Для того, чтобы бороться с духами, шаман избирает себе из их числа особых духов-помощников, укрощает их и превращает в своих подчиненных. Процесс этот трудный и опасный. Шаман избирает часто самых огромных и опасных духов, таких, например, которые питаются живыми китами, с'едают по десятку белых медведей, по целому стаду оленей. Укрощение этих духов — вроде укрощения львов или тигров. Эскимос Чанга, из поселка Unhasik на мысу Чаплина, ходивший матросом на китоловном судне, побывал в С.-Франциско и видел там в цирке укротителя зверей, «работавшего» со львами и леопардами. На мой вопрос об его впечатлении он ответил односложно по-чукотски: те́нгелин, т.-е. «дрянь». И потом пояснил: «Вот я укрощаю зверей пострашнее. Во-первых, их не увидишь, и они на свободе. И у меня хлыста нет, „только мое слово“» (т.-е. заклинание).
Вообще первобытные люди в темноте больше боятся нападения духов, чем зверей. И яркий костер, сторожевая собака прежде всего защищают от духов. На северной тундре диких зверей мало, порой попадается волк, но он сам избегает людей. А люди между тем боятся темноты и одинокого ночлега не меньше, чем на юге.
Однако духи, укрощенные шаманом, огромные и грозные сами по себе, приближаясь к нему, уменьшаются и приобретают форму мелкую и безобидную.
Чудовища являются кузнечиками, жучками, мошками, крошечными человечками и т. д. Когда начинаешь знакомиться с шаманством, прежде всего поражает эта мелкота духов, вызываемых шаманом. Они нередко являются сотнями, шаман собирает их в бубен, трясет — и они сжимаются вместе и свертываются в комок. Потом он тряхнет бубном, духи просыплются по всему помещению, кишат и жужжат, выбиваются наружу, и, облепляя помещение со всех сторон густым слоем, защищают его от вражеского нападения.
Можно привести, как параллель, из «Искушения Святого Антония» Флобера, маленьких черных шакалов, которые становятся все меньше и меньше и потом наполняют кишащею массой всю келью отшельника.
Сюда же относятся алкогольные видения, кишащие чертенятами:
Ты в пузыречек наловишь их сотню…
Деревенский колдун дает больной женщине наговоренную воду, в которой, если присмотреться, во множестве кишат и прыгают чертенята, не больше булавочной головки, как мелкая пузырчатая пена. Это между прочим практикуется в России повсеместно.
Духи-помощники умаляются, только приближаясь к шаману. Удаляясь от него, они опять вырастают и принимают свой прежний огромный образ. Шаман вынимает амулет, клочек горностаевой шкурки, и посылает его на борьбу с враждебными духами. Он дунет на шкурку, она обращается в живого горностая. Горностай отправляется в путь и тотчас же превращается в белого медведя. Медведь проходит на берег моря и начинает тянуться через море. Задние лапы на этом берегу, а голова и передние лапы достали через море. В таком виде он может вести борьбу с огромнейшими духами, охотниками за человеком.
Такое относительное представление о различных величинах духов отражается на многих рисунках. Так, на рисунке № 10 изображен женский дух, требовавший при встрече у человека жертвы. Он большой, в длинной бахромчатой мантии, с посохом в руке и с деревянным ковшом в другой. Он встретился самому рисовальщику на льду морском у берега и долго гнался за ним, размахивая посохом и ковшом и крича: «Сала, сала!».
Рис. 10. Морской женский дух.
На рисунке № 11 изображен так называемый «Дух-Убийца», т.-е. дух смертельной заразы, оспы или гриппа, или кори. Все эти болезни, не исключая и кори, большей частью смертельны для инородцев. Чукчи между прочим называют заразные болезни «русскими духами», ибо они вообще приходят с запада, с «русской стороны». Русская сторона это западная вечерняя сторона, направление, откуда приходит вечерняя тьма и злые духи. Поэтому и русских вообще чукчи заодно называют «злыми духами», а если умеют немного говорить по-русски, то прямо называют «чертями».
Рис. 11. Дух-Убийца.
Дух-Убийца на рисунке представляет высокую и толстую фигуру с длинными рогами и глазами, висящими на нитках. Эта последняя подробность внушает особенный ужас. На духе широкая мантия. На голове у него высокая шапка странной формы вроде чалмы или короны, нахлобученная на уши. У него широкие штаны и огромные сжатые кулаки. Это изображение довольно часто встречается на чукотских рисунках. Боюсь, что оно представляет отчасти посильную стилизацию русского казака или, страшно сказать, самого исправника, или, как знать, даже и самого российского царя. Впрочем, при расспросах рисовальщики с довольно лукавыми минами отрицали наличность такой политическо-религиозной каррикатуры.
На рисунке № 12 изображен другой Дух-Убийца, между прочим с весьма реалистическими подробностями. Он только что проглотил живого человека. Этот человек изображен в его желудке. Другого человека дух схватил за руку и поднял на воздух.
Рис. 12. Дух-Убийца, глотающий людей.
На рисунке № 13 изображено шаманское действо. Шаман, сидя в шатре, бьет в бубен и зовет духов. Духи прилетают на зов. Они крошечные, один в образе птичьем, другой в образе лисьем, третий в виде двух человеческих рук, соединенных вместе. Но все это совсем маленькое. По указаниям рисовавшего, духи гораздо меньше настоящей лисицы и птицы, в верхнем углу направо подводный бог Кереткуи с женою справляют обряд. Они больше людей, в парадных одеждах, украшенных множеством кисточек. Рисунок замечателен по технике. Кисточки на оригинале можно рассмотреть лишь в лупу.
Рис. 13. Шаманское действо.
На рисунке № 14 изображены два духа-помощника в виде кузнечиков, нарисованные особо.
Рис. 14. Кузнечики — духи-помощники.
Еще пример: в приведенном выше врачебном заклинании небесные старушки-помощницы, низведенные с неба шаманом, изображаются тонкими былинками, сорванными с травяных кочек. Столь же мелки и подарки, отсылаемые с ними, прутики и листочки, изображающие мясо и шкуры. А между тем эти небесные старушки в сущности занимают целые небесные области, одна справа, а другая слева от Рассвета.
Столь же мелкими изображаются и самые грозные духи, когда они побеждены шаманами. В одном из заклинаний шаманка трясет и толкает стену шатра. Духи, обсевшие шатер снаружи, сыплются прочь, как мошки. Шаманка собирает их в горсть и топит их в море.
Между тем, в других аналогичных заклинаниях и рассказах, так же в различных графических изображениях, эти же самые духи, в момент нападения, представляются неизменно огромными. Приблизившись к шатру, они поднимаются на-цыпочки и заглядывают сверху в дымовое отверстие.
Можно привести опять-таки множество примеров превращения Большого Нападающего в Малое Побежденное и наоборот, Малого Нападающего в Большое Побежденное.
Вот новорожденный младенец, в тело которого вселился враждебный дух, — по другим вариантам враждебный дух родился виде младенца. Он встает из колыбели, превращается в гиганта, пожирает мать и всех людей в жилище, выходит наружу и с’едает все оленье стадо. Он все растет. Он может выпить целую реку.
Другой пример: шаман Рынтеу, мстя своим врагам и главным образом сопернице шаманке, вводит в шатер чудесным образом волшебную ягоду — бусину. Женщины бросаются к яркой подвеске, начинается борьба. Рынтеу бьет в бубен. Бубен выростает, вырывается из его рук и закрывает дымовое отверстие. Бусина тоже начинает расти. Становится сперва, как шишка сверла, потом, как детская голова, потом как оленья свеже-вываленная брюшина, как круглая тюленья туша, как туша крупного тюленя лахтака, больше и больше, она наполнила весь дом и размозжила все. Это постепенное наростание величины любопытно отметить. Мы встретим его в другом месте.
Шаманские духи-помощники при всей своей покорности при случае могут быть опасны не только для врага, но и для собственного хозяина. Когда шаман посылает их на битву и они не могут осилить враждебных духов, особенно духов-помощников соперника, чужого шамана, неудачливые духи приходят в страшный гнев и, возвращаясь к хозяину в своем основном и страшном образе, убивают его.
С другой стороны души, унесенные духами и еще не убитые ими, оставленные про запас, тоже принимают крошечные размеры. Душа, украденная у мальчика, ходит по светильной плошке в жилище духов. Она не больше деревянной палочки заправки, которой передвигают моховую светильню. Ноги у ней, как тоненькие спички. Шаман, побеждающий духов и отнимающий украденную душу, уносит ее обратно в том же мелком образе. И когда он вкладывает ее обратно в макушку или в рот пациента, душа изображается хвоинкой, камешком, жучком и т. п. В данном случае имеет значение и то обстоятельство, что с мелкими предметами шаману удобнее манипулировать. Но основной причиной является взаимная относительность величины.
Якутский шаман точно так же, как и чукотские шаманы, упомянутые выше, выражал мне свое недоумение по поводу истинного размера духов. Он говорил, что духи, пока пребывают в своем собственном мире, бывают очень большие, огромнее. Такими же большими, хотя и незримыми, приближаются они к жилищу человека, замышляя нападение. Земной человек, шаман, приходит на выручку и гонит их прочь. Они упорствуют. Тогда шаман нападает на них — и они вдруг уносятся прочь, как бы гонимые ветром и, уносясь, уменьшаются в размере, слеживаются, как вялые листья, как капли росы, осевшей из тумана на тонкую траву, потом совершенно исчезают из глаз. Но вот они вернулись домой и вдруг сделались опять такими же громадными, как прежде.
Также и душа человека, по представлениям якутских шаманов, постоянно меняет свой образ. Душа человека вообще представляется крошечной. Дух болезни, преимущественно в женском образе, приходит к больному человеку. Женщина становится близко вплотную, протягивает правую ладонь и делает губами втягивающий звук: «прр!» Душа человека падает в ладонь, женщина с хохотом проглатывает ее и убе