— Варвара Степановна, я, честное слово, ничего не помню из своего прошлого, наверное, очень хорошо ударилась головой во время приступа. Какие-то обрывки, картинки. Можно я задам вопросы?
— Называй меня Варей, спрашивай, конечно! — она села и наблюдает, как я разливаю по чашкам чай и подаю обжаренный в яйце хлеб. Понимаю, что всё делаю неправильно, но кого это теперь волнует.
— Тётя Агафья, она мне кто? Мы настолько разные, дивлюсь её настойчивости и манерам, и как она меня силой не утащила замуж.
Пытаюсь говорить, хоть немного в стиле окружающих, но Достоевским никогда особо не зачитывалась, и не «болела» трепетным говором в стиле барышень-институток. А теперь сама слышу, насколько моя речь футуристично звучит, в сравнении с окружающими.
Варя улыбнулась, но так, как улыбаются глубоко несчастные люди.
Сердце сжалось от её печали.
— Если честно, никто. Она долгое время жила при доме твоего батюшки, как экономка. А когда Павел Ильич помер, царствие ему небесное, и тебе от кабинета, где он служил, назначили пенсион, то Агафья взялась с энтузиазмом, свойственным простым людям, проявлять показушную заботу.
— Но она живёт в моём доме? И меня же пытается сбыть замуж?
— Да, через месяц тебе исполнится восемнадцать лет, и тогда сможешь её выселить обратно в деревню. Если выйдешь замуж или получишь престижную должность, то тебе это вполне возможно и удастся.
— А у нас какое родство?
— Я дочь твоей крёстной, наши маменьки водили тесное знакомство. К сожалению, после смерти твоей матушки Елены Сергеевны, и моя недолго на этом свете задержалась. Мы обе жили под «опекой» Агафьи, но я всего два года, а ты пять лет. Но разве ничего не помнишь? Совсем-совсем.
Мне осталось лишь покачать головой. Варя очень быстро смахнула слезинку.
— Я и думаю, что ты ко мне на Вы, да по имени-отчеству. Но на людях так и надо! Может, тебя к лекарю отвести? Прости, за карцер, что не заступилась и не забрала, у меня в комнате места не было, почему-то стало очень боязно оставлять тебя в общей комнате. Бедная моя девочка, нас сирот не любят. Особенно в таком заведении для благородных, тьфу, какие противные, пустое место, только что чин папаши и есть.
Неожиданно, всегда сдержанная Варя вдруг вспыхнула негодованием. Кажется, её ещё сильнее оскорбляет классовое неравенство.
Не решаюсь ей поддакнуть, чтобы не разжечь костёр непринятия. Ей среди этих девиц работать, и если сейчас она не успокоится, станет только хуже.
— Варя, не обращай внимание, подумаешь, фифы. У каждого свой путь! Меня вот за какого-то отставного военного хотят отдать! Но я не хочу замуж, хочу работать. Может быть, Валентина Никифоровна поможет и мои долги спишут, найдут место. Это же возможно?
Мы на некоторое время замолчали, взяли паузу на «подумать», заодно и сладковатые, мягкие гренки доесть, пока тёпленькие.
— Долг могут и списать. Но тогда тебе придётся лет двадцать трудиться, списание-то условное, это как отсрочка. А могут и прямо сейчас выставить на аукцион, и если кому-то нужна такая, как ты, прислуга, экономка или няня, могут и оплатить. После бала вручат предписание и адрес.
В её голосе нет ни капли энтузиазма, а мне и вовсе плохо.
— Фу, очень надеюсь, что меня вот так никто не успеет купить. Раз всего два месяца продержаться, то, продам дом, рассчитаюсь с долгом, Агафье место в деревне с её ужасным выговором и манерами, а нам с тобой и меблированных комнат хватит, они же здесь есть? Купим на двоих и заживём, что скажешь.
Варя даже жевать перестала, с её губы упала маленькая крошечка, и она машинально вытерла рот тыльной стороной ладони. Так и сидит удивлённая.
— Ты, правда, так хочешь поступить? Это же сложно? Неженское дело в такие дрязги вступать! У Агафьи, поди, и документы все исправные. Она только выглядит дурой, но хитра!
— Не сложнее обычного дела! Доказать же можно, что я дочь хозяйская, а она экономка ушлая. Но ты согласна?
Умолчу, что я и свою квартиру в ипотеку покупала с мужем, но фактически сама всё, он в офисе с утра до ночи. Боже, это же было в прошлой жизни, в какой-то другой вселенной! И до аварии, и как я вообще оказалась тут?
Но это риторические вопросы, лучше на них не отвлекаться, чтобы не потерять рассудок.
Я сейчас отчаянно нуждаюсь в ком-то близком, таком, как Варя. Без неё мне не выжить. Однако, как вести дела, я знаю и не понаслышке.
— Мне о таком даже мечтать не приходилось. За долги семьи я лишилась всего, в институте наставницей взяли и то счастье.
— Вот и хорошо, уже какой-то реалистичный план, милая моя! Сестра названая.
Неожиданно Варя встала и приобняла меня со спины. Прошептала на ухо:
— Ты раньше была ужасная бука, я даже рада, что с тобой случился припадок!
— Не могу сказать того же. Но я рада, что ты моя сестра, дорога Варенька. Поедем к мадам Бланш. Пока не поздно!
— Точно! Нам же нужно за платьем!
Ничто не заставляет девушек ускоряться, как перспектива покупок!
А мне ужасно любопытно, что же там за салон такой, или бутик. Сейчас всё вокруг в скромных платьях. Но какие здесь парадные наряды, очень интересно.
У Вари довольно большой ридикюль, в него вместились мои швейные принадлежности. Что-то подсказывает, что их нужно взять с собой! А там посмотрим.
Нищему собраться только накинуть тонкое пальто, и это в Питерскую-то зиму. Шляпку и тёплые чулки, похожие на длинные тонкие шерстяные носки. Довольно колючие, это потому, что шерсть овечья, грубая и необработанная.
Но лучше натянуть на себя всё! Идти довольно далеко, а на кареты тратиться в моей ситуации неразумно.
Через несколько минут мы вышли из общежития, вдохнули свежий воздух морозного дня и поспешили в лавку, согревая себя надеждами на лучшее будущее. Пробежали по аллее до арочных ворот и заметили старшую преподавательницу Валентину Никифоровну. Она махнула нам рукой и села в карету.
— Ох, Уля, она ведь во дворец по твоему делу поехала с докладом. Неспокойно у меня на душе, никому не верю, все продадут, была бы цена приличная, — прошептала Варенька и крепче сжала мою руку. Вот теперь и у меня на душе неспокойно, что-то подсказывает, что недаром настоящая Ульяна в себе магию сдерживала, а я появилась и тут же попалась…
Глава 14
Валентина Никифоровна Лежнёва приехала во дворец, прекрасно зная расписание Её Величества, сейчас время рукоделия. А по сути пара часов субботнего дня для сплетен на околодворцовые темы. Неофициальные «информаторы» в лице младших фрейлин, всю неделю собирают интересные, а порой и просто забавные истории, и за вышиванием рассказывают царице. Старшая преподавательница Института благородных девиц в этом женском кружке давно в роли наставницы, обучает дам из высшего света премудростям рукоделия.
Многие за эту «должность» убили бы, но госпожа Лежнёва крепко окопалась в этой роли. Её манера обучения пришлась по душе Её Величеству и молодой великой княжне Анне, не слишком склонной к рукоделию, но маменька заставляет, и приходится брать в руки пяльце и иглу. А теперь, когда Анна вошла в возраст невесты, эти девичьи посиделки приобрели ценность, где, как ни тут, можно узнать всё про завидных женихов.
Сегодня, накануне выпускного бала и Валентине есть, что рассказать, но приватно. О такой просьбе тоже можно договориться, едва уловимым намёком, и Её Величество позволит задержаться на пару минут.
Преисполненная патриотическими чувствами, что несёт добро и государству, и своей талантливой подопечной, захватив внушительную сумку с рукоделием прошла в дворцовую канцелярию, доложить о своём визите на субботнее мероприятие!
Дежурный охраны привычным образом, досмотрев саквояж посетительницы, не рискнув сунуть руку во тьму раскрытой сумки, чтобы не получить укол от иглы, шила, да и прочей опасной женской рукодельной премудрости. Написал на карточке: «Досмотрено, пропуск дозволен».
— Госпожа дорогу знаете, но советую пройти через левое крыло. В правом работы ремонтные, некоторые двери могут быть закрыты!
— Благодарю, вы позволите, идти далеко, — понимая, что опаздывает, схватила сумку и почти бегом поспешила во второй парадный вход. Непривычно проходить через деловую часть дворца, но Валентина хорошо ориентируется в царских «лабиринтах», только бы никого не встретить, чтобы не потерять драгоценных минут.
Стоило подумать о ненужной встрече, как путь ей преградил внушительный господин. Испуганная женщина вскрикнула, откуда он только взялся. Ещё эта модная шляпка с вуалью.
Приподняла голову, чтобы посмотреть на наглеца, и в ужасе замерла, глядя в красивое, надменное лицо действительного тайного советника князя Андрея Васильевича Разумовского.
— Добрый день, сударыня, позвольте вас проводить, тут скользко, вы выбрали не самый удачный маршрут, — низкий баритон заставил Валентину опомниться от панического испуга, ни один из жителей Петербурга не рискнул бы вот так встретиться с самым опасным человеком царства Российского. Каких только про него сплетен не ходит и в высшем обществе, и среди простолюдинов.
Присев в реверансе, долго не поднимая головы, прошептала, что опаздывает на кружок женского рукоделия, и ей рекомендовали пройти через…
— Я не такой страшный, как обо мне говорят!
Хотелось бы Валентине ответить, что-то извинительное, но она с испугу подумала: «Вы ещё страшнее!»
Чем развеселила князя. Надо же, он умеет смеяться.
— И какие новости в Институте благородных девиц? Давненько не заходил к вам с инспекцией! — он сам заставил дрожащую преподавательницу взять его под локоть и не спеша повёл её через центральный вход, куда ей без разрешения входить категорически запрещено. Но этот маршрут сэкономит много времени. — Сударыня, я вам задал вопрос, будьте любезны, скажите, нет ли среди девиц этого выпуска выдающихся натур?
«Вот как он узнаёт, о чём спрашивать?» — подумала и тут же выдала себя.
Князь остановился и теперь внимательно смотрит, ожидая подробностей. Он мощный менталист, иначе бы не