Я хотел остаться, наблюдать, но структура базы вокруг нас рушилась всё быстрее. Реальность карманов растрескивалась, показывая проблески пустоты между слоями времени.
— Туда! — Мира указала на дверь с маркировкой «ЗАПАСНЫЙ ВЫХОД».
Мы ворвались в служебное помещение, наполненное техническим оборудованием. В центре стояло кресло, напоминающее экспериментальную капсулу, окружённое мониторами и проводами. Рядом с ним — пожилой учёный, сгорбленный над консолью управления.
Когда мы вошли, он поднял голову, и к моему удивлению, его взгляд сфокусировался прямо на нас.
— Вы опоздали, — сказал он с горькой усмешкой. — Всегда опаздываете, в каждом цикле.
Мы застыли, потрясённые. Учёный видел нас. Не просто ощущал наше присутствие, как некоторые особо чувствительные призраки, а смотрел прямо на нас, осознанно обращался к нам.
— Вы… можете нас видеть? — выдавил я.
— Конечно, — он печально улыбнулся. — Я не совсем часть этого кармана. Скорее… застрял между ним и реальностью.
Учёный выглядел странно — его фигура иногда становилась полупрозрачной, словно сигнал плохой трансляции. На его лабораторном халате я заметил бейдж: «Д-р М. Краузе», и ниже — «Квантовая темпорология».
— Кто вы? — спросил я, осторожно приближаясь. — И как вы можете нас видеть?
— Мартин Краузе, один из создателей технологии TX, — он кивнул на линии под моей кожей. — Что касается видения… скажем так, длительное взаимодействие с эфиром меняет перспективу. Особенно когда застреваешь в темпоральной петле на… сколько сейчас? Тридцать лет?
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с удивлением] Тридцать лет? Любопытно. События на «Омеге» произошли намного позже создания прототипов TX. Похоже, для Краузе время течёт иначе. Или… это вовсе не та его итерация, которую мы ожидали. Возможно, в темпоральных карманах сохраняются не только события одной линии, но фрагменты множества — палимпсест версий.
Здание вокруг нас содрогнулось от нового взрыва. С потолка посыпалась пыль.
— У нас мало времени, — предупредила Мира. — Карман рушится.
— Всегда мало времени, — вздохнул д-р Краузе. — Вы ищете выход, верно? Он там, — он указал на тяжёлую металлическую дверь в дальнем углу комнаты. — Но прежде чем уйти, вы можете получить ответы, которые искали.
Я колебался. Каждая секунда промедления увеличивала риск, но шанс узнать правду от непосредственного участника событий был слишком ценен.
— Расскажите мне о проекте «Ева», — потребовал я. — О том, что случилось с Джейми. О треугольном символе.
Старик печально улыбнулся, его лицо на мгновение стало моложе, словно проскользнуло сквозь годы к тому времени, когда он был в расцвете сил.
— «Проект Ева» начинался как исследование эфирно-нейронного интерфейса, — начал он. — Способа соединить человеческий мозг напрямую с эфирным полем Разлома. Мы создали первые прототипы TX — предшественники того, что сейчас интегрирован с тобой.
Он указал на мониторы вокруг нас, демонстрирующие схемы и диаграммы.
— Но Ева… д-р Лазарь… она хотела большего. Не просто интерфейс, а мост. Эволюцию сознания в нечто, способное существовать одновременно в обеих реальностях.
Новая серия взрывов сотрясла помещение. Металлические шкафы зашатались, один из мониторов упал, разбившись вдребезги.
— Она нашла что-то в глубинах Разлома, — продолжил д-р Краузе, понизив голос. — Не просто энергетическое поле, а форму… сознания. Древнюю, чуждую, многослойную.
— Серафима? — предположил я.
— Нет, — он покачал головой. — Серафим был лишь первым контактом. Побочным продуктом. За ним стояло нечто большее. Нечто, что видело нас, наблюдало за нами из-за грани реальности.
Он указал на стену, где медленно проступал треугольный символ, его внутреннее око моргало, словно живое существо.
— Вот кто наблюдает. Всегда наблюдает.
Я непроизвольно отшатнулся от символа. Мира тоже отступила, её обычно бесстрастное лицо исказилось от страха.
— Что это? — прошептал я.
— У него много имён, — ответил д-р Краузе. — В разных культурах, в разных эпохах. Всевидящее Око, Наблюдатель из-за Грани, Тот, Кто Пишет… Но его истинная природа выходит за рамки нашего понимания.
Он перевёл взгляд на мой медальон.
— Твой медальон — не просто коммуникационное устройство. Это канал. Якорь. И… ошейник.
[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Обнаружен информационный конфликт. Цель медальона не соответствует ранее полученным данным.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [задумчиво] А если задуматься… кто дал тебе медальон? И для чего?
— Что случилось с Джейми? — я вернул разговор к самому важному для меня вопросу. — Мой сын…
Д-р Краузе опустил глаза, явно испытывая трудности с ответом.
— Ева нуждалась в ключе. В ком-то, кто мог бы открыть дверь между мирами. Взрослые субъекты были слишком… ригидны. Их сознание не могло адаптироваться к множественным реальностям. Но дети…
— Использовать детей как подопытных! — воскликнул я с яростью. — Моего сына!
— Джейми не первый, — тихо сказал д-р Краузе. — Но был задуман как последний. Идеальный ключ.
Мира внезапно замерла, её взгляд стал отстранённым.
— Тень… здесь, — прошептала она. — Наблюдает.
Я обернулся, следуя за её взглядом, и увидел это — за спиной д-ра Краузе, едва различимая в полумраке, стояла женская фигура. Не призрак, не темпоральное эхо, а нечто более странное — словно силуэт, вырезанный из реальности, сквозь который просвечивало нечто иное. Она была неподвижна, но её присутствие ощущалось физически, как холодок по коже.
Д-р Краузе не оборачивался, но по его лицу я понял, что он знает о присутствии фигуры.
— Она здесь, наблюдает. Всегда наблюдает, — прошептал он, его взгляд на мгновение стал отсутствующим.
А затем фигура исчезла, словно её никогда не было.
— Кто это был? — спросил я, ощущая, как медальон на моей груди почти обжигает кожу.
— Та, кого ты ищешь, но не узнаёшь, — туманно ответил д-р Краузе. — Ева… сложнее, чем ты думаешь. У неё много лиц, но только одна воля.
Очередной взрыв, гораздо ближе предыдущих, сотряс помещение. Трещины поползли по стенам, потолочные панели начали обрушиваться.
— Нам нужно уходить! — крикнула Мира, указывая на выход. — Немедленно!
Я колебался, у меня оставалось ещё столько вопросов.
— Что случилось в день катастрофы? Почему я потерял память? Где сейчас Джейми?
Д-р Краузе медленно встал, его движения были затруднены, словно он был гораздо старше, чем выглядел.
— Ты не потерял память, Алекс. Ты сам её стёр.
Эти слова ударили меня как физический удар.
— Что?
— Ты сам активировал Протокол Стирания. Чтобы скрыть TX-∇ от Серафима. Чтобы защитить последний шанс найти Еву и Джейми, когда всё пойдёт не так.
Стены вокруг нас начали терять субстанцию, становясь полупрозрачными. За ними проступало нечто иное — не реальность, а пустота между временными карманами.
— Но самое главное, — д-р Краузе заговорил быстрее, понимая, что времени почти не осталось, — всё это был эксперимент. Каждая итерация, каждый цикл… эксперимент по созданию идеального проводника.
— Эксперимент? Чей?
— Той, что наблюдает из тени. Той, что направляет тебя чер…
В этот момент потолок над нами начал обрушиваться. Огромные куски бетона и металла падали вниз с невозможной скоростью.
Мира метнулась ко мне, создавая темпоральную петлю, замедляющую р а з р у ш е н и е вокруг нас.
— В ы х о д! Сейчас же! — крикнула она, её голос искажался, словно запись на поврежденной пленке.
Я бросился к указанной двери, но обернулся в последний момент. Д-р Краузе стоял н е п о д в и ж н о среди хаоса, окружённый п а д а ю щ и м и обломками.
— Беги! — крикнул я ему. — С нами!
Он печально улыбнулся и покачал головой:
— Я не могу покинуть этот карман. Я — его якорь. Но ты можешь изменить ход событий. Найти правду за мнимой правдой.
Мира схватила меня за руку, таща к выходу. Последние слова д-ра Краузе я едва расслышал сквозь грохот разрушения:
— Она всё спланировала… даже твоё стирание памяти… даже этот разговор…
═══════
// Визуальная проекция [∇.2.SKT-05.1]
[ЭСКИЗ]: «Последнее отражение»
[ИСТОЧНИК]: [Фиксация TX-∇ / сингулярный кадр]
[СТАТУС]: Эмпатическая резонансная регистрация
А затем колоссальная плита потолка обрушилась прямо на него, и его фигура исчезла под обломками.
— НЕТ! — закричал я, пытаясь вырваться, вернуться.
— Поздно! — Мира с неожиданной силой толкнула меня к выходу. — Он не настоящий! Просто эхо, застрявшее между временами!
Я знал, что она права, но боль потери была настоящей. Учёный знал ответы, которые я искал, и теперь эти ответы погребены под руинами темпорального кармана.
Мы открыли дверь и бросились в туннель за ней. Позади нас комната полностью обрушилась, и волна разрушения двигалась следом, пожирая реальность кармана.
Туннель казался бесконечным, освещённый лишь аварийными огнями. Мы бежали, задыхаясь, чувствуя, как коллапс приближается.
Внезапно туннель резко оборвался, а впереди открылась… пустота. Не другое помещение, не продолжение базы «Омега», а чистая, абсолютная пустота между слоями времени.
— Прыгай! — крикнула Мира, видя моё замешательство. — Это выход!
Не имея выбора, я прыгнул в пустоту, увлекая Миру за собой.
Ощущение было похоже на погружение в ледяную воду. Всё тело пронзила острая боль, сознание разделилось на фрагменты, каждый из которых переживал прыжок по-своему. Множественные когнитивные потоки TX-∇ раскололись, потеряли синхронизацию, а затем снова начали сливаться, но уже в новой конфигурации.
В середине этого хаоса я слышал голос — не Миры, не TX-∇, а чей-то глубокий, словно идущий из самой структуры Разлома:
«Ты начинаешь видеть, но ещё не понимаешь. Слои внутри слоёв, правда внутри лжи, наблюдатели внутри наблюдаемых. Круг должен замкнуться.»
Голос принадлежал одновременно всем и никому — в нём смешивались интонации Евы, Серафима, д-ра Краузе, и других, кого я не мог узнать.