Медвежонок с укоризной посмотрел на кока.
— Да не я это, Мишенька. Мэри озорует, — оправдывался кок. — Ну ладно, пусть воровка радуется. Получай ещё!
Второй кусок медвежонок накрыл лапой, просунул под неё морду и стал осторожно хрупать. Как это удалось Мэри, трудно сказать, но и второй кусок сахару очутился у неё за щекой. Все засмеялись, а кок не на шутку рассердился и погрозил обезьянке:
— Смотри, сингапурка! Компотом не угощу, хвост отвинчу!.. На-ка, Мишуха, держи ещё!
Кок хотел сунуть третий кусок сахару медвежонку прямо в пасть, но, к удивлению всех, зверь отвернулся, и сахар упал на палубу.
— Не хочет! Обиделся! Характер показывает… — засмеялись краснофлотцы. — Ишь ведь, и не смотрит!
Кусок сахару лежал на палубе. Разумеется, Мэри бросилась и схватила кусок.
Тут-то и показал медвежонок, какой у него характер. Он так крепко наподдал обезьяне лапой, что куски сахара сразу выскочили у Мэри из-за щеки, и медвежонок съел их в своё удовольствие. Поднялся дружный хохот.
А Мэри взлетела на рею[6] и бранила оттуда медвежонка, как только умела. Но бранилась она, наверно, по-сингапурски — её никто не понимал.
«Нет, — подумал старшина катера Сверчков, — такого умного медвежонка мы, рулевые-сигнальщики, не уступим никому. Шалишь!»
Началось собрание. Командир корабля говорил о готовности линкора в любую минуту отразить нападение врага, он рассказал комсомольцам о меткости орудий «Маршала», о его чудесных машинах, о краснофлотцах и командирах — мужественных моряках. Комсомольцы рассказали о стройке комбината. Но выходило так, что говорили они, и моряки и комсомольцы, об одном и том же: о Родине своей милой и о счастье жить ради неё и защищать её с оружием в руках.
После собрания на верхнюю палубу вышел краснофлотский оркестр, и началось веселье.
Лихо отплясывали краснофлотцы. Пришлось и Соне войти в круг, и длинному Мише, и хмурому Сене.
Медвежонок лежал на палубе, нагретой за день солнцем. Палуба пахла чистым деревом и смолой, совсем как в лесу. Медвежонок вздохнул и закрыл глаза.
«Ой-ой, — подумал старшина машинистов, — какой же он симпатичный зверёк! Как же можно уступить коку такого медвежонка? Наш он будет, и точка!»
Той же ночью комсомольцы уехали на свою новостройку. Их доставил на берег всё тот же Сверчков. Ночные огни на мачтах и клотиках[7] перемигивались по всему рейду.
— Словно светлячки в лесу, — задумчиво сказала Соня и вздохнула. — Что-то наш зверюга сейчас делает?
— А он ничего не делает. Он справился с бачком компота и сладко себе похрапывает у кока, — ответил Сверчков и скомандовал: — Задний ход! Стоп!
Нужно было сходить на берег.
Охапка
На следующий день до обеда на «Маршале» шли обычные работы и учение. Перед обедом в гавань быстро вошёл лёгкий крейсер. Катер сейчас же доставил командира крейсера на берег, в штаб флота.
Вскоре на берегу, на сигнальной станции командующего Большим флотом, взвились разноцветные флаги. Сигнальщики на всех кораблях разбирали их и докладывали командирам о том, что приказывал командующий. По сосредоточенным лицам сигнальщиков и радистов можно было догадаться, что они принимали какие-то тревожные вести.
Флагман приказал всей эскадре быть в двухчасовой боевой готовности.
Подошло время обеда. Как всегда перед раздачей обеда, кок налил тарелку борща, положил две котлеты, три добрых пирога с вареньем, поставил всё это на сверкающий поднос и пошёл с пробой обеда к командиру корабля.
Командир попробовал всего и сказал:
— Как всегда, очень вкусно.
— Есть! — щёлкнул каблуками кок и, довольный похвалой командира, поспешил на камбуз.
По кораблю разносились весёлые сигналы на обед. Чайки со всех сторон слетались к кораблям, крикливо спорили из-за выгодного места. Неужели и они знали, что наступил час обеда?
Ну как же им не знать! Ещё со времён парусного флота наигрывали горнисты эти сигналы в одно и то же время и в любую погоду. Матросы царского флота даже слова сочинили к обеденному сигналу:
Бери ложку,
Бери бак!
Нету ложки —
Хлебай так!
В царском флоте матросы садились в кружок по десять человек и хлебали из одного бачка. Торопились, обжигались горячей пищей: не поспешишь — останешься голодным. Потерял кто или сломалась у кого деревянная ложка — ждать не будут. Очень часто матросов кормили тухлой солониной и вонючей кашей.
На «Маршале» обед получали тоже в бачки, но лишь для того, чтобы принести его в помещение команды и разлить по тарелкам. На столах хрустели белые скатерти. У каждого краснофлотца был отдельный прибор, а кормят на флоте так, как не изготовить повару самого лучшего ресторана.
«Эх, надо было бы мне попросить медвежонка у командира! — сам с собой рассуждал кок, торопясь на камбуз. — Ну, да всё равно он будет мой. И назову я его Компотом!»
Кок вбежал на камбуз и, сам радуясь своей шутке, крикнул:
— Компот, получай компот!
Но медвежонка на камбузе не было. Кок осмотрел все углы. Напрасно! Зверь исчез. Тут горнист в последний раз проиграл сигнал на обед. Кок хлопнул себя по лбу:
«Эх, я ведь и забыл о сроке! Но к кому же он перешёл, Компотик мой?»
— Что-то вы грустный сегодня? — спросил кока старшина катера Сверчков, подставляя бачок для борща. — Может, у вас, товарищ кок, котлеты подгорели или что?
Наливая борщ, кок ответил:
— Ещё поэт Лермонтов сказал: «Мне грустно потому, что весело тебе». Понятно?
Старшина катера прикусил язык и заторопился с полным бачком к товарищам.
— Ребята! — сказал он рулевым и сигнальщикам. — Догадался хитрый кок, что медвежонок у нас. Я, говорит, знаю, почему вам весело. Наверно, искать примется.
— Найдёт, так не достанет! — засмеялся Охапка, командир отделения сигнальщиков.
В самом деле — ох, и высоко же на мостик забрался медвежонок! Сигнальщики, как орлы в горах, работают на корабле выше всех. Их чуть облака не достают, их чайки чуть крылом не задевают. Видно, не зря сигнальщиков зовут «глаза корабля».
На стоянке, в походе, днём и ночью, в жару и холод, в тихую погоду и в яростный шторм не мигая смотрит корабль глазами сигнальщиков на всё, что творится вокруг него на воде, под водой и в воздухе. И ничему не укрыться от этих зорких глаз…
Похитил медвежонка старшина катера Сверчков вместе с Охапкой. Дело было так. Когда горнисты проиграли на обед, Сверчков сказал:
— Ну, прошёл срок. Пойдём к коку за медвежонком. Только не отдаст он его нипочём.
— А мы его, того… в охапку! — сказал Охапка.
Так и сделали. Только кок ушёл с пробой обеда, Сверчков и Охапка подхватили медвежонка под лапы и благополучно доставили зверя на мостик.
— Не опоздали! — смеялся Охапка.
Охапка никогда не опаздывал.
Однажды в Южно-Китайском море «Маршал» попал в тайфун. Громадный корабль раскачивался на волнах, как игрушечный. Через всю палубу перекатывались ревущие волны. Линкор глубоко зарывался носом. Корма обнажалась, и огромные винты с грохотом вращались в воздухе.
«Маршал» гневно раскидывал море на обе стороны и, не уменьшая хода, продвигался всё вперёд да вперёд, к родным берегам.
Среди мрака бури Охапка первым заметил в море военные корабли. Это была английская эскадра. Она шла навстречу «Маршалу».
Скоро стали видны на мостиках английские офицеры. Они смотрели в бинокли на «Маршала».
Вдруг на задней мачте линкора бешеный ветер сорвал вымпел: красный длинный с косицами флаг. Его носят только военные корабли как боевое отличие.
Оторвало вымпел вместе с верёвкой-фалом. Заменить сорванный вымпел другим можно было, лишь поднявшись на самую верхушку мачты, под клотик. Но как и кто это сделает в такой дикий шторм?
Английская эскадра уменьшила ход своих кораблей до малого. Быть может, английским офицерам захотелось посмотреть на русский военный корабль?
Вдруг на высокой мачте «Маршала» показалась маленькая фигурка.
Английские офицеры так и замерли с биноклями у глаз.
А моряк карабкался вверх по мачте, будто мальчишка на дерево.
Страшно раскачивало корабль. Вот-вот дорвётся смельчак в бушующее море или разобьётся вдребезги о бронированную палубу линкора. Завывал ветер. Ревело море, ожидая своей добычи…
Да не тут-то было!
Вот добрался храбрец до клотика и сделал что было нужно.
Вымпел развернулся по ветру и заиграл красной молнией. А краснофлотец спокойно пополз вниз.
Спустился Охапка с мачты, подошёл к командиру корабля и поднял расцарапанную руку к бескозырке:
— Товарищ командир корабля! Вымпел на месте!
Командир корабля что-то хотел сказать, но вместо этого крепко обнял Охапку и расцеловал его в мокрые щёки.
Вот какого друга нашёл себе медвежонок.
Правильный прицел
Притащили Сверчков и Охапка зверёныша на мостик. Охапка поднял его на руки:
— Живи теперь, малыш, с нами, под облаками. А чтобы все знали, что ты наш, будем звать тебя с этого часу Клотиком!
Медвежонок посмотрел на палубу, на море и зашевелил лапами. Ему представилось, что внизу ползают муравьи. Но это бегали краснофлотцы по палубе и катера носились по воде. Сверху они казались совсем маленькими.
— Ну, что ж ты молчишь? Отвечай по-морскому: есть! — засмеялся Охапка и поднёс к носу медвежонка румяное яблоко.
«Уррр!» — пробурчал медвежонок.
— Ну вот и молодец! — сказал Охапка, опустил медвежонка на палубу и положил перед ним яблоко.
Медвежонок занялся делом…
Ему тут нравилось. Приятно разглаживал шерсть свежий ветерок, весело кричали чайки, было очень тихо. Сигнальщики подымали фалы с разноцветными флагами. Лёгкие флаги улетали куда-то в голубое небо. Они были похожи на больших бабочек.
Вот интересно только: когда одно яблоко съешь, второе дадут?