Радость в них, и в них слеза.
Мои глаза, мои глаза.
Мои глаза, мои глаза
В них и тишь и в них гроза.
Мои глаза, Мои глаза
Мои глаза, Мои глаза
В них беспутье, в них стезя.
Мои глаза, мои глаза.
Мои глаза, мои глаза.
В них и можно и нельзя.
Мои глаза, мои глаза
Мои глаза, мои глаза,
В них и против, в них и за.
Мои глаза, мои глаза.
6-го октября 1917 г.
XIII.
Помню первую свою встречу.
Вокруг меня себя’и все знакомые.
Вешний рой предчувствий,чувств предтечи.
Чужие Я? Друг другом искомые.
Я — про детство мне рассказало.
Лежу Сам на диване слушаю.
Вдруг слеза Моя на лоб мой упала,
Ее я осязанием кушаю.
Мой рассказ тихохонько вился,
Слезы идею всю я съел, испил.
И, опьянев от изобилья сил,
Проснулся, видя сон систем кутил.
Мой рассказ мне винной трезвостью лился...
Я в слезе терялся, я в рассказе находился.
7-е июня 1918 г. Москва.
XIV.
Свой взор я уловил давно,
Он говорил на языке молчанья.
И тишь души он бороздил до основанья
„Себя люблю и не люблю — люблю. Мне все равно!“
Свой взор давно я уловил,
Блуждал он по небу младых мечтаний,
И отдохнуть сел под сень дерева гаданий.
В тот вечер, в чудный час каждения сердец светил.
Давно я уловил свой взор,
Он был намеком век, ресниц загадкой —
Он грел, светил, жжег огнепламенно, украдкой.
Ко мне он снизошел с высот судьбы, с волшебных гор.
Свой взор я уловил давно...
В страну самовлюбления он прорубил окно.
XV.
Люблю свои глаза.
Люблю сам в них глядеться
Оттуда черно поднимается гроза,
Что хочет в омут, в бездну, в глубину одеться.
Свои глаза люблю.
Люблю их речь намеков.
И жажды наглядения не утолю,
И зноем лета не испью ручья упреков
Люблю глаза свои.
Наивность, шельмоватость.
Я молвлю зеркалу: их тайны утаи,
И греховодничество, и соблазн, и святость.
Грожу, топчу ногой: Глаза мои, я вас!..
— Грози, кричи, молчи, не возмутишь ты нас...
XVI.
Я жду себя, я ожидаю,
И в ожиданья комнату я убираю.
И разум от злых заданий,
И сердце от злых воспоминаний
Себе навстречу очищаю.
Я вымел мусор, вынес сор.
И на полу ни крупинки, —
В речи признанья ни заминки,
И в злате чувства ни песчинки,
И в храме действа ни пылинки —
К себе сойду с высоких гор.
Я жду Себя, Себя я ожидаю.
Край ожидания без брега и без краю...
4-е июня 1918 г. Москва.
XVII.
Тоскую,
И светлый край одежды вспоминанья своего целую.
И, лежа на постели,
Ищу себя вокруг, стремлюсь к Себе, как к жизни цели.
Мечтаю.
И косы черные свои на растояньи заплетаю.
Шаги свои я слышу
В дерзаньи веток древа, лазящих на крышу.
Младею
С собой иду. Вот сад. Благословлю тенистую аллею.
Я — счастье человека.
Лобзанием живлю свои глаза и веки.
Рождаюсь.
К восходу я, к источнику бытья сам приближаюсь.
XVIII.
Я руки свои связал,
Обвил я их моей мечтой.
Я пленник свой.
Я скован. Цепь — краса красой.
Я руки свои связал.
Я с радостью наручники ношу.
Неволи поле вольно я пашу,
Слезою радости ее рошу.
На нем любви засею семена,
Взойдут во мне Мои младые времена,
В меня‘ях зацветут поэтов племена.
И песнь бытья в себе самом созреет,
И тиши бесконечность звуком одолеет,
И осень жизни младо-юно завеснеет
7-го июня 1918 г.
XIX.
И я пугнул улыбок стаю,
И волосом своим играю.
И исхожу серьез от краю и до краю.
Я мру, — я есмь, бытье и тленье сочетаю.
И солнце смеха своего я оседлаю.
Я все могу, умею — ничего не знаю.
И высь, и глубь блаженства вод жезлом дерзанья рассекаю,
И улетев и уходя, причалив, стоя, уплываю.
Руками нежно, цепко Слово обвиваю.
Объятия венки плету и заплетаю.
В ласк ручейках главу свою купаю,
Потоком горным к своему мчусь Маю.
И в море бури я впадаю.
Я гасну... Жгу и зажигаю.
26-ое мая 1918 г. Москва
XX.СМЕЯЛСЯ.
Я смеялся и улыбался,
И в улыбке отражался.
И пахнул я грезо-снами,
Намекал я молодости веснами.
Баловливость, шаловливость,
И в движении игривость.
Грезит глаз мой небом синим.
— О, давайте, мир мы передвинем!
—Двинем! Тяжела мне ноша.
—Чувство вьется прямо, косо.
— Все тяжелое мы минем ..
Глаз мой грезит небом синим.
Плосок я и я глубок.
Весь я случай, своеволья рок.
1917 г.
XXI.МОЯ ЗАПИСКА.
Дерево цветет,
Снегом майским нежны лепестки.
Пчелка, мед и сот.
Улей и укус — ростки.
И во дверь стучится Слово.
Просит у меня приюта, крова
И для эхо и для зова.
Я объятья простираю.
Странников радушно принимаю.
Сердцем теплым угощаю.
За строкой строка
Вьют, плетут слова без слов узор.
Ластится тоска,
Стелется вечерних грез ковер.
3 мая 1918 г. Москва.
XXII.
Туфли мою.
Щетку мылом
Крою...
И мечта об Эго милом.
Туфли белы...
Я безвинность!
Спелы
Ноги. Песня Лебединость.
Туфли „было“
Моет мыло.
Тела
Частью туфля стать успела...
Туфли мою...
Занят весь собою.
XXIII.ПИШИ.
„Пиши! — Я говорю.
„Пиши! Пиши!“ повелеваю.
Диктуй!—Я напишу.
Я побежду. Я побеждаю.
Я вольно не пишу.
Всегда пишу я под диктовку
И потому стихи
Мои нескладны и неловки.
„Пиши! Пиши“ — диктуй!
Я жду и слова, и молчанья
Послушны мне; кисть, звук
И радость, возглас и рыданья
„Пиши! Пиши“ Диктуй.
В начале был Эго... Поцелуй.
1917 год
XXIV.
В качалке слова я себя качал.
Меня всем телом улыбалось,
И в зеркале улыбки отражалось.
И нежно тихий глас меня ко мне звал, звал...
В качалке слова я себя качал,
Как мать дитя свое качает
И песней сонность, грезность навевает,
Так небо убаюкивает волны хвал.
В качалке слова я себя качал,
Так ветер летний зыблет волны,
Тоски полета и истомы полный,
Так берег, лоно усыпляет море, шквал.
В качалке слова я себя качал...
И к губам девственным своим я припадал!..
2 июля 1918 г.
XXV.ПРИДИ!
Приди!
Я жду себя!
Молю. Молитва тихая, меня ко мне веди!
Твори мне чудо, лик яви, любя!
Я жду...
Себя... ко мне
Волшебным словом и стихом
Себя я приведу
В полуночной тиши и тишине
Я жду.
Я жду себя.
Гуляю грустью в молодом саду.
Несу свой образ — я в душе, скорбя.
Я жду...
К себе иду.
XXVI.
Зову и кличу, и зову
Себя... И тихо Эго, Я, шепчу святое.
Во сне и на яву.
Крылюсь к Себе и стоя.
И слоги имени плету
Свои, венки благоуханий образуя.
Ловлю их на лету
В предчувстьи поцелуя.
Плету слога в звено молитв,
Творю любовные сцепленья, заклинанья,
И душу юных слов
И действа извиванья.
Все именем Своим творю,