Иосиф Кайм на сцене увлекал молодежь.
Это было не только великое мастерство, -- пылкая юность воспламеняла творения искусства всеми страстями. Ненависть становилась зверством, и любовь -- неистовством. Жизнь претворялась в горящую необузданность.
Добрые буржуа резиденции были так ошеломлены, словно их повели на штурм через площадь ратуши.
Мария-Каролина прижималась в угол своей ложи. Она испытывала робкое удивление, тоскливое отвращение, и не знала, на что их направить. И она сидела, как глухая, которая изо всех сил старается услышать, и глядела на всех этих людей, там, на сцене.
Голос Иосифа Кайма господствовал над всеми другими.
Иногда звучал он переливчато мягкий и прельстительно сладкий, как музыка, -- вот как теперь, когда Дон-Карлос говорил с королевою.
И с любопытством смотрела ее высочество на Дон-Карлоса, который преклонял колени перед своею возлюбленною, -- на его лик, который, сияя, обращался к ней, на уста, с которых слетали такие слова, на голову, которая так низко склонялась, когда он целовал ее руку. И долго, с удивительною радостью, закрыв глаза, удерживала перед собою ее высочество его образ.
Но действие продолжалось. И яростно боролась Эболи за Карлоса, и Карл проклинал своего отца и клялся быть его врагом, и Роза шла на смерть, добродетельная Роза.
Ее высочество едва понимала слова. Но она слышала мятежные голоса словно в большом хоре и чувствовала томительный страх, как будто бы ее дыхание прерывалось, и биение сердца в ее груди останавливалось.
Когда занавес упал, и пьеса окончилась, ее высочество осталась на своем месте и смотрела, как безумная, на занавес, который вдруг потемнел, и на железную преграду, которая медленно, подобная черной стене, опускалась и тяжело упала на пол. ее высочество поднялась и, склонясь над барьером ложи, смотрела в полумрак на пустое пространство с поднимающимися вверх местами.
Госпожа фон Пельниц имела зимою место в первом ярусе, против герцогской ложи. Она одевалась, стоя в открытых дверях ложи. Госпожа фон Пельниц оставила пенсне под вуалью на носу.
Лакей отдернул портьеру аванложи. Принцесса повернулась и прошла мимо него. Она отправилась домой.
Его высочество герцог ждал ее высочество, чтобы сыграть партию в пикет. Он сидел, барабаня пальцами по ломберному столу, и каждые полминуты смотрел на часы.
-- Одиннадцать часов -- сказал его высочество.
Он уже держал карты в руке.
-- Да, ваше высочество.
Мария-Каролина села, и его высочество сдал карты. Они играли, не говоря ни слова: сдавали карты, ходили и крыли.
Лакей прокрался с чайным сервизом через комнату. Вязальные спицы графини фон Гартенштейн тихо звякали. Их высочества кончали игру.
Когда игра была кончена, его высочество собрал карты.
-- Уже поздно, -- сказал он.
-- Половина двенадцатого, -- сказала ее высочество.
Она встала и подошла к оконной нише. На одну минуту прижалась к раме своею отяжелевшею головою.
-- Ваше высочество, чай, -- сказала графиня фон Гартенштейн.
-- Благодарю вас. Да, я иду.
Августейшие особы молча пили свой чай.
* * *
Ее высочество пожелала принести из собственных покоев герцога одну книгу, прежде чем удалиться к себе. Лакей со свечою в руке шел перед нею.
Ее высочество подошла к полке и машинально достала книгу из библиотеки его высочества герцога. Она положила ее на стол и, пока лакей ждал, стоя с высокоподнятым канделябром, она рассматривала " Марию-Антуанету перед ее отправлением в темницу".
Она рассматривала лица и фигуры с сжатыми руками.
Из-за мятежников она видела лицо королевы. Как гордо и царственно шла она посреди черни! Лицо ее сияло почти невозмутимым спокойствием.
Мария-Каролина отвела глаза от картины, и оглядывала собственные покои его высочества герцога. -- И казалось ей, что ее мать смотрит на нее из каждого угла.
Она видела ее там, сидящую на высокой софе времен первой империи, прямую, и красивую, и спокойную, -- руки с унизанными кольцами пальцами уронившую на колени, -- в то время, как она, маленькая девочка, перед своею матерью герцогинею, стоит и лепечет Лафонтенову басню, -- и mademoiselle сзади сидит на своем стуле и шевелит губами за словами басни, словно хочет суфлировать принцессе.
И когда басня бывала кончена, ее высочество герцогиня слегка склоняла голову и говорила:
-- Хорошо, очень хорошо.
И Мария-Каролина кланялась, в то время, как герцогиня, ее мать, тихо касалась губами ее лба.
Мария-Каролина уходила. И герцогиня протягивала m-lle Leterrier руку для поцелуя и повторяла:
-- Дело идет очень хорошо.
Ее высочество слышала ясный, всегда спокойный голос герцогини, ее матери, и видела строгую и неуютную мебель с вазами, и золотые гирлянды, и картины, висевшие симметрично на стенах.
Мария-Каролина глубоко вздохнула, словно сбросив с себя тяжелое бремя, и повернулась взять со стола книгу. ее взоры опять упали на Марию-Антуанету. И она почувствовала вдруг отвращение и гнев к этому народу с его галдением.
Ее высочество оставила "собственные покои его высочества герцога" и молча простилась со статс-дамой фон Гартенштейн, которая ждала ее в желтой зале.
Но пока камер-юнгфера заплетала перед зеркалом ее волосы, нашло опять на нее мучительное беспокойство. Она отпустила камер-юнгферу и легла в постель. Но беспокойно металась она и не могла заснуть. Она постоянно слышала эти страстные голоса, как будто они взывали к ней, -- и пульс ее все- бился.
Она брала со столика "Дон Карлоса" и начинала читать.
Она читала все то же, что бы она ни открыла.
Это были вечно те же самые слова: Любовь -- Человечество -- Свобода, сказанные все тем же голосом.
Она кончала чтение, и книга падала на стол.
Ее голова была так тяжела от бессильных мыслей.
Она не могла разобраться во всех этих чуждых вещах. Она ощущала бьющуюся, как от страха, в ее жилах кровь.
Она опять начала читать, и внезапно остановилась.
Она села на кровать, и книга легла на ее колени. Опять перечитывала она слова герцога королеве:
Ich bin
Der Meinung, Ihre Majestät, dass es
So Sitte war, den einen Monat hier,
Den andem in dem Pardo auszuhalten,
Den Winter in der Residenz, so lange
Es Könige in Spanien gegeben...
[В переводе Михаил Достоевского (Фридрих Шиллер "Дон-Карлос"):
Я, государыня? -- я полагаю,
Что уж таков обычай: месяц мы
Проводим здесь, в Пардо другой, a зиму
В Мадрите; так заведено с тех пор,
Как короли на трон испанский сели.
Эль-Пардо -- королевский дворец в пригороде Мадриде, зимний -- это Королевский дворец (исп. Palacio Real de Madrid) -- В. Е.]
Ее высочество уронила книгу. Она больше не видела ни одной буквы; слезы ослепили ее глаза.
Она чувствовала глубоко томительную, бессильную печаль, -- неутолимую печаль.
Она плакала долго, и высохли наконец слезы; устало протянула она руку за другою книгою. Камер-юнгфера положила несколько книг на стол у ее постели.
Она раскрыла одну из них. Это было родословное дерево Габсбургов.
Она читала страницу за страницей и перевертывала лист за листом.
Это были все те же самые имена и те же титулы в нескончаемом ряде поколений.
Ее высочество глубоко заснула, склонившись над родословным деревом Габсбургов.
Его высочество наследный принц получал длинные сентиментальные письма от своей сестры. Они приходили к нему утром, и он перелистывал их страницы, наслаждаясь своею первою сигарою.
Его высочество выпускал из-под усов кольцами голубые клубы дыма.
-- Pauvre enfant!
И со вздохом вытягивал наследный принц свои кавалерийские ноги и вкушал последний глоток кофе.
-- Pauvre enfant!
* * *
Ее высочество принцесса Мария-Каролина была, в самом деле, не совсем здорова. Гоф-медик настойчиво советовал делать больше движений.
Ее высочество совершала большие прогулки верхом на свежем весеннем воздухе.
Ее высочество ездила так неровно, что ее лакею приходилось быть очень внимательным: то -- карьером, а то опять шагом...
Она приехала на мельницу. Анна-Лиза вынесла ей стакан молока.
Ее высочество выпила молоко и замедлила перед дверью. Бессознательно взглянула она на покрытое пеною колесо.
Она тихо вздрогнула и возвратила стакан Анне-Лизе.
-- Какая вы бледная, -- сказала она. -- Вам нездоровится?
Ее поразило, как побледнела и похудела Анна-Лиза.
Она не слушала ответа Анны-Лизы. Она смотрела опять на ленящуюся на колесе воду.
-- Это от весны, -- сказала ее высочество.
Анна-Лиза сделала реверанс ее высочеству, которая на прощанье кивнула ей головою.
Ее высочество поехала через мост. У поворота она еще раз оглянулась. Анна-Лиза стояла на площадке лестницы и смотрела на принцессу, прикрыв глаза рукою.
* * *
Был еженедельный обед. Августейшие особы и их гости пили кофе в желтой зале.
Ее высочество принцесса Мария-Каролина разговаривала у одного из окон с главным лесничим о деревьях, которые по своему виду должны были нравиться.
-- Да, никто не знает леса так хорошо, как ваше высочество, -- говорил главный лесничий.
-- Да, ведь, я с самого детства постоянно езжу там верхом.
Ее высочество смотрела в сад. Придворный актер Кайм с двумя дамами поднимался по дороге.
-- Как приятен воздух, -- сказала ее высочество.
Она открыла окно.
-- Как в июне.
Она высунулась из окна. С террасы ясно слышны были голоса.
-- У лесной мельницы еще красивее, -- сказала она опять, оглядываясь на главного лесничего.