— Эх, молодо, горячо! Ну и наломали вы дров. Ладно, ложитесь спать в разных спальнях. А я пока подумаю, как поступить.
Но, как ни старался дед Мадрузин, разрулить ситуацию не сумел. Разгорелась война. Зелимхан и Асият затаились в доме у старика, а в Стефановске бушевали страсти. Сначала мать Зелимхана, встретив на улице родительницу Асият, плюнула в ее сторону. Зарима вцепилась в волосы обидчице, дочери той поспешили на подмогу матери.
Вечером несколько посторонних парней, не из Стефановска, подстерегли на улице одну из сестер Асият, изнасиловали девушку и убежали. Обесчещенная красавица умерла. Ее братья поклялись отомстить и подожгли дом Хасана. В огне погибло шесть человек. Хасан, недолго думая, взял оружие и застрелил сразу троих мужчин Ицхаковых.
Зелимхан и Асият в ужасе наблюдали, как из-за их любви родственники методично уничтожают друг друга.
Убив Ицхаковых, Хасан вернулся к себе на пепелище, ночью его попытались застрелись. От смерти Адашева спас Сергей, его верный работник, мастер на все руки, давно прислуживавший семье. Он ночевал вместе с хозяином в сарае, который после поджога дома стал жилищем для оставшихся членов семьи, услышал странный звук и успел прикрыть собой Хасана. Пуля вошла в голову Сергея, Хасан поклялся отомстить за него, хоть тот и не принадлежал к роду Адашевых.
Дед Мадрузин пытался, как мог, примирить враждующие стороны, но его, старика, пользовавшегося в Стефановске громадным авторитетом, не послушались.
— Уйди от греха, — заявил один из оставшихся Ицхаковых аксакалу, — пригрел змей, как бы тебя самого к ответу не призвали!
Старик заперся в своем жилище, а глубокой ночью к Мадрузину пришли две женщины, одетые в национальные наряды — в черные бесформенные платья.
Лица их прикрывали платки. Шали они сняли только в спальне Мадрузина, и Зелимхан попятился: перед ним, переодетый горянкой, стоял Хасан, около него тенью маячила дочь покойного Сергея Варвара.
— Уезжать надо, — сказал отец, глядя на сына, — завтра тебя убивать придут. Ложись на пол, в ковер закатаем, из Стефановска вывезем. Вот документы и деньги.
— Прости, отец, — зарыдал Зелимхан.
— Не могу, — покачал головой Хасан, — из-за тебя род гибнет. Лишь по одной причине спасаю, двое нас, Адашевых, осталось из мужчин. Навряд ли от меня дети родятся, на тебя расчет, делай сыновей. В Москву поедешь, к дальнему родственнику, он там большой человек, поможет всем, своих наследников он не имеет, тебя сыном возьмет, жену подыщет. Не дай роду пропасть.
— Отец, — зашептал Зелимхан, — а Асият?
— Это кто такая?
— Жена моя.
— Ты холост.
— С ней что будет?
— С кем?
— С Асият?
— Незнаком с такой, да и дела мне до чужих баб нет, собирайся.
Зелимхан вцепился в подоконник.
— Нет, мы умрем вместе. Отец, она беременна, ты наследников хочешь, неужели позволишь внука убить?
Хасан изо всей силы отвесил сыну пощечину. Несмотря на возраст, старик был крепок. Зелимхан не удержался на ногах, упал.
— Вставай, — зашипел Хасан, — иначе сам тебя пристрелю.
Мадрузин схватил Хасана за плечи и велел:
— Зелимхан, выйди.
О чем толковали аксакалы, парень не слышал. Мадрузин вернулся один и сказал:
— Тебя с Асият увезут. Сумка со всем необходимым у Варвары, она с вами отправится. Это верный человек, дочь Сергея, лучшей прислуги вам не найти.
Молодую пару закатали в ковры, Мадрузин с Варварой, кряхтя от натуги, взвалили «тюки» на телегу, девушка взяла вожжи.
— Ну, прощайте, — сказал Мадрузин. — Эх, заварили вы кашу.
Больше Зелимхан родных не видел. Они с Асият благополучно прибыли в столицу, отыскали там своего богатого и чиновного родственника. Началась другая жизнь. Зелимхан выучился в институте, устроился на отличную работу, быстро сделал карьеру. Асият, в отличие от мужа, в столице адаптировалась с трудом. Она родила дочь, Зару, потом еще одну, Соню, и вела жизнь домашней хозяйки. До самой смерти Асият боялась выходить на улицу одна, ей повсюду чудились убийцы.
Спустя некоторое время после переезда в Москву Зелимхана посетил мрачный, плохо разговаривающий по-русски мужчина. Он сообщил, что Хасан и его жена убиты, у Зелимхана на этом свете более нет родственников. Мать Асият на смертном одре прокляла дочь, сказав:
— Подохнуть всем Адашевым до седьмого колена.
Зелимхан жену тревожить не стал, материнских прощальных слов ей не передал, но расстарался приобрести дом в тщательно охраняемом дачном месте.
Мрачный мужчина вместе с информацией о родных передал ему и объемистую сумку, набитую ценностями, — наследство Зелимхана.
— Хасан велел вручить тебе его в этом году, — сказал посланец, — надеялся, ты возмужаешь и поумнеешь.
Внутри баула оказалось целое состояние: золото, камни, ювелирные изделия и записка с короткой фразой: «Роду Адашевых не прерваться!» Ни обращения по имени, ни ласкового «Здравствуй, сын!», ни слов прощания, лишь сухое указание на долг перед предками.
Оказавшись в дачном поселке, Асият слегка пришла в себя, она даже могла одна дойти до местного магазина, но за ворота «Нивы» не ступала, в город выбиралась только в сопровождении мужа или Юрия Собакина, верного шофера Зелимхана. Варвара служила домработницей. У нее жизнь складывалась вполне счастливо. Зелимхан приобрел ей квартиру в Москве, Асият не захотела жить вместе с Варварой под одной крышей, она недолюбливала ее, не забыв, что та пришла в их семью от Хасана. Зелимхан, без памяти любивший жену, не стал спорить с супругой, и Варя поздно ночью уходила к себе. Она вышла замуж, потом развелась и воспитывала Люсю одна.
Варваре было запрещено рассказывать детям семейную историю. Впрочем, Зара и Соня не слишком-то интересовались, как жили папа и мама до их рождения.
У девочек были свои интересы, школа, институт.
Зелимхан обожал дочерей и не чинил им ни в чем никаких препятствий. То ли помнил о том, что пришлось пережить самому, то ли искренне желал счастья детям.
После кончины Асият Зелимхан больше не женился, хотя его, совсем еще, по московским меркам, нестарого, богатого вдовца, вовсю пытались окрутить бабы всех мастей. Но, очевидно, Зелимхан был однолюбом.
Случается такое и с представителями сильного пола.
Ради жизни с Асият он вытерпел много страданий, дорогой ценой заплатил за счастье, а потеряв любимую жену, остался ей верен.
Шло время, казалось, что Зелимхан забыл о прошлом, после перестройки он начал заниматься бизнесом, преуспел — из хорошо обеспеченного человека превратился в очень богатого хозяина. О Стефановске он никогда не упоминал.
Глава 22
Варвара остановилась, потом тихонько добавила:
— Надеюсь, бог есть на свете и они встретились на небесах. Все вместе, и Соня тоже. Как она была напугана, да и он тоже лицом потемнел.
— Кто?
— Зелимхан Хасанович, — пояснила Варвара, — я недоговорила до конца. Ты послушай дальше. Меня болезнь скрутила, уж не знаю, за какие грехи напасть навалилась. Плохо, правда, не сразу стало, а постепенно. Сначала руки затряслись, потом ноги отказывать стали, я Люсю к делу приставила, она у Адашевых убирала. Так вот, накануне отлета на отдых хозяин приехал ко мне домой.
Варвара страшно удивилась, увидев Зелимхана. Тогда она еще могла ходить, как-то передвигаться, поэтому схватила костыли и захлопотала:
— Ой, Зелимхан Хасанович! Уж простите за беспорядок! Какой гость у меня! Чаю сейчас подам!
— Не суетись, — сурово велел хозяин, — сядь и слушай.
Варвара плюхнулась на стул, она всю жизнь подчинялась Зелимхану, ей и в голову не могло прийти сказать: «Я у себя дома, что хочу, то и делаю».
— Мы завтра улетаем, — устало сказал хозяин, — сердце мое неспокойно, не хочется на море, не тянет на Багамы, но мои покупаться хотят. Значит, так! Ты на время нашего отсутствия переедешь в дом. Двери посторонним не открывай, вообще никого не пускай…
Недоговорив фразы, замолчал, было видно, что он колеблется.
— Ладно, — решился он наконец, — ты свой человек, много чего вместе пережили. Сколько тебе исполнилось, когда мы из Стефановска бежали?
— Четырнадцать, — тихо сказала Варя.
— Да уж, — покачал головой Зелимхан, — совсем ребенком была, а тогда мне взрослой казалась. Досталось нам по полной программе, но ты никогда меня не подвела, доверять тебе можно, язык за зубами держишь. Раздобыл я документы, важные. Много неприятностей случится, если они в руки посторонних попадут. Никто из домашних о бумагах не знает, они спрятаны надежно, их Полкан стережет. Охранять охраняет, но что там, в папке, понятия не имеет, она запечатана. Я всегда уезжал спокойно, знал, в надежном месте бумаги, но сейчас мне плохо отчего-то.
У меня тут дела с одним мерзавцем. Кто он и что нас связывает, я тебе рассказывать не хочу. Но поверь, на редкость подлый человек он… Да ладно! Может, потом как-нибудь решусь и введу тебя в курс дела, но не сейчас. На данном этапе хочу лишь сказать…
Зелимхан замолчал, потом вдруг протянул:
— Или все же рассказать? Мне от родителей досталось редкое чутье. Вижу, когда человек врет, вернее, чувствую, ну не спрашивай, как это получается, только всегда знаю: искренен мой собеседник или нет. Вот ты, например, мне родней сестры, никогда ничего дурного в голове не держала…
— Верно, — кивнула Варвара, — может, и нагло это с моей стороны, но чувствую себя у вас своей!
Зелимхан снова притих, прошло несколько томительных минут, прежде чем он продолжил беседу.
— А вот один мерзавец… Скребло меня, царапало в душе, что-то, думаю, не так. Начал копать. Вроде идеальный человек.., да, идеальный! Но потом! Спасибо Яне Валерьевне Темкиной…
— Это кто? — удивилась Варвара.
— Старший научный сотрудник НИИ имени Рожского, она-то и откопала правду, — машинально ответил Зелимхан и тут же воскликнул:
— Нет, сейчас не время для этого разговора. Длинный он, тяжелый — нет!
Варвара только хлопала глазами, слушая Зелимхана.