Факельные шествия и игры на барабанах не могли обеспечить спокойного правления новому наместнику, купившему свою должность за семь с половиной миллионов франков, что в пересчете на чистое золото составляло четыреста пятьдесят килограмм. Все определялось волей и силой.
«Месяц сафар благостный 1226 года начался в воскресенье [25 февраля 1811 года]… – пишет Абдуррахман аль-Джабарти. – В четверг… чауш объезжал все рынки, оповещая, по старому обычаю, о предстоящей большой процессии… Военачальникам, беям, мамлюкским эмирам… было разослано письменное предупреждение о том, что им необходимо явиться рано утром в крепость во всей форме и что они должны будут идти впереди процессии… В пятницу с наступлением утра все поднялись в крепость верхом. Египетские эмиры явились со своими мамлюками, приближенными и солдатами. Эмиры зашли к паше, приветствовали его, посидели немного, попили у него кофе, и он шутил с ними. Затем процессия тронулась, составленная по установленному порядку… А паша, сговорившись лишь с Хасан-пашой, Салихом Куджем, вероломно напал на мамлюкских эмиров и уничтожил их… Как только процессия тронулась и отряд дулатов и следовавшие за ним корпуса, египетские наемные войска отошли от ворот Баб ал-Азаб, Салих Кудж тотчас приказал запереть ворота и поставил в известность о своем замысле свой отряд. Его солдаты обернулись и стали избивать мамлюков, которые всей своей массой были сконцентрированы в узком каменном проходе, спускающемся к воротам Баб ал-Азаб, на пространстве между воротами Баб ал-Али, ведущими к базарной площади крепости, и оттуда к Баб ал-Асфал. На высоких выступах камней и на стенах, окружающих это место, было подготовлено некоторое количество солдат. Когда началось это избиение внизу, эмиры хотели было отступить, но это оказалось невозможным из-за лошадей, поставленных в ряд в этой узкой выемке, и из-за того, что сзади в них тоже стреляли из ружей и карабинов.
Константин Капидагли. Портрет Селима III. 1803
Ворота Баб ал-Азаб
Солдаты, находившиеся наверху, были осведомлены о намерении паши и также стреляли. Увидев, что их постигло, эмиры не знали, что делать, пришли в замешательство и растерялись. Многие из них упали… Солдаты неистово убивали египтян, грабили все, что было на них надето. Они не щадили никого, проявляя при этом таившуюся в них злобу, ненависть и свирепость… Они арестовывали тех, кого не настигала пуля… [Солдаты] содрали с них одежду, собрали их в тюрьму… а затем доставили палача, который во дворе канцелярии стал снимать головы [узникам] одному за другим. Казни, начавшиеся ранним утром, продолжались до ночи, пока двор канцелярии не переполнился убитыми. Какое-либо умерщвленное почетное лицо сваливали на дороге крепости, отрубали голову, а тело стаскивали к остальным телам… Это то, что произошло в крепости. Что же касается того, что произошло внизу, в городе, то… когда же солдаты удостоверились в том, что произошло избиение эмиров, они со стремительностью саранчи бросились по домам мамлюкских эмиров и тех, кто живет по соседству с ними, чтобы ограбить их и захватить добычу. Они проникали туда внезапно, грабили беспощадно, бесчестили всех находившихся в гаремах, уводили с собой жен и невольниц, дам высокого ранга, чтобы снять с них драгоценности и одежду. Солдаты проявили свою истинную сущность, для них не осталось ни сдерживающего начала, ни запрета; некоторые из них, когда им не удавалось быстро снять браслеты, рубили руку женщине… Как только заканчивался грабеж и арестовывали находившихся в доме, то защитник накладывал свою руку на него и находившееся в нем имущество. Таким образом живущими по соседству были разграблены многие дома мамлюков, равно как и дома их приближенных. По малейшему подозрению или без всякого подозрения сюда входили под предлогом обыска, говоря: «У вас есть мамлюк», или: «Мы слышали, что у вас хранятся вещи мамлюка». В таком положении население провело ночь и день. За это время было разграблено столько денег и имущества, что никто, кроме Аллаха преславного и великого, не в состоянии подсчитать».
Леон Конье, Феликс-Эмманюэль-Анри Филиппото. Сражение у горы Табор 16 апреля 1799 года. 1837
Следом за истреблением мамлюков Мухаммед Али-паша реформировал систему землевладения, в результате чего бывшие земли мамлюков и откупные земли-ильтизам перешли к государству, а именно стали собственностью паши, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению. Те мамлюки, которым удалось остаться в живых, лишились влияния вместе со своими землями. Первое время мамлюкские земли распределялись между феллахами – небольшой кусок за довольно высокую плату. После 1829 года, в преддверии окончательного обретения Египтом самостоятельности, эти земли раздавали в качестве служебных наделов чиновникам и офицерам.
Столетие спустя Джамаль Хамдан напишет в «Характере Египта»: «В Египте правитель подобен Богу до тех пор, пока он не будет смещен. Он недосягаем для любой критики до тех пор, пока пребывает на своем посту. Он является воплощением Египта до тех пор, пока его не заменит кто-то другой. Правитель всегда рассматривает Египет как свою частную собственность, свой хасс или свою деревню, очень большую деревню. Правитель олицетворяет государство и родину, преданность родине – это синоним преданности его режиму и ему лично… Любая критика в адрес Египта воспринимается как критика в адрес правителя, то есть как измена, не заслуживающая прощения».
Мухаммед Али-паша заботился о повышении рентабельности хозяйства этого региона. При нем начался ремонт старого канала, продолженного от Александрии к Нилу, а также внедрили знаменитый длинноволокнистый хлопок, который сейчас во всем мире называют «египетским». Примечательно, что этот передовой правитель научился читать только к сорока годам, а письма, насколько можно судить, так и не освоил. Но недаром же говорится, что жизнь дороже богатства, а ум важнее образованности.
Джеймс Гилрэй. Французский гусар бежит от мамлюка. 1799
На протяжении тысячелетий Египет был сельскохозяйственной страной, но новые времена требовали развития промышленности. И паша сделал для этого многое. Нельзя сказать, чтобы его стараниями Египет превратился в передовую промышленную державу, но, во всяком случае, египтяне начали самостоятельно перерабатывать производимую сельским хозяйством продукцию, попутно развивая другие отрасли промышленности, в частности, литейную и оружейную. Оружия для реформированной египетской армии, которую Мухаммед Али-паша сделал регулярной и комплектовал с помощью введенной воинской повинности, требовалось много, ведь численность ее составляла около двухсот тысяч человек. Много? Совсем нет, ведь в перспективе предстояло полностью освободиться от османского сюзеренитета, помня и о недавнем французском нашествии. Паша был не из тех, кто склонен торопиться, поэтому до поры до времени он демонстрировал покорность султанскому престолу, в частности отвоевал Хиджаз у захвативших его саудовских эмиров, считавших османского султана лжехалифом.
В 1829 году закончилась очередная русско-османская война, по итогам которой султан Махмуд II оказался вынужден уступить России свои владения в Закавказье, а также должен был выплатить контрибуцию в размере полутора миллионов золотых монет. Момент был очень удачным, и Мухаммед Али-паша не преминул им воспользоваться, разыграв Сирийскую карту.
За поддержку, оказанную султану во время войны с добивавшимися независимости греками, паша получил в 1822 году Крит, а в 1824 году его сын Ибрагим был назначен правителем Морейского пашалыка. Также Махмуд II пообещал передать под управление Мухаммеда Али-паши Сирию, однако выполнять это обещание не спешил. Формально речь шла о передаче султанских земель под управление его и родственников, но на деле эти земли становились личными владениями, подобно Египту. Одним из условий мирного договора, заключенного султаном с Россией в 1829 году, было признание автономии Греции, в результате чего Морея уплыла из рук паши. Султан надеялся, что он удовольствуется Критом, но война за независимость разорила остров, а под конец войны его покинуло почти все греческое население, так что прибыли от острова было совсем мало. В виде компенсации за Морею и оказанную султану поддержку паша хотел получить Сирию, ради которой был готов выплатить русским полуторамиллионную контрибуцию из своих средств. Но Махмуд II, и без того потерявший много территорий, не хотел расставаться с доходной и лояльной Сирией, и тогда Мухаммед Али-паша решил забрать Сирию самостоятельно. По сути, он был прав, ибо обещанное равно подаренному, как гласит старинная мудрость. В войне за Сирию султану оказала поддержку Россия, руководствуясь тем, что раздел Османской империи неизбежно обернулся бы усилением позиций Франции и Англии в регионе. Правда, в военных действиях русские войска не участвовали – они прибыли на кораблях в Босфор и расположились на азиатском берегу пролива, чтобы защищать Стамбул от армии паши, которая 21 декабря 1832 года разгромила силы султана под Коньей (а от Коньи до Стамбула по прямой меньше пятисот километров).
Вильгельм Генрих Шлезингер. Портрет Махмуда II. 1839
Война закончилась победой Мухаммеда Али-паши, получившего от султана Махмуда Сирию и Адану. Но шербет оказался соленым. Во-первых, от паши ожидали регулярного поступления налогов в султанскую казну, а во-вторых, утвердить власть над Сирией оказалось довольно сложной задачей – восстания здесь вспыхивали одно за другим. Кроме того, условная самостоятельность уже не удовлетворяла Мухаммеда Али-пашу, он стремился к полной независимости, и это желание привело ко второй османоегипетской войне, начатой в 1839 году старшим сыном и преемником Махмуда II султаном Абдул-Меджидом I при поддержке Великобритании, России, Австрии и Пруссии. К началу ноября 1840 года османские войска, поддерживаемые британским и сирийским экспедиционными корпусами, вытеснили египтян из Леванта. 27 ноября 1840 года было заключено перемирие, означавшее капитуляцию Мухаммеда Али-паши, который, помимо Леванта, был вынужден вернуть под султанскую руку Хиджаз, Крит и Киликию. Египетская армия сокращалась до восемнадцати тысяч человек, а приобретать или строить военные корабли можно было только с дозволения султана. Но при всем том Абдул-Меджид в 1841 году издал фирманы, подтверждавшие наследственное правление Мухаммеда Али-паши над Египтом и Суданом, завоеванным пашой к 1822 году, – великие державы не хотели чрезмерного усиления Османской империи за счет возвращения Египта под власть султана.