Однако есть существенная разница между ссудами, которые предоставляют частные кредиторы, и ссудами, которые предоставляет государство. Каждый частный заимодатель рискует своими собственными деньгами. (Конечно, банкир рискует деньгами, доверенными ему. Если он их теряет, то ему приходится либо возмещать их из собственных сбережений, либо уходить из бизнеса.) Когда люди рискуют собственными деньгами, они обычно очень внимательно относятся к определению достаточности заложенного имущества, деловой хватки и порядочности заемщика.
Если бы правительство придерживалось таких же строгих стандартов, то не было бы никаких убедительных доводов в пользу его деятельности в этой сфере. Зачем заниматься тем же, чем занимаются частные компании? Но правительство почти всегда придерживается иных стандартов. Главным доводом в пользу участия государства в кредитовании является на самом деле то, что оно предоставляет займы тем, кто не может получить их у частных заимодавцев. Если сказать это другими словами, то государство как кредитор рискует чужими деньгами (деньгами налогоплательщиков), в то время как частные заимодатели не решаются ими рисковать. Сторонники такой политики свободно признают, что проценты потерь выше по государственным займам, чем по частным. Однако они утверждают, что это с избытком компенсируется дополнительной продукцией, произведенной заемщиками, возвращающими деньги, и даже большинством тех заемщиков, которые их не возвращают.
Аргумент правдоподобен только в случае конкретных заемщиков, которые получают денежные средства от государства, и не учитывает кейсы, когда такие программы кредитования лишают этих средств.
В действительности одалживаются не деньги, которые являются лишь средством обмена, а капитал[5].
Заемщик получает, скажем, ферму или трактор. В настоящее время количество ферм и тракторов ограничено (особенно если, предположим, экономический избыток тракторов не возникает просто за счет других вещей). Ферма или трактор, полученные человеком А, не могут быть одолжены человеку B. Возникает вопрос: кому лучше одолжить капитал – человеку А или человеку B?
Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно пересмотреть достоинства А и B и оценить их реальный или потенциальный вклад в производство. Предположим, человек А может получить ферму и без помощи со стороны государства. Местный банкир и его соседи знают его и его положительные качества. Они хотят найти применение своим деньгам. Они знают, что он не только хороший фермер, но и честный человек, который держит свое слово. Конечно, давать взаймы – всегда риск. Возможно, этот фермер уже собрал достаточную сумму для того, чтобы выплатить четверть стоимости фермы за счет своего усердия, бережливости и предусмотрительности. И тогда банкир или сосед дают ему взаймы остальные три четверти, и он получает ферму.
Существует широко распространенное, странное мнение о том, что кредит – это что-то, что банкир дает человеку. На самом деле, наоборот, кредит – это что-то, что у человека изначально есть. Возможно, потому, что у человека есть рыночные активы, обладающие большей денежной стоимостью, чем ссуда, которую он просит. Или потому, что у него хороший характер и послужной список. Он приносит их с собой в банк, и именно поэтому банкир дает ему ссуду.
Банкир не дает деньги просто так. Он уверен в том, что кредит будет погашен. Он просто превращает более ликвидные активы в менее ликвидные. Иногда он ошибается, и тогда страдает не только он, но и целое общество, так как ожидаемая продукция не производится, а ресурсы уже потрачены.
Теперь предположим, что банкир предоставляет ссуду человеку А. Но правительство включается в кредитную деятельность с благотворительным настроем, чтобы помочь человеку B. B не может получить закладную или любой другой заем у частных кредиторов, потому что они ему не доверяют. У B ведь нет сбережений, впечатляющих фермерских заслуг, и в данный момент он живет на пособие по безработице. А почему бы, говорят сторонники государственного кредитования, не сделать из этого человека полезного и эффективного члена общества, одолжив ему сумму, достаточную для покупки фермы и тягача или трактора, и тем самым помочь ему утвердиться в этом бизнесе?
Возможно, в единичной ситуации это могло бы хорошо сработать. Но очевидно то, что заемщики, отобранные по правительственным стандартам, менее кредитоспособны, чем те, кого отбирают по частным стандартам. Из предоставляемых им займов будут потеряны бо́льшие суммы. Процент неудач среди них будет намного выше. Они будут менее производительными. Больше ресурсов будет потрачено ими впустую. Тем не менее получатели государственных кредитов покупают фермы и тракторы, которые могли бы стать собственностью тех, кто достоин получения частного кредита. Поскольку ферму покупает человек B, человек А может остаться ни с чем. Например, по причине увеличения процентных ставок со стороны правительства и, как следствие, роста цен на фермы или отсутствие по соседству других ферм для продажи. В любом случае итоговым результатом государственного кредитования становится не увеличение национального богатства, а его уменьшение, так как доступный реальный капитал (фермы, тракторы и т. д.) оказался в руках менее производительных заемщиков, а не в руках более производительных и надежных людей.
Суть проблемы будет понятнее, если мы перейдем к примерам из других видов бизнеса. Нередко правительству предлагают взять на себя риски, «слишком большие для частного бизнеса». Это означает, что бюрократам надо разрешить рисковать деньгами налогоплательщиков, притом, что сами они, будь затронут вопрос об использовании их собственных средств, никогда бы на подобный риск не решились.
Такая политика может привести к разным формам зла. Прежде всего, к коррупционному фаворитизму – когда займы предоставляются друзьям или в обмен на взятки. Это неизбежно приведет к скандалам, обвинениям каждый раз, когда деньги налогоплательщиков выбрасываются на предприятие, которое в итоге обанкротилось. Усилятся требования по установлению социалистического строя. И возникнет вопрос: если правительство планирует брать на себя риски, то почему бы ему не получать и прибыль? Как можно оправдать тот факт, что налогоплательщики рискуют, а прибыль получают частные капиталисты? (Как мы позже увидим, это уже делается при предоставлении фермерам «безвозмездных» правительственных займов.)
Но пока не будем рассматривать эти формы зла, а сконцентрируемся только на одном последствии кредитования такого типа. Его суть в том, что капитал в процессе обслуживания долга тратится впустую и происходит сокращение объемов производства. Доступный капитал вкладывают в плохие или, в лучшем случае, сомнительные проекты. Капитал получают заемщики, менее компетентные и надежные, чем те, в чьих руках он мог бы оказаться. В любой момент объем реального капитала (в отличие от денежных знаков, выдаваемых печатным станком) ограничен. Поэтому то, что дают человеку B, не может быть отдано человеку А.
Люди хотят инвестировать свой собственный капитал, но при этом действуют предусмотрительно, так как хотят вернуть вложенные средства. Поэтому, прежде чем пойти на риск, большинство кредиторов тщательно изучает каждое поступившее им предложение. Они взвешивают перспективу прибыли и возможность убытков. Да, бывает, что они ошибаются. Но по ряду причин они совершают меньше ошибок, чем государственные чиновники. В первую очередь потому, что рискуют либо своими собственными деньгами, либо деньгами, которые были добровольно доверены им. Правительство при предоставлении займов использует деньги, принадлежащие другим людям, изъятые у них в форме налогов вне зависимости от их личного желания. Частные деньги инвестируются только в том случае, если есть абсолютная уверенность в получении процентов или части прибыли. Есть ожидание, что люди, которые купили кредит, будут выпускать товары, востребованные рынком. Государственные деньги, скорее всего, будут даны взаймы с какой-нибудь неясной общей целью типа «создания рабочих мест»; и чем менее производительны будут работы, то есть чем больший объем занятости они потребуют относительно ценности продукта, тем, вероятно, более высокого мнения будут чиновники об инвестициях.
Более того, частные кредитные организации проходят жесткое испытание рынком. Если они допускают серьезную ошибку, то теряют свои деньги и у них не остается средств для предоставления займов. Только в случае, если их деятельность в прошлом была успешной, у них имеется больше денег, которые они могут предоставить в долг в будущем. Таким образом, частные заимодатели (за исключением сравнительно небольшой их части, которая унаследовала свой капитал), проходят жесткий отбор, при котором выживают сильнейшие.
Государственные кредиторы – это люди, сдавшие экзамены на госслужбу и знающие, как нужно гипотетически отвечать на гипотетические вопросы. Либо это те люди, которые могут приводить самые правдоподобные доводы в пользу предоставления займов и находить самые правдоподобные объяснения тому, почему потери по займам являются не их виной.
Но конечный результат остается тем же: частные займы позволяют использовать имеющиеся ресурсы и капитал намного лучше, чем государственные. Государственные займы приводят к гораздо бо́льшим потерям капитала и ресурсов, чем частные. Словом, по сравнению с частными, государственные займы снижают производительность, а не повышают ее.
Вкратце, инициаторы предложения о предоставлении государственных займов частным лицам учитывают человека B и забывают о человеке А. Они учитывают людей, в чьи руки капитал вкладывается, и забывают о тех, кому средства могли бы достаться в ином случае. Они учитывают проект, в который вкладывают деньги, и забывают о проектах, которым в связи с этим они не дают осуществиться. Они видят немедленную выгоду для отдельной группы, но игнорируют потери для других групп и суммарную потерю для общества в целом.