— Надеюсь, вы понимаете, что я ничего не могу сказать по этому поводу. Из соображений защиты личных данных наших пациентов.
Молодой человек кивнул.
— Он мой бывший одноклассник. Вы не могли бы подсказать, как мне его найти?
— Ну, как видите, здесь его больше нет.
В данном случае не помогла бы и телепатия. Ребер действительно не знал адреса Эвелин, только номер ее телефона, да и тот не помнил наизусть.
— Но вы ведь наверняка знаете его адрес.
— Естественно. Но не имею права давать его вам.
Незнакомец потер шею. При этом из-под свитера показалось что-то вроде родимого пятна величиной с большой палец, по форме слегка напоминавшего конскую голову с развевающейся гривой.
— Но я должен его найти.
— Обратитесь в администрацию клиники и оставьте им свой номер телефона. А они передадут его… — Ребер едва не сказал: «господину Абелю», — …этому человеку, после чего он перезвонит вам.
— Это прекрасная идея. — Молодой человек усмехнулся. — Я так и сделаю. Спасибо большое.
— Не за что.
Очень странное пятно у него на шее. Доктор Ребер не мог оторвать от него взгляд. Он был уверен, что незнаком с молодым человеком, но его не покидало ощущение, что это пятно уже попадалось ему на глаза.
Молодой человек ушел, у одного пациента случился припадок, и Ребер снова погрузился в работу. Только своеобразное пятно не давало ему покоя. В конце концов он решил обратиться в администрацию. Если незнакомец сообщил свое имя и номер телефона, то наверняка удастся найти объяснение мучившему его странному предчувствию.
— Да, к нам приходил один молодой человек, — подтвердила секретарша. — Но он не назвался. Он просто желал знать, есть ли у нас нынешний адрес господина Абеля. Странный тип. Я ему сказала, что не имею права выдавать эту информацию. Ну и он ничего — даже не пытался подсматривать, просто попросил, чтобы я удостоверилась, что вся информация сохранена в компьютере.
Глава девятая
Прошло шесть недель с тех пор, как Бернхард Абель обрел сознание. Наверное, уже пора было объявить процесс выздоровления завершенным и начать нормальную жизнь. Но что-то внутри него — большое, похожее на зыбучие пески, — пресекало любую его попытку полностью вернуться в жизнь. Как будто должно было произойти то, о чем он не имел ни малейшего понятия.
Это случилось в первый действительно холодный день ноября. Раздался звонок. Бернхард открыл дверь и увидел молодого человека в ярко-красной куртке, который, слегка наклонив голову, спокойно разглядывал его.
— Добрый день, — удивленно произнес Бернхард.
Молодой человек выпрямился.
— У тебя нет доступа к каналу, — заявил он, не объясняя, что имеет в виду.
— К какому каналу? — И вообще, почему этот человек позволяет себе обращаться к нему на «ты»?! — Мы знакомы?
Незнакомец рассмеялся в ответ, но смех был какой-то вымученный.
— Не удалось, — сказал он. — Я так и знал.
Бернхард отступил на шаг вглубь квартиры.
— По-моему, вы меня с кем-то путаете.
— О, нет. Я абсолютно уверен! — Человек в красной куртке издал звук, похожий на продолжительное рычание или волчий вой.
«Сумасшедший», — подумал Бернхард и, прикрыв дверь до маленькой щелки, сказал:
— По-моему, вам лучше уйти.
В ответ незнакомец покачал головой.
— Ты все забыл, да?
Визитер был больше похож на простецкого рабочего парня, чем на человека, который вскоре сойдет с ума.
— Да, — сказал Бернхард, чтобы избавиться от него.
— Ты ничего о себе не помнишь? — настаивал странный незнакомец. — И действительно думаешь, что ты — Бернхард Абель?
Бернхарда будто громом поразило. Это постоянное чувство, что он не тот, за кого его принимают! И как кто-то посторонний мог знать об этом?
— Может быть, я зайду на минутку? — спросил незнакомец.
С обреченным видом Бернхард отошел в сторону и пропустил его в квартиру. Он был настолько ошеломлен, что просто молча закрыл за визитером дверь.
Молодой человек без особого интереса осмотрелся в коридоре.
— Ты что-нибудь знаешь о Немезире? — спросил он.
— Немезир?
— Расчет Немезира. Причина твоего пребывания здесь.
— Здесь? — Бернхард Абель осмотрелся в узкой темной квартире.
— Не здесь, а здесь! — с нетерпением произнес человек в красной куртке и показал на пол с таким видом, будто все стало понятно. — Вспомни. Ты должен был помнить это в тот момент, когда проснулся. Ты только потом все забыл.
Бернхард смотрел на незнакомца и упорно пытался понять, чего от него требуют. Гость вздохнул и покачал головой.
— Я же вижу, ты потерял это. Это не функционирует. Я ни разу не смог доложить, но они не забили тревогу. Конечно, мне тогда тоже казалось, что лучше всего действовать мягко. Очень символично. «Мы пришли с миром», — и тому подобное. Но мы должны поступать так, как решительные, иначе ничего не достигнем. — Он внимательно осматривал Бернхарда. Его глаза были бездонными темными колодцами. — У тебя ничего не осталось в памяти? Расчет Немезира? Экспоненциальный дрейф? Совсем ничего?
Бернхард вздрогнул.
— Экспоненциальный дрейф? — Эти два слова вызвали в нем что-то. Он прислушался к себе и порылся в своей памяти. — Когда я еще лежал в больнице, то пытался вспомнить слова, важные слова…
— Но ты не вспомнил их.
— Нет. До сих пор. Эти слова были: «экспоненциальный дрейф». — Бернхард заморгал в недоумении. — Но что они значат?
Незнакомец уныло покачал головой.
— Этого слишком мало. Если ты не помнишь таких элементарных вещей, то достигнешь даже меньших результатов, чем я. А я фактически ничего не достиг.
— Что это значит? И вообще, кто вы такой?
Молодой человек пошел в сторону выхода.
— Мне не стоило приходить. Я только зря тебя побеспокоил. В тебе сохранились лишь воспоминания Бернхарда Абеля, значит, тебе ничего не остается, как жить его жизнью. Твоя миссия провалилась до того, как началась.
— Какая миссия? О чем вы, черт побери?! — Бернхард попытался встать на пути у незнакомца, но тот опередил его и уже открыл дверь.
— Забудь, что я приходил сюда. Просто попытайся достичь равновесия. Или быть счастливым, пока это возможно. Пока план еще не завершен. — Молодой человек вышел на лестничную площадку и напоследок с грустью взглянул на Бернхарда. — И самое главное: забудь все, о чем я тебе говорил. Прости меня.
Сказав это, он стал шумно спускаться по лестнице.
— Ваше имя? — крикнул Бернхард Абель на весь подъезд. — Как вас зовут?
Но в ответ ничего не услышал, кроме грохота захлопнувшейся двери.
Глава десятая
Одно дело — видеть пациента в коматозном состоянии, обследовать и лечить его, а совсем другое — когда он стоит перед тобой, бодрый, здоровый и возмущенный. Доктору Реберу потребовалось неприлично много времени, чтобы узнать Бернхарда Абеля. А ведь не прошло и двух месяцев после того, как тот чудесным образом обрел сознание после четырех лет в коме.
— Господин Абель, — крайне вежливо произнес Ребер, попытавшись сгладить неловкую ситуацию. — Как ваше самочувствие?
Мрачное выражение лица Абеля не изменилось.
— На прошлой неделе, в пятницу, ко мне приходил один молодой человек. В такой красной куртке. Он знал, как меня зовут, и наговорил мне много чепухи.
Мужчина в красной куртке.
— Он приходил к нам. — Ребер кивнул. — В четверг. Спрашивал о вас. Сказал, что он ваш бывший одноклассник.
— Это неправда. — Казалось, что Абель не совсем уверен в своих словах. — По крайней мере, я этого не помню.
— Могу вас заверить: ваш адрес он узнал не от нас. Мы не выдаем личные данные наших пациентов, тем более в вашем случае.
Абель, видимо, не слушал его.
— Этот человек так много знал о моей жизни. Он даже знал термин, который я никак не мог вспомнить, когда очнулся. «Экспоненциальный дрейф». Он знал его. Этот термин моментально пришел мне в голову, как только я услышал его от человека в красной куртке. — Абель выпрямился. — Но я понятия не имею, что он означает. Такого термина нет ни в одном словаре. В Интернете нет ничего похожего. Я этого не понимаю.
— Экспоненциальный дрейф? — Ребер недоверчиво посмотрел на своего бывшего пациента.
— Я не могу успокоиться с тех пор, как этот человек побывал у меня, — продолжал Абель и сделал движение, будто сию минуту схватит Ребера за халат. — Вы понимаете? Я должен найти этого человека. Должен узнать все, что он обо мне знает. Все, что здесь, в конце концов, происходит!
Было очень нелегко успокоить его. И с помощью аккуратных выражений, врачебного авторитета и двух успокоительных таблеток объяснить, что волноваться не стоит, что это может причинить вред и не поможет в решении каких бы то ни было проблем.
— Вот подумайте сами. Ведь тот факт, что вы не помните этого человека, не значит, что вы на самом деле незнакомы с ним. Вполне возможно, что в вашей памяти существуют пробелы, но они вне вашего сознания.
Абель задумчиво кивнул.
— Я мог бы просмотреть свои старые адресные книжки. Жена их наверняка сохранила. Может быть, что-нибудь вспомню.
— Да. Попробуйте. — Ребер постарался улыбнуться, как улыбаются только полубоги в белых халатах. — Ну как? Успокоились?
Абель кивнул.
— Да. Все хорошо.
— Ну, вот видите.
Но вскоре беспокоиться начал сам доктор. Он понял это сразу после того, как Бернхард Абель ушел удовлетворенным. Ребер попытался заняться своими делами, но это ему не удалось. Он смотрел рентгеновские снимки черепа, а видел только необычное пятно на шее у незнакомца в красной куртке, пятно, похожее на лошадиную голову. Это родимое пятно уже попадалось ему на глаза! Только где?
Ребер все-таки был невропатологом и знал, как работает мозг человека, в том числе и его собственный. Невозможно вспомнить что-то через силу. Но он поможет своей памяти…
Ребер с трудом дотянул до конца смены. Добравшись до дома, он первым делом выдернул телефонный шнур из розетки, затем долго принимал ванну с травяными добавками — надежный способ, чтобы приснился последний отпуск в Провансе. После чего уютно укутался в банный халат и, напевая французскую песенку, приготовил на ужин свое любимое блюдо с макаронами. Он накрыл стол в гостиной, что делал только тогда, когда к нему приезжала его давняя и столь далекая от него возлюбленная, — она жила в Берлине и уверяла, что может жить только там. Из музыкального центра лились звуки концерта для фортепиано Моцарта, и Ребер наслаждался едой и прекрасным «Бордо». Он задумчиво смотрел на тарелку, разглядывая узоры из грибов, трав и белого, кремового соуса. Например, вот этот, который слегка напоминает очертания лошадиной головы…