Дарья СтаальЖелезный отбор-2. Его выбор
Глава 1
— …И мы решительно осуждаем этот акт бессмысленно агрессии! — торжественно закончила свою речь матриарх.
Королевский сенат сдержанно хлопал, как и положено людям с хорошим воспитанием.
Кто станет отменять важное мероприятие, по такому сущему пустяку, как очередная стычка на вечно горячем Фронтире? Правильно, никто. А потому Королевский сенат состоялся, правда, с небольшим, практически незначительным отходом от регламента.
Министр обороны, изрядно путаясь в бумажках, зачитал уважаемому собранию какую-то статистику потерь, и теперь в числе прочих изображал воодушевление.
Королева-мать произнесла прекрасную речь, в которой наше просвещенное и образованное общество негодовало и обещало выслать ноту протеста кочевникам.
Журналисты стенографировали.
Королевский сенат пафосно заседал.
Я сидела с идеально-прямой спиной, с идеально-вежливой улыбкой в платье с идеально-лежащими складками и чувствовала, как внутри все плавится от злости. Это для Королевского сената Фронтир — абстрактная линия на карте где-то так далеко, что даже не интересно. А для простого народа — это зона вечных боевых действий, куда уходят служить и не возвращается каждый двадцатый боец. Вдуматься только, каждый двадцатый! «Ах, это всего лишь пять процентов. В пределах статистической погрешности», отмахивается министерство обороны, когда я пытаюсь вытрясти из них пыль и нащупать остатки совести.
Из состояния каленого железа меня вывел практически ушат реальности:
— Может быть, юной оре-Титалл тоже есть что сказать? — с плохо скрываемой ехидцей спросила королева София.
Королева София была практически уникальным случаем единения Королевского сената — не переваривали ее решительно все. Сложно сказать, чем конкретно София заслужила такую искреннюю и единодушную нелюбовь — то ли своим исключительным талантом не слышать собеседника, то ли потрясающей узколобостью, то ли поистине королевским упрямством в комплекте с таким же самомнением. И весь этот комплект талантов только что умудрился выдать мне пропуск к самому влиятельному рупору моего мира. Матушка-руда, да я готова была расцеловать эту противную бабищу за ее великолепную глупость!
— Естественно, — со всем возможным достоинством ответила я, величественно кивнув, как и положено благовоспитанной леди.
Матриарх благосклонно улыбнулась, хотя я по ее позе поняла, что королева-мать с превеликим удовольствием бы сейчас открутила Софии голову за нарушение регламента и чистую провокацию наследницы престола.
Но железное слово было сказано.
Королевский сенат заседал в специально построенном для этих целей здании. Залы, богато украшенные стенными панелями из янтаря, огромные магические люстры из хрусталя и золота, мебель от лучших мастеров мира Дерева, когда в том еще было какое-то внятное производство и не было чехарды правителей.
И когда я, поднявшись на ораторскую трибуну, окинула взглядом участников сената, у меня, признаться честно, заболели глаза от блеска драгоценных камней и металлов.
Величие и роскошь монархии в денежном эквиваленте.
Вот передо мной сидят самые сильные люди моего мира. Сидят на удобных диванчиках, потягивают изысканные напитки, изображают великое внимание и участие.
Величие и лицемерие, роскошь и равнодушие. Они смотрят на меня и сквозь меня — наследница всего лишь тень матриарха. Но сегодня я заставлю их меня увидеть. Я уже давно не та девчонка, которая пугаясь собственной наглости заставила вернуть брата с Фронтира. Я — железная принцесса и выковала себя сама.
И я улыбнулась присутствующим своей лучшей улыбкой.
— Приветствую собрание Королевского сената!
Собрание ответило мне вежливыми улыбками и вялым вниманием. Журналисты стенографировали. Министры насторожились — эти уже знали, что от меня пряников не дождешься, а вот люлей — пожалуйста.
— Печально, что этот прекрасный день омрачили столь трагичные события.
Все вежливо кивнули. День прекрасный, факт. И события вроде как печальные, тоже факт.
— Фронтир уже очень давно терзает нашу страну бессмысленными жестокостями и потерями наших любимых граждан. Случившееся ужасно и потрясло меня до глубины души!
Могла бы — всхлипнула. Но с театральными навыками у меня как-то не сложилось, а потому я просто продолжила причитать на тему Фронтира. Как это все давно длится, как это все ужасно, как мы все от этого устали. Особенно тяжело, конечно, всем присутствующим, которые денно и нощно радеют за благополучие Железного мира. В этом месте радеющие, кажется, почувствовали подвох и встрепенулись.
— Когда я сегодня только услышала о произошедшем, я подумала, чем же мы, мирные правители, можем помочь нашим верным солдатам там, на Фронтире? И мне пришла поистине потрясающая идея! И я уверена, что каждый из вас думал об этом, но для таких сложных мероприятий нужно не только страстное желание, но и единый порыв. И я вижу, что сейчас каждый из вас думает об одном и том же!
Каждый из них конкретно так напрягся, потому что, естественно, никто ни о чем таком не думал. Ну разве что «когда уже этот бесполезный треп закончится, и мы перейдем к действительно важному занятию — к ужину?»
— И сегодня мы с вами станем учредителями благотворительного фонда помощи солдатам, ветеранам и семьям погибших на Фронтире!
Великосветское собрание даже как-то облегченно выдохнуло — подумаешь, еще один благотворительный фонд? Но расслабились они определенно зря:
— В который каждая правящая династия будет отдавать один процент своих личных доходов!
В этот момент всем надо было вежливо и сдержанно-воодушевленно зааплодировать, но присутствующие растерялись. А я, не сбавляя пафоса, продолжила:
— И начнет свою деятельность наша с вами благотворительная организация с доставки гуманитарного груза в форт Патронум. И его доставку я проконтролирую лично.
Кажется, в этот момент журналисты подавились заготовками едких статей, а королева-мать всерьез задумалась открутить Софии голову.
Глава 2
Кирион орал. Нет, не так. Кирион ОРАЛ.
— Ты сдурела?! Нет!
Я попыталась вставить хотя бы полслова, но брат был в бешенстве:
— Нет! Нет и нет! Ты чем думала вообще?!
Даян, флегматично жующий хлебную соломку в углу комнаты, заметил:
— Головой она думала. Представь, какие бы статьи появились в газетах уже завтра утром? «Королевский сенат жрет в три глотки, когда подданные гибнут под натиском кочевников», — передразнивая интонации Леонарда Нимрода произнес близнец.
— Ну вот и ограничилась бы благотворительным фондом! — продолжал орать Кирион. — На кой демон лезть в самое пекло доменной печи? Чем тебе дома-то не сидится?!
— Подниму боевой дух и мораль войск, — невозмутимо ответила я.
— Какая, демонову мать, мораль буде ту войск, если тебя там прикончат?!
Разговор происходил в моем кабинете глубоко за полночь сразу после Королевского сената. Кирион дымил, как паровоз, и в комнате стоял тяжелый запах табака. Даян был отрешенно-спокоен, он лучше понимал причины такого решения, хотя восторга это у него не вызывало. Я же просто зверски устала и, честно говоря, лучше пошла бы спать. Но старший брат буйствовал. В принципе, я его понимала, как сестра. Но все мы знаем, что власть не оставляет пространства для личного. Корона сжирает все.
— Кирион.
Разъяренный архимаг оборвался на полуслове очередной тирады. Серые глаза чуть светились от бурлящей внутри магии. Но он слишком хорошо знал меня, и знал, когда стоит унять эмоции.
— Мы все здесь делаем то, что умеем лучше всего, — ровным тоном проговорила я. — Даян — считать деньги. Ты — защищать. Я — торговать лицом. Да, Фронтир — это опасно, форт Патронум — опаснее во много раз. Но ты не можешь не понимать, что как сильно повлияет мой визит в место конфликта на нашу власть. Я еду торговать лицом, чтобы ни одна паскуда не смогла расшатать железный трон ни красивыми лозунгами, ни фальшивыми монетами.
Архимаг сделал глубокий вздох, беря себя в руки.
— Я не смогу тебя там защитить, — проговорил он, глядя мне в глаза. — Ты — не воин, сестренка. Ты — политик. Может быть, ты будешь лучшим политиком современности, но для этого тебе нужно дожить до коронации. Мы понятия не имеем, что происходит с кочевниками, и это делает любой риск непрогнозируемым. А если тебя убьют, кто займет железный трон? Мать не сможет больше родить.
— Ничего страшного. Нас здесь трое, один в любом случае справится с железной короной. Выберете жену помоложе и пусть рожает, пока не насчитаете пару-тройку принцесс, чтоб запасные были.
Даян нахмурился, а у Кириона аж заострились черты лица от плохо сдерживаемой трансформации:
— Демирррра… — зарычал старший брат.
Я подняла руку, прерывая зарождавшуюся по новому кругу ругань.
— Слово было сказано, Кирион. А нет ничего крепче железного королевского слова, ты же знаешь.
Архимаг прикрыл глаза, близнец нервно прошелся по комнате, ероша волосы. В дверь осторожно постучали.
— Ее здесь нет! — рявкнул Кирион.
— Я знаю, — раздался невозмутимый голос Теодора. — Но матриарх вернулась в замок и ищет принцессу. Хорошо бы, чтоб до утра не нашла…
— В кои-то веки с я нашей матерью буду исключительно солидарен, — мрачно проговорил Кирион. — Но ты права. Слово было сказано.
Я благодарно кивнула.
— Что ты будешь делать с отбором? — подал голос Даян.
— Это же очевидно. Возьму с собой, — усмехнулась я.
— Они могут отказаться, — заметил близнец.
— Могут, — пожала плечами я. — Но чьи-то амбиции обязательно перевесят инстинкт самосохранения.
Даян скривился, подошел к стенной панели и постучал в нее.
— Идите. Я пообщаюсь с матриархом.
— Спасибо, — сказала я и первая нырнула в проход.
Кирион догнал меня через несколько поворотов. Какое-то время мы молча петляли по коридорам, пока сосредоточенно думающий о чем-то брат не схватил меня за локоть.