Стратегия нового правительства ЮАР работает хорошо – в 1990‐е бывших военных удалось вывести из политики благодаря масштабной «приватизации насилия» внутри страны и резкому росту спроса на услуги наёмников в африканских конфликтах. Лет через 5 проблема отпадёт сама собой – с пенсионерами переворотов не устроишь.
Что до охранных компаний, работающих в интересах крупного бизнеса и обеспеченного меньшинства, то им никто не мешает – такова часть договора, заключенного между белым истеблишментом и чёрными лидерами в 1994 году. Международное сообщество заинтересовано в том, чтобы охранный сектор никак не уменьшался – в ЮАР слишком много важных ресурсов и инвестиций, а доверить охрану вложенных миллиардов местной полиции никто не рискнёт.
На этом месте правые публицисты обычно сетуют на безумие мирового сообщества, отдавшего единственную цивилизованную страну в Африке на растерзание варварам-террористам. Мы не будем этого делать. Негры, санкции – это всё внешние факторы. Львиная доля вины лежит на самих африканерах.
Правительство эпохи апартеида не смогло создать единую «белую южноафриканскую идентичность». Бурский национализм «Национальной партии» и одержимость африкаанс не позволяли власти опереться на всех белых сразу. Английский никто не запрещал, но англоговорящие учились в своих школах, где царила своя атмосфера. Вместо того чтобы объединиться, две крупных группы белых конфликтовали между собой. Конечно, гражданства за незнание африкаанс никто не лишал, но осадок оставался, и очень серьёзный.
Другой миной замедленного действия был расизм. Правящие элиты ЮАР сосредоточились на цвете кожи, забыв о культуре. Апартеид начинался как разумные ограничения, призванные обеспечить общественный порядок, а превратился в стиль жизни и философию. Цветные поголовно говорили на языке буров – индийцы вообще прекрасно ассимилируются, за пару поколений от всей их этничности остаётся только карри. Но белые элиты открыто презирали цветных, называя их произношение обидным словом plat («примитив») – то есть в стране не сложилось даже единого сообщества носителей африкаанс.
С чёрными всё было ещё хуже. Ещё до провозглашения независимости местные власти зачем-то отменили начальное образование на африкаанс и английском, оставив для негров только уроки на родном языке. Разрыв между чёрными и белыми, и без того огромный, превратился в отсутствие всякой внятной связи – негры не считали ЮАР своей страной, и их нетрудно понять. Вместо того чтобы включить в правительство лояльных чёрных из среднего класса, власти ЮАР сначала исключили негров из политической жизни, а потом, когда припёрло, начали изображать всеобщее избирательное право. В результате десятки миллионов озверевших чёрных люмпенов выбрали самых безумных марксистских популистов. Понятно, что небедные негры тоже не в восторге от мандел и каннибализма – но ещё больше их раздражал запрет сидеть в автобусе рядом с белыми.
Конечно, режим шёл на определённые уступки, но происходило это слишком медленно, и ключевые проблемы (в частности, язык и образование) никто не решал. История не знает сослагательного наклонения, но мы можем примерно предположить, как могло бы выглядеть цивилизованное перераспределение земли – на примере винодельческого хозяйства Коопмансклопф, где за честный упорный труд коллектив чёрных работников получил от предыдущего хозяина 51 % акций и сейчас делает отличное вино. Это – ЮАР, которую африканеры потеряли. После 1994 года стало гораздо хуже, но это не значит, при апартеиде всё делалось правильно.
Забавно, что примерно по такому же сценарию происходила эмансипация негров в Америке: там зацикленность на расе не решила, а наоборот, обострила проблему. Американцы могли бы поддержать Букера Вашингтона, считавшего, что чёрные могут добиться успеха, только став такими же умными и талантливыми, как белые. Но власти упорствовали в своём примитивном расизме, и в результате верх одержали популисты вроде Уильяма Дюбуа и Мартина Лютера Кинга – и теперь удел афроамериканца это бедность, пособие, гетто и криминал. Не хотели принимать на работу чёрных докторов и адвокатов сто лет назад – сегодня за уши тащат в элитные вузы чёрных бездарей.
Наконец, ЮАР погубили жадность и малодушие белых. Мы уже говорили об этом в самом начале – большинство южноафриканских белых всем довольно.
За десять лет войн по всей Африке и санкций реальный ВВП республики упал аж на 1 % по сравнению с уровнем 1980 года. Голода не было, дети не рождались без ногтей, не случилось продовольственных бунтов. Жили не так богато, как сейчас, но зато имея развитую медицину, образование и безопасные улицы. Но этого показалось мало, и белые сами проголосовали за изменения в конституции. Да, теперь приходится платить за охрану – ну так доход тоже увеличился.
Стоит ли жизнь без достоинства возможности как следует обогатиться? Оставим этот вопрос открытым – скажем только, что сделка «политика в обмен на экономику» в случае этнических групп работает очень плохо и заканчивается печально. Роберт Мугабе из чисто экономических соображений 20 лет терпел белых фермеров и даже жестоко карал радикалов, призывавших отобрать и поделить – пока ему не надоело. В 2000‐е зимбабвийские белые лишились своей земли в одночасье за то, что голосовали за демократическую оппозицию, и даже случившаяся сразу после этого продовольственная катастрофа ничего не изменила.
Белые южноафриканцы сегодня тоже голосуют за оппозицию и, вообще-то говоря, испытывают судьбу. Джейкоб Зума отчаянно цепляется за власть, а средний класс страны его ненавидит – так почему бы ему не уступить радикалам вроде Малемы и не «раскулачить» белых (а вместе с ними ещё и цветных)? Мугабе от этого не слишком пострадал: санкции сняли, жмут руки на международных мероприятиях.
Можно сколько угодно оплакивать самую развитую страну африканского континента, греша на англичан, американцев, чёрных террористов и деколонизацию. Факт остаётся фактом: белые южноафриканцы сами сдали свою страну первобытным дикарям, не пожелав поступиться экономическим благополучием.
Глядя, как Южная Африка всё глубже погружается в постапокалиптическую архаику, невозможно не удивляться глупости этого решения.
Список литературы
Адамишин А.Л. Белое солнце Анголы. – М., 2001.
Апартеид. Его последствия для образования, науки, культуры и информации. – М., 1965.
Апартеид: опыт построения расового государства//Реванш, № I, 2005.
Бантинг Б. Становление Южноафриканского Рейха. – М., 1965.
Боярский В.И. Партизанство вчера, сегодня, завтра. Историко-документаль-ный очерк. – М., 2003.
Брукс А., БрикхилД. Вихрь перед бурей. – М., 1984.
Вахрушев В.В., Левищенко A.M. Апартеид и политика Запада в ООН. – М., 1989.
Вышинский М.П. Юг Африки: апартеид, геноцид, агрессия. – М., 1988.
Вышинский М.П. Юг Африки: документы обвиняют. – М., 1983.
Вяткина Р.Р. Создание Южно-Африканского Союза. – М., 1976.
Годвин П. Йоханнесбург. Город страха, город надежды // National Geographic, апрель 2004.
Давидсон А.Б. Южная Африка. Становление сил протеста. 1979–1924. – М., 1972.
Демкина Л.А. Социальная структура южноафриканского общества и основные напрвления ее трансформации. – М., 1986.
Дьяков И. Белые, негры и «белые негры»//я – русский, № 7, апрель 2002.
Иванченко А. Полицейская зона // Костер, № 11, ноябрь 1976.
Касрилс Р. Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе. – М., 2005.
Кулик С. Йоханнесбург избавляется от старой кожи//GEO, № 5, май 2001.
Никитина A.M. Захват бурских республик Англией (1899–1902). – М., 1981.
Таиров Т.Ф. Апартхейд – преступление века. – М., 1968.
Тегеркин В. Ленинская премия наконец вручена // Советская Россия, № 147, 30–31 декабря 2002.
Токарев А.А. ФНЛА в антиколониальной борьбе и гражданской войне в Анголе. – М.,2006.
Тихомиров В.И. Партия апартеида. Социально-политическая эволюция Националистической партии ЮАР. – М., 1987.
Тихомиров В.И. Церковь и политическая борьба в Южной Африке. – М., 1990.
Barrel Н. М.К.: The ANK’s Armed Struggle. Johannesburg, 1990.
Davis S. Apartheid Rebels: Inside South Africa ‘s Hidden War. New Haven, 1987.
Gerhart G. Black Power in South Africa. 1960–1964: a Case Study. Evanson, 1971.
Grundy K. Guerilla Warfare in Africa: an Analyses and Preview. NY. 1971.