Ничто хорошее не может так приторно разить.
«…только ослепленный страстью не узрит пропасть… — поведали добрые селяне. — Но случалось, что он не прыгал следом за девицей, а нагонял ее уже в лесу…»
Но даже если неземная краса и непорочность Элии собьет нежить с толку, через такую яму девушке не перескочить.
— Уезжаем, пока не поздно, — скомандовал Брюс севшим голосом.
— Чепуха! — Элия уже топталась рядом, деловито изучая провал. — Пара пустяков.
— Ах, пустяки? — озверел внезапно Брюс, схватил изумленную девицу за руку и поволок прочь. Она пыталась вырываться и даже пинаться, но Брюс упорно тянул ее до полянки за замковой стеной и лишь там отпустил.
— Да как ты… — в бешенстве начала было она, но тут же передумала, заинтересовавшись: — Ты что-то задумал? Колдовство?
— Оно бы нам сильно пригодилось, — прошипел Брюс, вычерчивая подобранной тут же корягой линию на земле, отсчитывая шаги и рисуя вторую линию дальше. — Чтобы научить тебя летать! Прыгай!
Элия в замешательстве уставилась на Брюса, потом присмотрелась к накарябанным отметкам и нахмурилась:
— Ты специально прибавил лишнего!
— Прыгай! — рявкнул Брюс в сердцах. На самом деле он действительно прибавил, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. К тому же на глаз точно диаметр дыры не измеришь.
Подумав, Элия отошла на несколько шагов, разбежалась и прыгнула.
— Ах! — выдохнул Дьенк, взволнованный так, будто Элия уже летела над яминой.
— Что я говорил?!
— Чепуха! Я просто не сосредоточилась.
— Когда эта тварь сядет тебе на хвост, времени сосредотачиваться у тебя точно не будет!
Элия закусила губы, отошла еще подальше, раскачалась на месте и снова побежала. Прыгнула!
— Поехали отсюда, — безнадежно предложил Брюс, глядя, как она отряхивает со штанин налипшую при падении траву.
— Я поскользнулась! — упрямо возразила девушка. — Сейчас еще попробую.
— Платье надень, — посоветовал угрюмо Брюс. — В нем прыгать еще веселее… Глядишь, как парашют пригодится, когда в дыру сверзишься.
…В лесу, несмотря на ветер, было не холодно, но костер Брюс развел, чтобы отгонять комарье и летучих медуз. К тому же возле огня близость страшного замка не так давила на сердце.
Упорное топанье, вздох и глухой удар за спиной все повторялись и повторялись.
— Она удивительная девушка, — с восхищением произнес Дьенк. — Ты ведь не бросишь ее?
— Когда она нырнет в пропасть, я точно за ней не кинусь, — предупредил Брюс угрюмо.
— Не оставляй ее… Это важно, когда рядом друг.
— Я ей не друг.
— Она не признается, но она не хочет, чтобы ты покидал ее.
— Угу. И всячески это подчеркивает.
— Наверное, в ее жизни слишком часто те, кем она дорожила, уходили… Вот она и страшится вновь признать свою уязвимость.
— Ты не забыл? Она ничего не страшится… Сдается мне, что это ты переносишь на нее свои страхи.
— Может быть… — Дьенк задумался. Потом признался смущенно: — Наверное, ты прав… Я помню…
— Только не вздумай снова прикасаться ко мне! — встревожено перебил Брюс, подавшись в сторону.
Дьенк спрятал руки за спину.
— Это даже не воспоминание… Ощущение… Тоска женщины… Она ждет человека, который не вернется… И страх за детей, которые тоже вот-вот покинут ее… Отчаяние и гнев… «Так уходите же! Уходите, вы такие же, как он!» — Процитировано было с выражением, но без должного накала.
— Сильно сомневаюсь, что ты был женщиной… — Брюс хмыкнул недоверчиво.
— Просто я помню, каково это, когда остаешься один. — Дьенк опустился поодаль, старательно избегая приближаться к собеседнику.
— Я тоже помню… — вздохнул Брюс, поморщившись в ответ на очередной «бух!». — Не переживай, во всяком случае без веского повода я эту ненормальную не оставлю… Надо что-нибудь придумать.
Надо. Только ничего не придумывается. Брюс попытался было прислушаться к замку. И во-первых, понял, что тень ему вовсе не померещилась. Тварь уже ждала в своем гнезде. А во-вторых, почувствовал, что ему она не по силам. В принципе.
— Он там, — подтвердил догадки встревоженный Дьенк, беспокойно мельтеша вокруг. — Мерзость такая…
— А поговорить с ним по-призрачному, по-родственному не попробуешь?
— Тебя это забавляет… — печально констатировал Дьенк. — Ты не чуешь того, что слышу я. От этой твари исходит зло.
— Лучше скажи, не слышишь ли ты в ветре голоса?
Простой вопрос вдруг привел Дьенка в замешательство. Он поблек и замер, почти растворившись в тенях, и ответил после короткой, но заметной паузы:
— Нет! Никаких голосов.
— Почему мне кажется, что ты говоришь неправду?
— Я же призрак, как ты выразился, — Дьенк взял себя в руки, — ветер не касается меня.
— Получилось! — раздался вдруг ликующий возглас вслед за очередным сдвоенным «бух!» по траве. — Я прыгнула!
Брюс и Дьенк обернулись и удостоились повторения победного прыжка. Элия, почти не путаясь в широких юбках, разбежалась, изо всех рванула ввысь и вперед и дотянула-таки до второй линии. Правда, отчего-то это достижение не вызвало восторга ни у Брюса, ни у Дьенка.
Запыхавшаяся девушка плюхнулась у костра, схватив пирожок из узелка, навязанного щедрым пекарем. И тут же с сожалением положила его обратно.
Брюсу захотелось выругаться в полный голос.
— Я вот думаю, — не замечая его взгляда, заговорила Элия, с усилием отводя взгляд от соблазнительной сдобы, — а если это правда? Про то, что он ищет свою потерянную любовь… Мне даже жаль его.
— Спорим, что твое сочувствие испарится бесследно, едва он появится у тебя за спиной, или… — Брюса осенила ужасная догадка. — Или ты хочешь затеять с ним умиротворяющую беседу?
Элия лишь презрительно скривилась, вороша палкой притихший костерок. Потом глубоко вздохнула:
— Просто странно, в какой ужас может обратиться даже любовь в человеке.
— Это зависит от человека. — Брюс сощелкнул с рукава отлетевшую искру.
— И для этого ему необязательно умереть, — тихо присовокупил Дьенк.
Сумерки прокрадывались между деревьями, задерживаясь все дольше. Серые тени обретали лиловость, а затем насыщались чернотой. Тьма вспенивалась, заполняя трещины и колдобины, расползалась под корнями, все увереннее обнимала деревья.
Навязчиво пахло розами, как перед грозой.
Замок затаился, выжидая. Все его окна строго смотрели на пришельцев.
— Не вздумай за мной ходить! — Элия неловко подвязала широкое платье ремнем. — Он может тебя заметить, и тогда все пропало.
— Никого он не заметит, ослепленный страстью к тебе, — Брюс скривился.
Без содрогания смотреть на это чучело, топорщившееся жесткими от вышивки складками платья, было невозможно. Хорошо еще, Даринка не отличалась высоким ростом, так что подол едва доставал Элии до щиколоток. Но ширина!..
— Мне не нужна твоя помощь, — сердито повторила Элия. — Сиди и не мешайся.
Брюс подождал, пока она уйдет достаточно, и двинулся следом.
…В сумерках замок словно увеличился в размерах, а ночью во тьме и вовсе распух, пропитав своими миазмами, казалось, все вокруг. У Брюса даже в носу засвербело.
В верхнем уцелевшем окошке башни дрожал синеватый огонек. Кроме этого — ни малейшего движения.
Куда ушла Элия, Брюс не засек, слегка запоздав, пробираясь через заросли и упустив девушку из виду. Но во дворе ее уже не было.
— Вон он! — вдруг с ужасом вскрикнул Дьенк прямо над ухом, заставив Брюса подскочить.
…«Он» стоял на той же самой галерее, по которой днем ходила Элия. Брюса ознобом дернуло от этой жуткой угловатой фигуры — неподвижный человек в доспехах. Из нагрудных лат на уровне сердца торчит длинное, в половину руки, стальное лезвие. Вместо лица — белесое тестяное месиво. Волосы паклей висят вдоль щек.
«…он хватает девушку и прижимает ее к себе, как в горячих любовных объятиях… — дрожащими голосами наперебой болтали дочки пекаря, сладко замирая от ужаса, который теперь их не касался. — И меч протыкал сердце бедняжки насквозь!..»
Брюс моргнул, и Любовник исчез, словно растворился.
— Брюс! Он рядом с ней!
Да уж видим… Нелепая фигура в растопыренном платье, заметная даже в сумраке, шла прямо навстречу засевшей в тенях твари.
— Элия! — не удержался и закричал Брюс. — Впереди!
Фигура в платье замешкалась, обстоятельно озираясь. Куда подевался Любовник, Брюс не заметил, но понесся ко входу в замок, надеясь поправить хоть что-нибудь. Запоздалые сожаления гнали его не хуже собачьей своры. Почему он так медлил? Почему все-таки не дал этой сумасшедшей по голове и не уволок отсюда?!
— Она там! — Дьенк вынырнул из стены.
Внутри небольшой замок казался запутанным и обширным. Из проломов и окон на вскрытые и раздолбанные полы лился едва различимый свет, размывавший честную тьму до лживых сумерек. Налетев на что-то громоздкое, Брюс шарахнулся назад.
— Уходи! — вдруг закричала невидимая Элия откуда-то сверху. Страха в ее голосе не было, только раздражение. — Ты отвлекаешь его! У меня все идет по плану!
Брюс замешкался, подслеповато вертя головой, потом попятился к выходу. Над головой звучно протопали, осыпая каменную крошку. Потянуло мертвечиной. Замок дышал тьмой, путая сознание.
Свежий воздух пах пылью и проклятым шиповником. Зато обзор отсюда, несомненно, лучше…
В следующую минуту сверху шумно прыгнули.
Элия, выскочившая из расселины над лестницей, мельком огляделась, заметила Брюса, успела скорчить гримасу и, подобрав юбки, уверенно понеслась прочь. Тварь, что выпрыгнула за ней следом, приземлилась бесшумно. Пробежали тусклые отсветы по вороненым доспехам, когда монстр разогнулся во весь рост. Тени у него не было.
— А ну… — Ничего разумного от неожиданности Брюс не придумал. Только подобрать ближайший булыжник и с размаху запустить в Любовника.
Тускло брякнуло.
По длинному наточенному лезвию мелькнул лунный блик. Белесая безглазая масса под копной спутанных волос исказилась быстрой судорогой. Потом Любовник повернулся и устремился за убегавшей девушкой.