Блин! Я же только что прятался от верховной жрицы за колоннами! Как она оказалась в пещере?
Но шисаи Анита не дала мне времени собраться с мыслями.
— Отвечай! — потребовала она.
— Сэнсэя Макото я нашёл тут, — постаравшись взять себя в руки, ответил я.
— Как ты смог отворить камень? — шисаи Анита шагнула ко мне.
— Он был отодвинут, — ответил я.
— Это сегодня. А вчера? — шисаи Анита ещё приблизилась.
— Я приказал камню, — ответил я. — Ты… Вы же знаете, у меня дар повелевать…
Верховная жрица подошла ещё ближе. Теперь между нами был только алтарь.
— Как ты узнал, где искать его? — спросила она, глядя мне в глаза.
Мою малышку Аниту как будто подменили. Теперь я видел перед собой самую настоящую ведьму. Нет, она по-прежнему выглядела аппетитно. Но после её наездов аппетит пропал окончательно.
— Блин! Да что происходит?! — закричал я. — Это же я! Кизаму! В чём дело, шисаи Анита? Что за допрос?
Верховная жрица не отреагировала на мой выпад. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Она хладнокровно продолжила допрос:
— Ты зачем сюда пришёл?
— Искал сэнсэя Макото, — ответил я.
— Зачем?
— Хотел расспросить его по истории мира. Ты же… Вы же знаете! Я вчера смотрел его книги, и у меня появились вопросы.
— И всё? — подозрительно спросила она.
— И всё! — уверенно подтвердил я.
Я даже думать сейчас боялся, что не всё. Что на самом деле у меня и вчера, и сегодня были совсем другие цели. Я вообще не понимал, что происходит? Почему верховная жрица так изменилась. Ещё вчера я мог делать с ней всё, что хотел, а теперь не знал, как обратиться — на «ты» или на «вы».
— Ты мне врёшь! — сделала выводы шисаи Анита и приказала послушницам: — Взять его!
Я с ужасом увидел, как те в своих белых балахонах пошли на меня. И хоть я точно знал, что под балахонами девки голые, у меня это не вызвало никаких эмоций. Я про это даже не вспомнил. А вот про то, что всё оружие осталось дома, ещё как вспомнил! Но не драться же с девками в рукопашную?
— Стоять! — заорал я послушницам и запрыгнул на алтарь. — Стоять!
Эти фанатички продолжали дуром переть на меня.
Я повернулся к верховной жрице и в сердцах закричал:
— А он ещё жалел вас, шисаи Анита! Говорил, что вы бедная заблудшая душа!
Верховная жрица подняла руку, и послушницы послушно замерли.
— Что ты сказал? — холодно спросила она.
— Сэнсэй Макото жалел вас, — повторил я.
Пока верховная жрица задумчиво молчала, я прикидывал, как можно отсюда сбежать. Потому что ну не драться же с теми, кто ещё недавно спасал жизнь мне, Кинпатсу, Ёсико, Макото и другим людям.
Но путей отхода я не видел. Разве что по головам.
Так, стоп! А почему они не послушались моего приказа? У меня вообще магия есть или нет? Что-то какая-то она странная. Вроде, есть, но когда моей жизни угрожает опасность, то сразу — нет.
Ладно, ночные ниндзя имели защиту от магии. Шисаи Анита тоже. Но послушницы? Ведь ушла же из каморки, где я прятался под кроватью, та послушница, которой я приказал уйти?.. Да и демон со стены свалил! Почему эти не слушаются?
Как бы там ни было, решение нужно было найти. И быстро! А потом покинуть этот чёртов храм, и больше сюда никогда не возвращаться!
Ладно, буду импровизировать! В конце концов, я на алтаре, как на сцене. И я притопнул на камне. Плетёные сандалии не выбили дроби, однако, меня всё равно понесло:
Мне неделю не спалось,
Не пилось, ни елося:
Мне давно с вами, девчата,
Поплясать хотелося.
Послушницы продолжали стоять, но теперь они смотрели не на верховную жрицу, которая оторопело пялилась на меня, а непосредственно на меня. И я не стал терять время даром — приплясывая, запел следующую частушку:
Не ходите девки замуж
За Ивана Кузина,
У Ивана Кузина —
Больша-ая кукурузина!
И снова два притопа, три прихлопа. И снова шисаи Анита подбирает отпавшую челюсть, а послушницы пялятся на меня. Только теперь у некоторых на щеках появился румянец.
Я к молоденькой соседке
Не однажды хаживал.
У нее была подруга —
Я обеим всаживал.
Теперь пылающих щёк было гораздо больше! А уж пылающих глаз…
Хвастать, девушки, не стану:
Засажу, так засажу.
Хоть до сердца не достану,
А по легким повожу.
Услышав стон, я понял: они мои!
— А ну-ка, девоньки, расступись! — приказал я.
И о чудо! Послушницы расступились. Они послушались меня! Моя магия сработала! Неужели я нащупал решение?
Но подумаю об этом потом, когда выберусь! А пока надо было быстро линять, что я и сделал.
Когда послышался крик верховной жрицы:
— Кизаму, стоять! — я уже протискивался в щель на выходе из пещеры.
Ни разу ещё в этом мире я не бегал с такой скоростью.
— Кизаму, паршивец! — неслось мне вслед. — Остановись немедленно! Я кому сказала!
Но мне было пофиг. Я вырвался и теперь спешил покинуть этот чёртов храм.
По большому счёту мне этот поход ничего не дал. Хотя нет, я узнал, что сэнсэй Макото в тюрьме. Но, выяснить, чего это верховная жрица на него так взъелась, я не успею.
Кроме того, я кажется нащупал, как работает моя магия. Нужно не просто приказывать, я должен в это время испытывать кураж. Ведь и под кроватью, и на стене было особенное состояние. Я отдавал приказ не рассуждая, эмоция шла от сердца.
Конечно, с частушками всё прошло немного не так, как в первых двух случаях, но тут была полная импровизация. И точно не рассудочные действия! Во всяком случае, я теперь понимаю, в какую сторону нужно исследовать.
Было ещё третье, чего я сегодня добился. Похоже, я окончательно испортил отношения с верховной жрицей. Но меня это вообще не волновало. А завтра так и вовсе шисаи Анита уйдёт в историю.
Когда я спускался по лестнице, мне вслед раздалось шипение.
Я остановился. Развернулся и подошёл к нищим. Сгробастав ближайшего за грудки, я подтянул его к себе и прорычал:
— Какого хера шипишь, ублюдок полудохлый?! Ещё раз прошипишь, я тебе шипелку враз отломаю! Ты меня понял, сука побирающаяся?!
Глаза нищего округлились. И не только у него. У его товарищей тоже.
Похватав свои миски для подаяния, они прыснули в храм.
Я отшвырнул и этого ублюдка.
Он отполз немного, а потом подскочил и рванул за товарищами.
Его миска для подаяния осталась лежать на ступенях.
Я со всей дури зафутболил её куда подальше.
Потом развернулся и пошагал домой. Надо было собираться в завтрашнюю поездку.
Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»
Частушки для майора автор честно спёр в интернете. Выбирая подходящие, перечитал около тыщи похабных частушек.
Конечно, майор мог бы поискать и другие способы справиться с толпой фанаток, но драться с девками — себя не уважать. А похабные частушки — прекрасный способ против девок. И вроде не трахнул, а всех поимел. А что, жить захочешь — не так раскорячишься!
Глава 2
Сначала я хотел идти домой, но вспомнил про Кинпатсу и решил зайти, узнать, как он. Успокоить, если нужно, поддержать и всё такое.
Цветочная лавка была открыта. Вся семья работала — Кинпатсу учил малышню, как нужно помогать маме. Он распределил обязанности, чтобы каждый выполнял работу по силам — один поливал, другой насыпал землю в горшки, третий закапывал семена.
Все работали дружно и слаженно. От депрессии, которую я наблюдал в свой прошлый приход сюда, не осталось и следа.
Мне все очень обрадовались. Повели сразу же пить чай.
Я не стал сопротивляться.
Мама Кинпатсу старалась улыбаться, но глаза у неё были грустными.
Едва она увидела меня, как посмотрела с надеждой.
— Всё будет хорошо, — поспешил я успокоить её.
Конечно, я был бы рад сообщить ей, что Кинпатсу останется дома, но я не знал, получилось ли у отца вычеркнуть белобрысого дохляка из списка одарённых Всеблагой. Я не хотел обнадёживать зря. Если всё получится, то будет приятный сюрприз. А не получится — так, надеюсь, подготовились уже.
— Ты не знаешь, что с собой нужно взять? — спросил у меня Кинпатсу, когда мы попили чай и малыши пошли мыть чашки.
— Не знаю, — честно признался я. — Знаю только, что ученики находятся на полном обеспечении. Императорская семья оплачивает все расходы.
— Это хорошо, — сказала мама.
— Да, конечно! — не стал спорить я. Зачем ей знать все подводные камни. — А по окончании учёбы наиболее талантливые получают очень хорошее назначение при дворце, — добавил я и сам удивился, как шикарно это прозвучало. И ведь не соврал ни капли!
То, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках, Кинпатсу ещё предстоит осознать. А сейчас пусть порадуется.
И он радовался. Искренне и беззаботно.
Но увидев промелькнувшую в его глазах тревогу, я понял, что не так уж беззаботно. Он хотел успокоить маму и братьев с сёстрами, и у него это получалось. Ну что ж, я и сам старался не волновать маму Ишико. А ведь она мне не родная мать. Точнее, мать, но мать моего тела, а не меня. Ну вы поняли…
Пообщавшись с родными Кинпатсу, я засобирался домой. И он сразу же вызвался проводить.
Некоторое время мы шли молча. Но, когда дом скрылся за другими лавочками и за толпами людей, Кинпатсу сник.
— Как там всё будет? — спросил он. — Только честно!
— Будет не просто, — ответил я. — Но и там живут люди. Главное, не отчаивайся!
— Я домашним улыбаюсь, а сам… — начал Кинпатсу.
— Я тебя понимаю, — похлопал я друга по плечу. — Я тебя очень понимаю!
Прошли немного молча. Потом я сказал:
— Главное, не дать слабину в самом начале. Там будут проверять нас на прочность…
— На что будут проверять? — не понял Кинпатсу.
— Ну… Что мы из себя представляем… Попробуют сломать. И тут главное выдержать, не дать слабину.