Я, обжигаясь, хлебал наваристый мясной бульон с плавающей в нём крупно порезанной картошкой и морковкой. Горячая еда наполняла желудок, мгновенно создавая ощущение тепла и сытости.
— А вы почему не пьёте, Андрей Иванович? — басом спросил меня Беглов.
— Я ещё хочу съездить в одно место, — ответил я.
Беглов только улыбнулся и с хрустом откусил солёный огурчик.
— Ну и голос у тебя, Владимир Вениаминович! — сказал ему отец. — Хоть в церкви пой.
— Это от деда, — весело ответил Беглов. — Он в церкви регентом служил. Бывало, выпьет стопочку в воскресный день, да как затянет: «Отец неблагочинный пропил тулуп овчинный и ножик перочинный перламу-у-утровы-ы-ый!»
Мы расхохотались — до того похоже Беглов изобразил деда-регента.
Я, наконец, управился с похлёбкой и отодвинулся от стола.
— Тебя к утру-то ждать, Андрюха? — поинтересовался отец.
Я только улыбнулся.
— Вы тут за порядком следите. Браконьерить не вздумайте!
Эти слова вызвали новый взрыв хохота.
— Да мы немножко! — ответил за всех Георгий Петрович. — Так, плотву удочками подёргаем, да и спать.
Я выехал с базы и повернул налево, к Светлому. Чёртова география! Напрямик до Черёмуховки всего двенадцать километров. А на машине выходит все тридцать.
В Светлом я свернул на боковую улочку, от которой отходила лесная дорога на Сарью. Машина то и дело клевала носом, ныряя в глубокие ямы, оставшиеся от высохших луж. Затем снова вскидывала капот, карабкаясь на дорогу. Настоящие качели!
Я сбавил скорость, и автомобиль покатился не спеша. Резкие толчки перешли в плавные покачивания. Толстые стволы сосен проплывали за окном, а я крутил баранку и планировал маршруты ежедневных объездов территории.
Теперь-то у меня ни один браконьер не проскочит!
— Андрей, это что, твоя машина?
От удивления и восторга глаза Кати округлились. Выглядело это так забавно, что я едва удержался от смеха.
— Служебная. Но выдана мне в пользование, и с бензином генерал обещал помочь. Так что собирайся — поедем кататься!
— А куда?
Вот чёрт! Об этом я и не подумал.
— Поехали в Волхов! Тебе что-нибудь нужно в магазинах?
Катя покачала головой.
— Нет, в Волхов не хочу. Мы же там недавно были. А знаешь что? Поехали в Старую Ладогу, а? Крепость посмотрим! Ты бывал в крепости?
— Конечно! — улыбнулся я.
— А вот я — ни разу! А так хочется!
— В чём же дело? Поехали! Только возьми купальник — вода сегодня тёплая.
— Точно! Можно же искупаться! Андрюша, ты — гений! Я сейчас.
Катя развернулась и побежала в дом, а я довольно ухмыльнулся. Что ни говори, а приятно услышать такое от девушки!
Вернувшись, Катя протянула мне полотняную сумку.
— Держи! Там полотенца и одежда.
Через десять минут мы уже ехали по направлению к Киселёво.
— Как здорово! — улыбаясь, восклицала Катя! — А окно открыть можно?
— Нет. Но можно целиком снять брезентовый верх, и получится кабриолет.
— Как это?
— Как в старых фильмах, видела? Машина без крыши.
— Ого! А ты можешь так сделать?
Я гордо улыбнулся.
— Могу, но только не сейчас.
Наш «козелок» гордо катился по асфальту со скоростью семьдесят километров в час. Больше из машины было не выжать, сколько не утапливай педаль газа. Да больше и не надо! Какой смысл лететь, сломя голову и ничего не видя вокруг себя? А на такой скорости очень удобно любоваться окрестностями.
Сзади резко посигналили. Я взглянул в зеркало и увидел красный «Москвич», который пристроился вплотную за нами. Я немного прижался к обочине. Навстречу неторопливо шла «шаланда» с увязанными в кузове трубами.
«Москвич» не переставал сигналить.
— Андрей, что ему надо? — встревоженно спросила Катя.
Я пожал плечами.
— Наверное, хочет обогнать.
Едва «шаланда» прошла, «Москвич» и в самом деле рванул на обгон. Непрерывно гудя, он пронёсся мимо. Сидевший рядом с водителем полный мужчина что-то гневно кричал, повернув голову в нашу сторону, и размахивал руками.
Какие нервные бывают люди.
Через полчаса мы добрались до Староладожской крепости. Крепость стояла на полуострове, при впадении реки Ладожки в Волхов. С высокого берега открывался потрясающий вид на широкую речную даль. Если взглянуть вниз по течению, взгляд упирался в крутой изгиб берега, на котором высился зеленеющий курган. На противоположном берегу едва виднелись кирпичные развалины монастыря, заросшие кустарником и деревьями.
Крепость как раз реставрировали. Две башни — одна квадратная, а другая круглая — уже были закончены. Их остроконечные шатровые крыши так достоверно смотрелись на фоне голубого неба, что я невольно стал искать взглядом варяжские ладьи на речной стремнине.
Прясло стены между башнями ещё было в строительных лесах. Реставраторы заканчивали каменную кладку верха стены с бойницами.
По пыльной дорожке мы с Катей поднялись к воротам в боковой стене квадратной башни. На фоне башни ворота казались маленькими, но на самом деле были высотой почти в два человеческих роста. Мы прошли каменным коридором, повернули за угол и через вторые ворота вышли во внутренний двор крепости.
— Интересно, зачем здесь двое ворот? — спросила меня Катя. — И почему их не сделали друг напротив друга?
— Эта конструкция, молодые люди, называется «захап»! — объяснил сзади приветливый мужской голос.
Мы обернулись. На нас, улыбаясь, смотрел невысокий и очень рыжий человек, лет сорока с небольшим. Он был одет в клетчатую рубашку, расстёгнутую на широкой груди, и рабочие брюки с испачканными землёй коленями.
— Если врагам удавалось пробить внешние ворота крепости — они попадали в этот узкий изогнутый коридор и упирались во вторые ворота. А защитники в это время забрасывали их стрелами и камнями, поливали кипятком и горящей смолой.
— Брр!
Катя передёрнула плечами.
— Какое зверство!
— Да, — согласился мужчина. — Времена были жестокие. А война всегда безжалостна.
Отросшие волосы мужчины вились жёсткими огненными кольцами.
— Разрешите представиться! — сказал он. — Дмитрий Николаевич Сюзин, руководитель археологической экспедиции ЛГУ.
— Ничего себе! — удивилась Катя. — Вы настоящий археолог?
Дмитрий Николаевич весело рассмеялся.
— Настоящий, и не один. У нас тут целая команда!
— И вы восстанавливаете крепость?
— Нет.
Дмитрий Николаевич весело тряхнул головой, и солнце сверкнуло в его кудрях.
— Крепость восстанавливают реставраторы. А мы раскапываем древнее городское поселение десятого века. Хотите посмотреть?
— А можно? — умоляюще протянула Катя.
— Конечно! К сожалению, музей уже закрыт. Но сами раскопки посмотреть можно. Идёмте со мной.
Дмитрий Николаевич показал на тропинку, которая вела вдоль заросшего травой вала. Кое-где из-под дёрна проступали плиты известняка.
— Получается, что крепость стоит здесь уже тысячу лет?
— Даже дольше. Поселение на месте Старой Ладоги впервые возникло в восьмом веке. А первую деревянную крепость именно на этом месте построил князь Рюрик — легендарный правитель Руси.
— Почему «легендарный»? — удивилась Катя. — Нам про него в школе рассказывали.
— Потому что до сих пор точно не установлено — был ли Рюрик призванным варягом, или местным уроженцем. И действительно ли он был первым русским князем. На этот счёт есть разные версии. Как вас зовут, молодые люди?
Ох, мы и хороши! Пристали к человеку с расспросами, и даже свои имена не назвали.
— Андрей, — сказал я.
Дмитрий Николаевич кивнул и протянул мне руку.
— Катя.
— Очень приятно познакомиться!
Кате Дмитрий Николаевич тоже пожал руку.
— Вот, смотрите!
Археолог подвёл нас к участку вала, очищенному от травы и земли. Мы увидели грубую кладку из рваных известняковых плит, уложенных без всякого раствора.
— Это фрагмент стены двенадцатого века. Её построили новгородцы под руководством посадника Павла при князе Мстиславе. Материал для стены брали прямо здесь, на берегу Волхова.
— А как вы так точно определяете даты? — спросила Катя.
Дмитрий Николаевич улыбнулся.
— Ну, сохранились летописи. Берестяные грамоты. Кроме того, есть метод радиоуглеродного датирования. Он позволяет с довольно большой точностью установить возраст органических остатков. Например, брёвен, которые использовались для постройки жилищ.
Я осторожно потрогал шершавый камень. Трудно поверить, что восемь сотен лет назад какой-то безымянный новгородец поднял его с речного берега и уложил в стену.
— Идите сюда! — позвал нас Дмитрий Николаевич.
Мы обошли раскопанный участок стены и вышли на самый обрыв. Под ногами уходил вниз крутой склон, на котором кое-где зеленели кусты орешника. Под ним текла к Ладожскому озеру широкая древняя река.
— Только представьте себе — вот из-за той излучины против течения поднимались варяжские ладьи.
Я вздрогнул — настолько точно археолог повторил мои собственные мысли.
Дмитрий Николаевич показал на крутой изгиб реки, над которым зеленел курган.
— Здесь проходил древний торговый путь «из варяг в греки». Отсюда корабли доходили до самого Константинополя. А Константинополь, между прочим — современная Турция. Видите тот курган? Это знаменитая Олегова могила. По преданию там похоронен Вещий Олег — воевода князя Рюрика и воспитатель его сына Игоря.
— И там вы тоже проводили раскопки?
— К сожалению, пока нет. Но когда-нибудь обязательно доберёмся и до кургана. А пока — древнее городище! Идите за мной!
Дмитрий Николаевич вывел нас за пределы крепостной стены и повёл мимо круглой башни. Вблизи толстая каменная стена смотрелась просто устрашающе.
— Это тоже одиннадцатый век? — спросил я археолога.
— Нет, — ответил Дмитрий Николаевич. — Эту стену с башнями возвели в шестнадцатом веке, при Иване Грозном. А Борис Годунов повелел отстроить деревянное укрепление вот там, у южной стены. Оно уже довольно хорошо изучено. Ну, а нам с вами сюда!