савица! – крикнул он напоследок и задребезжал своим «кабриолетом».
«Это он мне, что ли? – подумала Вика. – Хоть бы раз увидеть в зеркале красавицу. А то каждый раз появляется желание спросить: «Свет мой, зеркальце, скажи – я ль на свете всех страшнее?»
Единственное, что Вике в себе нравилось – глаза. Они были необыкновенно яркими, зелеными, большими, причем обрамляли их довольно сносные ресницы – без проплешин. Вся беда в том, что эти глаза имели постоянно полуголодное выражение, за исключением последних двух лет, которые девушка проработала в магазине. За это время в глазах даже появилось что-то наподобие поволоки. Иногда Вика, глядя на себя в зеркало, испуганно всматривалась в свои глаза.
– Эй, матушка, – обращалась она к своему отражению, – ты смотри, поаккуратней, а то не заметишь, как вместо поволоки глазки жиром заплывут! Будешь тогда как свинья Машка, что в деревне у тетки Нюры обитает!
Добравшись наконец до нужного вагона, Вика стала рыться в карманах джинсов в поисках билета, который она сунула туда только что – у кассы. Молоденькая проводница в униформе, которая, кстати, ей очень шла, настороженно и с недоверием следила за женщиной, которая явно намеревалась сесть в ее вагон. Ее наряд определенно не соответствовал статусу человека, собирающегося ехать в вагоне «СВ». Проводница привыкла видеть у себя в вагоне респектабельных пассажиров в модной одежде, источающих умопомрачительные ароматы дорогого парфюма. Эта же пассажирка, с торчащими в разные стороны клоками волос, небрежно заколотыми на затылке, в футболке в каких-то непонятных разводах и потертых джинсах, явно требующих срочной санобработки, вызывала некоторое недоумение. Ко всем перечисленным «достоинствам» добавлялся допотопный чемодан, в которых обычно торговки мясом возят своих безвременно убиенных животных в виде окороков, вырезки и грудинки. Странная пассажирка явно злилась. Чертыхаясь вполголоса, она наконец нашла свой билет. В руках у нее был носовой платок, и она, пытаясь запихнуть его в карман джинсов, вдруг заорала как оглашенная:
– Мое кольцо! Оно упало вон туда, между вагоном и платформой!
Виктория уже было нацелилась сигануть в это узкое пространство, но тут к вагону подошел сногсшибательный мужчина. Он спокойно протянул свой билет проводнице, а та, в свою очередь, лучезарно улыбаясь, пропела:
– Ваше место номер восемь, желаю вам приятного путешествия, надеюсь, вам у нас понравится.
– «С нами удобно», – проворчала Вика, вспомнив фразу из рекламного ролика, и тут же улеглась на платформу, спуская ноги в проем.
Мужчина ошарашенно глянул на странную даму и произнес:
– Что с вами, вы куда?
– Хочу окончить свою непутевую жизнь под колесами этого супервагона, – проворчала Виктория, глядя вниз и приноравливаясь, как бы ей спрыгнуть так, чтобы не переломать обе ноги. Как нарочно, платформа здесь была неимоверно высокой, а может, ей просто так показалось. Одним словом, девушке было страшно.
– Вы что – ненормальная? – изумленно спросил мужчина.
– Как это вы догадались? – съязвила Вика и посмотрела на мужчину прищуренными глазами.
– Девушка, сделайте же что-нибудь, – обратился он к проводнице.
– А что я могу сделать? – надула та губки. – Не самой же лезть за каким-то кольцом!
– Что за кольцо? – поинтересовался мужчина.
– Раритет моей прапрабабки, – проворчала Вика, – подарок самой императрицы за верную службу на поприще ухаживания за ночными горшками!
– Ах, это вы так шутите? – понял наконец мужчина.
– Ничего я не шучу, дорогое кольцо, с изумрудом и бриллиантами, – говорила Вика, все ниже и ниже сползая с платформы.
– А вдруг поезд тронется, что тогда? – не унимался мужчина, с интересом разглядывая взъерошенную Викторию.
Девушка зло прищурила глаза, а потом решительно сказала:
– А ну-ка, подайте мне руку!
Мужчина подал ей руку, и она вцепилась в нее грязными ладонями, которыми только что обтерла пыльную платформу. Он легко, как пушинку, выдернул ее из проема и поставил на ноги, придерживая за талию. Даже через футболку Вика почувствовала жар его ладоней. И тело ее очень своеобразно отреагировало на это мимолетное прикосновение. Она тут же мысленно приказала заткнуться зову плоти и с издевкой в голосе произнесла:
– Я вижу, вы настоящий джентльмен и не откажете бедной женщине в помощи! Достаньте кольцо сами, и тогда вам не придется считать меня ненормальной.
Вика следила за его реакцией. К ее удивлению, мужчина широко улыбнулся, обнажив свои крепкие белые зубы, и не успели они с проводницей и «ох» сказать, как он тут же юркнул между вагоном и платформой.
– Вы же испортите свой костюм! – взвизгнула проводница.
– Какие мелочи, – донеслось откуда-то снизу. – Тут как-никак раритет, подарок самой императрицы, правда, сделан он на Московском ювелирном заводе. Но вещица довольно изящная и действительно дорогая, – эти слова он проговорил, уже стоя на платформе и протягивая Вике кольцо. – Ну вот, вроде бы авторитет настоящего джентльмена не пострадал, а теперь, милые дамы, разрешите мне пройти на свое место согласно купленному билету, – улыбнулся мужчина и прошел в вагон.
– Да, да, пожалуйста, проходите, устраивайтесь, скоро отправление! Как только поезд отойдет от Москвы на некоторое расстояние, я принесу вам чашечку крепкого кофе, если пожелаете, – протараторила проводница вслед уходящему пассажиру.
– А мне чай, если можно. Кофе не пью, от него, говорят, цвет лица портится, – промямлила Вика, уставшая как собака от всех последних событий. На самом деле кофе она очень любила, но после сегодняшнего ужаса, когда они с соседкой Леной собрались было отведать сей изумительный напиток, а после этого Лену убили, Вика клятвенно пообещала самой себе, что больше пить его не будет никогда в жизни.
«Если бы не кофе, может, ничего и не случилось бы», – так думала девушка, хотя в глубине души прекрасно понимала, что было бы еще хуже, только уже для нее самой.
– От чая, между прочим, цвет лица портится тоже, – колко заметила проводница, – хотя…
Было понятно, что этим «хотя» она хотела отметить лишь – а что здесь у вас можно испортить?
По сравнению с ее розовым личиком Викина кожа выглядела бледной, как у только что воскресшего покойника. Проводница наконец взглянула на билет, который ей отдала Вика, и ойкнула.
– В чем дело? – нахмурившись, спросила Виктория.
– Вы едете с тем господином в одном купе, – растерянно пробормотала девушка.
– Этого мне только и не хватало, – вздохнула Вика и, кряхтя, втащила свой чемодан в тамбур вагона.
Когда Вика наконец добралась до своего купе, мужчина стоял в коридоре и курил, выпуская дым в открытое окно. Он с удивлением посмотрел на Вику и проговорил:
– Мы, оказывается, соседи? Странно, мне сказали, что это место забронировано и бронь не снята.
– Я ее штурмом взяла, – надрывно прохрипела девушка. От усилий втащить чемодан в купе лицо ее покраснело и покрылось капельками пота.
– Кого? – не понял ее сосед, легко подхватывая чемодан, от чего Вика, потеряв точку опоры, кубарем влетела в купе и крепко приложилась лбом к столику. Потирая ушибленное место, еле удержавшись на ногах, она спокойно ответила:
– Как кого? Бронь, конечно!
Мужчина посмотрел на нее лукавыми глазами и вдруг заливисто расхохотался.
– Ну, вы и штучка, – весело проговорил он и протянул руку: – Будем знакомы, Александр.
– Виктория, – промямлила девушка. Она посмотрела на свои грязные руки, а когда встретилась в зеркале взглядом со своим отражением, невольно простонала: – О, боже!
На нее смотрело «чучело с кукурузного поля», сверкая зелеными глазищами.
– Где здесь можно умыться, интересно? – проговорила Вика.
– Вот за этой дверью, – ответил Александр, показывая на дверь, которая находилась здесь же, в их купе, – только это будет возможно тогда, когда поезд будет уже в пути.
– Правда, что ли? – с удивлением спросила Вика. – Там что же, есть умывальник?
– Самый что ни на есть настоящий, – улыбаясь, ответил Александр, – причем с горячей водой.
– Да ну? – с недоверием произнесла девушка и заглянула за дверь. – В самом деле есть, и полотенце висит, и мыло лежит, чудеса, – проговорила Виктория и усмехнулась.
– Вы что, впервые едете в «СВ»? – спросил Александр.
– Да, впервые. Я вообще впервые еду в отпуск так далеко. Обычно мои отпускные денечки проходили в Липецкой области, в деревне Хмеленец, у моей родной тетушки. Она несказанно радовалась моему приезду – по причине того, что могла использовать мой молодой организм, тренируя его на прополке ее бесконечных грядок. В течение всего отпускного месяца мне приходилось избавлять овощи от вредных сорняков. Лопата укрепляла мышцы на ногах, чтобы не было целлюлита, а тяпка – мои бицепсы, чтобы я могла дать сдачи любому, кто попытается меня обидеть.
– А вас что, кто-то пытается обидеть? Неужели на такое хрупкое существо кто-то посмеет поднять руку? – спросил Александр.
– Хрупкое? – усмехнулась Вика. – Называйте вещи своими именами – не хрупкое, а тощее. И никакое я не существо!
– Насчет существа я пошутил, не обижайтесь, а вот насчет остального – я говорю совершенно серьезно. Я вижу вас хрупкой и, как мне кажется, очень беззащитной.
– Ну, это вы зря, защитить себя я как раз умею, – взъерошилась Вика.
– Я за вас рад, если так, – улыбнулся Александр, показывая ровный ряд белых зубов.
В это время поезд дернулся, и Вика врезалась в Александра, как в бетонную стену, при этом капитально отдавив ему ногу.
– Простите, – пролепетала она. – Я не виновата.
Вагон снова дернулся, Вика машинально, ища точку опоры, чтобы не упасть, схватилась за рубашку Александра – и тут же услышала треск отрывающихся пуговиц. Она зажала рот рукой. Помимо оторванных пуговиц, на белоснежной ткани четко отпечатались грязные ладони Вики. Правда, после того как мужчина побывал под вагоном поезда, когда лазал за кольцом, она уже не выглядела такой белоснежной, но все равно пятерня Виктории сильно выделялась на ней.