Это было почётное и ответственное предложение. И очень большая работа по сбору данных.
Наверное, я мог бы отказаться. Моя основная работа загружала меня настолько, что свободного времени почти не оставалось. Но я понимал, что Олег Александрович даёт мне шанс заняться чем-то большим, чем просто работа. И я согласился.
За чаем мы коротко обсудили методику сбора данных. Олег Александрович пообещал в скором времени выслать подробные указания и формы отчётности.
— Но и про учёбу не забывайте! — напомнил декан. — Все работы должны сдаваться точно в срок. Если увижу, что вы отстаёте и не справляетесь — нам придётся пересмотреть нашу договорённость.
Да, это была возможность принять участие в настоящей научной деятельности. К тому же — очень полезной и важной для страны. И я не собирался упускать эту возможность.
Даже предстоящее расставание с Катей не так сильно огорчало меня. Если у нас всё по-настоящему — то её отъезд ничего не изменит. Будут выходные и каникулы, мы сможем встречаться.
Я и сам не замечал, как постепенно становлюсь оптимистом. Видимо, сказывалось пьянящее чувство пребывания в молодом теле. Да и страна вокруг была совсем не та, к которой я привык за последние сорок лет своей прошлой жизни.
Здесь люди ещё ощущали свою причастность к чему-то важному, большему, чем просто быт и работа ради денег.
Трамвай неторопливо громыхал по Торжковской улице, мимо будущей станции метро к Каменному острову. Там, в парке возле онкологического диспансера у меня была назначена встреча с врачом, которого нашёл Георгий Петрович.
По Большой Невке в сторону Елагина острова уходила целая флотилия спортивных гребных лодок. Я поневоле залюбовался точными и сильными движениями гребцов.
Трамвай пересёк Ушаковский мост, миновал небольшую, полускрытую зеленью старую церковь и остановился. Я вышел на тротуар, повернул направо и вошёл в парк сквозь открытые ворота в невысокой чугунной ограде. Взглянул на часы — до назначенной встречи с доктором Игорем Эдуардовичем Молле оставалось всего десять минут.
По телефону мы договорились встретиться в парке, на скамейке слева от входа в онкологический диспансер. Я предупредил Игоря Эдуардовича, что приеду издалека, на что он не слишком довольным голосом попросил не опаздывать.
— С часу до двух у меня обеденный перерыв, — сказал Игорь Эдуардович. — А затем обход больных.
Я отыскал нужную скамейку. Она стояла в тени старых ив, гибкие ветки которых нависали над дорожкой. Прохладный речной ветер шевелил узкие серебристые листья.
— Андрей Иванович? Здравствуйте!
Стройный курчавый брюнет внимательно рассматривал меня сквозь стёкла прямоугольных очков.
Я пожал протянутую руку.
— Здравствуйте, Игорь Эдуардович! Спасибо, что согласились встретиться.
— Давайте присядем, и вы расскажете, что вас беспокоит.
Игорь Эдуардович махнул рукой в сторону скамейки.
— Времени у меня немного, а Георгий Петрович очень просил вам помочь. Поэтому лучше я буду задавать вопросы. Итак, вас беспокоит собственное самочувствие?
— Нет.
Я покачал головой.
— Я обратился к вам по поводу моего отца.
— Понятно, — кивнул Игорь Эдуардович. — Анализы вы уже сдавали?
— Пока нет.
— Тогда первым делом нужно сдать анализы в районном диспансере. Получите результаты, и сразу же привозите их ко мне. А пока нам просто не о чем говорить.
Игорь Эдуардович поднялся. Было видно, что определённость он ценил выше вежливости. Это качество мне нравилось.
— Игорь Эдуардович!
Я помолчал, но решился.
— Существует вероятность, что анализы ничего не покажут… пока.
Молле повернулся ко мне.
— Поясните.
Чёрт! Как объяснить ему, чего я от него добиваюсь?
— Игорь Эдуардович! Я прошу десять минут. Даже пять. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы объяснить.
— Ну, хорошо.
Игорь Эдуардович уселся обратно на скамейку.
— Существует большая вероятность, что мой отец в течение ближайших трёх лет может заболеть раком лёгких, — сказал я. — Но сейчас он, скорее всего, ещё здоров.
Никак не показывая удивления, Игорь Эдуардович молча почесал кончик острого носа. Помогать мне наводящими вопросами он не собирался.
— Есть ли какая-нибудь возможность предотвратить рак? Сделать так, чтобы он вообще не заболел.
— Ах, вот вы о чём! Что ж, на этот вопрос ответить не сложно. Но ответ вам, к сожалению, не понравится.
Игорь Эдуардович снял очки и посмотрел сквозь них вдаль.
— Профилактики рака пока не существует. Недостаточно изучена его природа и причины возникновения. Только ранняя диагностика и последующее лечение дают шансы. Причём, чем раньше поставлен диагноз — тем эти шансы выше.
Я почувствовал отчаяние.
— Понятно. А диагностика возможна по результатам анализов, правильно?
— Совершенно верно, — кивнул Игорь Эдуардович.
— И заранее ничего сделать нельзя. Только сдавать анализы. А с какой периодичностью?
Я всё больше утверждался в мысли, что зря потревожил Игоря Эдуардовича.
Игорь Эдуардович пожал плечами.
— Один раз в год, можно — два.
— А чаще?
— Послушайте, Андрей Иванович!
Молле снова посмотрел на меня.
— В этом нет никакого смысла, поверьте. Ну, а если анализы что-то выявят — тогда сразу ко мне.
Я понял, что разговор закончен, и поднялся со скамейки.
— Спасибо, Игорь Эдуардович!
— Не за что, Андрей Иванович! Вы уверены, что рассказали мне всё, как есть?
Доктор секунду помедлил, потом тряхнул головой и решительно направился к зданию.
— Ой, здравствуйте! Вы Андрей Иванович Синицын, да? Проходите, пожалуйста! Папа у себя в кабинете — это вот здесь.
Симпатичная круглолицая девушка улыбнулась мне, закрыла входную дверь на замок и убежала куда-то вглубь квартиры.
Я разулся, одновременно оглядывая квартиру.
Да, ничего себе живут генералы!
Высокие потолки, украшенные лепными розетками, просторный коридор. Большое зеркало в потемневшей ореховой раме. Откуда-то из глубины — наверное, из кухни — умопомрачительный запах жареного мяса.
Интересно, курица, или свинина?
Я постучал в дверь кабинета, и она немедленно открылась. На пороге стоял Георгий Петрович.
— А, Андрей Иванович? Вовремя! У Галины Петровны уже и стол накрыт. Идём, идём обедать!
Георгий Петрович взял меня под руку и повёл в направлении божественных запахов.
— Вот, здесь ванная. Можешь вымыть руки. Полотенце бери вот это, не стесняйся.
Ванная комната в генеральской квартире размерами больше напоминала гостиную. В ней даже окно было — с видом в уютный зелёный двор. На окне висели простенькие ситцевые занавески. Задёрнув их, я понял, почему вместо тяжёлых дорогих штор хозяева выбрали дешёвый ситец — он прекрасно пропускал дневной свет.
Посреди помещения стояла большая чугунная ванна на витых ножках с головами львов. Судя по виду — ещё дореволюционная. Эмаль местами была сколота, но, несмотря на это, ванна производила очень солидное впечатление.
Я повернул вентиль медного крана, затем — другой. Струйка воды окрепла и стала тёплой.
Ври, чёрт побери! Оказывается, горячая вода в квартире — не выдумка и не роскошь, а вполне обычное дело.
Я тщательно намылил руки и сполоснул их под горячей водой. Затем крепко завернул краны и вытер ладони небольшим вафельным полотенцем.
— Ну, где ты там, Андрей Иванович?
Генерал уже ждал меня за дверью.
— Идём, идём!
Странно, но столовая оказалась даже меньше ванной. В ней помещался стол, вокруг которого стояли восемь стульев, но проходить за стульями можно было только вдоль стен.
— Причуды царской планировки помещений, — усмехнулся Георгий Петрович, заметив мой взгляд. — Ты проходи, Андрей Иванович, проходи!
Генерал указал мне на стул рядом с собой.
— У нас сегодня борщ и котлеты с пюре. А пока — давай-ка за встречу!
Георгий Петрович взял со стола графин и разлил по хрустальным рюмкам холодную водку.
Глава 9
— Прошу в мой кабинет, Андрей Иванович!
Георгий Петрович вытер салфеткой губы и встал из-за стола.
— Лиза, принеси нам кофе, пожалуйста!
Я тоже отодвинул стул и поднялся.
— Спасибо, Галина Петровна!
Это был настоящий семейный обед — чинный, с переменой блюд, с неторопливыми разговорами за столом. Наверное, я бы заскучал, но Галина Петровна и Лиза с таким интересом расспрашивали меня о работе егеря и жизни в Черёмуховке, что я увлёкся.
Мимоходом рассказал и о том, что перевожусь на заочное отделение и буду принимать участие в настоящей научной работе под руководством декана.
— Буду определять количество вредителей хвойных деревьев на своём участке леса. В зависимости от это можно будет выработать рекомендации для Министерства лесного хозяйства по защите лесов.
— Очень интересно! — улыбнулась Галина Петровна. — А разве у ёлок и сосен так много вредителей? Я знаю только короеда… кажется.
Я кивнул.
— Короеды, долгоносики, тли… И ещё множество насекомых.
— Надо же! — удивилась Галина Петровна. — А мне казалось, что ёлки колючие и невкусные.
Генерал только посмеивался, глядя на жену влюблёнными глазами. Было совершенно ясно, что у них в паре всё хорошо, несмотря на возраст и время, которое они прожили вместе. А может быть, наоборот — благодаря этому времени.
Галина Петровна принялась убирать со стола, а Георгий Петрович настойчиво повёл меня к себе в кабинет. Вслед за нами дочка генерала внесла поднос с двумя маленькими чашечками, от которых шёл пар и умопомрачительный кофейный запах.
— Настоящий, молотый, — гордо сказал генерал. — Не цикорий с ячменём.
Я с удивлением разглядывал большой квадратный кабинет с высоким окном, из которого открывался замечательный вид на Неву и разноцветные, украшенные лепниной дома на другом берегу. Слева виднелся Кировский мост, а за ним — серые бастионы Петропавловской крепости.