Саша КейЕго сладкая (по)беда
Глава первая. Кобелиный день
— Красавчик! — Танька смотрит с таким искренним восхищением, что мне становится даже завидно.
Сама я к концу этой чертовой смены еле живая. Вот вообще не до восторгов.
Эта сегодняшняя вереница кобелей меня точно доконает.
Я только и могу, что закатывать глаза, вынимая иглу из мускулистого бедра.
Но и во мне есть слабость к брюнетам с суровым взглядом. Так что даже я таю.
Потрепав по холке чернющего алабая, поворачиваюсь к его хозяину.
— Неделю не купать, — по привычке строго предупреждаю я, хотя Коршунов в нашей ветклинике давно собаку обслуживает, и вроде показал себя адекватным, но лишним, пожалуй, не будет.
Мне кивают, подтверждая, что услышали, и самцы покидают процедурный кабинет.
Господи, этот день когда-нибудь уже закончится?
Я люблю животных. Очень. Иначе не стала бы ветеринаром.
Но сегодня в нашей тихой и обычно полупустой ветклинике какой-то аврал.
Штат у нас маленький. Когда хозяйка открывала клинику с высоким ценником за городом, она рассчитывала на небольшой поток. Рядом турбаза, куда люди ездят с питомцами, и два коттеджных посёлка, чьи обитатели на своих четвероногих друзей денег не жалеют. И обычно у нас не больше пяти пациентов. Малина, а не работа.
Но не сегодня.
Чего стоят голуби, которых принесли ради справки для перевозки в другую область. Сорок голубей, Карл! Шесть котов, кролик, морская свинка, два хомяка, сбежавший у кого-то хорёк… Теперь вот вакцину алабаю понадобилась.
Я уже ждала, что кто-то приведёт корову.
Интересно, в соседнем элитном посёлке имеются коровы?
— Там ещё есть пациенты? — вяло интересуюсь я у Тани, истово молясь в душе́, чтобы поток, наконец, прекратился.
Танюха выглядывает наружу и застревает в дверях. Ответа от неё нет.
Шок, что ли? Неужто корова?
Ой, ну что там… Уже почти восемь вечера.
Встаю за её плечом и пытаюсь понять, что же ее так сразило.
А Таня по-прежнему пожирает глазами, нет, не алабая, а его хозяина.
Определённо на Коршунова приятно посмотреть, и все девки у нас по нему сохнут. Богатый, красивый мужик. Правда, по первости мы не разглядели лица из-за его бороды, но фигура у него зачёт. Но потом он бороду сбрил, и фанклуб расширился.
— Нет, ну какой сукан… — вздыхает Таня.
Хмыкаю.
У Кирилла Коршунова всего один недостаток — недавно появившаяся супруга, которая, обхватив округлившийся живот, стоит в дверях клиники и дышит воздухом с улицы. Токсикозом мается бедняга. [Историю Кирилла Коршунова можно оценить в романе «Тебе не сбежать от меня» — https:// /ru/book/tebe-ne-sbezhat-ot-menya-b424313]
Забавно видеть, как молодая жена ревнивым взглядом косит на Танькину хламиду с расстёгнутой верхней пуговкой.
Бледная, зелёная, а мужа караулит. Молодец. За своей собственностью нужен глаз да глаз. А то всякие Таньки уведут.
Хотя Коршунова, по-моему, и так всё устраивает. Он никуда и не рыпается, в Танькино декольте не заглядывает, да и сам во время приёма постоянно выглядывал из кабинета, чтобы убедиться, что жена никуда не делась.
— Взять бы его на поводок, — мечтает коллега.
— Элитная особь, — соглашаюсь я, кивая на пса. — С таким псом только настоящий мужик сладит. Реальные пацаны заводят алабаев, овчарок, бультерьеров… В общем, не брехливые породы.
— Потрясающий экстерьер, — опять вздыхает Танюха, не отрывая взгляда от широченных плеч, обтянутых чёрной футболкой, под которой перекатываются мускулы.
— Ну, настоящие самцы держатся вместе, — усмехаюсь я. — Каков пёс, таков и хозяин.
Рядом кто-то закашливается, я с тоской перевожу взгляд на диванчик у двери в кабинет, на котором, стыдливо отсаживаясь подальше от переноски, покрывается красными пятнами огромный бугай в костюме.
Опачки!
Ещё один клиент. Прищуриваюсь. И похоже, денежный.
Ноги свои длинные вытянул через весь проход. Туфли итальянские выставил. Ждёт. А у меня через двадцать минут конец смены. И встреча с бабами. Сейчас Левина уже подкатит.
Ну и с кем он?
— Что у вас? — тут же принимается строить глазки Таня, оценив дорогущие часы на крепком запястье.
— Вот, — буркает амбал, указывая на переноску, и басит. — Мы по записи.
Со вздохом я выхожу в коридор. Ну и что нам бог послал?
Матерь Божья…
Йоркширский терьер.
Меня начинает разбирать смех.
Угу. Каков пёс, таков и хозяин.
То-то громила смотрит на меня, как Ленин на врага народа. Удар по токсичному мачизму нанесён. Молодец, Зоя. День прожит не зря.
Интересно, он с собакой дочери или жены? Кольца не вижу. Хотя не все мужики их носят. А у этого на морде написано, что он бабник. Запросто может просто не светить матримониальный статус.
И бабы небось ведутся на смесь из греческого профиля, длинных пальцев и брелока от «Майбаха».
Танька, метнувшаяся на место администратора, проверяет записи.
— Бетти Генералова? — спрашивает она из-за стойки.
Это ещё и девочка… которая тут же заходится звонким лаем.
Я закусываю губу, чтобы сдержаться.
— Артём Генералов! — рявкает бугай, всё-таки заметив, что я вот-вот заржу. — Бетти — моя собака!
Артём Генералов.
Значит, глаза меня не подводят.
А он изменился.
Глава вторая. Ретроспектива и перспектива
Пожалуй, лучше не задумываться, сколько лет мы с ним не виделись, а то ненароком можно вспомнить, что мне через полтора месяца тридцатник стукнет. Для меня это совершенно лишняя, нервная и крайне преждевременная информация.
У нас вообще с девочками традиция: накануне днюхи устраивать анестезию. Такую, чтоб весь день рождения ты мечтал просто выжить, и с утра тебя волновало, есть ли рассол в доме, и стоит ли телефон на беззвучке, а не сколько там лет прогремело. Жаль, в этом году Левина по причине скоропостижной беременности выбыла из строя, но, надеюсь, остальные не подведут.
Генералову, небось, такие меры по обезболиванию были не нужны. У нас же мужик в тридцать — считай, пацан.
Угу. Сидит.
В густых каштановых волосах несколько выгоревших прядей, отдающих в рыжинку. Морда загорелая, отчего глаза его наглые зелёные кажутся невыносимо яркими. Белая рубашка на груди подозрительно натягивается, намекая, что там ра́звитая мускулатура. Даже мимические морщинки в уголках глаз, какие бывают у людей, любящих посмеяться, его не портят.
Бесит, что у него нет ни ранней седины, ни залысин, ни пузца.
А это было бы справедливо, учитывая всю выпитую им у меня кровь.
Вот что ему стоило подурнеть? Превратиться в додика?
И ещё больше бесит, что он меня не узнает.
Не то, чтобы прям обязан был. Я, может, тоже не каждого из своих бывших одноклассников сейчас узна́ю слёту.
Но бесит же.
Я в курсе, что тоже изменилась. И без ложной скромности скажу, что в лучшую сторону.
С нашей последней встречи с Генераловым было потрачено много усилий на то, чтобы вытащить на свет божий свои достоинства и минимизировать недостатки.
Тощей я не стала, но не больно-то и хотелось. Да, у меня есть грудь и попа. Очень даже о-го-го! И тонкая талия. Я как модели плюс-сайз в лучшие времена. Горячих взглядов от мужиков в мою сторону прилетает немало.
И именно поэтому как нельзя кстати было бы мелькнувшее в глазах Генералова озарение, что я и та пухленькая девочка, которую он доводил в школе, — одно и то же лицо.
Но чуда, почесавшего моё самолюбие, не происходит, Артём смотрит на меня с каменным выражением, что ещё больше портит мне настроение.
— На что жалуемся? — неласково спрашиваю я.
— У нас повторный осмотр, — в тон мне отвечает Артём.
— У обоих? Мне два градусника готовить? — с серьёзным выражением лица уточняю я.
Одно удовольствие любоваться тем, как злится Генералов.
И вовсе это не мелочно.
Когда до него доходит, куда, кому и что я предлагаю вставить, он прищуривается на меня и, скрипя зубами, отвечает:
— Только если мы и вам температуру померим.
— Зоя Сергеевна, — окликает меня растерянная Таня.
Я оборачиваюсь к ней в некотором раздражении. Ну как же, отвлекает меня от захватывающего занятия по доведению Генералова до белого каления. Я, может, этого всю жизнь ждала.
Таня же смотрит на меня круглыми глазами, офигев от того, как я разговариваю с клиентом.
— Пищевое отравление было, — информирует меня она. — Промывали, ставили систему.
— Чем отравилась? — тут же напрягаюсь я.
— Съела десять шоколадных конфет с орехами… — зачитывает Таня практически приговор Генералову.
Десять. С ума сойти.
Я перевожу осуждающий взгляд на Артёма.
Пся-то мелкая. Всякие несознательные собаковладельцы совершенно не следят за животными. А у йоркширов очень строгая диета. В общем-то, она строгая даже у хаски. Но для собаки ве́сом в два-три килограмма одного абрикосика может хватить для развития диабета, а уж сто пятьдесят грамм шоколада — это ударная доза.
Под моим взором товарищ начинает ёрзать.
— Я стул забыл задвинуть… а конфеты на столе лежали…
Всё такой же сладкоежка? А по фигуре не скажешь. Или он бабу подкармливал?
— И кто же вам собаку-то доверил? — приподнимаю я бровь.
— Партнёры подарили, — тяжело вздыхает Генералов и трёт лицо крупными ладонями.
Я прекрасно знаю, какой проблемной может быть эта порода, и любому другому я бы посочувствовала, но не Артёму Генералову.
Но вообще, это ржака, конечно.
Я уже в красках представляю момент вручения презента. Толпа брутальных мужиков в костюмах с сурово наморщенными лбами дарит охреневшему чуваку щенка йоркшира. Мощно.
— Осмотр-то состоится? — устремляет на меня нетерпеливый взгляд Генералов.
— Ну пройдёмте, — смиряюсь я. Собака-то ни в чём не виновата.
Развернувшись, гордо возвращаюсь в кабинет и, услышав шаги, подтверждающие, что меня послушались, командую через плечо: