощало материю, а казалось, переписывало её структуру. Несколько защитников были убиты, десятки — ранены.
— Они пришли за тобой, — сказала Ноат, когда мы встретились в частично разрушенном центральном зале. — За медальоном. За тем, что ты несёшь в своём теле.
Я смотрел на разрушения вокруг, на раненых, которых пытались спасти уцелевшие целители. Чувство вины захлестнуло меня.
— Я не могу просто уйти, бросив вас, — сказал я, глядя на последствия атаки.
— Ты не просто уходишь, — ответила Ноат с неожиданной мягкостью в голосе. — Ты идёшь вперёд. Разница принципиальна.
Я провёл рукой по лицу, стирая пот и кровь: — С самого моего первого шага в Разлом я чувствую, что меня направляют. Словно я иду по тщательно проложенному пути.
— Так и есть, — кивнула Ноат. — Вопрос лишь в том, чей это путь. И куда он ведёт.
Мира, подготавливая проход к следующему слою, бросила на меня предупреждающий взгляд: — Чем глубже мы идём, тем сильнее трансформируется не только мир вокруг, но и мы сами, — она остановилась на мгновение, внимательно всматриваясь в мои глаза. — Эфирные следы на твоей коже… они уже меняют форму. Запомни, кто ты, Алекс. Разлом будет пытаться сделать тебя своей частью.
Эти слова заставили меня задуматься: действительно ли я ухожу по собственной воле, или меня изгоняют как опасность? Бегу ли я, или меня направляют к следующему этапу какого-то непонятного плана?
Медальон на моей груди пульсировал в такт с сердцебиением, но теперь это вызывало не комфорт, а тревогу.
Ночь спустилась на разрушенный город, когда мы с Мирой готовились к переходу на следующий слой Разлома. Эфирная тропа, ведущая к границе, пульсировала слабым сиянием, указывая путь.
— Каждый переход меняет восприятие, — предупредила Мира, проверяя узел, пульсирующий в такт шагам, как живой организм эфира. — Иногда забываешь, кто ты. Иногда помнишь то, чего никогда не было.
Я коснулся медальона — привычный жест, ставший почти рефлексом за годы поисков. Но в этот раз что-то произошло: медальон словно пульсировал в противофазе с TX-∇, создавая дискомфортное ощущение внутреннего конфликта. Моё сознание на мгновение разделилось — часть, связанная с медальоном, тянула назад, в прошлое, к первоначальной миссии; другая часть, связанная с TX-∇, рвалась вперёд, к эволюции и трансформации.
Это было похоже на двух хирургов, оперирующих одного пациента с противоположных сторон стола — каждый тянет ткани в свою сторону, раздирая живую плоть между ними. Только здесь тканью была моя личность, а разрывающими силами — два устройства, претендующих на контроль над моим существом. Казалось, они говорили на одном языке, но вкладывали в слова совершенно разный смысл. И самое страшное — я уже не был уверен, какая из этих сил олицетворяла то, что я когда-то называл «собой». Был ли я тем, кто выполняет миссию, или тем, кто трансформируется? Тем, кто ищет, или тем, кто находит? Между этими версиями пролегала пропасть, готовая поглотить остатки моей идентичности.
[TM-∇.SYNC/MAIN]: Внимание! Конфликт эфирных резонансов. Медальон генерирует противофазный сигнал.
[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Ограничиваю доступ медальона к ядру сознания. Приоритет: сохранение автономии.
[TM-∇.SYNC/ORIGIN]: [слабо, словно издалека] Вспомни… кем был… до всего этого…
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с отстранённым интересом] Интересно. Два устройства — якоря разных реальностей. Два мастера. Две цели.
[TM-∇.SYNC/ALEX-PRIME]: Я ещё… Я всё ещё — это я? Или мы уже — не я?
Медальон внезапно вспыхнул золотистым светом. Через него прошёл сигнал, но не нежный голос Евы, а что-то механическое, анализирующее:
«…субъект демонстрирует нежелательную автономию… когнитивный поток НАБЛЮДАТЕЛЬ блокирует канал контроля… необходима немедленная коррекция траектории…»
Голос не был адресован мне — он обсуждал меня, как объект исследования. Холодная дрожь пробежала по спине, когда я осознал: всё это время то, что я принимал за связь с Евой, могло быть чем-то совершенно иным. В голосе был оттенок, который я не мог ни с чем сравнить — как будто за ним стояло что-то не-человеческое, использующее образ Евы как оболочку, интерфейс для общения с человеческим разумом. Почти математическая точность произношения, лишенная малейших естественных колебаний живого голоса, выдавала чужеродность источника.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Они видят через медальон. Наблюдают. Направляют. А теперь… они встревожены.
Я протянул руку и взял ладонь Миры в свою: — Пойдём вместе. Я не отпущу.
═══════
// Визуальная проекция [∇.2.SKT-03.1]
[ЭСКИЗ]: «Переход через границу: Алекс и Мира в противофазном свечении»
[ИСТОЧНИК]: [Личный архив Алекса Северова / визуальная память]
[СТАТУС]: Фиксация перед перекрёстком реальностей
Мира на мгновение замерла, её глаза расширились от удивления. Она взглянула на медальон, затем на линии TX-∇, проступающие на моей коже, и наконец — прямо на мою грудь, словно пытаясь увидеть то, что скрыто под всеми этими слоями.
— Кто-то… следит за нами сквозь твою грудь, — прошептала она, едва слышно. — Я чувствую это. Но не знаю, кто из нас троих страшнее.
Её слова ударили меня, словно физический удар. Как она могла знать о третьем присутствии? О чём-то, что я сам лишь начал смутно осознавать?
Медальон на моей груди пульсировал, словно в безмолвном протесте, а TX-∇ усиливал свое свечение, как будто в противовес этому влиянию. Медальон на долю секунды потемнел, а затем вспыхнул с новой силой, но уже другим оттенком — более холодным, механическим.
[TM-∇.SYNC/CORE]: Конфликт внешнего и внутреннего якорей достиг критической точки.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Выбор: чья реальность станет твоей? Той, кто направляет через медальон? Или той, которую ты создаёшь сам, шаг за шагом?
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с неожиданной резкостью] Ты пытаешься удержать две реальности, Алекс. Но только одна — твоя. Остальная — иллюзия, навязанная голосом, который ты когда-то полюбил. Ева использует этот медальон не для связи, а для контроля. Каждый раз, когда ты слышишь её, часть тебя переписывается.
[TM-∇.SYNC/ALEX-PRIME]: [дрогнувшим голосом] Нет… Она не могла… Не она…
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Труднее всего увидеть ложь в глазах того, кого любишь. Медальон — не якорь, спасающий тебя. Это цепь, тянущая на дно.
[TM-∇.SYNC/SHADOW]: [едва различимо]…мы не герои… мы выборки.…клетки в их эксперименте…
В момент шага через границу слоёв я увидел странное видение: я сам стоял перед зеркалом, но моё отражение имело черты Серафима — эфирные крылья, глаза, горящие золотым огнём, искажённая структура тела.
Мы шагнули вперёд, и пространство вспыхнуло золотистым свечением.
И только потом — как послесвечение, как эхо перехода — тонкий золотистый луч пронзил пространство между слоями. Он длился лишь долю секунды, но в нём я увидел образ Джейми — моего сына, сидящего в странном кристаллическом кресле. Его глаза были закрыты, а вокруг головы пульсировало золотое свечение, формируя сложные узоры, удивительно похожие на структуру TX-∇ под моей кожей.
Он выглядел таким маленьким в этом кресле — хрупкий человеческий ребёнок среди чуждой геометрии Разлома. Я увидел его потрёпанного плюшевого медведя, которого он всегда забирал с собой в постель, теперь зажатого между его коленями — трогательный детский жест среди этого нечеловеческого окружения. На шее мальчика висел медальон — близнец моего, только меньшего размера, адаптированный для ребёнка.
Когда видение начало исчезать, глаза Джейми внезапно открылись. В них не было страха — только глубокое, почти древнее знание, абсолютно несовместимое с ребёнком его возраста. Но на долю секунды, прежде чем образ растворился полностью, я заметил, как по его щеке скатилась слеза — такая человеческая, детская реакция, контрастирующая с нечеловеческой мудростью в глазах.
«Папа, — прошептали его губы без звука, — мы все — фигуры в их игре. Даже тот, кто смотрит через твою грудь.»
Видение исчезло, оставив лишь пронзительное ощущение потери и одновременно — необъяснимой надежды. Где-то глубоко внутри меня я чувствовал, что мой Джейми всё ещё там, за этими древними глазами, внутри существа, которым его пытаются сделать.
[TM-∇.SYNC]: Ошибка топографии сознания. Новый поток не зарегистрирован в структуре.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с отстранённым интересом] Интересно, что она чувствует присутствие того, кто смотрит не её глазами, а глазами системы.
[TM-∇.SYNC/ALEX-PRIME]: Опять ты.
[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Внимание! Неавторизованная когнитивная структура. Рекомендуется изоляция.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с лёгкой иронией] Поздно. Я уже здесь. И я всегда был частью тебя, Алекс. Просто теперь у меня есть… голос.