— В таком виде тебе здесь нельзя оставаться, — сказал официант, когда Вадик вернул телефон. — В душевую часто заходят официанты и рабочие кухни. Замучаешься с каждым объяснятся. Через главный ход тебе тоже нельзя выходить, там тебя охрана повяжет.
— Что же делать? — растерялся Ситников.
— Придется идти через черный ход. Жди меня здесь, я посмотрю, чтобы в коридоре никого не было.
Официант по-солдатски быстро оделся, вышел из душевой и почти сразу вернулся.
— Никого. Быстро сваливай. Прямо по коридору, последняя дверь.
Вадик прошлепал по скользкому полу мимо душевых кабин, мимо туалета, затем пробежал по коридору, выскочил из черного хода и, спрятавшись за кустами возле ресторана, стал наблюдать за дорогой.
«Волга» Фиделя приехала минут через пять. Переодевшись, Вадик уселся на заднее сиденье и несколько минут выслушивал упреки бригадира.
— Я не виноват. Меня затянуло, — вяло оправдывался Вадик. — Ты ведь сам говорил, что бригадиры не несут никакой ответственности за все, что может случиться с игроком. Ты еще говорил, что мы никогда не знаем заранее, чем закончится игра, мы только знаем, как она начнется. Твои слова?
— Ну, мои, — вынужден был согласиться Фидель.
— Чего ж ты тогда на меня наезжаешь? Я действовал по обстоятельствам. Я жив и здоров, правда, бутылку с кодом потерял. Кстати, мы можем перейти к следующему заданию без кода?
— Расслабься. Игра окончена. Я звонил другой команде, они давно выполнили пятую миссию. Мы проиграли.
Вадика это ничуть не расстроило, он был рад уже тому, что выбрался из подземелья на свежий воздух и может беспрепятственно смотреть на солнце и горизонт. Фидель отвез ребят домой. Вадик принял душ, пообедал, включил телевизор, хотел лечь на диван, как вдруг услышал телефонный звонок.
— Это я, — раздался в трубке голос Вити Пузыренко.
— Соскучился?
— Динка Кирсанова пропала. Ее мать звонила, спрашивала, когда я ее в последний раз видел.
— Приходи, расскажешь подробно.
— Ага. Иду.
Вадик положил трубку и пошел открывать дверь соседу.
ГЛАВА 4ДЕТИ ИНДИГО
— Что говорит Вера Павловна? — спросил Ситников, впуская Пузыря в квартиру.
— Полтора часа назад Динка должна была приехать в цирк, но не приехала. Ее мобильник не отвечает, дома ее тоже нет. Вот мать и беспокоится. Я сказал, что утром встречался с Динкой, а потом она куда-то пошла. Мать спросила: куда? Я сказал, что не знаю.
— Почему ты не сказал про кладбище?
— Хочешь, чтобы Веру Павловну удар хватил? Поставь себя на ее место. Представь, что ты — родитель, у тебя исчез единственный ребенок, ты волнуешься, места себе не находишь. И вдруг — бац! — узнаешь, что твоя дочурка исчезла на кладбище. Что с тобой будет?
— Ко мне дедушка Кондратий придет.
— Во-во, тебя кондрашка хватит от такой новости. Поэтому я и не сказал.
— Ну и правильно сделал. Не так уж много времени прошло. Наверняка Динка скоро объявится.
— Может, объявится, а может… — Пузырь не договорил. Он задумчиво посмотрел на часы, что-то подсчитал в уме, беззвучно шевеля губами, потом сказал: — Вообще-то, когда опаздывают или не могут прийти на встречу, то предупреждают об этом.
— Ну, мало ли… Всякое может быть. Ты ведь сам сказал, что у нее мобильник не отвечает. Может, аккумулятор сел или Динка просто потеряла телефон. В конце концов, мобильник могли у нее украсть, такое тоже случается.
— Согласен, — кивнул Пузырь. — Но почему она не предупредила об этом? Ведь прошло полтора часа. За это время она могла купить телефонную карту, чтобы позвонить из таксофона, или попросить мобилу у прохожего. Всего-то надо сказать несколько слов, чтобы мать не волновалась.
— Может, она не звонит назло матери? — предположил Вадик. — Помнишь, Вера Павловна говорила, что они поругались с Динкой? Ну, из-за того, что ее не хотят брать на гастроли.
— Ну и что?
— Ну вот Динка и решила повредничать. Не пришла на встречу, отключила мобилу, чтобы мать поволновалась.
— Вряд ли, — отрицательно покачал головой Пузырь. — Динке ведь не семь лет, чтобы так позорно себя вести. Она взрослая девчонка, должна понимать, что нормальные, умственно полноценные люди такими вещами не шутят.
— Ты же не хочешь сказать, что у Кирсановой крыша поехала?
— Хочу, — серьезно сказал Пузырь.
— Вот те на, — удивился Вадик. — С чего вдруг?
— После звонка Веры Павловны я снова прокрутил в башке нашу последнюю встречу с Динкой. Прямо тебе скажу: разговор у нас был невеселый. Кирсанова вела себя очень странно, во всяком случае, не так, как всегда. Потом я вспомнил, что она стала воровать вещи из дома. Прибавил к этому продажу медальонов на кладбище. Мысленно соединил эти факты, проанализировал и вдруг понял, что раньше встречался с чем-то похожим.
— Где?
— Такая пурга происходила с моим двоюродным братом. Он тоже тырил вещи из дома, ругался с родителями, злился на весь белый свет, продавал какие-то брошюры, а потом и вовсе исчез. Ну, его родители, ясный перец, в милицию пошли, заявление написали, мол, исчез сын, пропал без вести.
— Нашли? — заинтересовался Вадик.
— Нашли, но не сразу.
— Ну и где он был, куда сбежал?
— В секту одну. Следователь, который занимался его делом, сразу сказал, что больше половины всех пропавших без вести исчезают в сектах. Это почти сто тысяч человек в год. Главное, что искать их — безнадежное занятие. Ведь глупо искать тех, кто добровольно ушел из дома, порвал все старые связи и не желает возвращаться.
— А как он попал к сектантам? Где их нашел? — спросил Ситников.
— Они сами к нему подошли возле больницы. В то время его отец тяжело болел, ну, брат его там навешал. Однажды в больничном сквере к нему подошли и завербовали. Кстати, рядом с больницей стоит храм и кладбище.
— Веселенькое местечко.
— Агитаторы из разных сект специально выбирают такие места для проповедей.
— Почему?
— Там много людей, у которых в жизни наступил тяжкий период, ну, кто-то помер или заболел. Человек становится тихим, расслабленным, думает о вечном. Это как раз то, что нужно проповедникам. Они подходят к такому человеку, задают невинный вопрос, потом второй, третий. Если ты отвечаешь, поддерживаешь разговор — это уже полдела. Еще немного — и ты влип.
— Почему?
— Они начинают сочувствовать, говорить комплименты. Интересуются твоими проблемами, предлагают помощь, окружают заботой. Все это не может не нравиться. Они охмуряют тебя, промывают мозги. У них это называется «бомбардировка любовью». Человек с проблемами ведется на эту приманку, ему кажется, что сектанты живут по другим принципам, что они не парятся по пустякам, что у них кругом мир да любовь. В конце концов человек прячется в секте от реального мира.
— Но это же конкретная разводка, — сказал Вадик. — Неужели человек не понимает, что его вербуют сектанты?
— Вербовщиков тренируют опытные психологи. Я своими глазами видел у брата брошюру под названием «Как завести и продолжить разговор на библейскую тему». Запомни, сектанты никогда не говорят о том, кто они. Они толкуют, что у них свое вероучение, дают какую-нибудь брошюрку и приглашают на свое собрание, типа просто прийти познакомиться.
— Бесплатно?
— Хм, как бы не так, — усмехнулся Пузырь. — Сначала, конечно, бесплатно. А потом, когда ты втягиваешься в эту пургу, начинаешь платить. В прошлом веке жил один хитроглазый кекс по фамилии Хаббард[1]. Он прямо, не стесняясь, заявлял: «Хочешь стать богатым, создай свою религию».
— Неужели можно разбогатеть на пожертвованиях? По-моему, это нереально. Все равно что стать миллионером, собирая милостыню.
— Ну, во-первых, пожертвования разные бывают. Мой двоюродный брат чуть не подарил сектантам свою квартиру, а она стоит больше сотни тысяч зеленых.
— Да ну? — недоверчиво посмотрел на Пузыря Вадик.
— Вот тебе и ну. А еще эти ребята выпускают книги и журналы, пишут в них о скором конце света. Прямо конкретную дату назначают, не парясь, типа, такого-то числа в таком-то году наступит кердык.
— Точно, — вспомнил Вадик. — Однажды я сам нашел в почтовом ящике листовку. На ней было написано: «Конец ложной религии близок!» И еще там говорили о конце света. Зачем?
— Чтобы новые члены вступали в их секту и платили пожертвования. Фишка в том, что конец света грозит всем, кроме них. Они-то как раз спасутся и будут ловить кайф. После конца света для них наступит новая эра, типа рая.
— Во дают! Разводят лохов по полной!
— Это точно, — сказал Пузырь. — Такие книги и журналы выпускаются в огромных количествах. Иногда мировой тираж доходит до двадцати миллионов экземпляров в год!
— С ума сойти. Как же они умудряются распродать столько макулатуры?
— Весь тираж расходится по общинам. Сектанты обязаны выкупить определенное количество книг и журналов. И никого не волнует, где они возьмут деньги.
— А где они берут деньги? Воруют вещи из дома и продают, как Динка?
— И такое бывает. Часто сектанты работают на организацию по десять часов в день или, как мой брательник, продают квартиры. В общем, чума полнейшая.
— А чем закончились непонятки с твоим братом? — спросил Вадик.
— Спасли его. Всей семьей выдернули из секты. А вообще, по всей стране действуют около двух тысяч таких организаций. Это следователь сказал, который занимался делом моего брата. Еще он сказал, что всего в этих сектах оттягивается около миллиона человек. Прикинь, какие огромные бабки там крутятся, ведь это население целого города! Динка Кирсанова запросто могла влипнуть в такую поганку.
— Сто пудов, могла, — согласился Вадик, переваривая полученную информацию. — Похоже, с ней замутилась такая же история, как с твоим братом.
— Во-во. Надо ее спасать, пока не поздно, — сказал Пузырь, а потом, вздохнув, добавил: — Впрочем, может быть, уже поздно.
— Поехали, — сказал Вадик, решительно вставая.