Греция также входит в эту категорию, причем ее роль в еврозоне и ЕС более непосредственна. Ее нынешняя экономическая, финансовая и долговая траектория неустойчива. Страна нуждается в фундаментальном пересмотре подхода к своей экономической политике и способа, которым ее поддерживают европейские партнеры. Если говорить простым языком, это предполагает более разумную фискальную политику, глубокие структурные реформы, направленные на стимулирование роста, списание долгов и более гибкую поддержку ликвидности.
Хотя экономическая логика в значительной степени говорит в пользу Греции, способность нового правительства "Сиризы" добиться результатов в начале 2015 года была затруднена ошибками новичков в ведении переговоров с кредиторами, 2 а также неуступчивостью самих кредиторов. В результате экономика страны продолжала чахнуть, безработица застыла на уровне около 25 процентов, и, что очень тревожно, более 50 процентов молодежи остались без работы. Между тем, депозиты продолжали бежать из банковской системы, высасывая из нее еще больше кислорода и увеличивая зависимость страны от и без того неохотного ЕЦБ. В какой-то момент правительство было вынуждено закрыть банки на три недели, установить строгие ежедневные лимиты на снятие денег в банкоматах и ввести контроль за движением капитала.
Вопрос не в том, были ли основные игроки заинтересованы в том, чтобы Греция осталась в еврозоне. Они, безусловно, были заинтересованы. Проблема в том, что никто из них не предпринял необходимых решительных политических действий.
Что еще хуже, каждой стороне было трудно убедить другую в серьезности своих намерений. Таким образом, риск Graccident значительно возрос, что вылилось в экономическую "внезапную остановку" в июне-июле 2015 года - когда полный срыв переговоров, усиленный язвительными обвинениями и ожесточенными личными нападками, привел к банковскому обвалу, вынудившему беспорядочно закрыть банковскую систему. В сочетании с контролем за движением капитала, направленным на то, чтобы удержать все оставшиеся в Греции евро, это привело к краху экономической активности, торговли и доверия к системе. Даже туризм, ключевой сектор экономики Греции, был подорван. И без того тревожный уровень безработицы стал еще выше, и без того напряженные системы социальной защиты стали еще больше растягиваться, а бедность углублялась и распространялась.
За последние несколько лет остальная Европа приложила немало усилий, чтобы ограничить негативное распространение такой возможности. Были созданы новые институты с новыми инструментами управления кризисом. ЕЦБ принял меры по оздоровлению банковской системы региона и подготовил дополнительные "выключатели" для борьбы с заразой. Другие периферийные экономики, такие как Ирландия и Португалия, сделали многое, чтобы привести свои дома в порядок, включая повышение уровня защиты и самострахования.
Благодаря всему этому риск сопутствующего ущерба для еврозоны в целом был значительно меньше, чем в 2010 году, когда греческий кризис только разразился, и в июле 2012 года, когда он почти перешел в вирусную форму. Но это не значит, что не было негативных побочных эффектов. Они были, и их влияние (особенно политическая составляющая) еще не проявилось в полной мере.
Бразилия - еще одна дикая карта, которую следует отметить, хотя ее ситуация, конечно, не так плоха, как у Венесуэлы, самой нестабильной крупной экономики Латинской Америки. В конце концов, это относительно важная и глобально влиятельная экономика, а благодаря своим размерам и роли в Латинской Америке она оказывает важное демонстрационное воздействие на другие страны, как хорошее, так и плохое.
После обнадеживающих экономических успехов, достигнутых во время двух сроков правления президента Луиса Инасиу Лулы да Силвы и в первые годы правления президента Дилмы Руссефф, двигатели роста в стране заглохли. Вместо того чтобы продолжать необходимые реформы, Бразилия поддалась искушению попытаться выжать больше роста из старой, устаревшей, измученной и все более контрпродуктивной модели. Эта модель во многом опирается на неэффективные кредитные инвестиции государственного банка развития. Эта модель также поощряет коррупцию, которая, как показывают скандалы в Petrobras, крупной энергетической транснациональной корпорации страны, может достигать довольно высокого уровня.
Помимо неспособности обеспечить рост экономики, этот возврат к старому стилю статизма способствовал усилению инфляционного давления, создавая угрозу стагфляции в стране с по-прежнему высоким уровнем неравенства доходов и очагами действительно угрожающей бедности. В условиях реальной и настоящей угрозы возвращения к плохим временам высокой инфляции и разрушительных инфляционных ожиданий страна стала одной из немногих в мире, где центральный банк был вынужден повышать процентные ставки в разгар разочаровывающего экономического роста.
Испытав настоящий испуг на президентских выборах в октябре 2014 года, президент Руссефф может пойти по одному из двух путей, и, как и в случае с Россией, последствия для мировой экономики будут совершенно разными.
Например, она может углубиться в неэффективный статизм, расширить роль банка развития и оказать давление на центральный банк, чтобы тот преждевременно ослабил денежно-кредитную политику. Это, скорее всего, приведет Бразилию в стагфляционную яму и подорвет ее платежный баланс и кредитный рейтинг. Или же она может вернуться к хорошо известным реформам, которые помогут Бразилии вместе с Мексикой стать основой более стабильной Латинской Америки, более способной преодолеть разрушительное воздействие Венесуэлы, охваченной снижением цен на нефть и экономической бесхозяйственностью, и Аргентины, которой еще предстоит прийти к нормальному экономическому равновесию.
Турция также стоит перед довольно суровым выбором, борясь с собственным экономическим недугом. Хотя это не Аргентина, Бразилия, Греция или Венесуэла, она может быть добавлена к списку системообразующих развивающихся стран, которые формируют центр неопределенности для мировой экономики.
Совокупность этих четырех групп позволяет говорить о разноскоростной глобальной экономике, которая в целом продолжает расти робко, но при этом испытывает обострение проблемы "сложения", и это конфигурация, которую центральным банкам будет трудно сдерживать, поскольку они больше не будут действовать в условиях высокой корреляции и не будут решать вопросы, находящиеся только в их непосредственной юрисдикции. Вместо этого расхождения в денежно-кредитной политике будут сопровождаться расхождениями в экономических показателях. Это приведет к еще большим ценовым аномалиям и повышенной волатильности рынка. В связи с этим все чаще будут наблюдаться ценовые скачки, а также разрушительное заражение цен и крайне неустойчивые корреляции между классами финансовых активов.
ГЛАВА 25.
МИР БОЛЬШИХ РАСХОЖДЕНИЙ (
II
)
МНОГОХОДОВЫЕ ЦЕНТРАЛЬНЫЕ БАНКИ
"Работа Центрального банка заключается в том, чтобы беспокоиться".
-АЛИСА РИВЛИН
В декабре 2014 года журнал The Economist хорошо сформулировал ситуацию, заявив, что "редко когда крупные мировые центральные банки проводили столь несовпадающую политику". Разумеется, издание имело в виду степень, в которой ФРС и Банк Англии начинают расходиться с Банком Японии и Европейским центральным банком.
Именно расхождения между ФРС и ЕЦБ будут иметь наибольшее значение, и их влияние и масштабы будут приобретать все большее значение по мере постепенного увеличения степени их расхождений (что и произойдет). Ход экономики и политики в других странах будет изменен. Глобальная ценовая политика изменится и, по сути, уже меняется. Глобальная система будет прилагать все усилия, чтобы "примирить" расхождения. Но при этом она будет испытывать трудности, полагаясь, по сути, только на одну переменную, которая сделает большую часть тяжелой работы - изменения валютных курсов. 1
С одной стороны, Федеральная резервная система воспользуется улучшением экономической ситуации в Америке, чтобы постепенно нормализовать подход к денежно-кредитной политике. Она будет очень осторожно и очень постепенно снимать ногу с акселератора нетрадиционной политики. Выход из QE в октябре 2014 года будет сопровождаться очень небольшими и умеренными повышениями процентных ставок и эволюцией в перспективном политическом руководстве, что заложит основу для неглубокого многолетнего цикла повышения ставок, который завершится более низкой конечной ставкой, чем средние исторические показатели. Таким образом, это будет самое "мягкое ужесточение" в истории современного центрального банка.
Получив отрезвляющий урок во время "таперской истерики" в мае-июне 2013 года, ФРС, скорее всего, последует примеру фокусников, используя отвлекающий маневр при переходе от одной политической позиции к другой. Этим инструментом станет обновленное форвардное политическое руководство, или то, что Джон Хилсенрат из The Wall Street Journal назвал "лингвистической гимнастикой".
Динамично меняющиеся формулировки будут не только указывать на очень неглубокий путь и более низкую цель; они также будут напоминать нам снова и снова, что процесс будет сильно зависеть от данных и, вероятно, будет включать в себя функции "стоп-гоу" (особенно если экономика окажется менее устойчивой, чем прогнозирует ФРС). При этом ФРС будет очень внимательно следить за поведением рынка, стремясь найти тонкий баланс между тем, чтобы, с одной стороны, избежать слишком быстрого сворачивания рискованных позиций, а с другой - стимулировать еще большее принятие рисков.
Чтобы усилить эффект от такого общения, у чиновников ФРС вполне может возникнуть соблазн объединить все это во впечатляюще звучащую упаковку "оптимального контроля". Преимущество этого термина заключается в том, что он отражает два понятия, которые, как надеются центральные банкиры, особенно успокаивают рынки: во-первых, ФРС действует в рамках "оптимальной" парадигмы, а во-вторых, она "контролирует ситуацию". При этом ФРС считает, что у нее есть все возможности для того, чтобы продолжать влиять на ожидания частного сектора и тем самым согласовывать действия как частного, так и государственного сектора. Действительно, как отметил Бен Бернанке, "чем больше указаний центральный банк может дать общественности относительно того, как будет развиваться политика, тем больше шансов, что участники рынка сделают соответствующие выводы". 2.