Мы вышли из здания и направились к небольшому переулку, где мы могли свободно уйти, но его патрулировали, что не давало нам возможность уйти незамеченным. Только ещё осложняло то, что происходило у них смена дежурства, а поиски нового займёт много времени, что нужно было подождать, но командир решил иначе. Он вместе с Мишей перестрелял всех противников, что дало нам шанс, но действовать нужно быстро. Из-за звуков противник перекинет отряд, что командир приказал двигаться пока есть возможность.
Противник из-за услышанных звуков стрельбы перебросил к нам 10 отрядов из различных дивизий. Мы не успели пересечь линию фронта и оказались в полном окружении, где нам придётся выжидать, пока количество солдат противника окажется минимальным, чтобы предпринять попытку снова пробиться к нашим частям. Мы слышали многие выстрели из разных мест города, но каждая попытка сводит потери в огромные цифры с обеих сторон, что нам простым солдатам остаётся только ждать свою судьбу, которая унесёт в мир иной.
Нам оставалось только ждать наступления темноты, чтобы поменять место дислокации, но командир, посмотрев на карту, понимал, что была возможность вырваться, но сейчас сил у противника очень много, что шансы выбраться живым почти равен нулю. Мы не смогли действовать ночью, так как было очень темно, а наши фонарики были разряжены и запасов батареек не было. Что мы могли сделать в этот момент? Многие скажут проводить различные диверсии по снабжению армии, но каждая улица и перекрёсток были под сильной охраной, что для нас это было бы самоубийством. Поэтому мы сменяли друг друга до самого рассвета, чтобы придумать новый план действий.
Рассвет был для нас тихим и удачным, отчего командир планировал новый план. Принимать в участие создании плана командир не давал, что не могли высказать своё мнение о таком плане. Командир всегда находил чем себя занять и нам давал различные поручения, но и здесь командир делал сам. Это мне не нравилось, также и Лёхе, но Миша не придавал этому значения. Если командир снова разработает план для сегодняшнего вечера, то мне придется начать оспаривать его решение, что привлечём внимание ближайших противников.
Когда солнце было высоко, Лёха нашёл потайной проход, где мы сможем, наконец-то, вырваться из окружения и оказаться на территории нашей армии. Этот проход находился в подвале того здания, где мы спрятались, чтобы не попасть в плен к противнику. Командир был сам рад, что этот проход поможет нам, но противник сможет этим воспользоваться, что под угрозой окружения будет намного больше наших солдат.
Мы не стали ждать нужного времени, а просто выдвинулись, чтобы не видеть огромного количества противника. Мы двигались спокойно, двигаясь параллельно трубам, которые находились под городом. Это помогло нам безопасно выбраться из вражеского тыла, но встреча была неоднозначной. Нас встретили со многими стволами, которые направили на нас. Мы не стали оказывать сопротивление, ведь зачем стрелять по своим, когда идёт война, что положили свои автоматы.
Нас отправили к штабу, где командир рассказывал всё, что с нами приключилось. Командование от такого рассказала неоднозначно верило нам. Чтобы подтвердить наши личности, нужно связаться с командиром нашего танкового полка, но их перебросили, что утяжеляло процесс опознания. Но, чтобы не мучиться с нами, командование опередило нас в 730 пехотную бригаду, где задачей было захват городской библиотеки. Там, по имеющимся данным, находились корректировщики, которые передавали координаты артиллерии. Если нам удастся согнать противника, то вражеская артиллерия не сможет бить по нашей главной артерии снабжения.
План наступления было назначено ранним вечером, когда бои по всему городу прекращались. Это для нас был шанс на неожиданное нападение, но начало битвы сразу была сложной. Пулемётная очередь сразу дала понять, что его без боя не отдадут. Командир не рисковал, а старался наблюдать, чтобы найти слабое место для штурма, но библиотека была окружена со всех сторон, кроме тыла.
Командир сообщил командиру бригады, но он наотрез отказался, а вести людей в лоб через парк будет самоубийством. Тогда командир стал разговаривать с командирами многих отрядов, и половина согласилась обойти библиотеку, но они отдали половину своих людей, чтобы командир бригады не сразу понял, что некоторые солдаты покинули свои позиции. Командир понимал и повёл собранную группу в обход, чтобы противник не сразу понял, что их будут атаковать с тыла.
Когда мы заняли позиции для штурма, а в небе стало вечереть, то услышали звуки стрельбы, где командир бригады дал команду штурма. Командир использовал такой шанс, и мы начали подходить к библиотеке, чтобы использовать эффект неожиданности. Только все двери были закрыты, и командир, чтобы не терять время попусту, приказал атаковать с двух сторон, где мы смогли зажать противника на первом этаже, но за второй этаж пришлось посражаться.
После того, когда битва закончилась, мы удивились, что эти солдаты отличались от основной армии Империи. Другая униформа, заросшие лица, старое вооружение говорило о том, что они не входили в имперскую армию, пока не увидели шеврон ихней униформы. Нам пришлось сражаться с ротой штрафбата, которое имперское командование сформировало против нас. Возможно, они сформировали несколько таких полков, но старое вооружение показывает, что ихнему командованию безразлично на них.
После этого нам удалось немного отдохнуть, но постоянные бои выматывают каждого солдата, что он больше не сможет быть прежним. Нас перебрасывали на те участки, где бои шли не в нашу пользу. Враг всё больше получает подкрепление, что бои происходят намного интенсивнее и долгим. Нам нужно было сдерживать их, чтобы получить новые силы, но их всё нет и нет. С началом января мы не стали получать оружие и боеприпасы. Что мы могли сделать, так это брать с убитый ихнее вооружение и работать им. Наше командование молчало по этому поводу, что сами хотели разобраться в этом, пока мы сдерживали врага.
Каждая битва за каждое здание, улицу, перекрёсток были сложными. За каждую битву мы теряли до 10 человек каждую минуту. Подведённые резервы с других участков фронта не перевешивало весы в нашу пользу, что приходилось устраивать небольшие облавы на отряды противника. Также за каждую битву город медленно разрушался. Ведь перед началом каждой битвы отрабатывала вражеская артиллерия, что укрываться от такого удавалось не каждому, но мы должны устоять, чтобы перетягивать всё больше и больше имперских солдат.
Бои стали прекращаться с 20 апреля, а в 25 апреля – бои вовсе прекратились. Нам удалось удержать половину города, но потери понесли колоссальное, а пополнить ряды было нечем. Также узнали, что противник перекрыл сухопутный коридор, из которого мы начинали своё наступление, что теперь получали припасы из моря.
Теперь город лежит в руинах и в трупах, и на его восстановление потребуется огромных вложений и времени, а также рабочих. Местное население не видело такой разрухи, что хотели покинуть эти земли, но некоторая часть решила вступить в наши ряды, ради освобождения своих земель от имперской оккупации.
Только в феврале наш отряд потерял одного человека. Лёха погиб, защищая наш отход, где его взорвали гранатой. Это было большая потеря для нас, но его самопожертвование никто не забудет, что нам придётся теперь работать втроём, если получим танк, а так нам осталось только ждать и надеяться, что дальнейших военных действий не будет.
27 апреля 1742 год
Снабжение было слабым для поддержания боеспособности нашей армии. Имперская армия получает дополнительные силы, и нам не удастся сдержать их следующую атаку, что нам придётся отступить к Северному морю. Если что-то шло к нам, то пехотное снаряжение и боеприпасы в малом количестве, что не было разговора о тяжёлом технике.
Что нам удалось сделать, так это укрепить текущее положение, что для сдачи позиции, врагу придётся постараться пробиться, чтобы заставить нас отступить. По другим участкам было тихо, что скорее всего враг снова попытается выбить нас из города. А так ждём, что будет дальше.
30 апреля 1742 год
По имеющим данным разведки враг попытается начать атаку с другого конца озера, что перебросили нашу бригаду в этот участок, и разведчики не прогадали. Враг начал свою попытку, отправив пехоту и танки. У нас были средства против танков, как ручных, так и специализированных орудий.
Мы пришли тогда вовремя, что смогли занять позиции для обороны. После заданного сигнала мы начали отстреливать противника, что они стали прятаться за техникой. Это давало шанс поразить танк с пехотой, но специализированные орудия не могли поражать вражескую технику, что упор уходил на ручные орудия, которые могли выводить из строя технику.
Битва была не долгой, и уцелевшие противники отступили, что командир повёл нас осматривать ихнюю технику, чтобы найти более боеспособную. Смотря на каждого, можно сказать, что вся техника, которую поразили были ещё боеспособные, что стали отгонять к своим позициям для контрудара.
Имперская техника отличалась от наших по технологии сборки и вооружения. Имперские войска более лучше вооружены техникой, которые стали использовать в этой войне. Гладкоствольное орудие способно поражать технику до 20 километров, что давало им преимущество на поле боя, хотя наш K-40 может поражать технику до 17 километров, что отставали по дистанции. По двигателю не могу сказать однозначно, потому что я не механик, но по словам Миши: «Ихние двигатели сделаны намного лучше, что способны отмотать более 1 миллиона километров».
Внутреннее пространство этого танка так же отличался от нашего. Экипаж танка не более трёх человек. Заряжающего не было, потому что находился автозарядник, который заряжал это орудие. Боекомплект был в задней части башни, в двух отдельный коробках. Эти коробки были экранированы, что повышало живучесть экипажу, а детонация не уничтожало танк. Теперь понял, почему я тогда не взорвал танк, ведь боекомплект не находится в башне, а не в корпусе. Хотя, осматривая дальше этот танк, были места в корпусе для хранения снарядов, но имперские танкисты их не используют, даже понятно почему.