Дверь кабинета министра открылась, и миловидная секретарша с простыми и добрыми глазами пригласила:
— Товарищ капитан-лейтенант, Иван Алексеевич ждет Вас.
Русичев зашел в просторный, с мягкими коврами на полу, кабинет. В правом углу за столом сидел шеф Министерства государственной безопасности Крикоумов. Он холодно, но с любопытством взглянул на вошедшего флотского офицера, затем рукой указал на стул напротив стола. Сергей пытался вытянуться и отрапортовать, но шеф МГБ остановил его:
— Не нужно, капитан. Это вы у себя на флоте щелкайте каблуками, а я лучше люблю, когда при мне стучат зубами, — при этом он слегка иронически улыбнулся.
Сергей много слышал о Крикоумове, о его железном характере и непреклонности — по истине, второй железный Феликс! Но какие бы жуткие слухи не ходили об этом человеке, это был очень уважаемый и авторитетный в обществе руководитель ведомства. Уже несколько Созывов Верховный Совет СССР единогласно утверждал его членство в правительстве.
— Вы о чем-то задумались? — голос шефа МГБ вывел Русичева из оцепенения.
— Никак нет, товарищ генерал-полковник, просто кое-что вспомнил.
— Вспомнил! — министр опять, хоть и мягче, но улыбнулся. — Небось, сплетню какую-нибудь обо мне, не такли?
Если честно, то да, товарищ генерал.
— Ну вот, это уже мне больше нравится, а то заладил «Никак нет, никак нет!»
Произошло чудо: человек, стоящий напротив Сергея, мгновенно переменился: теперь на него уже смотрел не сухой и черствый аппаратчик, а добрый, внимательный и отзывчивый отец!
Только сейчас Сергей понял, почему Ивана Алексеевича Крикоумова ценило высшее государственное руководство. Когда нужно для интересов дела, он был тверд и непреклонен, но никогда не терял при этом свойственной настоящему руководителю человечности.
— Скажите, капитан, Вы ведь круглый сирота, не так ли? — голос министра вернул разговор в деловое русло.
— Круглый, товарищ генерал, воспитывался в детдоме. Затем Нахимовское училище и морской институт в Ленинграде — отделение корабельного программирования.
— Да, я об этом слышал, — министр помял двумя пальцами подбородок. — Но почему 17-й отдел предложил именно морского офицера? Как думаете, а?
— Наверное, потому, что я занимаюсь компьютерной голограммой Вождя?
— Возможно, но есть ведь и другие допущенные к этому электронному чуду?
Сергей пожал плечами:
— Тогда, может, из-за того, что на мне все программное обеспечение «Генералиссимуса Сталина?»
— Думаю, и здесь Вы не правы. Электроника линкора сложна, но все равно нашлась бы замена, — министр уже с мягкой улыбкой и с блеском в глазах смотрел на Сергея. — Хоть я и не сторонник морских щеголей в белых кителях, но скажу прямо, выбрали они Вас, капитан, за вашу абсолютную порядочность и преданность нашей Великой Родине, нашим жизненным идеалам и строю! И здесь я с их выбором совершенно согласен. Кроме того, есть в вас, морских офицерах, этакая потомственная эстетичность и культура, унаследованная от лучших русских офицеров и традиций. Для наших операций вы не очень- то годитесь, но здесь особый случай. Это как раз кстати. Ведь тот человек, на встречу с которым мы тебя хотим направить, как раз претендует на роль эстета.
Министр умолк. Было даже слышно, как тикают часы-ходики на стене — естественный антураж кабинетного уюта.
Пауза несколько затянулась... Ее прервал сам Русичев:
— Товарищ министр, я понимаю, что могу нарушить субординацию, но не могу удержаться от мучающего меня вопроса. Неужели угроза нашему миру так велика, что мы должны вмешаться?
— А разве командующий линкором не ввел Вас в курс дела? — министр смотрел на Русичева пытливым взглядом.
— В общих чертах, но это не снимает многих вопросов.
Крикоумов о чем-то размышлял, глядя в свободное от штор окно:
— Скажи, пожалуйста, капитан, ты предупрежден о сверхсекретности данного мероприятия? — министр перешел на «ты», что было хорошим знаком.
— Моя беседа с командующим записывалась на видео. Вы можете проверить.
— В этом нет нужды. Владимир Евгеньевич всегда все делает так, как надо, — министр опять что-то проигрывал в голове, затем спокойно продолжил. — Я понимаю, о чем ты хочешь спросить. Почему у нас дело не кончилось апокалипсисом, а им это угрожает?
— Отвечу, в общем, так: мы сумели быстро подавить Америку и Европу в силу нашего огромного военного потенциала, опирающегося на мощнейший экономический базис. Кроме того, у нас было на тот момент много союзников, включая КНР, с ее третьим в мире валовым национальным продуктом. Вспомни, как наши «Бураны» быстро выиграли битву за космос. А залп орбитальной станции прямо по Вашингтону? Я уж не говорю о той точке, которую поставил в той скоротечной войне АЛРК «Генералиссимус Сталин»! Ты сам об этом неплохо знаешь. Та же страна, в которую тебе придется отправиться, стала заложником собственной слабости. Вооруженный конфликт прогнозируется у «них» между ис- ламским миром с одной стороны и США с Европой — с другой.
Все дело в быстром росте населения исламского мира, их работоспособности и тяге к собственному раз витию. Западная же цивилизация явно деградирует, пытается решить свои проблемы за счет других стран, в том числе и за счет Ирана.
Противоречия носят неразрешимый характер. Выходом было бы самоограничение Запада, но он не сможет на них пойти, опять же, в силу своей дегенеративности. Особую роль в войне будет играть КНР, которая встанет на сторону исламского мира. А вот той России выпадает незавидная роль: сначала она долго пресмыкалась перед Западом, а потом струсит его открыто поддержать, из-за чего подвергнется массированному удару обычными вооружениями. Ее попытаются оккупировать войска США и Европы, чтобы завладеть ресурсами для длительной войны.
Трусливых и амбициозных лидеров России это сильно испугает. Нет, не потеря суверенитета имеется в виду, а исчезновение кормушки. Но, не в силах вести длительную и затяжную войну, эти снобы от страха пустят в ход последнее, что у них осталось от СССР.
Состоится глобальный обмен ядерными ударами между тремя сторонами, который не приведет к подавлению одной из сторон, как это произошло у «нас» — это приведет к планетарной катастрофе: вращение Земли сильно замедлится, и она почти полностью потеряет атмосферу! Что будет дальше, думаю, можно и не описывать?
А раз не будет у планеты атмосферы, кстати, общей для обоих миров, понятно, надеюсь, что ожидает наш мир?
Представляешь: одни жители нашего мира спокойно спят, другие сидят с удочкой у тихой вечерней заводи, третьи целуются где-нибудь на лавочке — в парке под акациями и вдруг... все это резко обрывается, и сделать уже ничего нельзя!
Министр неожиданно умолк, пытаясь справиться с волнением. Какое-то время оба сидели молча.
— В общем, мы не можем допустить того, что глубоко под землей останутся избранные, а остальные погибнут — это нам неприемлемо! Поэтому высшим руководством СССР при консультациях с другими высокоразвитыми странами принято решение вмешаться в ход событий во 2-м параллельном мире. Сразу скажу, сделать это будет не просто!
Проблема состоит в невозможности, на данном этапе нашего развития, переправить в «тот» мир больше одного человека, — министр Госбезопасности вопрошающе посмотрел на Русичева. Тот понял: пришло его время спрашивать.
— Скажите, товарищ министр, не стоит ли подождать, пока ученые смогут обеспечить переправку реальных сил для выполнения операции? Что может сделать один человек? Даже ухлопать президента США и то вряд ли удастся, пусть мы намного их технически превосходим!
Крикоумов прервал очередные вопросы капитана жестом руки:
— Да в том то и дело, что дальше ждать невозможно. США в том мире уже наметили удар по Ирану, что приведет к глобальному конфликту с матовой ситуацией для всех и нас в том числе.
После тщательного анализа исходных данных в 17 отделе сошлись только на одном варианте: необходимо убедить президента Российской Федерации 2-го параллельного мира радикально изменить курс и пойти на стратегический альянс с Китайской Народной Республикой для обеспечения гарантированного превосходства над западным блоком в момент начала военного конфликта.
Тут Русичев все же не удержался от вопроса:
— И как же мы будем убеждать этого самого президента срочно изменить курс государства, если этим курсом и довели государство, как говорится, до ручки?
— Пикантность ситуации состоит в том, что как раз не этот президент довел «ту» Россию до ручки. Это сделали еще задолго до него.
— Да, вот это действительно гордиев узел. Сложно будет в одиночку его развязать! — тихо ответил Сергей.
Крикоумов встал, положа руки за спину, прошелся по кабинету, затем, глядя Русичеву прямо в глаза, твердо произнес:
— А вот для этого ты туда и отправляешься, причем именно ты!
Сергей уже внутренне давно смирился с предстоящим небывалым и не сравнимым ни с чем заданием. Он прекрасно понимал, что шансы его не велики и что погибнуть ему так же легко, как два пальца «обосс..ь»! Но отказаться он не мог, и не только потому, что от него зависела судьба его мира и каждого в отдельности человека, что он незабвенно всей душой любил свою Родину — СССР! Отказаться он не мог в силу глубокого внутреннего служения долгу, внутреннего особого состояния русской души, совершенно не понятного за пределами его Родины! Он сейчас уже глубоко любил «ту» несчастную Россию из неведомого другого мира, которая оказалась в беде и ждет помощи именно от него. Нет, он все уже давно для себя решил, но, давая волю своей молодости, ему ведь всего 27, он решил немного поиграть со строгим министром:
— Скажите, товарищ генерал-полковник, а с товарищем Сталиным этот вариант согласован? — Сергей с улыбкой смотрел на Крикоумова.
Тот был поражен и удивлен, даже несколько смущен, но, наконец, овладел собой и, поняв шарм настоящего момента, заулыбался:
— Наверно, на это способна только настоящая морская душа? Отправляясь на смертельно опасное задание, он еще и шутит! Феноменально! Каких парней воспитал Военно-морской флот! Как завидую я Владимиру Евгеньевичу!