В. ВолосковЭгоистка
Автор рассказа Владимир Васильевич Волосков родился в 1927 году в Омутнинске Кировской области в семье военнослужащего. С детских лет жил и учился в Свердловске. В 1944 году ушёл добровольцем во флот, продолжал учиться — в военных школах, затем служил в различных частях военно-морских сил. После демобилизации в 1950 году работал в геологических партиях, начав с ученика коллектора. В 1950 году вступил в ряды КПСС. С 1953 года был начальником ряда гидрогеологических партий — Тюменской, Пермской, Курганской. В результате несчастного случая и 1955 году жестоко заболел. Парализован. Заново учился писать, стал пробовать себя в литературе. Живёт сейчас в городе Верхняя Пышма Свердловской области. В 1961 году в Пермском книжном издательстве в серии «Рассказы о советских людях» вышла в свет его первая повесть «Сыч». В том же году в Свердловске отдельным изданием вышел рассказ «Мишка Кайнозой». Рассказы Волоскова напечатаны в журнале «Урал», в газете «Советский спорт».
Леночка оглядела себя в зеркале. Белокурая стройная девушка, обтянутая бордовым платьем, ей очень понравилась. Она ещё раз одёрнула на себе это новое платье и, поправив на груди брошку, обернулась к подружкам:
— Ну как, девчонки?
Зина и Ирка только восторженно взвизгнули, а Надежда, ошеломлённо поморгав карими глазками, сказала, позабыв искривить губы:
— Ну, теперь совсем зазнаешься. Тщеславия в тебе, знаешь…
От этих слов Леночке стало ещё веселее. Если ворчливая Надежда, «девка со скепсисом», как говорит Валерка, не решилась сказать что-нибудь поязвительнее, значит, действительно здорово, значит, платье удалось.
Громко распевая, Леночка провальсировала по комнате и, ловко подобрав подол, чтобы не измять платье, шлёпнулась на стул.
— Какая ты красивая, Ленка! — вздохнула Зина и чмокнула её в щёку.
Леночка зажмурилась и тоже вздохнула. Улыбаясь, она взглянула в распахнутое окно на солнечное утро, разлившееся золотисто-голубым небом, маслянистой зеленью берёз и свежестью лёгкого таёжного воздуха.
Сегодняшнее воскресенье было наполнено для Леночки особым смыслом, каким-то особым радостным предчувствием; даже ночью она ждала этого утра, видела, кажется, его во сне. И вовсе не потому, что она впервые за свои девятнадцать лет сшила себе дорогое платье и, подзаняв у подруг денег, купила «настоящие» туфли на высоких каблуках, в которых впервые собиралась выйти на люди…
Леночка ещё раз посмотрела в зеркало, потом на спинку кровати, на которой висели её повседневные платье и сарафан, и опять вздохнула.
— Нет, ты вправду здорово красивая, Ленка! — повторила Зина и снова чмокнула её в щёку.
И Леночка теперь знала, что подруга говорит правду. Только сейчас, у зеркала, она поняла это. Когда вместо знакомой невысокой девчонки в мешковатом заношенном сарафане на неё глянула стройная, изящная девушка, что-то сладко ёкнуло внутри Леночки и наполнило её гордым удивлением.
— Ну, Валерка от удивления остолбенеет! — восхищённо заплясала на кровати Ирка. — Умрёт на месте!
— Подумаешь… — вспыхнула Леночка. — Нужен мне ваш Валерка.
— Не лицемерь. У самой, поди, поджилки трясутся от радости. Курица! — обрезала Надежда и на этот раз удачно искривила губы.
Если бы она говорила неправду, Леночка, может быть, и обиделась бы, но Валерка действительно имел к ней кое-какое отношение. Поэтому, ещё гуще покраснев, она только огрызнулась:
— Не кривись. Всё равно никто не верит, что ты злая и проницательная.
Теперь покраснела Надежда.
Валерка, здоровенный, медлительный парень, и вправду нравился Леночке, но в этом она не только другим, но и себе самой ни за что бы не призналась, если бы вчера вечером он с очень серьёзным выражением на широкоскулом лице вдруг не объявил ей, что зайдёт утром и что им надо о чём-то поговорить — очень неотложном и страшно важном. Говоря это, он заикался, мял рукавицы в огромных ладонях и конфузливо переступал с ноги на ногу. Конечно, Леночка поняла, в чём дело.
Смешной этот Валерка. Он очень высокий и очень неповоротливый и издали похож на неуклюжего, вставшего на дыбы медведя. Это неудивительно. Он коренной таёжник, местный житель. У него лохматый, не поддающийся расчёске чуб, ровный, под линейку, нос со сросшимися на переносице чёрными бровями и удивительно спокойные большие-большие глаза. Леночке иногда казалось, что в этих глазах можно выкупаться, до того они были озёрно-синие, излучали какое-то душевное тепло и вызывали доверие к себе.
Никто, даже сама Леночка, не помнит, когда Валерка первый раз заглянул к ним в комнату по какому-то общественному делу, но то, что он постоянный гость и «шеф» шестнадцатой комнаты, знали все на стройке. Если бы это был кто-нибудь другой — иное дело, можно бы и не знать, но ведь это Валерка Сучков, классный экскаваторщик, известный силач и самый нелепый кавалер на сто вёрст в округе. Когда такая неуклюжая фигура появляется под окнами женского общежития, даже гражданин ясельного возраста понимает, в чём тут дело. И все действительно понимали, кроме двух человек — самого Валерки и… Леночки.
Нет, Валерка и вправду смешной. Он приходил к девчатам в комнату, садился у стола и сразу загромождал своей широкоплечей фигурой всё свободное пространство. Всем сразу становилось тесно, всем он мешал, и девчата бесцеремонно гоняли его со стула на стул до тех пор, пока это им не надоедало. Валерка со спокойной улыбкой в светлых глазах переносил эти дружелюбные придирки и только пыхтел да крякал, перебираясь с места на место. Когда же его оставляли в покое, он подвигался ближе к Леночке и скупо спрашивал:
— Ну как?
И каждый раз Леночка каким-то шестым чувством угадывала, что именно в этот раз он имеет в виду. Ей было хорошо с ним рядом… и только. Но вчера…
Когда после работы она возбуждённо вбежала в комнату и, еле раздевшись, кинулась на постель, девчата почему-то сразу поняли, в чём дело.
— Конец Помпеи! — объявила Ирка.
— Объяснились? — ахнула Зина.
— Рассказывай ты, Джульетта! — потребовала Надежда.
— Нечего рассказывать. Ничего не случилось, — попробовала было отмахнуться Леночка, но не смогла сдержать счастливой улыбки.
— Терпеть не могу, кто больше меня врёт! — налетела на неё Ирка.
— Давай сплетничай! — подсела с другой стороны Надежда.
— Девчонки, всё ясно! Она выйдет замуж за этого мамонта! — подытожила Зина, когда Леночка всё рассказала.
— Ясное дело, — согласилась Надежда.
— И ничего подобного! И вовсе не пойду!
И не в этом дело! — горячо запротестовала Леночка. — И вовсе дело тут общественное…
Она долго и горячо убеждала подруг ещё в чём-то подобном, но её никто не слушал, и всё, что она говорила, говорила скорее для себя самой, чем для них, хотя совершенно не верила тому, что говорила. После этого Надеждиного «ясное дело» она вдруг осознала, что дело действительно ясное, что Валерка давно ей дорог, как никто.
В дверь нерешительно постучали. По стуку Леночка сразу поняла, что это он.
— Кто там? — закричала Ирка.
— Нельзя, — почему-то сказала Леночка.
— Вваливайся, раз припёрся! — властно разрешила Надежда.
Валерка вошёл и конфузливо сделал какое-то подобие поклона.
— С добрым утром… Я тут к вам… Дело одно… — смущённо замямлил он.
— Тоже мне… светский лев! Садись уж, пока не выгнали, — усмехнулась Надежда.
— Да нет… Некогда… — ещё больше оробел Валерка и, искоса взглянув на Леночку, судорожно сглотнул. На его лице застыло бесхитростное выражение удивления, восхищения и ещё чего-то такого, от чего девчата громко расхохотались, а Леночке стало и жарко и… сладко.
— Что, съел?! — восторженно взвизгнула Ирка, наслаждаясь его изумлением. — Высший класс! Знай наших!
Ещё больше теряясь, переступая с ноги на ногу, Валерка продолжал с обожанием рассматривать Леночку, забыв все нужные слова, вызубренные по дороге к общежитию. Его беспомощность привела девчат в буйный восторг.
— Ленка, убирай своё чучело, а то помру, — стонала Надежда. — Ой, уморил.
Вспыхнув, Леночка схватила Валерку за руку и кинулась из комнаты.
— Ну их… Пойдём отсюда!
Только отбежав достаточно далеко от общежития, они передохнули и, посмотрев друг на друга, оба покраснели. Валерка одёрнул модный пиджак и уставился на свои большущие руки — он не знал, куда их девать. «Ну что же он…» — беспомощно подумала Леночка, тоже не зная, что говорить и делать. Но Валерка нашёлся. Поборов робость и сделав над собой усилие, он с решимостью заглянул Леночке в глаза и взял её за руку.
— Пойдём, погуляем?
— Пойдём, — сразу согласилась она.
И они, взявшись за руки, пошли по залитой утренним солнцем дороге, совсем не думая, куда и зачем идут. Леночка оглядывалась по сторонам, и земля, одетая в зелень, обрызганная прошедшим рано утром дождём, казалась ей прекрасной и счастливой. Лёгкий ветерок гулял по травам и играл в раскидистых кронах берёз, заставляя сочную молодую зелень трепетать и перемигиваться с ясным голубым небом. Лучи солнца яркими пятнами ложились на лес, дрожали в сверкавших лужах, а в терпком, смолистом воздухе стояла такая свежесть, что Леночке захотелось скинуть свои новые туфли и босиком заплясать по этой зелени, по этим лужам.
— Ненормальная эта ваша Надька, — нашёлся наконец Валерка, искоса поглядывая с высоты своего роста на светлую Леночкину голову. — И жаргон у неё какой-то не девичий… Воображает!
— И ничего она вовсе не воображает. Ты её просто не понял, — горячо заступилась Леночка. — Это она так… Чтобы скрыть, какая она добрая и… и какая плакса. Строит из себя львицу, а сама… Мне кажется, она просто страшно трусит быть самой собой. Наверно, над её плаксивостью в школе много смеялись, вот она и играет во взрослую, в бывалую, — улыбнулась Леночка.
— Возможно, — подумав, согласился Валерка, и они опять замолчали.
Леночка лёгкой, неслышной поступью шла рядом с Валеркой, и ему казалось, что она невесома, как пёрышко, что она не идёт, а скользит, как бесшумно скользит его большая тень по изумрудной скатерти травы.