СЦЕНА ПЕРВАЯ
Царская беседка в городе Небосклона, три года спустя. Эхнатон лежит на ложе, он очень изменился, выглядит больным, его глаза блуждают. Рядом Писец, он готов записать слова фараона. Кроме него, в беседке Нефертити и Тутанхатон.
ЭХНАТОН
Пиши.
Пауза.
Благословенное дыхание,
исходящее из уст Атона…
Благословенное дыхание…
Я вдыхаю его, оно во мне…
(Вздыхает.)
Как горячо оно!
НЕФЕРТИТИ
То дует раскаленный южный ветер.
ЭХНАТОН
(бессильно)
Ветер смерти —
он обжигает и слепит —
он отнимает жизнь.
НЕФЕРТИТИ
Он переменится, и вскоре
дыханье севера прохладу принесет.
(Гладит рукой его лоб.)
ЭХНАТОН
(повторяя, словно ребенок)
Дыханье — севера прохладу —
(Берет ее за руки.) прохладу рук твоих прекрасных.
(Писцу.)
Пиши.
(Приподнимается на локте, с внезапной яростью в голосе.)
О мой отец Атон,
я твой желаю слышать голос —
твой голос, и прохладное дыханье,
что наполняет жизнью плоть мою,
твой голос и твою любовь,
что жизнью наполняет
плоть мою.
(Всхлипывает.)
НЕФЕРТИТИ
Мой господин, скажи мне, что с тобою?
ЭХНАТОН
Они оставили меня —
слова моих видений.
Ослаб я телом.
НЕФЕРТИТИ
Жара пройдет — к тебе вернутся силы.
ЭХНАТОН
Ах, эти руки!
(Играет с ее руками.)
Я хочу
их снова вылепить из глины
и снова расписать
нежнейшими оттенками всех красок!
Но не сейчас — сейчас я так устал…
НЕФЕРТИТИ
Ты отдохни.
ЭХНАТОН
Я так устал, что даже мои видения оставили меня…
(Гладит ее руки.)
Любимые,
прекраснейшие руки…
(Вдохновенно.)
Дай твой руки, о Атон,
держащие твой дух,
дабы я мог его узнать
и жить им…
Нефертити отдергивает руки. Входит Хоремхеб и останавливается.
Твой дух, чтобы я мог им жить…
НЕФЕРТИТИ
Ты хочешь с государем говорить, почтенный Хоремхеб?
ХОРЕМХЕБ
О новостях из Сирии, царица!
НЕФЕРТИТИ
О нет! Царь утомлен Великою Жарой.
Его теперь нельзя тревожить.
ХОРЕМХЕБ
Уже семь дней подряд
гонцам так отвечают,
скакавшим день и ночь,
без устали, поскольку промедленье
подобно смерти, — здесь им отвечают:
«Царь спит», «Царь плавает на лодке»,
«Царь молится»… Не стоит ли сказать
им раз и навсегда, что у царя
для подданных нет времени?
ЭХНАТОН
(очнувшись)
Так это ты, мой верный Хоремхеб?
ХОРЕМХЕБ
Да, я, мой государь,
со срочным делом.
Но, может быть, я этим песнь прервал —
прекраснейшую песнь
о красоте Царицы?
НЕФЕРТИТИ
(горько)
Увы, не обо мне.
ЭХНАТОН
Гимн моему отцу Атону.
Он будет вырезан на плитах
моей гробницы.
ТУТАНХАТОН
Мой тесть и государь, ты говоришь
так, будто скоро нас покинешь!
ЭХНАТОН
Готовым к смерти надо быть всегда —
как наши предки были к ней готовы.
Вот Хоремхеб свою гробницу
построил много лет назад,
моя уже меня готова принять,
и скоро мастера начнут твою гробницу.
Но к смерти должно подготовить нам
не только усыпальницу, но душу.
ХОРЕМХЕБ
Я бы сперва поговорил о теле,
вернее — о телах,
коль государь позволит
от мыслей о душе его отвлечь.
ЭХНАТОН
Что ж, говори.
ХОРЕМХЕБ
(разворачивает свиток папируса и читает)
От правителя твоего города Тунипа,
что в землях Митанни.
Жители Тунипа твои слуги,
да будешь ты здравствовать вечно.
Припадаем к стопам твоим, говоря:
кто бы мог разорять Тунип в прежние времена
и не быть разоренным воинами Великого царя Тутмоса?
Разве боги Египта не живут в Тунипе?
Пусть царь спросит стариков, —
а ныне мы остались без защиты
Великого Царя Египта.
Если не прибудут его воины и колесницы,
Азиру Аморийский[41] сделает с нами то же,
что раньше сделали воины фараона.
Он будет делать что пожелает
на землях, принадлежащих нашему государю,
царю Египта. Тунип, твой город, плачет,
но он бессилен и слезы его бесполезны.
Много раз мы посылали к нашему государю, царю Египта,
в ответ не услышали ни единого слова.
Долгая пауза.
ЭХНАТОН
Мой бедный город!
ХОРЕМХЕБ
Они по-прежнему верны нам.
Они надеются и верят,
что мы их защитим и не дадим погибнуть.
ЭХНАТОН
Какое тяжкое несу я бремя!
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, еще не поздно.
Нам верны, как прежде, Библ и Симира,
в их гаванях мы высадим войска,
чтоб до Тунипа шли они по суше.
Душратта, царь Митанни, тоже с нами.
Пусть Итакама, царь Кадеша,
успел от нас переметнуться к хеттам,
его нетрудно будет одолеть,
чтоб легче было говорить с Азиру.
ЭХНАТОН
Когда ты наконец поймешь,
что силой мира не добиться?
ХОРЕМХЕБ
Риббади пишет, что Симира
как птица в клетке.
Пауза.
Мой государь, Риббади — это друг мой,
он человек прямой и честный, верный,
таких — один на тысячу. Неужто,
мой государь, ты обречешь
его и сыновей его на смерть?
ЭХНАТОН
Не понимаешь сам, о чем ты просишь…
Вернуться к старому — к насилию и смерти…
Нет, этого быть не должно…
ХОРЕМХЕБ
Но Аскалон, Гезер, Лашиш[42]
уже не подчиняются Египту.
Послушай, что слуга твой верный пишет.
Абдихиба.
(Читает.)
Все царские земли скоро будут потеряны.
Смотри, земля Сеир, вплоть до горы Кармель,
враждой исполнилась,
и погибли князья ее.
Пусть государь позаботится о своих землях
и пришлет свое войско.
Если в этом году не придет к нам подмога,
все земли государя моего будут утрачены.
Пауза.
И вот что пишет этот славный воин в конце письма:
«Если же в этом году к нам не придет подмога,
пришли, мой государь, за мной и братьями моими,
чтоб мы могли умереть подле нашего государя».
ЭХНАТОН
Пиши, писец.
Пиши мои слова к Азиру, моему слуге.
Слышал я о тебе дурные слова,
что ты угнетаешь и разоряешь моих верных слуг
и мои города. Поэтому я приказываю тебе сей же час
прибыть в город Небосклона и ответить
передо мной за все беззакония,
в которых тебя обвиняют.
Ты обещал возлюбить Атона,
а вместе с ним — мир и добродетель.
Прибудь немедленно и подтверди свою клятву.
ХОРЕМХЕБ
Напрасно! Он тебе ответит
известной лестью, лживыми словами,
что он Египту-де, как прежде, верен,
что принял веру Солнечного Диска,
тем временем все; наши города падут
и верные нам будут перебиты.
НЕФЕРТИТИ
(гневно)
Я вижу, ты забылся, Хоремхеб!
Так говорить с Властителем Египта,
сыном Ра, живущим Правдой!
ЭХНАТОН
Нет, не вини его — его устами
одна любовь к друзьям и горечь говорит.
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, молю тебя, во имя
остатков той любви, что ты ко мне питал,
пошли войска и заступись за верных!
ЭХНАТОН
Послушай, Хоремхеб.
Ведь если эти люди
сошли с ума,
друг друга убивают, грабят
им это позволительно, они
не знают лучшей жизни.
Но если это все — насилье, грабежи —
произойдет по моему приказу,
то этого понять не смогут люди.
По моему приказу кровь не может литься
так заповедал мой Отец, Атон.
Скорее лебедь станет черным, ворон — белым,
холмы — долинами, пески — морями,
чем я его нарушу волю.
Хоремхеб со стоном отворачивается.
(Хоремхебу.)
Пойми меня, возлюбленный мой друг!
Хоремхеб отворачивается.
ХОРЕМХЕБ
Я не могу.
ЭХНАТОН
(со вздохом, писцу)
Ступай. Пускай мои приказы
известны станут всем.
(К Тутанхатону и Нефертити.)
Пойдем. Становится свежо.
(Выходит, за ним Нефертити и Тутанхатон.)
Незземут видит убитого горем Хоремхеба.
НЕЗЗЕМУТ
(ядовито)
Ну, понял ты, что фараон безумен?
ХОРЕМХЕБ
(испуганно)
Безумен?
НЕЗЗЕМУТ
От глубокой веры в бога
с ума иные сходят. В этом деле
порядок нужен, правила и мера —
как было прежде у жрецов Амона.
ХОРЕМХЕБ
Я этого не вынесу!
НЕЗЗЕМУТ
А будет хуже.
(Пристально смотрит на Хоремхеба.)
Безумье это быстро нарастает…
ХОРЕМХЕБ
Как? Государь? Мой господин возлюбленный — безумен?
НЕЗЗЕМУТ
(нетерпеливо)
Как странно, что никто не замечает
его безумия. А мне давно все ясно.
ХОРЕМХЕБ
(наконец осознав смысл ее слов.)
Тебе, о Царственная Госпожа?
НЕЗЗЕМУТ
Не веришь? Ты считаешь, в женском сердце,
пустом и легковесном, места нет
любви к Отечеству? А я горжусь Египтом
и не хочу, чтоб он посмешищем служил
для варварских народов и племен.
ХОРЕМХЕБ
(вздрагивает)
Позволить издеваться над собой
сирийцам, хеттам и нубийцам!
Прошу тебя…
НЕЗЗЕМУТ
Ты воин,
а воин должен не бояться правды.
Какой дорогою идет Египет
последние пятнадцать лет?
ХОРЕМХЕБ
Да, это правда…
НЕЗЗЕМУТ
Я люблю Египет.
Он потерял величие, но сможет
великим снова стать — еще не поздно.
ХОРЕМХЕБ
Но скоро станет поздно.
НЕЗЗЕМУТ
Слишком поздно. Скоро…
(Многозначительно.)
Если мы вовремя не примем меры.
ХОРЕМХЕБ
Что тут поделать, если господин мой,
Амон его спаси — сошел с ума?
НЕЗЗЕМУТ
Ты это понял?
ХОРЕМХЕБ
Да.
НЕЗЗЕМУТ
Один лишь человек спасти Египет может —
ты, Хоремхеб.
ХОРЕМХЕБ
Я?
НЕЗЗЕМУТ
Ты прославлен, ты любим народом,
тебя боготворит и чернь и войско.
С тобою разум, мужество и власть,
тебе достанет сил спасти Египет.
Ведь больше нет у трона никого!
ХОРЕМХЕБ
Одни танцоры, упаси Аман!
Художники и музыканты!
Мир грез и неги,
чуждый жизни настоящей!
НЕЗЗЕМУТ
Один лишь ты от жизни не уходишь!
ХОРЕМХЕБ
(просто, без тени тщеславия или гордости)
Мне тоже так казалось иногда.
НЕЗЗЕМУТ
Признайся: все, что происходит,
как сон дурной и хочется проснуться?
ХОРЕМХЕБ
Да.
НЕЗЗЕМУТ
Так действуй же, Амоном заклинаю!
ХОРЕМХЕБ
О чем ты, госпожа?
НЕЗЗЕМУТ
Ведь ты солдат,
привыкший действовать без промедленья.
Ведь ты не будешь, голову склонив,
отчаянью бессильно предаваться?
ХОРЕМХЕБ
Ты укажи мне путь прямой — и я пойду.
До этих пор я словно связан.
НЕЗЗЕМУТ
Страна — во власти одного безумца,
хоть и любимого — как мной, так и тобой!
ХОРЕМХЕБ
Но государство не может быть игрушкой одного!
(Меряет шагами беседку.)
НЕЗЗЕМУТ
(понизив голос и озираясь)
Есть вести для тебя.
ХОРЕМХЕБ
Как? Для меня?
НЕЗЗЕМУТ
От Мериптаха,
Верховного жреца Амона.
ХОРЕМХЕБ
Что ему нужно?
НЕЗЗЕМУТ
Он просил тебя припомнить
слова, что были сказаны когда-то —
спросить себя: что для тебя важнее —
держава или царь?
ХОРЕМХЕБ
Они — одно.
НЕЗЗЕМУТ
Нет, не всегда.
А что важней сегодня?
Входит Эхнатон.
ЭХНАТОН
Оставь нас, Незземут.
Я говорить желаю
с Хоремхебом.
Незземут выходит. Эхнатон подходит к Хоремхебу. (Нежно.)
Мой лучший друг, мой самый верный друг!
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, любимый господин мой!
ЭХНАТОН
О сердце верное!
Хоть ты меня не понимаешь,
любовь твоя не может измениться.
ХОРЕМХЕБ
Не может…
ЭХНАТОН
(с огромным воодушевлением)
Но теперь
понять меня ты должен!
Найду слова, чтоб объяснить тебе…
Любовь, и Красота, и Мир, и Правда —
все это вечно и куда важнее
рождения, и смерти, и страданий,
что мучают тела людей.
ХОРЕМХЕБ
Страдания, Рождение и Смерть —
все это — человеческая жизнь,
все остальное же — слова.
ЭХНАТОН
(вздыхая)
Ты тот же, что тогда — давным-давно,
у стен отцовского дворца.
Не стали ближе мы в понятиях и мыслях.
Но отчего тогда друг друга любим мы?
ХОРЕМХЕБ
Быть может,
чтоб друг друга мучить.
ЭХНАТОН
Я был так юн, надежд исполнен.
Жизнь мне простой казалась, ясным — путь.
Я дать хотел стране любовь и мир.
Но вижу: их Египет не желает,
представь, что и мои ученики,
мои друзья, здесь, во дворце…
Ты знаешь,
они — они задумали воздвигнуть
огромнейшую статую Атона, похожую на идолов былых,
Хатор и Птаха,
на эти чучела — на этого
(С ненавистью.)
Амона! Вот и все,
что им понятно о моем отце, Атоне,
Живущем Свете, им бы только
воздвигнуть в храме статую из камня.
И это — мои дети, которых вел я к мудрости и свету,
не слышат ничего, не видят,
не понимают, нет, не понимают.
Никто из них — и даже Нефертити, —
никто из них не понимает,
кроме меня?
(Мягко.)
И это значит —
быть сыном Бога?
(Замирает, воздев руки.)
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, мой господин любимый,
ты нездоров, я вижу, ты устал.
ЭХНАТОН
(задиристо)
Я нездоров? О да, я нездоров!
Да, я устал — от непосильной ноши!
ХОРЕМХЕБ
Ты должен отдохнуть. Нельзя ли сделать так,
чтоб ты, живя в своей прекраснейшей столице,
доверил бы другим дела страны?
ЭХНАТОН
Как это можно?
ХОРЕМХЕБ
Ты наследника объявишь
и соправителем его провозгласишь —
так прежде делали.
ЭХНАТОН
Наследника ведь нет —
меня не сменит сын.
За что, Атон,
ты не дал сына мне?
ХОРЕМХЕБ
С тобою вместе сможет править
муж дочери — таков обычай.
Тутанхатон, мне кажется, сумеет
страною править. Пусть скорей он станет
супругом дочери твоей, Анхепатон.
ЭХНАТОН
Муж старшей дочери, Сменхара,
быть должен первым. Он Атону верен,
виденья светлые его не оставляют.
ХОРЕМХЕБ
Он хрупок телом и здоровьем слаб,
зато Тутанхатон силен и молод.
ЭХНАТОН
Как может мальчик управлять Египтом?
ХОРЕМХЕБ
Я мог бы стать советником его,
ЭХНАТОН
(медленно)
Не будет этого. Я не могу отдать
другому свою ношу. До конца
ее нести придется самому.
Входит Нефертити.
НЕФЕРТИТИ
Ты до сих пор еще не отдыхал?
Ну сколько можно говорить еще
о государственных делах?
(Гневно, Хоремхебу.)
А ты, почтенный, — разве ты не видишь,
Царь нездоров, нельзя его тревожить?
ХОРЕМХЕБ
Я это вижу.
ЭХНАТОН
(взбешенный, заикаясь)
Но что-то… что-то… нужно сделать срочно!
НЕФЕРТИТИ
Но не сейчас.
ЭХНАТОН
Да, изваяние Атона!
Неужто все — слепцы? Упрямые невежды?
НЕФЕРТИТИ
Не стоит беспокоиться об этом —
ты ведь сказал им:
статуи не будет!
ЭХНАТОН
Но почему они не видят сами,
не понимают…
(Внезапно замолкает и пристально смотрит на Нефертити.)
Ты-то — понимаешь?
НЕФЕРТИТИ
Что я должна понять?
ЭХНАТОН
Что невозможно —
не может быть изображенья Бога?
НЕФЕРТИТИ
(немного неуверенно)
Ну, если ты не хочешь — то не надо…
ЭХНАТОН
Я не о том. Я просто знать хочу,
я должен знать — мне это очень важно.
НЕФЕРТИТИ
Скажи мне, что ты хочешь знать.
ЭХНАТОН
Ты бы смогла себе вообразить,
что кто-нибудь сумеет изготовить
изображенье Бога?
НЕФЕРТИТИ
Вероятно,
оно должно быть чудом красоты. (Задумчиво.)
Пожалуй, никому из мастеров твоих —
такое будет не под силу.
ЭХНАТОН
(со стоном отворачивается)
Один — один — совсем один. Ты тоже…
НЕФЕРТИТИ
Да, тоже.
Один ведь сын Атона.
ЭХНАТОН
Но это ясно — и это очень просто.
И все-таки они не понимают!
(Мечется по беседке, затем внезапно поднимает глаза к небу)
Когда-то в прошлом
Амона звали государем
среди богов, а разве он им был?
НЕФЕРТИТИ
Да, был, но только это миновало.
Теперь ему уже никто не служит.
ЭХНАТОН
Нет, нет. Ах да, теперь я понимаю,
что нужно сделать.
(Молчит, уставясъ в пространство широко открытыми глазами.)
НЕФЕРТИТИ
Мой государь любимый, что с тобой?
ЭХНАТОН
(поднимая голову и воздев руки)
Зачем, зачем меня оставил ты, Отец?
Что не одушевляешь ты меня своим дыханьем?
Я одинок… один…
(Делает несколько шагов, потом, пошатнувшись, едва не падает.)
Нефертити и Хоремхеб успевают подхватить его и подвести к ложу.
НЕФЕРТИТИ
Царь заболел. Пошлите за врачами.
ЭХНАТОН
Не надо, это не опасно.
(Садится.)
Теперь я понимаю.
Я должен сделать больше, больше. Нефертити…
НЕФЕРТИТИ
Да, господин мой?
ЭХНАТОН
Слушай, Нефертити.
Атон — не царь богов, а будь он им,
его изобразить нетрудно было б.
Атон не царь богов хотя бы потому,
что нет других богов — лишь он один.
Вот почему и надобно покончить
со всеми идолами остальными.
Да, наконец я понял, в чем ошибка:
я прежде думал об одном Амоне
и о его жестокой власти. Нет,
должны уйти все остальные боги,
и лишь тогда, прозрев, поймут все люди,
что значит Бог, в чем сущность Бога…
(Закрывает глаза, потом открывает, отрывисто.)
Мой Хоремхеб, ты должен проследить,
чтобы мои приказы выполнялись.
Во всем Египте имена богов —
Хатор и Птах, Осирис и Исида[43],
Сехмет, Анубис[44] — надлежит стереть
и уничтожить!
ХОРЕМХЕБ
Это невозможно,
мой государь, — ведь люди не потерпят…
НЕФЕРТИТИ
Нет, Эхнатон, нельзя! Хатор-богиню
так любят женщины и хлебопашцы,
бог Осирис утешает бедных,
когда уходят те, кого они любили.
ЭХНАТОН
Пусть они сгинут — все до Одного!
НЕФЕРТИТИ
Нет, нет, не надо лишать людей
того, что им несет покой и утешенье.
ЭХНАТОН
Все это — ложь. А ложь должна исчезнуть
для торжества Живой и Вечной Правды.
НЕФЕРТИТИ
Не каждый сможет Правдой жить, как ты.
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, твой шаг не слишком мудр.
ЭХНАТОН
Они должны уйти — должны уйти…
(Вскакивает словно в горячке.)
Должно уйти все то, что затмевает
путь человеку к Правде — к Правде Бога!
НЕФЕРТИТИ
Тогда и я должна уйти? Уйду!
Вели стереть мое повсюду имя —
как стерли имя твоего отца!
(Кричит.)
Я отрекаюсь от Атона!
Ты слышишь? Отрекаюсь от него!
Эхнатон падает. Нефертити бросается к, нему.
Эхнатон, Эхнатон…
ХОРЕМХЕБ
Да, Незземут права — наш государь безумен.
Занавес
одна любовь к друзьям и горечь говорит.
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, молю тебя, во имя остатков той любви, что ты ко мне питал, пошли войска и заступись за верных!
ЭХНАТОН
Послушай, Хоремхеб.
Ведь если эти люди сошли с ума,
друг друга убивают, грабят им это позволительно, они не знают лучшей жизни.
Но если это все — насилье, грабежи — произойдет по моему приказу, то этого понять не смогут люди.
По моему приказу кровь не может литься так заповедал мой Отец, Атон.
Скорее лебедь станет черным, ворон — белым, холмы — долинами, пески — морями, чем я его нарушу волю.
Хоремхеб со стоном отворачивается. (Хоремхебу.)
Пойми меня, возлюбленный мой друг!
Хоремхеб отворачивается
ХОРЕМХЕБ
Я не могу.
ЭХНАТОН
(со вздохом, писцу)
Ступай. Пускай мои приказы известны станут всем.
(К Тутанхатону и Нефертити.)
Пойдем. Становится свежо.
(Выходит, за ним Нефертити и Тутанхатон.)
Незземут видит убитого горем Хоремхеба.
НЕЗЗЕМУТ
(ядовито)
Ну, понял ты, что фараон безумен?
ХОРЕМХЕБ
(испуганно)
Безумен?
НЕЗЗЕМУТ
От глубокой веры в бога с ума иные сходят. В этом деле порядок нужен, правила и мера — как было прежде у жрецов Амона.
ХОРЕМХЕБ
Я этого не вынесу!
НЕЗЗЕМУТ
А будет хуже.
(Пристально смотрит на Хоремхеба.) Безумье это быстро нарастает…
ХОРЕМХЕБ
Как? Государь? Мой господин возлюбленный —
безумен?
НЕЗЗЕМУТ
(нетерпеливо)
Как странно, что никто не замечает его безумия. А мне давно все ясно.
ХОРЕМХЕБ
(наконец осознав смысл ее слов) Тебе, о Царственная Госпожа?
НЕЗЗЕМУТ
Не веришь? Ты считаешь, в женском сердце, пустом и легковесном, места нет любви к Отечеству? А я горжусь Египтом и не хочу, чтоб он посмешищем служил для варварских народов и племен.
ХОРЕМХЕБ
(вздрагивает)
Позволить издеваться над собой сирийцам, хеттам и нубийцам!
Прошу тебя…
НЕЗЗЕМУТ
Ты воин,
а воин должен не бояться правды.
Какой дорогою идет Египет последние пятнадцать лет?
ХОРЕМХЕБ Да, это правда…
НЕЗЗЕМУТ
Я люблю Египет.
Он потерял величие, но сможет великим снова стать — еще не поздно.
ХОРЕМХЕБ
Но скоро станет поздно.
НЕЗЗЕМУТ
Слишком поздно. Скоро…
(Многозначительно.)
Если мы вовремя не примем меры.
ХОРЕМХЕБ
Что тут поделать, если господин мой, Амон его спаси — сошел с ума?
НЕЗЗЕМУТ Ты это понял?
ХОРЕМХЕБ
Да.
НЕЗЗЕМУТ
Один лишь человек спасти Египет может — ты, Хоремхеб.
ХОРЕМХЕБ
Я?
НЕЗЗЕМУТ
Ты прославлен, ты любим народом, тебя боготворит и чернь и войско.
С тобою разум, мужество и власть, тебе достанет сил спасти Египет. Ведь больше нет у трона никого!
ХОРЕМХЕБ
Одни танцоры, упаси Аман!
Художники и музыканты!
Мир грез и неги, чуждый жизни настоящей!
НЕЗЗЕМУТ
Один лишь ты от жизни не уходишь!
ХОРЕМХЕБ
(просто, без тени тщеславия или гордости) Мне тоже так казалось иногда.
НЕЗЗЕМУТ
Признайся: все, что происходит, как сон дурной и хочется проснуться?
ХОРЕМХЕБ
Да.
НЕЗЗЕМУТ
Так действуй же, Амоном заклинаю!
ХОРЕМХЕБ О чем ты, госпожа?
НЕЗЗЕМУТ Ведь ты солдат,
привыкший действовать без промедленья. Ведь ты не будешь, голову склонив, отчаянью бессильно предаваться?
ХОРЕМХЕБ
Ты укажи мне путь прямой — и я пойду. До этих пор я словно связан.
НЕЗЗЕМУТ
Страна — во власти одного безумца, хоть и любимого — как мной, так и тобой!
ХОРЕМХЕБ Но государство не может быть игрушкой одного!
(Меряет шагами беседку.)
НЕЗЗЕМУТ
(понизив голос и озираясь)
Есть вести для тебя.
ХОРЕМХЕБ Как? Для меня?
НЕЗЗЕМУТ
От Мериптаха,
Верховного жреца Амона.
ХОРЕМХЕБ Что ему нужно?
НЕЗЗЕМУТ
Он просил тебя припомнить слова, что были сказаны когда-то — спросить себя: что для тебя важнее — держава или царь?
ХОРЕМХЕБ Они — одно.
НЕЗЗЕМУТ
Нет, не всегда.
А что важней сегодня?
Входит Эхнатон.
ЭХНАТОН
Оставь нас, Незземут.
Я говорить желаю с Хоремхебом.
Незземут выходит. Эхнатон подходит к Хоремхебу. (Нежно.)
Мой лучший друг, мой самый верный друг!
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, любимый господин мой!
ЭХНАТОН
О сердце верное!
Хоть ты меня не понимаешь, любовь твоя не может измениться.
ХОРЕМХЕБ
Не может…
ЭХНАТОН
(с огромным воодушевлением)
Но теперь понять меня ты должен!
Найду слова, чтоб объяснить тебе…
Любовь, и Красота, и Мир, и Правда — все это вечно и куда важнее рождения, и смерти, и страданий, что мучают тела людей.
ХОРЕМХЕБ
Страдания, Рождение и Смерть — все это — человеческая жизнь, все остальное же — слова.
ЭХНАТОН
(вздыхая)
Ты тот же, что тогда — давным-давно, у стен отцовского дворца.
Не стали ближе мы в понятиях и мыслях.
Но отчего тогда друг друга любим мы?
ХОРЕМХЕБ
Быть может,
чтоб друг друга мучить.
ЭХНАТОН
Я был так юн, надежд исполнен.
Жизнь мне простой казалась, ясным — путь. Я дать хотел стране любовь и мир.
Но вижу: их Египет не желает, представь, что и мои ученики, мои друзья, здесь, во дворце…
Ты знаешь,
они — они задумали воздвигнуть огромнейшую статую Атона, похожую на идолов былых,
Хатор и Птаха, на эти чучела — на этого
(С ненавистью.)
Амона! Вот и все,
что им понятно о моем отце, Атоне,
Живущем Свете, им бы только воздвигнуть в храме статую из камня.
И это — мои дети, которых вел я к мудрости и свету, не слышат ничего, не видят, не понимают, нет, не понимают.
Никто из них — и даже Нефертити, — никто из них не понимает, кроме меня?
(Мягко.)
И это значит — быть сыном Бога?
(Замирает, воздев руки.)
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, мой господин любимый, ты нездоров, я вижу, ты устал.
ЭХНАТОН
(задиристо)
Я нездоров? О да, я нездоров!
Да, я устал — от непосильной ноши!
ХОРЕМХЕБ
Ты должен отдохнуть. Нельзя ли сделать так, чтоб ты, живя в своей прекраснейшей столице, доверил бы другим дела страны?
ЭХНАТОН
Как это можно?
ХОРЕМХЕБ
Ты наследника объявишь и соправителем его провозгласишь — так прежде делали.
ЭХНАТОН
Наследника ведь нет — меня не сменит сын.
За что, Атон, ты не дал сына мне?
ХОРЕМХЕБ
С тобою вместе сможет править муж дочери — таков обычай.
Тутанхатон, мне кажется, сумеет страною править. Пусть скорей он станет супругом дочери твоей, Анхепатон.
ЭХНАТОН
Муж старшей дочери, Сменхара, быть должен первым. Он Атону верен, виденья светлые его не оставляют.
ХОРЕМХЕБ
Он хрупок телом и здоровьем слаб, зато Тутанхатон силен и молод.
ЭХНАТОН
Как может мальчик управлять Египтом?
ХОРЕМХЕБ
Я мог бы стать советником его,
ЭХНАТОН
(медленно)
Не будет этого. Я не могу отдать другому свою ношу. До конца ее нести придется самому.
Входит Нефертити
НЕФЕРТИТИ
Ты до сих пор еще не отдыхал?
Ну сколько можно говорить еще о государственных делах?
(Гневно, Хоремхебу.)
А ты, почтенный, — разве ты не видишь, Царь нездоров, нельзя его тревожить?
ХОРЕМХЕБ Я это вижу.
ЭХНАТОН
(взбешенный, заикаясь)
Но что-то… что-то… нужно сделать срочно!
НЕФЕРТИТИ Но не сейчас.
ЭХНАТОН Да, изваяние Атона!
Неужто все — слепцы? Упрямые невежды?
НЕФЕРТИТИ
Не стоит беспокоиться об этом — ты ведь сказал им: статуи не будет!
ЭХНАТОН
Но почему они не видят сами, не понимают…
(Внезапно замолкает и пристально смотрит на Нефертити.)
Ты-то — понимаешь?
НЕФЕРТИТИ Что я должна понять?
ЭХНАТОН
Что невозможно —
не может быть изображенья Бога?
НЕФЕРТИТИ (немного неуверенно)
Ну, если ты не хочешь — то не надо…
ЭХНАТОН
Я не о том. Я просто знать хочу, я должен знать — мне это очень важно.
НЕФЕРТИТИ
Скажи мне, что ты хочешь знать.
ЭХНАТОН
Ты бы смогла себе вообразить, что кто-нибудь сумеет изготовить изображенье Бога?
НЕФЕРТИТИ
Вероятно,
оно должно быть чудом красоты. (Задумчиво.)
Пожалуй, никому из мастеров твоих — такое будет не под силу.
ЭХНАТОН
(со стоном отворачивается)
Один — один — совсем один. Ты тоже…
НЕФЕРТИТИ
Да, тоже.
Один ведь сын Атона.
ЭХНАТОН
Но это ясно — и это очень просто.
И все-таки они не понимают!
(Мечется по беседке, затем внезапно поднимает глаза к небу)
Когда-то в прошлом
Амона звали государем среди богов, а разве он им был?
Да, был, но только это миновало.
Теперь ему уже никто не служит.
ЭХНАТОН
Нет, нет. Ах да, теперь я понимаю, что нужно сделать.
(Молчит, уставясъ в пространство широко открытыми глазами.)
НЕФЕРТИТИ
Мой государь любимый, что с тобой?
ЭХНАТОН
(поднимая голову и воздев руки)
Зачем, зачем меня оставил ты, Отец?
Что не одушевляешь ты меня своим дыханьем?
Я одинок… один…
(Делает несколько шагов, потом, пошатнувшись, едва не падает.)
Нефертити и Хоремхеб успевают подхватить его и подвести к ложу.
НЕФЕРТИТИ
Царь заболел. Пошлите за врачами.
ЭХНАТОН Не надо, это не опасно.
(Садится.)
Теперь я понимаю.
Я должен сделать больше, больше. Нефертити…
НЕФЕРТИТИ Да, господин мой?
ЭХНАТОН
Слушай, Нефертити.
Атон — не царь богов, а будь он им, его изобразить нетрудно было б.
Атон не царь богов хотя бы потому, что нет других богов — лишь он один.
Вот почему и надобно покончить со всеми идолами остальными.
Да, наконец я понял, в чем ошибка: я прежде думал об одном Амоне и о его жестокой власти. Нет, должны уйти все остальные боги, и лишь тогда, прозрев, поймут все люди, что значит Бог, в чем сущность Бога… (Закрывает глаза, потом открывает, отрывисто.) Мой Хоремхеб, ты должен проследить, чтобы мои приказы выполнялись.
Во всем Египте имена богов —
Хатор и Птах, Осирис и Исида[43],
Сехмет, Анубис[44] — надлежит стереть и уничтожить!
ХОРЕМХЕБ Это невозможно,
мой государь, — ведь люди не потерпят…
НЕФЕРТИТИ
Нет, Эхнатон, нельзя! Хатор-богиню так любят женщины и хлебопашцы, бог Осирис утешает бедных, когда уходят те, кого они любили.
ЭХНАТОН
Пусть они сгинут — все до Одного!
НЕФЕРТИТИ
Нет, нет, не надо лишать людей того, что им несет покой и утешенье.
ЭХНАТОН
Все это — ложь. А ложь должна исчезнуть для торжества Живой и Вечной Правды.
НЕФЕРТИТИ
Не каждый сможет Правдой жить, как ты.
ХОРЕМХЕБ
Мой государь, твой шаг не слишком мудр.
ЭХНАТОН
Они должны уйти — должны уйти…
(Вскакивает словно в горячке.)
Должно уйти все то, что затмевает путь человеку к Правде — к Правде Бога!
НЕФЕРТИТИ
Тогда и я должна уйти? Уйду!
Вели стереть мое повсюду имя — как стерли имя твоего отца!
(Кричит.)
Я отрекаюсь от Атона!
Ты слышишь? Отрекаюсь от него!
Эхнатон падает. Нефертити бросается к, нему.
Эхнатон, Эхнатон…
ХОРЕМХЕБ
Да, Незземут права — наш государь безумен.
Занавес
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица в Фивах, шесть месяцев спустя. На углу стоят двое мужчин, закутанных в плащи. Хоремхеб и Верховный жрец прижались к стене. Входят две женщины.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
Не торопись, я так устала.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
Держись, недалеко уже.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
Прямо тут и умру, на улице.
Сын-то мой уже отошел к Осирису.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
Т-сс, теперь нельзя упоминать Осириса.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
Осирис милостив, он заботился о наших мертвых. Что-то с ними будет, если Осирису нельзя уже их защищать?
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
Боги оставили Египет. Они прогневались.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
А кто этот новый бог? Что он нам сделал хорошего? Оступается, один из мужчин подбегает и подхватывает ее МУЖЧИНА
Держись, матушка.
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
Она с голоду падает.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
Они забрали все, что было — и бобы, и лук…
МУЖЧИНА
Не стало больше закона!
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
Тс-с, будь острожен. Мой сын пожаловался, а сборщики налогов ударили по голове его. С тех пор он такой странный — прямо как малое дитя.
Мужчина качает головой Женщины продолжают путь
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
(уходя)
Осирис — Осирис добрый, милосердный…
Подходит Второй мужчина
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Несчастная старуха.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Такие мрут как мухи. Боги гневаются на Египет.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
В этом году одни несчастья.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Сначала саранча…
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
А потом водопад с небес. Последний раз такое было лет пятьдесят назад.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Это потому, что храмы закрыли.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Все говорят, скоро — конец света.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Ничего удивительного. Странно даже подумать, что мы когда-то были счастливы и богаты. Мое вино — кто его не знал!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Помню, помню. Да, те времена уж не вернутся.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
А помнишь, как по городу Амона носили?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Торжественная процессия…
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
С пением…
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Амон — защитник бедных.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
А теперь нельзя даже его имени помянуть.
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Царь, говорят, велел сбить имя своего отца с его гробницы.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
(покачивая головой)
Человек, который на такое способен, он способен на все!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Не человек, а царь.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Царь он или нет, — но будь он проклят Амоном!
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
Молчи!
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
(с вызовом)
А чего бояться? Хуже уже не будет. Он нас сам довел до этого. Все эти красивые слова воззвания о Любви и мире… (Уходят вместе.)
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(Хоремхебу)
Ты слышал, сын мой?
ХОРЕМХЕБ
Да. Услышал я достаточно.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Кругом, по всей земле
руины, нищета и бедность,
и люди горем сломлены. А вспомни,
каким Египет был
пятнадцать лет назад!
ХОРЕМХЕБ
Не надо, не напоминай!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Еще два города сирийских пали,
защитники их преданы мечу.
ХОРЕМХЕБ
Я знаю. Окаянные хабиры
опустошают снова наши земли
всех истребляя на своем пути
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Египет низко пал.
ХОРЕМХЕБ
Какой позор!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Что войско?
ХОРЕМХЕБ
Рвется в бой —
на выручку товарищам за море.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Еще не поздно.
ХОРЕМХЕБ
Нет! Клянусь Амоном,
Дай мне два года, может даже меньше.
Египет возвеличится опять и сможет гордо голову поднять!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Идем.
Занавес.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Тот же день. Комната в доме Верховного жреца в Но Амоне. Верховный жрец, Незземут, Тутанхатон и Хоремхеб сидят вокруг стола. Хоремхеб мрачен и погружен в свои мысли.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Мы, в основном, достигли соглашенья?
НЕЗЗЕМУТ
Да.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Итак, во имя блага и спасенья
Египетской державы решено,
что фараон Аменхотеп Четвертый,
себя нарекший Эхнатоном,
оставить должен трон. Подобное решенье подсказано не жаждой мятежа,
но беспокойством за судьбу Египта.
НЕЗЗЕМУТ и ТУТАНХАТОН
(хором)
Да.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(Тутанхатону)
Мой господин, тебе мы предлагаем
корону Верхнего и Нижнего Египта, —
она тебе достанется по праву
супруга царственной Анхептатон.
Готов ли ты поклясться в том, что будешь
всегда заботиться о благе государства?
ТУТАНХАТОН
Клянусь.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Еще — когда твоей корона станет,
клянешься ли восстановить
в Египте почитание Амона
и всех богов, а также храмы их?
ТУТАНХАТОН
Клянусь восстановить
в Египте почитание Амона.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
И в том, что в нужный час готов ты отказаться
от имени Тутанхатона
дабы принять угодное богам —
Тутанхамон?
ТУТАНХАТОН
Клянусь.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Тогда я, Мериптах,
Верховный жрец Амона,
именем его клянусь,
что все жрецы Амона
тебя поддержат на пути к престолу.
Мы обещаем из сокровищ храма
украсить хорошо твою гробницу,
да будешь ты Царем Великим,
да прирастет могущество твое!
ТУТАНХАТОН
(польщенный и по-детски взволнованный, склоняет голову;
к Незземут)
Тебе же, Царственная Госпожа
дарую титул я
Верховной жрицы,
Божественнейшей соправительницы Солнца —
так звали прежнюю царицу, Тии,
и это наивысший титул,
который может даровать Амон,
а с ним — сокровища,
что полагаются на долю
Верховной жрицы.
Незземут склоняет голову.
Все дело за тобой, почтенный Хоремхеб.
Мы без тебя не сможем ничего Ты — с нами?
Хоремхеб молчит.
Мой господин, — судьба Египта на кону!
ТУТАНХАТОН
Мой господин, не подведи меня.
Я без тебя не сделаю и шагу!
ХОРЕМХЕБ
(медленно)
Я понял так, что царь
останется в Ахетатоне и
сохранит почет и уваженье?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Мы так решили.
ХОРЕМХЕБ
(встает, принимается расхаживать по комнате)
Другого нет пути?
НЕЗЗЕМУТ
Другого — нет.
ХОРЕМХЕБ
Он верит мне… он любит… доверяет…
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Симира пала, уничтожен Библ…
Хранилища пусты — Египет нищий…
Нет в шахтах золота, нет иноземной дани — скоро начнется голод…
Хоремхеб стонет.
НЕЗЗЕМУТ
Иди сюда.
(ведет его к окну и отодвигает занавеси.)
Снаружи слышен рев толпы.
ТОЛПА
Хоремхеб! Хоремхеб!
Хоремхеб отшатывается от окна Незземут задерживает занавеси.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Ты слышал ли Египта голос?
В тебя Египет верит, он взывает
к тебе. Что выберешь теперь — свой долг
любви и преданности Эхнатону —
или свой долг любви перед своей страной?
ХОРЕМХЕБ
(вскинув голову)
Я выбираю долг перед страной.
(Стремительно выходит.)
Верховный жрец и Незземут облегченно вздыхают.
НЕЗЗЕМУТ
Я так боялась: вдруг он не захочет?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Но, к счастью,
все закончилось прекрасно.
(Тутанхатону.)
Мой господин, советую тебе
пойти за господином Хоремхебом,
чтобы его утешить.
ТУТАНХАТОН
Я сейчас его найду.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Прощай, о мой государь.
Тутанхатон выходит. Незземут и Верховный жрец смотрят друг на друга.
Ну наконец-то.
Ты, дочь моя, все сделала прекрасно.
Ты так честолюбива и умна.
НЕЗЗЕМУТ
Я жду награды.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Ждать уже недолго,
но торопить события не стоит.
НЕЗЗЕМУТ
Конечно нет.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(после паузы)
Мы будем откровенны?
НЕЗЗЕМУТ
Безусловно.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Надеюсь, понимает госпожа,
что этот мальчик — только ширма,
а править будет Хоремхеб?
НЕЗЗЕМУТ
Но этого мне мало.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(многозначительно)
Но через год-другой случиться может так,
что мальчик занеможет и умрет.
Почти уверен — так оно и будет.
НЕЗЗЕМУТ
Два года?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Нельзя спешить, ведь Хоремхеб
сам должен дорасти до этой мысли.
Он ни за что не согласится
сменить на троне Эхнатона,
но, если этот мальчик захворает,
Пауза.
мы можем так устроить, что народ
захочет видеть Хоремхеба
царем, и статуя Амона
ему поклонится во время празднеств.
Исполнит волю он народа и богов.
А чтобы подтвердить свои права, ему придется
взять в жены деву царской крови,
Божественную соправительницу Солнца.
НЕЗЗЕМУТ
Ах!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Вот обязательства мои.
(Многозначительно.)
Теперь — твоя работа.
Покуда Хоремхеб пока еще привязан
к отступнику — покуда Эхнатон живет,
Пауза.
мы никогда не сможем
уверены быть в Хоремхебе.
НЕЗЗЕМУТ
Царь нездоров уже с тех пор, как Нефертити
оставила его, он все слабеет.
Коль он умрет внезапно — от припадка…
(Многозначительно улыбается.)
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Ты это обещаешь, госпожа?
НЕЗЗЕМУТ
Моя служанка Пара знает средство —
для этой смерти…
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Пусть Амон благословит благое начинанье!
(Торжествующе.)
Повсюду наши храмы возродятся
в былом блистанье и великолепье,
Амон Египтом снова будет править,
а ересь Эхнатона
сотрется прочь из памяти людей.
НЕЗЗЕМУТ
Но пусть не трогают мою сестру —
хоть Нефертити больше не царица,
но ведь она вернуться может к мужу!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Ей зла не причинят.
НЕЗЗЕМУТ
Она нам не страшна. Сестрица станет плакать
по Эхнатону, — но в дела державы
не сунется она — на это
не хватит ей ни духа, ни ума.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Как ты умна, о госпожа моя.
НЕЗЗЕМУТ
Я возвращаю похвалу — ты не глупее.
Скажи, ведь в этой смуте в Но Амоне
виновен только бедный Эхнатон
и неразумные его законы!
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
(улыбаясь)
О да! У нас, жрецов, свои секреты.
Мы действуем подспудно, не спеша,
все, как один, — и в этом наша сила.
НЕЗЗЕМУТ
Не зря царица Тии вас боялась.
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Нам повезло, что сын не перенял
ее привычки никому не верить.
НЕЗЗЕМУТ
А смог бы он
вас победить?
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
Когда б он отвечал
на хитрость — хитростью
и кознями — на козни.
(Качает головой.)
Но он избрал открытую войну.
(Презрительно.)
Глупец! Восстать против Амона, и все, могущества его жрецов!
Занавес.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Комната в царском дворце, несколько недель спустя. Полдень давно миновал. Эхнатон полулежит в большом золотом кресле. Рядом на табурете сидит Нефертити. На подставке стоит скульптурная голова Нефертити. Входит Бек.
БЕК
Мой государь, я был у казначея,
я золота просил, чтоб закупить нам камня,
и он сказал: казна пуста.
ЭХНАТОН
Пуста? Как это может быть?
БЕК
Не поступает иноземной дани,
не шлют нам денег сборщики налогов,
закрыты золотые рудники.
ЭХНАТОН
Истрачено все золото Египта?
БЕК
Похоже, так.
ЭХНАТОН
Но ведь страна богата зерном и золотом…
Где Хоремхеб?
БЕК
Пока что не вернулся.
ЭХНАТОН
(с тоской)
Я одинок!
НЕФЕРТИТИ
Ступай, наш добрый Бек, царь утомлен.
(Эхнатону.)
Я здесь, я рядом, я — с тобою.
Бек удаляется.
ЭХНАТОН
Из Сирии нет ни вестей, ни дани.
Что там?
НЕФЕРТИТИ
Мой государь, не говори об этом.
ЭХНАТОН
О мой народ, несчастный мой народ.
(Нефертити)
Ты думала, я должен…
НЕФЕРТИТИ
Должен? Что?
ЭХНАТОН
Нет, ничего. Но где же Хоремхеб?
НЕФЕРТИТИ
Все крысы с корабля бегут, когда он тонет.
ЭХНАТОН
Нет, Хоремхеб — не крыса.
НЕФЕРТИТИ
Но почему тогда
он едет в Амон,
а не в свои провинции, на север?
ЭХНАТОН
(улыбаясь)
Меня ты разуверить не сумеешь!
Мой Хоремхеб всем сердцем предан мне.
НЕФЕРТИТИ
Возможно.
ЭХНАТОН
Как давно все это было:
его впервые я увидел во дворе
отцовского дворца — он был там с Мериптахом.
И за какой-то час я убедился,
что мы не предадим друг друга никогда.
НЕФЕРТИТИ
За что вы любите его? Кто он?
Простой вояка, грубый и жестокий,
не ведающий красоты, ни музыки, ни танца,
не понимающий твоих высоких мыслей,
не знающий возвышенных видений.
ЭХНАТОН
Любовь — всегда отчасти тайна.
НЕФЕРТИТИ
Для всех нас будет лучше его не видеть.
ЭХНАТОН
Но почему?
НЕФЕРТИТИ
Боюсь его. Всегда его боялась.
ЭХНАТОН
Моя прекрасная, но глупая жена.
НЕФЕРТИТИ
Ты до сих пор меня такой считаешь?
ЭХНАТОН
Какой, красивой — или глупой?
НЕФЕРТИТИ
Наверное, и той — и той.
Я мудрой не была и раньше.
ЭХНАТОН
Вся твоя мудрость — в сердце нежном и глубоком.
и красота не только в форме скул
или оттенке кожи…
НЕФЕРТИТИ
Нет, красота покинула меня.
Я породила многих дочерей,
и мое тело потеряло стройность
и грацию, мое лицо в морщинах.
ЭХНАТОН
Но для меня ты — красота сама.
Единственная женщина — навеки!
НЕФЕРТИТИ
(с чувством)
Тогда позволь мне умереть сейчас,
пока не стала я старухой дряхлой
и взор твой радовать еще могу,
чтоб в памяти людей остаться
прекрасной, и любимой, и желанной.
ЭХНАТОН
Но ты такой останешься навек.
Там, на дворцовом барельефе,
и в храмах, что воздвиг я в честь твою.
НЕФЕРТИТИ
Дворцы из камня время сокрушает,
и храмы в запустение приходят.
Когда-нибудь забудется и облик,
и даже имя это — Нефертити.
Входит слуга.
СЛУГА
Здесь господин военачальник Хоремхеб,
он прибыл и с царем желает говорить.
ЭХНАТОН
Зови его скорей сюда.
Слуга выходит.
Ну, разве я не говорил, что Хоремхеб — не крыса?
Нефертити пожимает плечами. Входит Хоремхеб, исполняя ритуал приветствия, он суров и надменен
ЭХНАТОН
Входи, мой старый друг.
Я был обеспокоен
твоим отсутствием столь долгий срок.
Так радостно тебя увидеть снова!
ХОРЕМХЕБ
Нерадостною будет речь моя.
ЭХНАТОН
Но что случилось?
ХОРЕМХЕБ
(с иронией)
Это, несомненно,
тебе, мой государь, неинтересно.
Риббади мертв — вернейший твой слуга!
Его владенья отняты врагом,
земля разграблена, а брат и сыновья
убиты. Он погиб, не изменив
Царю Египта, что о нем забыл.
ЭХНАТОН
Нет, все не так…
ХОРЕМХЕБ
Его погибель — срам для всей державы.
Сегодня сквозь толпу иноплеменных
идет, понуря плечи, египтянин
и глаз поднять не смеет от стыда.
И в Сирии, и в землях Ханаана[45],
в Кадеше, в царстве Митанни —
повсюду недруги Египта торжествуют,
хабиры разоряют земли и верных наших предают мечу.
И на тебе, Великом Государе,
на милосердном, не пролившем крови,
отныне — кровь народа твоего
и тех несчастных, что тебе верны остались.
ЭХНАТОН
(со стоном)
Жестокость… Кровожадная жестокость…
ХОРЕМХЕБ
Их кровью и я запятнан,
я, военачальник
Двух царств, — я ждал, помочь не в силах,
в то время как и союзники, друзья —
все гибли за Египет, проклиная
его в предсмертном хрипе. Ну а я —
я во дворце в то время жил,
я созерцал движения танцоров
и слушал музыку — и это мой позор.
Теперь же…
НЕФЕРТИТИ
(встревоженно)
Что теперь?
ХОРЕМХЕБ
(медленно)
Теперь, мой государь, дороги наши
расходятся. В развалинах Египет,
его народ от горя обезумел,
ослеп, лишенный всех своих богов,
он мечется, как бессловесный зверь,
в силках судьбы и восхода не видит.
Могу ль и дальше я сидеть без дела?
Возможно, что потеряно не все,
еще порядок в наши земли возвратится,
еще вернется уважение к Египту.
Что можно сделать — то я должен сделать,
но нет, не прежде, чем с тобою объяснюсь.
А вот теперь — прощай, мой государь.
Пауза
Прости за все, что мне придется сделать.
ЭХНАТОН
(с мукой в голосе)
Ты, Хоремхеб… Ты, в чьей любви
я никогда не сомневался?
ХОРЕМХЕБ
Я говорил тебе, мой государь,
никто не стоит полного доверья —
слаб человек и выбор его труден.
ЭХНАТОН
Так что, твоя
любовь ко мне мертва?
ХОРЕМХЕБ
(холодно)
Нет, но отныне между нами
разграбленные города, и трупы,
и павшее величие Египта.
Великий Царь! Ты только человек,
а для меня моя страна важнее!
ЭХНАТОН
Как взор твой сузился — одна страна!
А для меня весь мир куда важнее!
Моя любовь — не к одному Египту,
но к миру целому.
ХОРЕМХЕБ
Слова! Как много лет
я очарован был словами!
Но не слова дела важнее.
ЭХНАТОН
(снова о иронией)
Да, ты всегда был
человеком дела!
ХОРЕМХЕБ (с достоинством)
Таким я создан. Мы всего лишь те,
чем созданы.
НЕФЕРТИТИ
Жрецы Амона без вознаграждены
тебя, конечно, не оставят.
ХОРЕМХЕБ
Разве в этом дело?
(Замешкавшись)
Прощай, мой господин!
ЭХНАТОН
Прощай!
Хоремхеб, помедлив, выходит
НЕФЕРТИТИ
И все же — крыса.
ЭХНАТОН
(бормочет себе под нос)
Хоремхеб..
О Хоремхеб…
Уходят — все уходят…
НЕФЕРТИТИ
Мой господин, возлюбленный супруг!
ЭХНАТОН
(отшатываясь от нее, встает и идет словно ощупью, вытянув руки перед собой)
Один, совсем один.
НЕФЕРТИТИ
(испуганно глядя на него)
Эхнатон!
Эхнатон!
(Воздев руки к небесам.)
Лишь мне известна твоя воля, о Отец мой.
Я был твоею волей. Что теперь я?
Когда заходишь ты, Атон, весь мир во тьме,
а темнота подобна смерти.
Спят люди, и их головы покрыты,
и не видят они один другого,
и похищается имущество их,
что лежало у них под изголовьем,
а они и не ведают.
Всякий лев выходит из своего логова.
(С горечью и мукой)
Все змеи жалят во тьме.
Мрак воцарился…
Пауза.
И тишина настала…
(Падает на ложе)
Входит Эйе, он очень стар, его руки трясутся. Нефертити идет к нему. Отойдя в сторонку, они шепчутся Затем Нефертити опять подходит к Эхнатону.
НЕФЕРТИТИ
(робко)
Мой господин?
Эхнатон не отвечает.
Мой господин…
(Смотрит на Эйе, потом опускается на колени рядом мужем, касается его руки)
Любимый…
ЭХНАТОН
(словно просыпаясь)
Да?
НЕФЕРТИТИ
Муж нашей дочери, Тутанхатон,
он так и не вернулся
и все свое имущество забрал.
ЭХНАТОН
И где теперь он?
НЕФЕРТИТИ
В Но Амоне.
ЭХНАТОН
Он тоже! Этот мальчик,
которого мы так любили…
(К Эйе.)
Что еще?
ЭЙЕ
Мятеж там, государь. Жрецы Амона
открыто встали во главе восставших,
и ныне город им принадлежит.
ЭХНАТОН Жрецы Амона…
(Долго молчит; к Эйе.)
Что сделал я, отец?
Чего не сделал?
Я причинял зло людям?
Грабил бедных?
Я справедливость отвергал?
А может, это преступление —
любить прекрасное, желать для мира — мира?
(Эйе печально качает головой.)
Я свой народ любил, я так хотел,
чтоб жил он в мире, и любви, и счастье.
Они же норовят друг друга истреблять,
в жестоких грабежах опустошая землю.
Но почему, старик, скажи мне, почему?
ЭЙЕ
Не знаю почему… Не знаю…
Должно быть, это им велит их сердце,
в котором угнездилось зло…
(Выходит, качая головой.)
ЭХНАТОН
(бросаясь к Нефертити)
О Нефертити, это правда?
Все то, что Хоремхеб сказал?
Что эта кровь, страдания — на мне?
Я должен был послать войска, как он просил?
Я должен был? Я должен?
НЕФЕРТИТИ
Нет.
ЭХНАТОН
Вся эта кровь — на мне?
НЕФЕРТИТИ
(твердо)
Нет!
ЭХНАТОН
Ты это говоришь, чтобы утешить!
НЕФЕРТИТИ
Нет, потому, что знаю.
Прав Эйе — эти люди убивают
лишь потому, что так велит их сердце.
Но прежние надежные пути,
что знает Хоремхеб, — не для тебя,
Ты вслед за сердцем собственным идешь
дорогой новой, в новый мир и к новой жизни,
которая придет…
ЭХНАТОН
Она придет?
НЕФЕРТИТИ
Она придет. Конечно!
ЭХНАТОН
Атон живущий, я есмь Правда!
(Обращаясь к небесам,)
Я — тот, кто знает твое сердце.
(Его глаза закатываются, его шатает, истерически хохоча.)
Ты помнишь День, когда мы основали этот город?
(Декламирует.)
Фараон, живущий Правдой, Эхнатон
и Великая царица Нефертити,
(Берет ее руки в свои.)
Владычица Двух царств, Живущая и Процветающая.
(С хохотом падает на ложе.)
Занавес опускается и подымается снова.
Вечер перед заходом солнца. Фараон сидит в золотом кресле и смотрит в пространство смутным, остекленелым взором. Нефертити, понурившись, сидит рядом.
Входит Эйе, тревожно, с немым вопросом смотрит на Нефертити, та печально качает головой.
НЕФЕРТИТИ
(тихо)
Не ест, не пьет.
Боюсь его побеспокоить —
он странен стал и дик.
ЭЙЕ
Не стоит ли послать за царскими врачами?
НЕФЕРТИТИ
Нет, бесполезно!
Что они сумеют сделать?
Он болен тут.
(Прижимает руку к голове.)
ЭЙЕ
Любовь Небесная, сиречь Атон,
да исцелишь ты сына своего!
(Идет к двери. Нефертити следует за ним.)
НЕФЕРТИТИ
Есть новости?
ЭЙЕ
Лишь слухи. Что в них толку?
НЕФЕРТИТИ
Но расскажи, о чем толкуют люди.
ЭЙЕ
Поднялся весь Египет — оба царства,
повсюду старые открылись храмы,
поверженные статуи вернулись.
НЕФЕРТИТИ
Ах, это! Что еще?
ЭЙЕ
Еще — большую статую Амона
несли по улицам столицы старой…
НЕФЕРТИТИ
Ну? Ну? И что?
ЭЙЕ
Обычный трюк жрецов.
Она остановилась
перед Тутанхатоном[46].
НЕФЕРТИТИ
Тутанхатоном?
ЭЙЕ
Да, жрецы Амона
решили возгласить его царем.
НЕФЕРТИТИ
В Египте царь — один, и это — Эхнатон.
ЭЙЕ
Жрецы хотят, чтоб государь признал
мальчишку соправителем своим.
НЕФЕРТИТИ
Царь не допустит этого. Сегодня
признал он сопровителем Сменхкару.
ЭЙЕ
Жрецы Сменхкару признавать не станут.
Известно им, он возлюбил Атона
и возродить Амона не позволит.
НЕФЕРТИТИ
И люди предпочтут желание жрецов
решенью фараона?
ЭЙЕ
Я не знаю.
Почтенье к фараону велико
и власть жрецов не безраздельна.
Быть может, Мериптах еще увидит,
как станут прахом все его труды.
НЕФЕРТИТИ
А Эхнатон не сдастся никогда.
ЭХНАТОН
(про себя)
Один… Совсем один.
Нефертити и Эйе вздрагивают.
НЕФЕРТИТИ
Что ты сказал, мой господин любимый?
ЭХНАТОН
Меня оставила любовь Амона.
Мир погружен во тьму.
Нефертити и Эйе переглядываются.
НЕФЕРТИТИ
Что делать?
ЭЙЕ
Если он поест… попьет…
НЕФЕРТИТИ
Я говорю ему — но он не слышит.
ЭЙЕ
Меня, должно быть, сердце обмануло —
я стал дурным советником царю.
НЕФЕРТИТИ
А что ты должен был советовать ему?
ЭЙЕ
Я потакал ему в его мечтаньях.
Мне следовало предостерегать,
учить его
неспешной мудрости змеиной,
А он подобно юному… орлу…
НЕФЕРТИТИ
Да, правда. Он — орел, летящий к солнцу!
Пауза.
Не надо, Эйе, не казни себя.
Когда орел летит, никто не может
остановить его полет советом.
Эйе качает головой и выходит; в дверях сталкивается со входящей Незземут. Ее сопровождает Пара.
НЕЗЗЕМУТ
(с нарочитой веселостью)
Вы почему сидите в темноте?
НЕФЕРТИТИ (подбегая к ней)
Сестра, сестра, я думала, что ты
покинула нас, как и остальные!
НЕЗЗЕМУТ
Какие глупости!
Как Эхнатон?
НЕФЕРТИТИ
(поворачивая голову)
Ш-ш! Вот он, здесь сидит,
Я так тревожусь за него — он болен.
НЕЗЗЕМУТ
Сестрица, полно, полно, не терзайся!
НЕФЕРТИТИ
Как хорошо, что ты пришла.
(Отводит ее в сторону.)
Пара следует за ними.
НЕЗЗЕМУТ
Да, да.
НЕФЕРТИТИ
Я так тревожусь.
НЕЗЗЕМУТ Глупое дитя!
НЕФЕРТИТИ
Мне кажется, мой мир разбился на куски.
НЕЗЗЕМУТ
Почти уверена, что все не так уж плохо.
НЕФЕРТИТИ
(понизив голос)
Я правда так боюсь за Эхнатона!
Уверена — он очень болен.
Он лишь сидит и смотрит пред собою,
я говорю с ним — он меня не слышит…
Что делать?
НЕЗЗЕМУТ
Погоди.
(Поворачивается и смотрит на Пару.)
Я знаю, что нам делать.
Пусть Пара приготовит для него
из трав своих целебную настойку.
(Обменивается с карлицей многозначительным взглядом.)
Ты понимаешь, Пара?
ПАРА
Да, повелительница.
НЕЗЗЕМУТ
Используй все свои уменья.
Пара выходит.
Незземут и Нефертити подходят к ложу и садятся рядом.
НЕФЕРТИТИ
(гладит руку Незземут)
Ты не оставила… Не бросила меня…
Моя любимая сестра, о Незземут!
НЕЗЗЕМУТ
(стараясь казаться беззаботной)
Ну вот еще — о чем ты говоришь?
Да разве я могу тебя покинуть?
НЕФЕРТИТИ
Но почему тогда ты уезжала?
НЕЗЗЕМУТ
Мы тут живем, не зная, что творится
вокруг. Мне показалось, что пора
узнать, что в самом деле происходит.
НЕФЕРТИТИ
Ты знаешь, нас Тутанхатон покинул — уехал в Но Амон!
НЕЗЗЕМУТ
Жрецы в него вцепились мертвой хваткой.
Ты не вини его. Страна идет к развалу —
но Хоремхеб сумеет все исправить.
НЕФЕРТИТИ (с горечью)
A-а, Хоремхеб!
НЕЗЗЕМУТ
(резко)
Он был здесь?
НЕФЕРТИТИ
Да.
НЕЗЗЕМУТ
(замешкавшись)
Что он сказал?
НЕФЕРТИТИ
Что мог сказать он?
Все крысы с корабля бегут,
когда он тонет.
НЕЗЗЕМУТ
(задумчиво)
Понятно.
Пауза.
Значит, ничего он не сказал.
НЕФЕРТИТИ
Он о Египте говорил.
НЕЗЗЕМУТ
Ну это ясно!
А о Тутанхатоне? О других?
НЕФЕРТИТИ
Нет.
Незземут вздыхает с облегчением Входит Пара с золотой чашей.
ПАРА
Лекарство, госпожа.
Обменивается с Незземут понимающими взглядами.
НЕЗЗЕМУТ
(берет у Пары чашу и передает ее Нефертити)
Да, Пара — просто чудо!
И снадобья ее сильны необычайно.
Пусть Эхнатон вот это выпьет.
НЕФЕРТИТИ
Но он не станет пить. Он ни глотка не сделал
почти что сутки.
НЕЗЗЕМУТ
Ты его уговори!
(Встает.)
Ну что ж, оставлю вас наедине.
Идет к двери, останавливается, затем выходит. Пара следует за ней.
Нефертити подносит чашу Эхнатону.
НЕФЕРТИТИ
Мой господин.
Эхнатон не отвечает.
Нефертити ставит чашу и гладит его по руке.
Мой государь, вернись!
Эхнатон делает слабое движение.
Здесь Нефертити, царская жена.
ЭХНАТОН
(как во сне)
Царская жена.
(С улыбкой.)
Великая царица.
НЕФЕРТИТИ (с радостью)
Да. Послушай, государь,
нельзя сидеть так долго
без пищи и питья.
ЭХНАТОН
(словно издалека)
Как я могу есть или пить —
ведь на моих плечах
все скорби мира?
НЕФЕРТИТИ
Прошу! Ради меня!
ЭХНАТОН
(диким голосом)
Священная любовь Атона
оставила меня.
Я одинок.
НЕФЕРТИТИ
(поднося чашу)
Испей, мой господин, из этой чаши, из рук моих.
ЭХНАТОН
(приходя в чувство)
О ласковые руки —
прекраснейшие руки Нефертити.
Те руки, что дают Атону отдых.
НЕФЕРТИТИ
Да, эти руки принесли тебе покой и отдых.
ЭХНАТОН
(принимая чашу)
От рук твоих — моим губам.
Пьет.
Какая горечь! Странное питье…
(Отдает чашу.)
Я не могу допить.
НЕФЕРТИТИ
Оно тебе поможет,
оно тебя наполнит новой жизнью.
ЭХНАТОН
Как? Новой жизнью?
(Растерянно.)
Новой жизнью…
А вот она ползет, ползет по жилам и
дышит холодом, и пламя гасит…
(Роняет голову.)
НЕФЕРТИТИ
(встревоженно)
Должно быть, ты сейчас заснешь.
ЭХНАТОН
За горизонт
уходит солнце.
НЕФЕРТИТИ
(выглянув в окно)
Нет еще.
ЭХНАТОН
(с трудом)
Садится солнце…
Ты возьми бесценный систр
и в храме отпусти
Атона на покой, как подобает.
НЕФЕРТИТИ
Нет, не теперь.
Я буду тут, с тобой.
ЭХНАТОН
О холод — холод идолов из камня.
Входит Незземут. Нефертити на цыпочках подходит к ней.
НЕФЕРТИТИ
Он выпил это.
НЕЗЗЕМУТ
(с облегчением)
Хорошо.
НЕФЕРТИТИ
Ему так холодно — он каменеет.
Его это лекарство усыпит?
НЕЗЗЕМУТ
Да, да, он будет спать, а утром встанет бодрым.
НЕФЕРТИТИ
(вздыхая)
Вот хорошо.
(Возвращается к Эхнатону и забирает чашу.)
Я тоже буду спать.
(Подносит чашу к губам.)
НЕЗЗЕМУТ
(испуганно)
Нет-нет, не пей, нельзя!
Подбегает и отрывает чашу от ее губ, но Нефертити удерживает ее, глядя на сестру с растущим пониманием.
НЕФЕРТИТИ
Так вот в чем дело!
НЕЗЗЕМУТ
(испуганно)
Сестрица, я клянусь…
НЕФЕРТИТИ
Так, значит, это смерть!
Так вот какие зелья знает Пара…
Смертельное, и нет противоядья,
я поднесла отраву государю
своими же руками…
НЕЗЗЕМУТ
(неистово)
Тут ошибка, клянусь, ошибка!
НЕФЕРТИТИ
(презрительно)
Видимо, ошибка.
НЕЗЗЕМУТ
Да, правда! Только я боялась…
Замолкает, пораженная презрением сестры.
НЕФЕРТИТИ
(с тоской)
О, неужели правды нет нигде —
осталось только вероломство?
НЕЗЗЕМУТ
(в ужасе)
О, смилуйся сестра моя — не надо,
не посылай меня на казнь!
НЕФЕРТИТИ
(с холодным презрением)
Здесь, в Городе Атона), не казнят.
Приходит смерть из Но Амона.
Вернись к хозяевам и расскажи,
что выполнила все, что нужно…
Незземут на цыпочках выходит.
(Падает, плача, на колени возле Эхнатона.)
Вот эти руки — проклятые руки…
ЭХНАТОН
(словно издалека)
Я не могу твоих расслышать слов.
НЕФЕРТИТИ
Любовь моя, мой господин любимый, —
о, твои руки холодны как камень!
(Берет его руки в свои.)
ЭХНАТОН
Дай мне увидеть
твое лицо — я не могу пошевелиться
так тело тяжело — как камень,
живет лишь голова.
НЕФЕРТИТИ
О, как жестоко, как жестоко…
ЭХНАТОН
(настойчиво)
Твое лицо — я должен видеть
прекрасное лицо царицы Нефертити.
Пусть это будет
последнее, что я увижу.
Нефертити поднимается, вытирает слезы с лица, затем, повинуясь внезапному озарению, снимает с подставки глиняную голову и ставит так, чтобы ее освещали последние лучи солнца и Эхнатон мог ее видеть.
НЕФЕРТИТИ
(стоя в тени)
Ты видишь, государь?
ЭХНАТОН
Ах!
(С глубоким удовлетворением)
Как прекрасно!
Я до сих пор не знал, как ты прекрасна,
моя царица!
Нефертити закрывает лицо руками. Глаза Эхнатона медленно закрываются.
Как только солнечные лучи уходят с портрета Нефертити, она возвращается к Эхнатону и опускается рядом на колени.
(С трудом.)
Холод… Тьма…
Нефертити всхлипывает.
Входит Эйе.
ЭЙЕ
(тревожным шепотом)
Что происходит? Царственная Незземут опять уехала…
НЕФЕРТИТИ
Пусть она едет.
Она все сделала.
ЭЙЕ
Что сделала?
НЕФЕРТИТИ
Что ей велел Амон.
ЭЙЕ
Не понимаю.
(Устало.)
Я стар.
НЕФЕРТИТИ
(подходит к нему)
Послушай, Эйе. Это мой приказ,
приказ царицы,
Властительницы Верхнего и Нижнего Египта,
Живущей и Процветающей!
Слушай и повинуйся.
Пускай никто сюда не входит,
пока Атон на небо не вернется.
Потом пусть тело государя
в его гробницу отвезут.
ЭЙЕ
(в ужасе)
Великий царь…
НЕФЕРТИТИ
(прервав его)
Великий царь не доживет и до утра.
Пусть все изображенья моих рук
разбиты будут, ибо эти руки
отныне прокляты — с тех пор, как поднесли
к устам царя со смертью чашу.
Пауза.
Пусть этот мой портрет,
что вылеплен руками государя,
отсюда унесут и спрячут в тайном мосте,
чтоб избежал он разрушенья,
которое несут жрецы Амона.
(Мечтательно.)
И может, через многие века
те, кто его найдет, увидят
и скажут: «Это сделал лучший скульптор в мире».
Пусть даже
имя Эхнатона уничтожат,
но эта красота пускай живет.
Пауза.
Послушай, Эйе,
приказ последний мой.
Пусть мое тело никогда не попадет
в мою гробницу. Пусть меня схоронят
смиренно, как жену простолюдина,
ведь мое имя проклято с тех пор,
как я убила Сына Ра.
Эйе растерян, хочет что-то сказать.
Не говори ни слова,
оставь меня, но помни
мои слова. Пусть будет так, как повелела я,
Великая царица Нефертити.
Эйе медленно выходит — старый, сломленный человек, он плачет и что-то бормочет про себя.
Нефертити берет в руки чашу и задумчиво в нее смотрит, затем подходит к Эхнатону, касается его головы, кладет руку ему на грудь, слушает сердце — и качает головой. Он все еще жив. Потом садится у его ног, доставив рядом, на пол, чашу.
Проходит несколько минут. Уже совсем темно, когда дверь в комнату распахивается и входит Хоремхеб.
НЕФЕРТИТИ
Кто смел сюда войти,
презрев запрет?
ХОРЕМХЕБ
Что сделал я? Что я наделал?
НЕФЕРТИТИ
Зачем пришел ты?
ХОРЕМХЕБ
Любить и погубить? О, есть ли горе горше?
НЕФЕРТИТИ
Не знаю.
ХОРЕМХЕБ
Так будет лучше —
я здесь умру, с ним рядом.
НЕФЕРТИТИ
Нет, не лучше.
Ведь ты его уже однажды предал —
не предавай же вновь.
Жить ради дела, а не убирать —
вот твоя доля.
ХОРЕМХЕБ
Как ты была права, боясь меня и ненавидя!
НЕФЕРТИТИ
Той ненависти больше нет.
(Медленно, с трудом.)
Мы оба его любили — и мы же погубили.
Нет большей горечи, чем погубить что любишь.
ХОРЕМХЕБ
Кто это сделал?
НЕФЕРТИТИ
Разве это важно?
ХОРЕМХЕБ
Во всем — моя вина!
НЕФЕРТИТИ
(обессиленно)
Слова, слова!
Но лишь дела значения имеют!
Запомни, Хоремхеб: тебе здесь места нет,
тебя Египет ждет!
ХОРЕМХЕБ
Египет?
Любил ли я Египет
так сильно, как его?
НЕФЕРТИТИ
Уйди!
ХОРЕМХЕБ
Мой государь… Мой господин любимый…
НЕФЕРТИТИ
Тебя он не услышит, не увидит…
ХОРЕМХЕБ
О Эхнатон…
НЕФЕРТИТИ (с силой в голосе)
Ступай Же! Уходи!
Они встречаются взглядами, и Хоремхеб первым отводит взгляд, потом, пошатываясь, выходит.
Нефертити касается руки Эхнатона, его головы, садится рядом. Легкая судорога пробегает по телу Эхнатона. Нефертити чувствует ее и поднимает взгляд. Глаза Эхнатона открыты. На нем лежит отблеск серебристого света.
ЭХНАТОН
(ясным голосом)
О мой отец Атон, я дышу твоим благословенным дыханием,
которое исходит из уст твоих.
Я слышу твой благословенный голос даже в шуме северного ветра.
Твоя любовь наполняет жизнью мою плоть.
Дай мне твои руки, держащие твой дух, чтобы я мог принять его и жить им.
Пауза.
Позови меня именем моим в Вечность твою, которая не пресечется…
(Умирает.)
Нефертити подносит чашу к губам.
Занавес.