Электра — страница 6 из 9

Ты каждый шаг поведай нам, гонец.

Вестник

Стопы подъяв от этого порога,

Вступили мы на двухколейный путь

И славного микенского владыку

Увидели. Он по саду гулял

Среди ручьев, срезая ветки мирта,

Чтобы венок потом из нежных свить.

Увидел нас и говорит: “Привет вам,

О путники, откуда вы и путь

К какой земле направили?” А брат твой

Ему в ответ: “Фессалия нас шлет

На берега Алфея, к Олимпийцу,

Отцу богов, с дарами мы идем…”

Эгисф опять: “Ко мне прошу сегодня

На светлый пир – я нимфам заколоть

Тельца веду, а завтра, встав с зарею,

Вы можете ускорить шаг. Войдем”.

И стал он нас упрашивать – проходу

Нам не давал, – а как в чертог привел,

Кричит: “Скорей подайте им умыться,

Близ алтаря поставлю я гостей”.

Орест ему на это: “Мы проточной

Струей реки уж умывались, царь,

Но если нам с аргосцами прикажешь

Тебе помочь при жертве, то опять

Очиститься не откажусь, конечно”.

Но разговор был прерван. Отложив

Оружие, телохранитель царский

И раб его – за дело все гурьбой…

Кто нес фиал для крови, кто кошницы

Священных круп, а там, на очаге,

Раздув огонь, кувшины расставляли.

Чертог гудел… Но вот, крупы твой отчим

На жертвенник подбросив, возгласил:

“О нимфы скал, пускай не раз мне жертву

Здесь приносить и, счастьем увенчав

Главу царя с царицей Тиндаридой,

Врагов его казните!” – он тебя

Здесь разумел с Орестом. А царевич,

Тот шепотом молился, чтоб ему

Отцовский дом вернуть. И нож, нащупав

В кошнице, взял Эгисф: он тельчий волос

Десницею в огонь священный вверг…

И заколол распяленную жертву

В руках рабов, державших ноги ей…

И вновь тогда взывает он к Оресту:

“Средь доблестей в Фессалии у вас,

Я слышал, два искусства процветают:

Там мастера вы туши разнимать

Да на коня узду накинуть ловки,

Не откажи уверить в первом нас”.

И вот в руках Ореста нож дорийский.

Вмиг сорван с плеч его красивый плащ

С аграфами; в подручные – Пилада,

А челядь прочь; вот ногу захватил

Он тельчую и, напрягая мускул,

Глядим, – на сгиб всю кожу намотал.

Обнажена лежит, белея, жертва…

А времени… да на бегах скорей

Не пробежит атлет два раза стадий…

Когда же жертву вскрыли и Эгисф,

Священную прияв ее утробу,

Стал изучать: у печени главы

Он не нашел, пузырь же и ворота

Переполняла желчь, и тем они

Гадателю недоброе сулили.

Эгисф бледнеет, видим, – и к нему

С вопросом наш владыка: “Что кручинен?”

А тот в ответ: “О гость, меня страшит

Беда извне: для дома ж нет опасней

Атридова отродья”. – “Как, Эгисф,

Трепещешь ты скитальца козней? Царство ль —

Тебе не щит? Однако дай же мне,

Чтоб лакомства добыть из этой жертвы,

Покрепче нож, с закалом фессалийским,

Дробящим кость”. И вот удар ножа

Вскрывает грудь. И только что над сердцем

Внимательно склонился тот, Орест

На цыпочках приподнялся и нож

Царю всадил в загривок, а ударом

Ему хребет ломает. Рухнул враг

И заметался в муках, умирая.

К оружию кидаются рабы

И на двоих толпой. Но, сотрясая

В руке копье, им мужи не сдались.

И вот Орест взывает: “Не разбойник

Пришел на пир: домой вернулся царь…

Я ваш Орест несчастный: не ищите ж

За то, что я с убийцей порешил,

Меня губить, рабы Агамемнона…”

Отпрянула толпа их, а Орест

Был скоро там каким-то старцем признан.

Торжественно увенчанный, тебе

Он голову – не бойся, не Медузы —

Эгисфа ненавистного несет.

О, заплатил злодей с лихвой сегодня

За кровь, что здесь когда-то проливал.

Статим третий

Хор
Строфа

Вплетись в хоровод наш, дева;

Как легкая лань, в эфир

Вздымайся пятой веселой!

О, ярче венцов победы

С брегов Алфея славных[13] боец не уносил,

Какие брат твой добыл. О, пой же, дева, пой!

И под светлый напев мы плясать пойдем.

Электра

О, свет, о, блеск, о, колесница бога.

Земля и ночь, царица слез моих,

И вы, опять на белый свет свободно

Отверстые зеницы. Да, Эгисф,

Злодей, отца убийца, – он не встанет…

Все, все сюда уборы и венцы!

А вы со мной его венчайте, девы.

Хор
Антистрофа

Укрась ему кудри пышно,

Мы ж, музам покорные,

Затеем веселый танец.

О, радость! Цари былые

Опять над нами будут, любимые, царить…

Неправедный не встанет – он правдою убит.

Ты ж, о флейта, звучи, солнцем лейся, песнь…

Эписодий четвертый

Входит Орест и Пилад.

За ними свита несет труп Эгисфа.

Электра

О славный сын венчанного отца

В лучах его немеркнущей победы,

Дай локоны обвить тебе, Орест.

О, ты пришел не с бега, не на приз:

Ты играми натешился, – врага

Ты одолел, отцовского злодея.

(Пиладу.)

И ты венец, награду дел, прими,

Воспитанный благочестивым мужем

На радость нам, Пилад, а боги вам

Да ниспошлют благой удел обоим!

Орест

Богов почти, Электра, им воздай

Хвалу, судьбы властителям могучим:

Покорный раб их воли и судьбы,

Эгисфа я убил, и это правда,

А не молва, – а чтобы всякий мог

Проверить нас, так вот тебе – убитый.

И если ты скормить его зверям

Иль пугалом для птиц, детей эфира,

Прибить на столб захочешь, он на все

Согласен – он твой раб, тиран вчерашний…

Электра

Мне совестно, но речи жгут уста…

Орест

Так говори. Кого ж тебе бояться?

Электра

Глумления над трупом не простят.

Орест

Но чей же гнев возбудишь ты, царевна?

Электра

Микенский люд угрюм и злоречив.

Орест

Все ж волю дай желаньям… Нам с Эгисфом,

Живым или убитым, мира нет.

Электра

Итак, с чего ж начну и чем закончу,

В средине что скажу я?.. А зари

Я ни одной не провела, чтоб в мыслях

Не размотать весь тот клубок речей,

Которым бы свободная Электра

Ему в лицо швырнула. Час приспел.

(К трупу Эгисфа.)

Услышь же, что еще живой ты должен

Был выслушать. Проклятый, без вины

Сиротами за что ты нас оставил?

С женой вождя слюбившись, вражьих стен

Ты не видал… И в глупости надменной,

Убийца, вор и трус, мечтать ты смел,

Что взятая прелюбодейством будет

Тебе женой примерной. Если кто,

На ложе ласк обманом приклонивши

Замужнюю, ей мужем станет и

Вообразит, что скромною подругой

Его чертог украсился, назвать

Его нельзя счастливым. О, ты не был

Так счастлив с ней, как, может быть, мечтал.

Нечестия лобзанья не смывали

С ее души, и низости твоей

Средь пылких ласк она не забывала,

И оба вы вкусили горький плод,

Она твоих, а ты ее пороков.

По всем устам ходило у микенян:

“Царицын муж”, а мать женой Эгисфа

Не звал никто. О, горший из позоров,

Когда в семье жена главой, а муж

Так жалок, так принижен, что в народе

По отчеству не кличут и детей.

Да, истинно завидный брак – из дома

Богатого и знатного добыть

Жену и стать при ней еще ничтожней…

На золото позарился Эгисф:

Он им мечтал себе прибавить весу…

Иль мы богатством прочны? Нет, сердец

Сокровища природные, не деньги

Нас вызволят из жизненных тисков.

А золото с клеймом обид и зла

На миг блеснет в чертоге – и пропало…

Про женщин и Эгисфа не решусь

Я говорить, как девушка. Но будет

Довольно и намека. Он преград

Себе не знал, кичась богатством нашим

И красотой своей. О, если мне

На выбор бы давали… Этих кукол

Изнеженных суровому лицу

Не предпочла бы я. Ареем дышит

Отважный муж, а с этими куда?

Иль в хоровод? Иди же в прах, невежда!

Ты думал век царить – и нож один

Мог вразумить тебя. А тело это

Для всех урок: на играх пробежав

В один конец, не обогнувши даже

Меты, побед своих не объявляй…

Корифей

Он отдал вам за кровь богатый выкуп,

И мощен был исконной Правды суд.

Орест

Гей там, рабы! Возьмите труп и в угол,

Да потемней, запрячьте, чтобы мать

С любовником не свиделась до гроба.

Труп уносят на носилках в ворота дома.

Электра

Оставь его… Пред нами новый путь.

Орест

Что видишь ты? Микенские отряды?

Электра

Нет… Мать, меня носившую, Орест.

Орест