— Да, я тоже сейчас вспомнил его. Он пробыл у нас совсем немного. И теперь он по другую сторону баррикад. Кто бы мог подумать, — пробормотал Штерн.
Тишина на несколько долгих секунд повисла в воздухе.
— Значит, у нас появился новый враг, — наконец сказал комиссар. — И он знает о нас куда больше, чем мы о нем.
— Вряд ли он сознательный враг. Скорее, действует по принуждению, — заметил Виктор.
— Тогда нам нужно действовать быстрее, — резко сказал Вайсман. — Если этот Коваль действительно помогает немцам и возглавляет группу пленных специалистов, то нужно следующий наш эксперимент направить на то, чтобы переместить сюда не только его, но и весь этот концентрационный лагерь. Нам здесь такие специалисты очень пригодятся.
Как только мы вернулись в лабораторию, началась спешная подготовка к новому запуску «Карточной колоды». Вайсман приказал ускорить работу. Теперь предстояло не просто перемещать куски пространства, но и искать способ более точного позиционирования, чтобы переместить к нам весь немецкий концлагерь со всеми заключенными. Причем, Вайсман хотел добиться такой точности, чтобы ограда из колючей проволоки и сторожевые вышки с пулеметами остались в сорок первом году, а вся внутренняя территория лагеря с заключенными перенеслась к нам. Для этого Антон и я возились с изготовлением еще нескольких молниевых отражателей, которые, если их количество увеличить, по расчетам Вайсмана, должны были обеспечить более точную настройку.
— Думаешь, немцы не смогут попробовать прорваться сюда, если этот Коваль им поможет? — спросил Антон, затягивая гайку на алюминиевой перекладине антенны очередного отражателя.
— Но, как они найдут нас? — пожал я плечами.
Но, Антон выглядел озабоченным, продолжая излагать собственные домыслы:
— Если у немцев через этого Коваля есть доступ к расчетам Вайсмана, то они могут просто скопировать настройки нашего пробойника. То есть, я опасаюсь, что немцы когда-нибудь смогут сделать пробой прямо в центре Славогорска!
Я присвистнул, проговорив:
— Да у тебя, брат, настоящая паранойя! Вряд ли такое может случиться, поскольку у них нет молнитрона.
Но, его опасения косвенно подтвердило начальство, когда Виктор сказал Штерну:
— Остальные пленные немцы подтвердили слова Ломберга, что ученые из концлагеря, действительно, работали над «хроноразрядником». Причем, курировала проект «Хронопрыжок» специальная группа из Аненербе. К счастью, начальника этой группы, майора Фогеля, я ликвидировал в лесном ангаре, когда спасал от немцев нашего Алексея. Но, они не остановятся. На завтра у них там были назначены испытания прототипа пробойника.
— Хм, интересно, что они будут испытывать теперь, когда все их наработки оказались у нас вместе с документацией? — ухмыльнулся Штерн.
Но, Вайсман возразил, постукав себя указательным пальцем по лбу:
— У истинного исследователя все разработки находятся вот здесь, в голове. Любые документы — это всего лишь бумажки. Утраченные образцы оборудования тоже можно восстановить по памяти. А у Коваля голова работает достаточно хорошо. Да и его коллеги могли многое запомнить за время работы с ним. К тому же, те немцы, которые курируют проект, теперь знают о направлении наших исследований. И если они все-таки сделают свою установку, пусть и не совсем подобную нашей, то смогут не только следить за нашими пробоями, но и пытаться противодействовать.
— То есть, теперь мы в гонке за первенство? — хмыкнул Штерн.
— В каком-то смысле, да, — кивнул Вайсман. — Но, у нас есть большое преимущество: мы уже умеем перемещать крупные объекты. А они пока даже стабильный пробой получить не могут. Без молнитрона у них ничего не получится. Вот только, следить за нашими пробоями те резонаторы, которые они научились изготавливать, вполне позволят.
— Тогда нам нужно действовать быстрее, — сказал Виктор. — Увеличить интенсивность пробоев, добыть больше ресурсов, усилить оборону.
— И найти способ отвязаться от 1941 года, — добавил инженер Никольский, который до этого молчал, погрузившись в какие-то расчеты на своем отладочном компьютере.
Все взгляды устремились на него. А он сказал:
— Если немцы смогут вычислить точку «хроноякоря», они могут попытаться атаковать прямо там.
Вайсман задумался.
— Я не могу утверждать обратное. Это за пределами моих знаний. Потому нам очень нужен специалист из будущего. Тот, кто понимает в хронодинамике больше нас.
— Но, где его взять? — развел руками Штерн. — Мы уже убедились, что до 2093 года подобного специалиста точно «выловить» не получится. А дальнее будущее для нас недоступно, поскольку мощности установки не хватает. Да и портал в 2093 год получился чисто случайно и был неуправляемым, паразитным.
— Пока остается только вариант переместить сюда бараки концлагеря вместе с учеными, чтобы обрубить для немцев все концы, — сказал Виктор.
А Штерн добавил:
— Хотя и это тоже рискованно, поскольку, во-первых, концлагерь слишком близко к тому месту, откуда кусок территории переместился сюда. И мы до сих пор не знаем, какие последствия могут быть при наложении хронопробоев. А во-вторых, представляете, как немцы переполошились, когда исчезла эта лаборатория в здании склада вместе с участком прилегающей местности?
— На том месте теперь наш прежний луг, — покачал головой Вайсман. — Но, все-таки стоит попробовать переместить концлагерь. Возможно, это единственный шанс. Надо постараться покончить со всем этим побыстрее, вытащив наших ученых сюда. А с ними уже здесь разберемся. Я не думаю, что они сознательные предатели. Ведь я и сам оказался в подобном положении, когда меня немцы захватили. И, если бы не отбили меня вовремя бойцы НКВД, то даже не знаю, выдержал бы я пытки, которыми немцы мне уже начали угрожать. К счастью, продержался, прикидываясь сумасшедшим…
Решение начальством было принято. А по Славогорску уже к вечеру поползли слухи о том, что произошло на полигоне. Люди шептались о внезапно появившейся на лугу немецкой базе с казармой, складами и эшелонами, и о том, как шагающие роботы Вайсмана разгромили врагов и даже уничтожили вражеский танк. Но главное, — все теперь знали: немцы каким-то образом пронюхали про «Разрядник» и пытаются создать нечто подобное, чтобы пробраться в каверну. И… в распространении всех этих слухов был виноват не в меру хвастливый Антон, который в столовке рассказал обо всем Косте, Сергею и Ленке.
Глава 30
Утром мы прибыли на место, начав приготовления. Расставив пробойник и расположив молниевые отражатели по периметру, мы надеялись переместить во времени сюда в каверну весь концентрационный лагерь. И тут очень многое зависело от точного позиционирования. Мы находились на том же полигоне, но на этот раз, — на другом его конце, подальше от разгромленной немецкой казармы и складов, где наши военные меньше, чем за сутки уже устроили свою базу. А наши инженеры провели последние расчеты, пытаясь определить точные координаты концлагеря в 1941 году.
— Если верить показаниям пленных, лагерь должен находиться всего в километре от места, где стояла их лаборатория, замаскированная под склад. И сам лагерь достаточно большой, — объяснял Штерн, разворачивая карту.
— Тогда нам нужно увеличить радиус действия пробойника до максимума. Иначе мы рискуем переместить только часть территории, — сказал Никольский, который тоже выехал на место эксперимента вместе со своим отладочным компьютером, с помощью которого теперь мы настраивали параметры оборудования.
Мы с Антоном тем временем, следуя указаниям инженеров, расставляли отражатели, сильно увеличив их количество по сравнению с прошлым разом. Теперь они образовывали не вытянутый ромб, а правильный прямоугольник, внутри которого должен был возникнуть хронопробой.
— Ты веришь, что у нас получится? — спросил Антон, в последний раз перед запуском проверяя надежность контактов в отражателях.
— Если Вайсман говорит, что шансы на успех имеются, значит, так и есть, — пожал я плечами.
Но, мой напарник был настроен скептически:
— А если мы промахнемся, переместив не только заключенных, но и охранников? Или, скажем, немецкую бронетехнику, которая там, наверняка, есть поблизости?
— Тогда придется снова воевать всерьез, — усмехнулся я.
Но, Антон не смеялся. Он нервно постукивал пальцами по корпусу отражателя, словно ожидая подвоха. Мы с ним уже возились с последними настройками отражателей, проверяя их ориентацию. В этот раз их было больше — целых восемь. Отдельно стоял пробойник, но его конструкцию тоже слегка модифицировали: добавили дополнительные стабилизирующие контуры, чтобы точнее контролировать зону воздействия.
— Готово? — спросил Штерн, подходя к нам.
— Еще антенны проверить, — ответил я, протирая пот со лба.
Наш начальник выглядел недовольным:
— Быстрее. Вайсман нервничает. По радио все время вызывает…
Все нервничали. И было отчего. Если в прошлый раз мы переместили случайный кусок территории с немецкой лабораторией, то теперь требовалось «вырезать» из 1941 года именно концлагерь, не зацепив лишнего. А главное, — надо было постараться отделить людей, содержащихся в лагере, от периметра охраны, чтобы немецкие головорезы не расстреляли заключенных в последний момент.
— Представляешь, если мы переместим сюда вышки с пулеметчиками или танки? — хмыкнул Антон.
— Ничего, наши военные и роботы быстро разберутся, — ответил я, но сам понимал: лучше не рисковать.
К полудню все было готово. На этот раз меры предосторожности усилили: кроме бойцов НКВД и красноармейцев, вооруженных до зубов трофейным немецким оружием, найденным в перемещенных эшелонах, на опушке леса замаскировали даже минометы и две 45-мм пушки. А наши три боевых андроида стояли наготове, чтобы защитить нас в случае опасности. Их антенны починили, а их «умная» броня уже за это время подлатала себя сама.
— Проект «Карточная колода», второй запуск! — наконец объявил Штерн, подняв руку. — Начинаю обратный отсчет!