Евгений КапбаЭффект бабочки в СССР
Глава 1,в которой нам пишут
Письма из главы — по мотивам реальных анонимок, стиль и грамматика близки к оригиналу.
Аленушка прибежала ко мне в кабинет со счастливой улыбкой, которая не сулила ничего хорошего:
— Гляди, какое чудесное письмо нам написали! — пропела эта муза редакционной приёмной и повелительница картонных папок с надписью «Дело».
Я с сомнением глянул на конверт в ее руках:
— Это же анонимка? Мы можем их не принимать…
— А ты глянь, Гера. Тебе понравится!
Я глянул.
«Добрый день, дорогие друзья. Очень хочется рассказать о добрых людях, которые работают в магазине „Раиса“ по улице Партизанской. Под руководством чуткого руководителя этого магазина выдается в долг спиртное, которое потом надо выплачивать под проценты. В этом магазине обитают все пьющие улиц Партизанская, Революционная, Кавалерийская, Гвардейская.
В семьи деньги не доходят, зато очищается наше общество от негативных жителей. Спасибо магазину „Раиса“, всем хорошо — отмирают пьющие и руководство магазина имеет хорошие показатели.
С благодарностью, проживающие вблизи этого магазина».
Сложив исписанный аккуратным женским почерком листик в клеточку, вырванный из школьной тетради, я засунул его обратно в конверт.
— Восторг, Алёнушка. Замечательное письмо. Что делать с ним будем?
— А ничего не будем делать, — легкомысленно отмахнулась девушка. — Это анонимка, могу не регистрировать ее. Забирай себе. Захочешь — займись алкашами, не захочешь — не занимайся… А вот тебе еще одно, тут вдумчиво нужно разбираться, это дело серьезное! И райончик тот же… Хотя опять же — анонимка, так что сам решай.
Она положила на стол еще один конверт, изогнувшись гораздо более грациозно, чем это было необходимо. Наверное, хотела продемонстрировать все преимущества своей голубенькой кофточки с довольно откровенным вырезом. Надо сказать — у нее получилось.
— Спасибо, Алёнушка. Не даёшь ты мне скучать, что б я без тебя делал? Вот у меня конфетки лежат, возьми — к чаю! — поставил я перед ней блюдечко с ирисками «Кис-кис» — подарком от одного благодарного дедули.
Сам я их есть зарекся — жутко прилипали к зубам, и разжевать их было решительно невозможно.
— Пф-ф-ф! — сказала она. — У меня — фигура!
И провела руками по талии и бедрам. А потом развернулась и, демонстрируя эту самую фигуру и виляя бедрами, вышла за дверь. Я, проводив Алёнушку взглядом — без всякой задней или передней мысли— облегченно выдохнул, когда она скрылась с глаз.
Женщины — это нечто сюрреалистическое. Они сами отдают себе отчет в своих действиях или всё-таки — нет? Я склонялся ко второму варианту. Кажется, большая часть лучшей половины человечества жила, руководствуясь принципом «я сейчас этого хочу, значит это хорошо и правильно, а что будет потом — пусть мужики разгребают». С другой стороны, множество тех самых мужиков тоже живет по схожим принципам, а потом разгребает…
Бр-р-р-р, сбила меня она с толку. Итак, что там пишут?
«Здравствуйте! Мы — жильцы, проживающие на улице Революционная 17. У нас в общем дворе на придомовой территории обосновался Лисов Владимир, который проживает по другому адресу и к нашему дому не имеет никакого отношения, отгородил себе участок под „поместье“.
На этой территории он построил себе „дачный домик“, летний душ, туалет, поставил теплицы, понастроил сараев, в которых содержит курей, гусей и индюков. Тюки соломы складирует в общем дворе многоквартирного дома, также здесь слаживает свои навозные кучи, всю траву и отходы. Со „своего огорода“ он складирует напротив наших окон жилого многоквартирного дома. Куры и гуси пасутся у нас во дворе, ведут себя развязно, на наши замечания не реагируют и гадят на козырек крыльца. Лисов на нас матерится, когда мы гоняем его птиц, чтобы они не загадили все дорожки, по которым мы ходим, и науськивает индюка. У нас на придомовой территории стоит стойка для выбивания ковров, но воспользоваться ей нельзя, потому что она вся в говне от птиц, и рядом стоит личная машина Лисова.
Лисов превратил наш двор в хоздвор и скотобазу, где с утра до вечера гогочут и крякают индюки, и гуляют по всему общему двору. Огромная просьба: помогите разобраться в этой ситуации, и убрать этих людей из нашего двора, они доставляют нам неудобства, ведь это нарушение. Любой человек из города может приходить к нам во двор и строить всё, что захочет?
Дорогая редакция, помогите, не знаем что делать».
Это послание тоже было написано на листке бумаги в клеточку, и тоже, по всей видимости, женщиной. А слог какой! Тут на цитаты разбирать можно. Но что с этим со всем делать — я пока представить себе не мог. Истории занимательные, но анонимка есть анонимка — в милицию с ней не пойдешь и ЖЭК не натравишь. Разве что — на уровне личных связей.
Я потер помятую после вчерашнего спарринга с Тимохой рожу, шмыгнул носом и пошел на кухню — чай заваривать. Тимоха, кстати, стал у нас местной знаменитостью — накопанное по моей наводке он таки в милицию сдал и на Дворец спортивных единоборств пожертвовал, наверняка утаив толику малую.
Привалов после этого вызвал меня в кабинет и долго материл, но предъявить ничего не мог. Два разных случая, два разных человека. Ну, богата наша Дубровицкая земля на древние монеты и прочие артефакты, что тут поделать? Находят их, едва лопатой ткнув… Если знать, где тыкать, конечно.
Но начальника РОВД понять было можно — кладоискательство в районе вышло на новый уровень, копались где угодно и как угодно, впечатлившись моим и Сапунова примерами, и порой находили гостинцы со времен войны. Соответственно, и несчастные случаи происходили. Один и вовсе кисти руки лишился, ее потом на дереве нашли, вместе с искореженной малой пехотной лопаткой. Чувствовал ли я свою вину за это? Скорее — нет.
С одной стороны — взрослые люди, свою голову на плечах должны иметь. С другой — из-за всех этих происшествий наши местные власти и армейское командование совместными усилиями начали серьезную операцию по разминированию, и чистили землю с невиданной доселе тщательностью, проверяя не только нахоженные маршруты, но и довольно глухие уголки. И это было хорошо!
С такими мыслями я щедро насыпал себе заварки, плеснул кипятку из чайника и замер у подоконника с чашкой в руках, глядя в окно на детвору. Детишки пытались из весенней слякоти слепить нечто, напоминающее снеговика.
— Гера! — шею мне обдало горячим дыханием, запахло духами, претендующими на роскошь. — Я снова к тебе — с письмом!
Да что с ней сегодня такое? Алена подошла опасно близко. Ну, не верю я в свою неотразимость, даже учитывая внешние данные и харизму, доставшиеся мне в наследство от Германа Викторовича Белозора.
Пришлось оборачиваться, глядеть в эти бесстыжие глаза и спрашивать:
— И чего тебе от меня надо, Алёнушка? Признавайся. Во внезапно проснувшуюся искреннюю симпатию я ни в жизнь не поверю.
— Ну Гера-а-а, ну чего ты как бука? Ну, а может ты мне и вправду нравишься?
— Пф! Новости. Давай, выкладывай, что там случилось?
Она обмахивалась конвертом с очередным письмом с самым кокетливым и таинственным видом.
— Гера, ну, в общем… Ну, ты ведь туда драться ходишь, да?
— Туда — это ты «Федерацию дворового бокса» имеешь в виду?
— Имею.
— Ну — хожу, и что?
— Слушай, а ты можешь там одному… Ну, настучать как следует?
— Э-э-э-э-э… Обижает тебя, что ли?
— Да не-е-ет! Ещё чего! Чего ему меня обижать? — искренне удивилась она. — Тут другое дело. Сосед мой, Алёша Петровский, тоже туда ходит. Такой симпатичный, неженатый и инженер к тому же. Вот ты его побьешь, а я встречу около подъезда, пожалею, предложу к себе зайти, там йодом что-нибудь помазать…
— Алёна! — оторопел я. — А другого способа показать парню, что он тебе нравится, нет? Надо его об меня травмировать, а потом лечить обязательно?
— Ну-у-у-у, я подумала… Подожди, а что ты предлагаешь?
Вот же странное существо!
— Объясняю на пальцах! Готовишь пирожки, стучишься к нему в дверь, говоришь — я приготовила пирожки, нужно мнение авторитетное и мужское, пробуй. Он пробует, говорит: ах, какое объедение, а ты ему — у меня еще много, заходи на чай! И если ты ему нравишься, то даже если это будет самая ужасная выпечка в мире, он не откажется зайти.
— Эй! Дурак набитый, нормальная у меня выпечка. Какой ты противный человек, Гера! — она сунула мне в руку очередное письмо и уцокала каблуками в приемную. — Тьфу на тебя!
Может, сегодня какая-то особая фаза луны? Или магнитные бури? Алёнка чудит, еще и письма эти… Третье, кстати, по степени сюрреализма и изяществу слога вполне соответствовало первым двум:
«Дорогая редакция! Даже уже не знаю, что и делать, справедливости найти не могу. Я купила рыбу из нашего опытного рыбхоза, который в самом конце улицы Гвардейской, где посадки и пруды. Купила на крупную сумму денег, из бочки, на нашем рынке. Принесла домой, начала чистить — а карп воняет химией! Рыбу скормила котам, целую неделю их кормила, пошла в субботу опять за карпом. Купила уже у других людей, но кажется тоже из нашего рыбхоза. И эти карпы тоже воняли химией!
Неужели рыбу чем-то обрабатывали, какой-то химией? Я потратила много денег на нее, и мне стало обидно. Я понесла рыбу в санстанцию, а там сказали. что никаких анализов у карпа брать не будут, живая рыба — это дело ветеринарной станции. А они могут у жареного карпа анализ взять, если бы я его, например, в кулинарии купила. Я понесла рыбу на ветеринарную станцию, а там сказали, что рыба уже мертвая, и побывала дома у меня. Говорят, может я ее чем-то обработала и принесла такую. А мертвой рыбой они не занимаются, они ветеринары, а не патологоанатомы. Карп, пока я его носила, совсем испортился, и теперь я не знаю, можно ли его куда-то еще отнести.