Дмитрий Николаевич почесал подбородок.
— Когда я вспомнил об этом, меня словно в бок толкнули. В свободное время я стал изучать другие периоды истории нашего края. И снова наткнулся на упоминание колдуна в хрониках времён Ливонской войны.
Дмитрий Николаевич прикрыл глаза, вспоминая. Мы как раз проехали Светлое и приближались к повороту на охотничью базу. И вдруг я увидел на дороге участкового Павла. Он махал нам рукой, показывая, чтобы я остановил машину.
Странно! Откуда здесь Павел? Что-то случилось?
Я нажал на тормоз. Участковый подбежал к нам.
— Андрюха! — закричал он. — Ну, наконец-то! Где ты пропал?
— Ездил в Старую Ладогу, — ответил я. — А что случилось?
— Брат где? — не отвечая, продолжал спрашивать Павел.
Его глаза быстро обшарили машину, на секунду задержавшись на лице Дмитрия Николаевича.
— Остался в Старой Ладоге, помогает на раскопках. А мы с Дмитрием Николаевичем едем смотреть базу.
— Дмитрий Николаевич Сюзин, — представился археолог Павлу.
Тот ничего не ответил и снова спросил меня:
— Где твоё ружьё?
— Здесь, в машине. Паша, да объясни — что случилось?
— Фух! — шумно выдохнул участковый. — Значит, оружия у них, скорее всего, нет.
— У кого «у них»?
— Жмыхин в следственном изоляторе раскололся, — сказал Павел. — Следователь, просто на всякий случай, подсадил к нему информатора. Тот наплёл Жмыхину, что может связаться с волей. И Жмыхин через него попытался передать записку своим приятелям.
— Каким приятелям? — не понял я.
— Помнишь схрон с оружием, который мы нашли в лесу? Так вот это Жмыхин с двумя дружками выносил оттуда оружие. У одного из дружков отец — не последний человек в Министерстве иностранных дел. И Жмыхин решил, что они смогут ему помочь.
— Вы их задержали?
— В том-то и дело, что нет. После подрыва схрона с оружием они прятались на квартире у этого работника Министерства. А сам он сейчас в ГДР. Пока группа получала разрешение на обыск квартиры — бандиты успели скрыться через крыши. Следователь предположил, что они могут попытаться отсидеться здесь.
— Почему здесь? — спросил я. — Они же знают, что Жмыхина арестовали.
— Откуда? — возразил Павел. — Скорее, они подумали, что их сдал кто-то из покупателей оружия.
— Ага, — понял я. — И вы решили обыскать базу? Ну, поехали.
Пока мы разговаривали, Дмитрий Николаевич успел перебраться на заднее сиденье.
— Бандиты уже здесь, — сказал Павел. — На базе. И у них заложник.
Я ощутил, как резко сдавило сердце.
— Чёрт! Кто?
— Мы не знаем, — пожал плечами Павел. — Сначала думали, что ты уехал по делам, а на базе остался твой брат. Но ты говоришь, что он в Старой Ладоге.
— Да, — кивнул я. — И обогнать нас он никак не мог. Мы прямо оттуда.
— А что, если…
Глаза Павла сузились. Он быстро запрыгнул в машину.
— Поехали, Андрюха! Только близко не подъезжай, останови возле машин.
В ста метрах от поворота на базу на обочине стояли милицейские «Жигули» и потрёпанный «ГАЗ-69». Я узнал машину Фёдора Игнатьевича. Видно, он привёз сюда Павла.
Я остановился сразу за «Жигулями». Павел выскочил из машины и побежал к коллегам. Четверо приехали из Волхова, старшим был тот самый усатый капитан, вместе с которым мы искали пропавшего грибника. Пятым оказался участковый из Светлого.
— Товарищ капитан! — доложил Павел. — Егерь нашёлся! Он в Старую Ладогу уезжал, вместе с братом.
Усы капитана воинственно встопорщились.
— Так, может, у них и заложника нет? А что с оружием? В доме оставил, когда уезжал?
Спрашивал капитан Павла, но смотрел при этом на меня.
— Нет, — ответил я. — Ружьё с собой, в машине.
— Точно? Тогда ещё легче. Из Ленинграда передали, что у бывшего егеря в погребе тайник. Но Жмыхин утверждает, что эти двое про тайник не знали. Как думаешь, егерь — могли они его найти?
Я вспомнил капитальный погреб Жмыхина. Он был вырыт на небольшом пригорке позади дома, рядом с собачьим вольером. Когда жена Жмыхина переезжала в военный городок, мы с солдатами перетаскали оттуда все банки с вареньем и солёными огурцами. Но никакого тайника я там не увидел.
— Можно проверить, — сказал я. — Погреб был заперт на замок. Если замок на месте — значит, до тайника преступники не добрались.
— Проверить, — задумался капитан. — Ладно.
— Подождите, — неясная мысль не давала мне покоя. — Там собаки рядом. Они залают, если к дому подойдёт посторонний. Могут насторожить бандитов.
— Да, псы у тебя — просто звери, — согласился капитан. — Мы к дому сунулись, а они как залились!
— Давайте, я проберусь вдоль леса и осмотрю погреб. Меня собаки знают, лаять не станут.
— А если эти ухари тебя подстрелят? — засомневался капитан.
— Когда вы в первый раз к дому пошли — они в вас стреляли? — спросил я.
— Нет. Только орали, что убьют заложника.
— Меня они не заметят. Я краем леса пройду и выйду так, чтобы не было видно из окон. Так же и вернусь. А вы их пока отвлеките. Попробуйте переговоры устроить.
Я вспомнил фильмы, которые во множестве пересмотрел в прошлой жизни.
— Переговоры? — переспросил капитан. — В каком смысле?
Да, здесь, в этом тихом мире ещё нет террористов. И захват заложников для областной милиции в новинку.
Я пожал плечами, стараясь не слишком выдавать свою осведомлённость.
— Ну, не знаю. Спросите, чего они хотят. Предложите им отпустить заложника и сдаться. Или денег и вертолёт. Главное — не злить их и не пугать.
— Где я им вертолёт-то возьму? — поразился капитан.
А потом свирепо взглянул на меня.
— Шутишь, что ли? Нашёл время, б…!
— Это от нервов, — ответил я. — Всё же, бандиты в моём доме сидят. Если бы мы с братом не уехали — они нас бы захватили.
Я ещё раз взглянул на дом егеря. Видно, так и не привыкну называть его своим.
— Я пойду, посмотрю. Через полчаса вернусь.
Я вернулся по дороге назад. Дошёл до края опушки и нырнул в густые кусты. Чтобы не пробираться по зарослям, зашёл чуть глубже и двинулся между берёз, ориентируясь на мелькающую в просветах крышу дома.
Обойдя дом сзади, я потихоньку двинулся к погребу. Вышел на открытое пространство и поневоле напрягся, ощутил, как по спине бегут противные мурашки. Выйди кто-то из бандитов на улицу — он бы мгновенно меня увидел.
Захотелось лечь на живот и ползти по-пластунски. Но я пересилил себя и просто зашагал быстрее, приминая туфлями высокую траву. В сапогах было бы удобнее, но сапоги остались в доме.
Собаки, увидев меня, радостно заскулили, забегали по вольеру. Я подошёл к ним с тыльной стороны, прижал ладони к холодной металлической сетке. Сразу же мне в пальцы уткнулись мокрые горячие носы.
— Тихо, тихо, мои хорошие! — шёпотом приговаривал я. — Тихо!
Собаки нетерпеливо скулили — ждали, что я выпущу их погулять.
Я оглянулся на погреб. Нетронутый замок висел на наклонной дверце, заботливо прикрытый куском резины, вырезанным из автомобильной камеры. Хорошим хозяином был Жмыхин, рачительным.
Можно было возвращаться к милиции. Бандиты, скорее всего, безоружны.
Я отошёл от вольера и завернул за угол дровяного сарая. Прошёл вдоль стены и выглянул из-за другого угла. Отсюда было хорошо видно окно кухни.
Минут пять я всматривался в тёмное стекло, но так ничего толком и не увидел. Наверняка бандиты сидели в комнате — из её окон хорошо просматривалась дорога к базе.
Вдоль задней стены сарая, мимо вольера я вернулся к лесу, а затем к ожидавшим меня милиционерам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил капитан.
— Замок на погребе цел, — ответил я.
— А ключ где?
— Ключ на веранде, в ящике стола. Там всякого хлама полно. Вряд ли они его нашли.
— В окна заглядывал? — снова спросил капитан.
— Заглянул в кухню, — сознался я. — Но с улицы ничего не видно — свет у них не горит, а близко я не подходил.
— Партизан!
Капитан сплюнул себе под ноги.
— Сможешь провести нас к дому так, как сам прошёл?
— Конечно, — ответил я. — Только имейте в виду — у меня дверь в доме открывается наружу.
— И что? — не понял капитан.
— Подпереть её они не могли, просто закрыли на задвижку. Там задвижка хорошая, и дверь крепкая. Снаружи не выломать. Да ещё и окно кухни на дверь выходит сбоку.
— Вот чёрт! — задумался капитан.
— Я знаю, как её быстро открыть, — сказал я.
Лесом я провёл милиционеров к погребу. Сам подошёл к собакам и успокаивал их, пока милиционеры не добрались до дома и не притаились у стены. Затем сам прокрался к ним и снял с плеча ружьё.
— Уверен? — шёпотом спросил капитан.
Я молча кивнул. Смерил взглядом дистанцию — метров семь. Вскинул ружьё и выстрелил сквозь дверь туда, где была задвижка. Раз! И два! Два патрона картечи.
Грохот выстрелов раскатился над озером.
Павел первым подбежал к двери, рванул её на себя. Дверь открылась. Задвижка, которая чудом висела на одном шурупе, со стуком упала на пол.
Остальные милиционеры, держа наготове пистолеты, рванули внутрь дома. Послышались крики, и звуки ударов. Павел вбежал за ними.
Я переломил ружьё, вытащил пустые гильзы и на их место зарядил новые. Пальцы слегка дрожали. Ну, и денёк!
— Андрюха!
Павел распахнул окно кухни.
— У тебя аптечка есть? Давай сюда!
Я быстро вошёл в дом.
В кухне, на полу лицом вниз лежал молодой парень с разбитой головой. Его сивые волосы слиплись на затылке от крови. Парень, похоже, был без сознания, но еле слышно стонал. Возле его правой руки валялся мой кухонный нож. Я наклонился, чтобы поднять его, но одёрнул себя.
Второй бандит, сидел на табурете. Рыжий, с покрытым веснушками лицом, он больше напоминал студента, а не торговца оружием. Тощие запястья сковывали наручники. Не обращая никакого внимания на суету вокруг, рыжий молча смотрел равнодушным взглядом в стену.
— Зачем вы его так? — спросил я Павла, кивком указывая на лежавшего.