Но я уверенно шагал к цели. Пришлось немного порычать на друга, но на то мы и друзья детства, чтобы психи и загоны друг друга всегда прощать.
— Может, денёк передохнём в отеле?
Отрицательно качнул головой. Нельзя терять время. Тем более Вике могут доложить о нашем прибытии в её городок, где численность чуток выше трёхсот тысяч человек.
— А какой у нас отель?
— Ibis Vitória da Conquista.
Нашим проживанием занялся я, точнее, Валентина Петровна. Хороший отель с просторными и светлыми номерами и работающим кондиционером.
Жара субтропиков в соседстве с высокогорьем непривычно давила на уставшее тело. Я уже забыл, когда нормально спал. Поиски Бесёнка меня извели.
— Всё, я забрал наши чемоданы, — радостно огласил Денис, пока я на ходу решал проблемы фирмы по телефону.
— Валентина Петровна, как только их главный перешлёт информацию, я дам им точный ответ.
Такси, поездка, я едва пару раз взглянул в окно, зарывшись в документы. Через пару часов у нас встреча с местными парнями, что должны нам помочь с поисками, так что до этого мне надо всё это разгрести.
— Герман, я посплю пару часов.
— Хорошо.
— Тебе бы тоже не помешало отдохнуть.
— Обязательно, Дэн. Как только увижу Викторию, так сразу.
Шахов недовольно цокнул, но отстал. И отлично!
Работа то единственное, что не дало сойти мне с ума за эти месяцы. А сейчас особенно. Уж очень много отрицательных вариантов нашей встречи крутилось в голове.
Встреча с парнями тоже пошла не по плану.
— Мы ничего не нашли, — уверенно и почти в один голос заявили два лба в шортах и майках.
— Это как? — опешил Денис, резко превращаясь из весельчака в бывшего капитана полиции. Злого и опасного.
Парни судорожно выдохнули, переглянулись и неопределённо пожали плечами. Мол, ничем помочь не можем.
— Я заплачу. Ту же сумму, что заплатили вам за молчание. И мне не нужно организовывать встречу с их главой. Только информацию о распорядке дня, любимые места, возможно, регулярные поездки куда-то. Всё, что угодно, где я могу случайно встретиться.
Парни молчали, а я пытался понять, насколько хорошо они знают английский язык. Португальский я за четыре дня пока не осилил.
Дэн молча сверлил парочку ненавидящим взглядом. Ему, кажется, действительно пора отдохнуть. А то прольётся чья-то кровь.
— Есть одно место, — осторожно начал один и бросил взгляд на второго.
Я достал из кармана мобильный.
— Я готов сделать перевод нужной суммы на указанный вами счёт.
Парочка снова переглянулась, я же молил Бога, чтобы Шахов не сорвался. А то любит он первым делом челюсть вынести.
— Синьора дона Витория каждое воскресенье катается на яхте в заливе Витория из порта Витории. В это воскресенье тоже планирует.
Бросил короткий взгляд на Дениса. Тот кивнул. Для меня же слишком большой процент повтора «Витория» на два предложения.
— Отлично, парни, — вступил в наш диалог Шахов. — Половину суммы получаете сейчас, остальное, когда синьор дон Аверин удостоверится в наличии там девушки.
— Там будет много охраны. Он не сможет подойти.
— Это уже будет не вашей проблемой. От вас требуется только счёт и детали по яхте — название, цвет, номер причала и прочее.
Дэн ещё что-то говорил парням, когда мысленно я уже планировал поездку.
Я люблю дайвинг, и, походу, впервые в жизни он мне пригодится для дела.
Глава 8
Виктория
Я нечеловечески устала.
Новая жизнь била ключом по мозгам, но ещё мощнее по нервам.
А ещё я жутко скучала. По прошлой, как оказалось, клёвой жизни, по Герману, по нашей фирме и по своей квартире. Раньше поездки к отцу занимали короткий период времени, да и больше походили на развлечения — знакомства с нужными людьми, выход в свет, вечерние беседы с отцом. А потом я сбрасывала с плеч этот груз и летела домой. В настоящий дом.
Действительно, осознание важного и горячо любимого в моей жизни пришло поздно, только когда я этого окончательно лишилась.
Два месяца жила как в тумане. Каждое утро приходилось напоминать себе, зачем я живу и зачем должна вставать с постели.
Встреча с Шаховым разрушила туман и вскрыла то, что я так старательно прятала от самой себя все эти дни. Я хочу назад. Хочу к моему буке Герману.
Когда увидела Дениса, то в душе всколыхнулась такая радость, что сейчас из-за его спины или машины выйдет Герман. Эти двое в беде всегда неразлучны.
Стрелой пролетела надежда, что Аверину вдруг стало интересно где я, куда я пропала, что он скучал, но меня ждало полное разочарование.
Денис молчал, а я просто не могла спросить напрямую про Германа при своих людях. Тем более я помнила, зачем уехала и сожгла все мосты за собой — опасность. Аверину и его миру вместе с Шаховым грозила огромная опасность, если бы они находились рядом со мной.
Отца, несмотря на мощную охрану и статус, всё равно в итоге убили. Молодые и борзые, они не признавали авторитетов и, как волчары, грызли себе путь в мир богатства и власти. И теперь я — Витория Коста— огромная кость в их горле.
Отдала приказ «показательной порки» для двоих парней Шахова, а ему самому пригрозила убраться из страны. Лучше останусь со своими снами и иллюзиями, зато это безопасно для дорогих моему сердцу людей.
Но это больно. Саморазрушение.
Еле дождалась, чтобы остаться одной. Уже потом, стоя под душем, ревела от души по несбывшимся надеждам и разбитым мечтам. Оплакивала до судорожной икоты то, что уже не смогу быть счастливой по-настоящему.
Одна моя отдушина- это океан и залив Витория. Отец был одержим своим городом, что даже при рождении дал мне его имя. Витория.
Потом мать сбежала с каким-то русским путешественником, прихватив трёхлетнюю меня с собой. Постоянно мы нигде не жили, поэтому отец не смог нас найти. Я же вообще его не помнила. Когда умерла мама, мы уже долго скитались по России, поэтому я никуда не дёрнулась. Привыкла. На тот момент очередной муж дочку умершей женушки не желал, ну если только в качестве замены. А этого не хотела я.
Сбежала и жила самостоятельно пару лет, пока не встретила свою парочку- Чип и Дейл — умный и серьёзный Герман и весельчак Дениска.
С ними моя жизнь изменилась. Появилась опора и уверенность в завтрашнем дне. Мы начали своё дело с Авериным. Шахов подался в службу, потом полиция. Тоже нам частенько помогал. И когда мне казалось, что жизнь наладилась, меня нашёл Карл дон Коста. Отчество, оказывается, мать мне оставила от родного отца.
Я долго отказывалась, обижалась, но отец меня действительно любил. Я, к нашему общему сожалению, была его единственным ребёнком. Двое моих младших братьев умерли. Ответственность легла на мои плечи.
Вынырнула из воспоминаний, как из сказки. Кажется, это всё было давно и не со мной.
А завтра воскресенье… мой любимый день за последние полтора месяца — поездка в залив, а там и большая акватория. Вода меня успокаивает, а иногда приплывающие стайки дельфинов развлекают. Отключаю на время образ железной леди и веселюсь вместе с ними, кормлю их рыбкой, которую специально беру с собой. Говорили, тут водятся красивые черепахи, но нырять с аквалангом я боюсь.
Подводные глубины меня всегда пугали, в отличие от Аверина. Герман, прирождённый дайвингист, в своё время даже награды какие-то получал, но меня с собой никогда не звал. А я … не просилась.
Слёзы, как по команде, подкатились к глазам. Чёрт! Надо просто не думать о нём!
Всё! Вика, возьми себя в руки!
Позвонила пилоту и согласовала полет на раннее утро и легла в постель. Спать, надо спать…
"— Вика...иди ко мне...Вика...
Я поворачиваю голову и вижу Германа в майке и в спортивных штанах.
— Вика... Иди...Иди ко мне...
Я делаю от окна своей спальни несколько шагов и оказываюсь в его руках.
— Моя Вика, — шепчет мне в волосы... до мурашек по телу.
Я поднимаюсь на носочки и целую его жёсткие губы. Не хочу говорить, хочу почувствовать.
Герман сжимает меня сильнее и жадно целует в ответ. Бедром я чувствую его эрекцию и, не сдерживаясь, стону ему в рот. Просовываю руку под резинку его спортивок и глажу член поверх боксеров.
— Вика... Вика...
Он одним быстрым движением смахивает всё, что было на тумбочке, и садит меня на неё, прежде стянув с меня джинсы. Широко развожу бёдра, чтобы с трепетом вдоль позвоночника почувствовать его мощное тело между ними.
— Люблю твою привычку ходить дома без лифчика, — хрипит в шею, обдавая жаром дыхания.
Наклоняется и кусает меня за сосок поверх тонкой ткани топа. Я стону, выгибаясь в мужских руках под нужный ему угол.
— А когда ты голая, мне это ещё больше нравится, — и медленно тянет низ топа вверх, задевая чувствительную кожу груди, соски.
В конце сама скидываю вещицу на пол, уже елозя от нетерпения задницей по тумбочке.
Но Аверин не торопится, продолжая играть с грудью- проводит пальцами по соскам, катает их между пальцами, выбивая из моего горла короткие стоны и царапины по его плечам.
— Знаешь, как сильно я тебя хочу?
— Нет, — стону я, чувствуя, как живот заливается яркими искрами возбуждения.
— Я не остановлюсь ни перед чем, — шепчет прямо в ухо.
Снова ласкает пальцами необычно чувствительные соски, пока его губы обжигают подбородок, шею, спускаясь всё ниже. Втягивает в рот сосок, катает его на языке. Возбуждение летит по телу, срывая все запреты. В животе пожар, а в голове сплошной дурман. Меня начинает потряхивать, когда Герман пальцами ныряет в трусики и размазывает смазку по половым губам.
Я громко стону и вжимаюсь промежностью в его ладонь, буквально требуя облегчения этой сладкой муки. Он прерывает мои стоны глубоким поцелуем. Нажимает на клитор пальцами, и меня обдаёт кипятком изнутри. Двигаюсь в такт его пальцам, забывая дышать.