— Я уже говорил тебе, что ценю свое время. Я даже не знал твоего имени.
— Я не о том. Я хотела бы знать, почему вы захотели найти меня?
Казалось, вопрос озадачил Брэда. Он немного подумал, потом улыбнулся.
— Мне понравилось танцевать с тобой.
— Но ведь это не причина!
— Это начало. Наверняка есть еще что-нибудь, что нам удастся сделать так же хорошо. Ты не возражаешь?
Паула снова уловила этот плутовской взгляд.
— Я не думала…
— Не осторожничай. Я джентльмен, и, — добавил он быстро, словно только что вспомнил нечто важное, — мне нужно кое-что вернуть тебе.
Он засунул руку в карман, вынул цепочку и протянул ей.
— Моя цепочка с золотой подковкой! Вы нашли ее?! — Девушка была искренне благодарна.
— По правде говоря, она осталась в моих руках, когда ты так поспешно удалилась. Цепочка порвалась, и…
— И вы починили ее. — Нет, заменили, поправила она саму себя, рассматривая новую цепочку, которая была намного тяжелее и, разумеется, дороже.
Возможно, Пауле не стоило принимать ее, но она была так рада, что смогла вернуть подковку, подарок дяди! Девушка смотрела на Брэда, и ее лицо сияло от счастья.
— Спасибо. Эта вещица очень дорога мне.
Брэд улыбнулся.
— Судя по подковке, ты любишь лошадей.
— Да.
— Я так и думал. — Он взял девушку за руку и подвел к столу. — Садись. Давай поужинаем и, может быть, найдем еще что-нибудь общее.
— Извините, мистер Вондеркемп. Я очень ценю все, что вы сделали, но…
Он поднял стакан и протянул ей.
— Меня зовут Брэд. А тебя?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Ты едва притронулась к еде, — заметил Брэд. — Ты не голодна?
Голодна. Только все это происходит словно во сне, и мне трудно поверить в это. Он ухаживает за мной, старается угадать все мои желания. Примерно такие мысли вертелись в голове у Паулы. Между тем Вондеркемп поставил перед ней тарелку с едой. Паула постаралась улыбнуться.
— Мне никогда не прислуживали, — робко произнесла она.
— Так наслаждайся этим. Сегодня я здесь, чтобы исполнять любые твои желания, моя красавица.
От приготовленных блюд шел приятный, аппетитный запах. Девушка взглянула на сочный кусочек свинины в укропном соусе, хрустящий картофель, в меру поджаренную стручковую фасоль, рассыпчатый рис.
Сидя напротив, Брэд не сводил с нее глаз.
— О чем ты задумалась?
О том, какую жизнь ведут богатые и как она не похожа на мою.
— Все выглядит так аппетитно, — произнесла она вслух.
— Тогда приятного аппетита.
Брэд поднял свой бокал с вином.
Паула тоже сделала глоток, стараясь расслабиться.
— Перестань смотреть так, как будто собираешься сделать то же самое, что и Золушка!
— Что?
— Убежать от меня в любой момент.
— Я действительно чувствую себя неловко, — честно призналась Паула. — Ты, должно быть, чувствуешь то же самое. Ведь ты убежал от своих гостей.
— Ничего подобного. Я встретил каждого, когда они поднимались на палубу.
— Но ты здесь, а они…
— Пьют и едят, так же как и мы. В их полном распоряжении палуба, танцплощадка, каюты. Я им абсолютно не нужен.
— Но ведь ты… — Паула не договорила, поняв: Брэд на самом деле не осознает, что на этом вечере он — главное действующее лицо.
— Что я? — спросил Брэд.
— Тебе следовало бы остаться с друзьями. С нашей стороны не слишком разумно прятаться здесь во время твоей вечеринки.
— Но я сейчас пытаюсь обрести нового друга, — улыбнулся он. — Я хочу остаться с тобой наедине и познакомиться поближе. — Он сделал паузу. Тонкая морщинка недовольства тенью легла на его лоб. — А что ты имела в виду, говоря, что мы прячемся здесь? Я не думал, что ты предпочитаешь находиться среди гостей.
— Я имела в виду…
— А почему нет? Я нанял тот же оркестр, что играл на вечеринке у Муди. Давай спустимся вниз и потанцуем.
Она провела рукой по своему фартуку.
— Мой наряд как раз подходит для такого праздника, — с горечью ответила девушка.
— Ну, это не проблема, — заявил Брэд. — Моя мать носит такой же размер одежды, что и ты. В ее каюте наверняка найдется не меньше дюжины вечерних платьев. После нашего ужина я поднимусь и принесу что-нибудь для тебя.
Казалось, что он в восторге от своей идеи.
Паула открыла рот от изумления.
— Ты хочешь, чтобы я потеряла обе работы?
— Я совсем забыл об этом. Думаешь, что мистеру Гарри не понравится… — Он осекся, словно смысл ее слов дошел до него только что. — Обе? Ты работаешь на двух работах?
Он не сводил с нее глаз в ожидании ответа.
— Да. Я еще прислуживаю у Эшфордов. Моя хозяйка с дочерьми тоже находится на твоей вечеринке, и им…
Они наверняка взвоют от бешенства, если я появлюсь под руку с человеком, которого пытаются заполучить себе в мужья сотни девушек.
— Им наверняка не понравится, если я появлюсь среди гостей, — тихо произнесла Паула. — А что касается двух работ… Некоторым приходится самим зарабатывать себе на жизнь, — сболтнула она и тут же прикусила язык. Наверняка неприятно слышать такое тому, кто никогда не работал.
Но, казалось, Брэд не уловил колкости последней фразы.
— У тебя ведь совсем не остается времени, чтобы ездить верхом, — заметил он.
— Ездить верхом?
Он указал на кулончик-подковку, который украшал ее изящную шейку.
— Ты ведь сказала, что любишь лошадей.
— Верно. Но они так далеко отсюда!
— Твои лошади?
— Они вовсе не мои. За исключением одной, — добавила Паула, улыбаясь. — Ее зовут Злючка. Именно из-за ее норова отцу и удалось купить ее. Джек, продавец, собирался отправить ее на живодерню. Она была такой дикой, почти неприрученной. Но отцу удается хорошо ладить с лошадьми. Он ее объездил и подарил мне на Рождество.
— Ты скучаешь по ней, не так ли?
— Еще бы! Мне очень ее не хватает. А также моих родителей. Я скучаю по всему, что осталось там.
— Где — там?
— В Вайоминге. На ранчо Рендольфов. Мой отец работает там управляющим.
— Ты тоже жила на ранчо?
— Всю свою жизнь, до того как приехала сюда.
— Тебе нравилось?
— Да. Я часто вспоминаю это беззаботное время. В тех местах прошло мое детство.
Брэд смотрел на ее сияющее лицо. Должно быть, эта девушка веселится и танцует даже во время работы.
— Нет, это не место, а ты, — произнес он.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, где бы ты ни была, что бы ни делала, тебя окружает веселье. Если ты так сильно любишь ранчо, почему же уехала оттуда?
Она улыбнулась, не решаясь ответить.
— Я часто об этом думаю. Но все это так сложно и запутанно, что мне не хочется сейчас говорить об этом. Лучше расскажи о себе.
— Справедливо. Я вырос в Суррее, в доме моей матери, я…
— Стоп. Все это можно прочитать в любой бульварной газете. Я хочу о тебе правду. Чем ты занимаешься, что тебе нравится? — Она засмеялась. — Я прочитала, что ты играешь в поло, да так здорово, что тебя прозвали «принцем поло».
— Это не совсем так. Друзья дали мне это прозвище, когда я был в Сэндхерсте. У меня одного не было титула. Это всего лишь шутка.
— Все равно, ты, должно быть, прекрасно играешь в поло? — спросила она.
— Ты когда-нибудь видела игру?
— Нет.
— Надо это исправить. Мы играем в четверг. Я займу тебе местечко…
— Нет, не надо! Все равно я не смогу прийти. Лучше расскажи мне об игре… как ты управляешь лошадьми?
— Как-нибудь в другой раз. — Он не хотел тратить время на разговоры о поло. — Предлагаю выпить кофе на палубе. Пойдем.
— Боже мой! — воскликнула Паула, когда Брэд открыл дверь и отступил назад, давая девушке пройти. — Как я могла не заметить этого!
— Что?
— Твою личную палубу! Надеюсь, ты не возражаешь?
До того как он успел ответить, что согласен на все, о чем бы она его ни попросила, девушка пересекла палубу и посмотрела вдаль, встав на капитанский мостик. Казалось, Паула не заметила того, что ветер растрепал ее кудри и кружевная наколка официантки слетела с ее головы. Брэд пересек палубу и встал рядом с девушкой.
— Потрясающе! — прошептала Паула.
Он кивнул в ответ, восхищаясь, как и она, закатом солнца, цвет которого был огненно-золотистым. Зарево отражалось в море несметным множеством красок: фиолетовой, желтой, голубой, и казалось, будто море и небо слились воедино. Почему он не замечал этого раньше?
— Необыкновенное зрелище, правда? — спросила Паула. — Все заботы и проблемы отходят на второй план. Кажется, что все замечательно.
Он улыбнулся ей.
— Вот что может сделать простой закат солнца.
— Мой отец говорит, что, когда человек наблюдает за тем, как луна сменяет солнце, мир кажется ему не таким уж безумным.
— Твой отец рассуждает как философ.
— Да. Он за словом в карман не лезет.
Паула замолчала на какое-то время, по-видимому наслаждаясь этой красотой. Ее взгляд устремлялся то на далекий горизонт, то на пенившиеся волны моря. Наконец она повернулась к Брэду и произнесла:
— Я чувствую себя виноватой.
— Виноватой? Но почему?
— Мне следовало бы сейчас быть на кухне и работать, вместо того… — она пожала плечами, не решаясь сказать вслух: вместе того чтобы стоять здесь счастливой, как жаворонок, парящий в небе.
Он наблюдал за тем, как ветер играет завитками ее волос, а ее глаза светятся от счастья. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось целую вечность.
— Ты не должна чувствовать за собой вину.
Девушка улыбнулась.
— Не знаю, может быть, ты и прав. Одно я знаю наверняка: я сейчас самая счастливая девушка на свете. Ты знаешь, я первый раз плаваю на яхте, за исключением путешествия с Тоби.
— С Тоби?
— Да. Тоби — сын помощника моего отца. Однажды мы построили маленький плот и спрятали его на реке. Иногда, взяв с собой немного еды, мы плавали вниз по реке.
Брэд взял ее за руку. Он почувствовал внезапную ревность.