Спустя полтора часа, развалившись в кожаном кресле, я заканчиваю сеанс самокопания у мозгоправа. По крайней мере, планирую закончить.
- Из-за меня родители часто ссорились. Из-за ссор отец ушел к другой. Из-за его ухода мама стала много работать. Из-за усталости уснула за рулем и попала в аварию. Я виноват в ее смерти больше, чем кто-либо другой. Вы меня не переубедите, сколько ни пытайтесь.
- Если ты будешь повторять одно и то же раз за разом, правды в этом не прибавится.
- Я был сложным ребенком.
- Это не делает тебя виноватым в разводе родителей. Люди расходятся.
Мы сталкиваемся взглядами. Мозгоправ откладывает блокнот с ручкой и наклоняется чуть ближе.
- Сегодня ты откровенен. Что произошло?
Он изучающе смотрит на меня из-за толстых линз. Ненавижу ощущать себя Элджерноном*.
- Паническая атака означает, что все напрасно? Все эти полгода?
- Сначала ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Что-то изменилось. Тебя что-то беспокоит.
У этого старого хрена рентген-аппарат в очки вшит? Видит насквозь.
- Есть девчонка, - сквозь зубы выдавливаю я, - которая видела меня. В момент слабости. И это не дает мне покоя.
Он очень долго о чем-то думает. Я выдерживаю тишину, хоть мне это дается с трудом.
- Нужно с ней пообщаться, - внезапно выдает. – Пригласи ее на сеанс.
- Нет, - твердо и безапелляционно отрезаю.
- Она видела самое сложное в тебе и не отвернулась. Что мешает позвать ее?
Я молчу. Да ни за что! Никаких вариантов!
- После обсудим сокращение сеансов. Я вижу улучшения, но в твоей истории остаются пробелы, которые нужно заполнить.
Через пятнадцать минут закуриваю сигарету прямо на крыльце бизнес-центра, где проходят мои встречи. Провокация мозгоправа срабатывает. Борьба внутри меня разгорается.
Делаю две большие затяжки, бросаю со злостью окурок и топчу ногой. Звоню Марату и спрашиваю, где найти его сумасшедшую подружку.
- Ты же понимаешь, что я тебе шею сверну, если ты ее обидишь, - говорит брат.
У нее в фанатах все, кого я знаю?
- Заметано, где?
- По субботам она в скейтпарке.
Задумываюсь, смотрю вдаль. Это ведь правда выход. Ее любит отец, она может помочь избавиться от опеки, вырваться из дома. Она может помочь с мозгоправом, может помочь обрести душевное равновесие. Ну для вида хотя бы.
Ладно, попытка не пытка.
Через полчаса, перекусив бургером с картошкой, захожу в парк. Вспоминаю девчонку, которая носилась на скейтборде по двору и киваю самому себе. Похоже на ее среду обитания.
На меня косятся парни с колонкой, что орет модными битами. И не только они. Да все косятся – чужаков здесь явно не любят. Торможу малолеток, проходящих мимо.
- Где мне найти Ярославу?
- А?
- Ты про Ясю? – спрашивает писклявый с сережкой в ухе. – Она на хафпайпе.
- Где?
Он тычет пальцем в сторону большой металлической конструкции. Что-то вроде горки, вокруг которой собралась целая толпа.
Подхожу ближе, высматриваю ее силуэт – голый пупок и высокий хвост. Нигде не видно. Может, ушла?
Диана пишет, но я ей не отвечаю. Обращаю внимание на чувака в черной толстовке, вытворяющего какие-то немыслимые трюки. Народ одобрительно гудит после его очередного удачного прыжка, а я присвистываю. Правда крутые вещи творит.
Парень останавливается, тормозит ногой доску. Бьет «пять» тем, кто его меняет. Затем спрыгивает вниз, скидывает капюшон. И оказывается девчонкой. Гайка? Ну ни хрена ж себе.
Закуриваю, подхожу ближе, но остаюсь на расстоянии. Мое пристальное внимание не укрывается от посторонних глаз. Кто-то из парней показывает на меня, и девчонка оборачивается. Улыбка исчезает с лица, она хмурится. Берет под мышку доску и направляется ко мне широким шагом. Тараном прет.
- Здесь не курят.
- И тебе привет, Ярослава.
- Что, передумал и пришел стребовать с меня долг?
- Нет, - запинаюсь, потому что ненавижу просить, - нужна твоя помощь.
- Внимательно слушаю, - с издевкой заявляет, бросив скейт на асфальт.
Приходится собраться с силами, чтобы сказать правду. Кажется, иначе это не сработает с ней.
- Мой мозгоправ решил, что твое появление положительно влияет на меня. А я не хочу переубеждать мужика, если это поможет избавиться от него. Тебе нужно прийти на сеанс. Завтра.
- Мне не нужно, - она тыкает тонким пальцем в мою грудь, - это нужно тебе.
- Пожалуйста, - пользуюсь ее же орудием и подмигиваю.
Она замирает, приоткрывает рот. А потом вдруг закатывается от смеха и гребаной улыбкой выбивает из меня дух. Я оказываюсь совершенно не готов.
- Ты живешь в мире, где слово «пожалуйста» что-то решает?
Сучка. Сам не замечаю, как начинаю смеяться вместе с ней.
- Ла-адно, - со всей силы хлопает меня по плечу, - ты только смотри не влюбись.
- Хорошо, это запросто.
Она не продолжает, я тоже молчу. Пауза затягивается, возникает… неловкость? Я все еще пытаюсь поверить, что она не стала расспрашивать меня о прошлой ночи. Я и сам испугался, не может быть, чтобы у нее не было вопросов.
Очень вовремя звенит мой телефон. Карим. Оба видим его имя на экране.
- Корпоратив внезапно нарисовался.
Он бурчит в трубку, как всегда, по-другому со мной не разговаривает. И плевать ему, что я брат совладельца.
- Не могу дозвониться до Яси, нужен еще один бармен. Дэна вызвал уже, Тигран на месте, - говорит.
Гайка вопросительно поднимает брови, слышит все.
- Хорошо, я разберусь, - отвечаю быстро и вешаю трубку, прячу руки в карманы.
Напряжение между нами никуда не испаряется, но я намеренно его игнорирую.
- Вам, мадам, придется проследовать со мной в место под названием «Юность».
Девчонка не спешит отвечать, не двигается, смотрит чертовски пристально, даже глаза щурит.
- Так что, мир? - Протягиваю Гайке руку.
А она будто взвешивает в голове все «за» и «против». И затем просто берет под локоть и тянет вперед.
***********
* Элджернон - мышонок, над которым проводились эксперименты, из романа Дэниела Киза «Цветы для Элджернона».
Глава 13
Яся
Конечно, я добираюсь быстрее, чем Кир. Никакая спортивная машина не сравнится с маневренным мотоциклом. Особенно если он с новым обвесом и собран вручную моим гениальным папой. Поэтому, когда Скоморохин паркует вычурную тачку, я могу за ним слегка понаблюдать.
Сейчас он кажется совершенно нормальным. И это очень странно. Ни намека на проблемы, которые лицезрела вчера и о которых вынудила рассказать Марата сегодня.
Я позвонила Олейнику сразу, едва Кирилл ушел. Выслушала целую лекцию о том, что мне не следует лезть не в свои дела. Но, когда поведала другу об увиденном, ему пришлось говорить со мной откровенно. Многого, конечно, я от него не добилась, но о годовщине смерти матери Кира я узнала. Она погибла десять лет назад, а он до сих пор винит себя в этом. Разве так можно жить? Несложно сойти с ума.
- Эй, все рассмотрела? – Кирилл вдруг оказывается слишком близко. - Или повернуться задом?
Как раз твой зад я запомнила надолго. Он мне даже снился. Дважды. Бр-р.
- А не пошел бы ты… - спрыгиваю на землю и скалюсь, - в «Юность», тебя там, наверное, заждались.
- Только после вас.
Он галантно пропускает вперед, изображая чертова джентльмена, а у входа смачно шлепает меня.
- Ах ты!
Я собираюсь сравнять Скоморохина с землей, но тот быстро открывает дверь и подталкивает внутрь. Я почти заваливаюсь в бар. С трудом сохраняю равновесие, чтобы не упасть, и привлекаю излишне много внимания.
Еще не вечер, а праздник здесь уже, кажется, начался. Сдерживаюсь, натянуто улыбаюсь окружающим. Кир на мое плечо опускает руку, которую хочется отгрызть, и притягивает к себе.
- Расслабься, а то подумают, что я тебя плохо удовлетворяю, - шепчет на ухо.
- Чего?
Я, не жалея сил, бью его кулаком в бок.
- Ауч! – возмущается, но прижимает только сильнее, и сейчас я целиком в объятиях с ароматом ореха. – А ты думала после нашей сцены на вечеринке и совместного купания в бассейне слухи не пойдут?
Теряю дар речи, а Кир пользуется моментом и слегка касается моих губ перед зрителями. Коротко и ясно. Подтверждая то, о чем все шепчутся.
Боги, боги, боги. Эти зыбучие пески вранья затягивают меня все сильнее. Такими темпами я увязну в них настолько, что уже не выберусь без последствий. Если вообще выберусь.
Так, ладно, отбрасываю мысли, в которых можно надолго заблудиться, захожу за барную стойку, перевязываю хвост и скидываю толстовку. Под ней лишь короткий топ и низкие джинсы. Какой-то пьяный мачо тотчас выдает порцию несвязных комплиментов, потягивая виски с колой через трубочку, но я бросаю на него уничтожающий взгляд. Тот замолкает и в темпе вальса ретируется.
- Мне стоит начинать за тебя беспокоиться? – спрашивает Дэн, орудуя шейкером.
- Нет.
- Ты же понимаешь…
- Денис.
Тот лишь закатывает глаза, но отстает. Знает: лучше не лезть ко мне, когда я его так называю. Потому что я очень злюсь.
Слава богу, работы и правда много, втроем еле справляемся. Нет времени анализировать череду неожиданных событий в моей жизни и гадать о возможных последствиях. Сейчас мой мозг занят более насущным: где мята, почему не работает измельчитель для льда, какого черта Тигран наливает виски в коньячницы и как убить пьяных девиц, что трутся вокруг Кирилла.
Стоп, что? Последнее не в счет, я об этом не думаю. Не думаю, не думаю. Только глаза так и косятся в сторону углового стола, где павлинообразный дятел что-то рассказывает «императрицам» и «угонщицам», которые уже с ног до головы облизали его пошлыми взглядами.
В микрофон совершенно несвязным потоком звучат поздравления для отдела продаж, а затем начинает играть песня про «Бали». И старые мормышки толпой бросаются на танцпол.
Ну и пусть веселятся. Все лучше, чем выслушивать их завывания в караоке. Надо запретить Кариму устраивать эту самодеятельность.