89. Микросекунда
Никто из них не ведал о своем будущем, о маленькой точке – секунде, даже микросекунде в будущем, той мизерной дискретной точке, в которой с ней сомкнулось настоящее, то спокойное плановое настоящее, где они с уверенной поспешностью нащупывали ногами отлитые в броне и уже тронутые перчатками ступени. И глаза уже привыкли к темени мира и к конусным щелям высверленным в этом угасшем мире фонариками, а уши притерпелись к вою ветра, вызванного чудовищными роторами системы «искусственного смерча», гоняющего вдоль борта дымо-радарную завесу. И все втянутые в операцию деблокировки мятежников десантники абсолютно уверились, что сложности начнутся у них после, когда они вновь нырнут под многослойную «кожуру» гига-танка, а сейчас оружие не понадобится, потому что всё, абсолютно-абсолютно всё, под контролем бравого боевого офицера, который покуда не вышел званием, но доблестью обскакал многих. На счет оружия и доблести они, наверное, были правы, а вот по поводу контроля, нет.
Там, внутри приплюснутой бронированной громадины, инженерной сметкой обладали не только нынешние хозяева «купола». Конечно то, что мятежники Тутора-Рора отключили бортовые сенсоры, давало некоторую фору, маскировало муравьиные трепыхания человеческих микробов готовящихся к прорыву, однако это внутри «Сонного ящера» никто покуда не применял вещиц превосходящие убойной силой игломет. Тут, снаружи, имелось много чего, и оно могло быть запущено нажатиями нескольких клавиш.
И когда микросекунда вялости настоящего втекла в таинственность микросекунды будущего – истина открылась. Открылась так резко, что никто из участников даже не успел почувствовать весь ее ужас. Резвость нашей мысли всегда обеспечивается скрытной и немножечко растянутой во времени приработкой подсознания. А сейчас судьба не выдала подсознанию ни единого шанса на предсказание выпадения орла или решки, она просто вдавила кулаком в бетон весь стол, вместе с игральными костями.
И твердость медленной покатости закругления борта внезапно пыхнула направленной плотностью подорванных по команде зарядов. Назначение этой напяленной поверх гига-танка «кольчуги», из сцепленного прессами пороха, было выжигать встречным ударом кумулятивные гага-бомбы: что же она сотворила с маленькими неторопливыми муравьями, вялостью ножек топающих по лестничной хрупкости? Атомы, рваную молекулярную пену, раздавленные плевком ускорения микробные клочья ДНК-шных цепей! Никто из «альпинистов» не почувствовал ни боли, ни страха – электрическое, нервное радио внутри нас – медлительно – километры в час: здесь была стена огня в десять тысяч метров за секунду.
И даже гигантский корпус замершей во внутренней неуверенности «горы» повела судорога. Волной уплотнения прошла она по всей приплюснутой кожуре чудовищного яйца, заставив головы не ведающего о происходящем экипажа дернуться, вжаться в податливость плеч. Еще бы, синхронно выстрелила начинку почти четверть поверхности активной брони – несколько сотен тонн высококачественной взрывчатки.
90. Мощность
– Друг Честного Меча, – с каменным лицом произносит в микрофон генерал-канонир, – нам нужно немедленно получить мощность.
– С какого праздника? – удивляется по ту сторону линии связи Мурашу-Дид.
– После вашей акции только круглые дураки не засекут местоположение «Ящера».
– Вам понравилась «акция», генерал? – хихикает председатель Расового Комитета.
– У нас нет времени, Мурашу-Дид. На нас в любой момент могут спикировать снаряды «баков».
– Да, ну, глупости. Почему же они раньше не спикировали.
«Вот козел черепахоголовый!», – комментирует кто-то из офицеров за спиной Тутора-Рора.
– Мы маскировались, Мурашу! – рявкает в микрофон генерал-канонир. – Дайте мощность сдвинуть «Ящер» в сторону.
«Этот гад не нюхал пороха, – продолжает пояснять кто-то. – Увидел бы что на полигоне делают с броней гаубичные супер-стрелы».
– Прекратите базар, – цыкает в сторону Тутор, заслоняя микрофон. И снова туда, в скрытую кабелями бестолковость. – Верный друг Меча, по нам в любую минуту может садануть мегатонна.
– Не пугайте меня, генерал, – развязно шелестит из динамиков. – В нашем районе у «баков» нет атомных батарей. Мы с вами об этом знаем, так? Меня не взять на такие страшилки. Чего мне бояться? Момент для моего убийства вы уже пропустили, – и гогочет оттуда счастливое ржание.
– Председатель Расового Наблюдательного Комитета, я вас прошу, дайте мощность, – беря себя в руки, холодно цедит Тутор-Рор. – Без энергии мы не только не можем двигаться, но и активно защищаться. Нас продырявят как консервную банку.
– Правда, генерал-канонир? – все еще посмеиваясь, удивляются оттуда. – И что же?
– Дайте мощность, Мурашу! Я прошу!
– Просите? Очень мило. Конечно, я могу дать мощность. Но вот в чем дело, генерал Тутор. Что я получу взамен? – и зависает в отсеке тяжелая пауза. Осторожно гудит в динамике заблудившаяся нота. Но здесь, в командном штабе захлебнувшегося мятежа, некогда любоваться резонансами звуковых какофоний.
– Мурашу-Дид, я обещаю вам одну вещь, – хмурится в микрофон генерал-канонир. – Дайте мощность, и как только «Ящер» снова будет в относительной безопасности, я сдамся.
– Вы сдадитесь? – переспрашивают оттуда.
– Не мы, а я лично – генерал-канонир Тутор-Рор – сдамся вашему Комитету.
«Вы что, генерал? – выдыхает кто-то рядом. – Они с вас шкуру сдерут». И кто-то еще, с непритворным ужасом: «Вы не смеете нас бросить, командир!».
– Очень мило, – выплевывается из динамиков. – И когда это будет.
– Я же сказал, когда «Сонный ящер» окажется в относительной безопасности.
– На чужом берегу, генерал, он все время под ударом. Когда конкретней?
– Сразу после маневра и после принятия маскировочных мер. Я даю слово. Вы, изучив мое дело, знаете, что это значит.
– Знаю, генерал Тутор-Рор. Мне подходит. Единственный нюанс – повторите свое заверение. И я сразу же подарю вам связь с двигательным отсеком.
– Дублирую. Я, генерал-канонир Тутор-Рор, обязуюсь сдаться бортовой секции Расового Наблюдательного Комитета, как только «Ящер» окажется в безопасности. Прошу поторопиться, Мурашу-Дид, а то все это будет зазря.
– Очень рад нашему сотрудничеству, генерал. Один момент, – и что-то снова замирает, убегает в пустоту динамика. А затем оттуда же накатывается новый, так нужный сейчас голос.
– «Купол», как слышно?
– Прекрасно, кто это?
– Это главный реактор. Почему не было связи?
– Сейчас не до разборок. Давайте всю мощность. И переходим на автоуправление.
– Понятно, «купол». Переходим на автоуправление! Есть сигнал! Идет повышение мощности!
И пошла работа, сейчас совсем не до сожалений о заплаченной за спасение цене. Где-то в железных глубинах «Сонного ящера» разогревается и крепнет невидимая мощь магнитной скрутки.
91. Зона безопасности
Возможно, на какое-то мгновение, долю мгновения, он лишился сознания, может, даже ослеп – во всяком случае он смежил веки и не решался их открывать некоторое время. Еще, он успел вцепиться в подвернувшийся под руку поручень и одеревенеть кистью, вложить весь запас цепкости, унаследованный от предков-обезьян, в удобную перчаточную кожу, прилипшую к холоду покатой металлической стены. Наверное, это его спасло, ибо родившийся вокруг ураган унес бы его в далекое пространство, чтобы после пыльной куклой припечатать к раскинутой внизу, и скрытой темнотой земле. Был ли шанс уцелеть при падении со стометровой выси?
На самом деле, с большой вероятностью, его спасла заложенная когда-то в оборудование блокировка, предотвращающая подрыв активной брони вблизи открытого люка аварийного сброса давления снарядного погреба: здесь, вокруг распахнутого входа, оказались несколько метров заколдованной от разрушения территории. Скорее всего, он был единственным, кто уже полностью находился в этой зоне безопасности. Но может, был кто-то еще, просто не обладающий такой цепкостью? Бухнувший чудовищным колоколом, проснувшийся корпус «Сонного ящера» играючи стряхнул эту пылинку прочь, во взорвавшуюся огнем темноту. А может, кто-то успел подтянуть в безопасную границу только часть туловища, так что когда активированная взрывчатка разрезала воздух, сверхзвуковой поток утащил вслед за испаряющимися ногами все остальное, или, когда нижняя половина унеслась прочь, верхняя просто разжала пальцы и закувыркалась вниз, желая самозахорониться во взрыхленной «Ящером» почве? Даже если это было так, лейтенант Хорис-Тат, не мог это наблюдать, в эти мгновения он находился во власти инстинкта самосохранения. Когда этот, главнокомандующий в теле человека, инстинкт переждал колотящую воздух и стену «боевой горы» страшнейшую вибрацию, он, по-прежнему приказывая Хорису сжимать веки, наводясь краткосрочной памятью, а может чем-то потусторонним, заставил тело совершить невероятный бросок вперед и вверх, и уже там, ухватившись за край распахнутого спасения, мгновенно подтянуть всю тяжесть мышц, амуниции и даже не задействованной покуда головы.
Попав из открытой миру и смерти темноты в темноту закрытую и ограниченную стенами, Хорис-Тат, все так же жмурясь, заскользил вниз в гладкой кругластости неизвестности. В голове у него все еще шумело, и снова все тот же инстинкт спасал его от набора недозволенной жизнью скорости – он тормозил падение растопыренной перчаточной гладкостью: и потому скольжение имело предел, хотя и он был не шуточный – перчатка раскалялась.
92. Старый маршрут
И кто-то каким-то образом пытался его уговорить, кое-кто встал на пути несмело прикрывая дорогу. Он оттолкнул, уверенно шагнул мимо, ляпнул что-то напоследок о том, что возьмет вину на себя и нечего беспокоиться. Проследовал по коридору, ускорил шаг, чтоб отстали, там, за углом, за отодвинутой створкой, быстро, будто и вправду планировал действия давно, сменил направление, скатился вниз по лестнице, услал с дурацким поручением подвернувшегося на пути капрала – он опасался, что тот укажет курс, когда торопящиеся преследовате