Первая, Реншарра Айронстейв, госпожа списков, тихая женщина в очках, по собственному выбору всегда трапезничала в одиночестве . У главы всех налоговых инспекторов Кормира было мало друзей, и её не должны были видеть в чьей-то компании — наблюдатели могли заподозрить сотрапезников в попытке подкупить Реншарру, заключить с ней сделку или напоить, а затем попытаться отравить госпожу свитков. Поэтому госпожа списков не возражала, когда ей выделяли столик похуже — по соседству с кухнями и рядом с главным потоком прибывающих и покидающих заведение клиентов.
Второй плохой столик прислуга «Тесаррелы» обычно отводила самому грубому чужеземцу или группе чужеземцев их возникших в дверях ресторана, чтобы держать их как можно дальше от остальных посетителей, в особенности — от постоянных клиентов.
Сегодняшней ночью титул «Самого грубого чужеземца» с лёгкостью заполучил некий Мирт Ростовщик, вовсе не прилагая для этого никаких усилий. Так и случилось, что он оказался за столиком по соседству с тем, за который усадили добрую женщину Айронстейв. Всего после одного блюда жареной рульки и задолго до прибытия заказанного «лучшего бока вепря» перед ним уже стояло целых три пустых бутылки.
— Ну что ж, - весело сказал Мирт, улыбнувшись ей широкой и приветственной улыбкой. - Здравствуй, прекрасная леди! Интересно, и какая же ты из богинь, спустившаяся с небес, чтобы очаровывать простых смертных этим замечательным вечером?
Воспитание Реншарры требовало от неё соблюдать вежливость даже несмотря на то, что работа с лживыми дворянами и богатыми купцами часто заставляла женщину вести себя резко и грубо, так что она отвернулась, чтобы не показывать ему, как с чувством закатывает глаза. В конце концов, он был чужаком — судя по акценту, с побережья Меча или из какого-то столь же западного и варварского края — и, вероятно, просто не умел вести себя иначе.
— Вы льстите мне, сэр, - провозгласила она сухим, серьёзным голосом.
— Как же я могу вам не льстить, когда ваша красота острым мечом пронзает мне сердце — или кое-что пониже?
Его подмигивание было широким, преувеличенным и сопровождалось искренним весельем. Боги, его глаза сверкнули как пресловутые звёзды! Реншарра фыркнула. Он был таким… очаровательно неотёсанным.
— Ваше зрение, сэр, - язвительно сказала она, - должно быть вас подводит. И уводит в сторону ваши суждения.
— О, но ведь это чудесно, - выдохнул он, будто обморочная принцесса в плохой пьесе. - Чтобы такая роскошная женщина так быстро меня увела! Тимора определённо мне улыбается — как, вижу, и вы. Не может ли быть такого, что ваша врождённая любовь к своеволию… ваша жажда к блужданиям, если я осмелюсь так это назвать… окажется сравнима с моей? Ах, но я чересчур дерзок! Позвольте мне отчаянно ухватиться за остатки моих манер и предложить вам своё имя — Мирт, лорд Глубоководья — и мой кошелёк, чтобы обеспечить вас всем, чего бы вам ни захотелось съесть или выпить здесь, в этом превосходном заведении, сегодня ночью! Молю, примите моё предложение в качестве извинения за мои грубые, прямолинейные, низкие чужеземные манеры! Мы всегда откровенны в Глубоководье, мы преследуем то, чего желаем, мы стремимся быстро идти на абордаж и покорять, но осмелюсь заметить, что в здешних краях это неприемлемо…
— Мирт, - повторила Реншарра Айронстейв. - Я слышала это имя во дворце. Ты… кажется, недавно уселся на голову некой боевой волшебницы.
— Так и есть, и я…
Реншарра подняла руку и вместе с ней свой голос, твёрдо прерывая любые пошлые непристойности, которые он мог сказать.
— Я хотела бы всё про это услышать. Над бутылочкой любого рекомендованного вами вина, если ваше предложение выпить за ваш счёт — не просто бормотание охваченного страстью мужчины.
Мирт отпрянул.
— Госпожа, госпожа, мои предложения всегда остаются в силе! Я держу своё слово, держу, и…
— Лорд Мирт, вы совсем меня не удивили, - проинформировала его госпожа списков и повернулась, чтобы сообщить только что скользнувшему к её столику официанту:
— Я буду то, чем джентльмен за этим столиком захочет меня угостить.
Скучающие, полузакрытые глаза официанта широко распахнулись и он бросил быстрый взгляд на Мирта. Тот широко подмигнул, едва не лишив официанта обычной маски бесстрастия. Официант выпалил «Очень хорошо, госпожа Айронстейв», развернулся на каблуках и поспешил прочь.
— Кажется, вы его напугали, - одобрительно сказала Реншарра, обнаружив, что искренне наслаждается собой — и своей компанией — впервые за долгие, ну, годы…
— Госпожа, я? - запротестовал Мирт в притворном ужасе. - Я же ничего ему не сказал, вообще ничего!
Мгновение спустя всегда холодные пальцы Реншарры сжимала тёплая, волосатая, но нежная лапа, которая не схватилась за неё, а поднесла кончики её пальцев к губам, обрамлённым длинными, изогнутыми усами, которые… щекотались.
Она беспомощно захихикала, и тогда Мирт отпустил её, протянул свою четвёртую бутылку — единственную, которую ещё не опустошил — и предложил:
— Не начнёте ли напиваться, госпожа? Ради меня?
Реншарра разразилась хохотом. Этот человек был ужасен! Будто игривый боров или грубый старый менестрель, высмеивающий высокопарных дворян — и, во имя всех богов, ей нравился этот грубый флирт. В конце концов, она была в «Тессарелле», где весь персонал знал о её звании и положении; одного крика было достаточно, чтобы этого мужчину в мгновение ока выкинули прочь, так что она была в полной безопасности. Больше того, она провела здесь слишком много одиноких, грустных вечеров, играясь с едой, которая была превосходна, и всё же… почему-то расходовалась зря, когда Реншарра ужинала в одиночестве. Ба! Пускай сегодня будет ночь приключений, и она не останется в долгу.
— Думаю, что начну, лорд Глубоководья, - провозгласила она. - При условии, что вы искренне ответите мне на один вопрос, галантный Мирт. Правда ли то, что говорят о мужчинах из Глубоководья?
— Что именно, госпожа?
— О том, что они готовы гнать во весь опор, пока не сменится прилив?
Мирт коротко закашлялся, испугавшись подобного вопроса из такого невинного источника — вино попало ему в нос. Совладав с кашлем, он ухмыльнулся.
— Да, госпожа. Правду. Я верю в откровенность между друзьями.
Реншарра поглядела на него поверх только что наполненного бокала, который вручил ей Мирт. Бокал был чистым, поскольку сам Мирт пил прямо из бутылок.
— Я принимаю вас в качестве моего друга по столику, лорд Мирт, и весьма вероятно просто друга. Вы надеетесь на нечто более… близкое?
— Ты тоже веришь в откровенность, подруга! Ну, что ж, думаю, что надеюсь. А ваши надежды идут теми же тропами?
— Если вы напоите меня так, что я окажусь под столом, - смиренно сообщила добрая женщина Айронстейв скатерти на своём столике, - можете под этим столом мною и овладеть.
Она опустила бокал и подняла взгляд.
— Или, что вероятнее, учитывая, что это «Тессарелла», под другим столом, в другом месте по вашему или нашему общему выбору. После того, как мы будем есть и пить достаточно долго, чтобы вы доказали правдивость той поговорки, конечно же.
— Конечно же, - согласился Мирт, изображая глубокий поклон. Учитывая, что он по-прежнему сидел, этот жест просто окунул его нос в стоявшую на столе перед ним тарелку.
Он выпрямился с выражением давно страдающего мученика. С носа закапало, и Мирт на славу фыркнул, будто отступивший от кормушки боров. Реншарра снова разразилась смехом, а он потянулся к тому, что ещё оставалось в его четвёртой бутылке.
Лишь для того, чтобы с силой швырнуть её точно над плечом Реншарры, попав в нечто, мокро и нечленораздельно взвизгнувшее от боли.
— Ложись, подруга! - взревел он. - Ныряй под стол и не останавливайся!
Госпожа списков опустилась в кресле, но выскользнув из него, оглянулась — и как раз вовремя, чтобы увидеть, как элегантно одетый мужчина, у которого от лица осталось немногим больше, чем кровь и торчащие осколки бутылочного стекла, падает на украшенную занавесками стену. Его сжимавшая нож рука упала, не перерезав верёвку, к которой он тянулся.
Верёвка вела — Реншарра оказалась под столом, но всё равно выглядывала — к теряющемуся в тенях сводчатого потолка блоку, с которого свисала плетёная корзина размером с гроб.
Что-то вспыхнуло на верхней галерее, прямо у этой верёвки.
Мирт зарычал и вскочил с неуклюжей спешкой, от которой его стол перевернулся на стол Реншарры, обрушив его.
На эти импровизированные щиты мгновение спустя рухнул тяжёлый металлический грохот, расколовший одну столешницу, прежде чем корзина разбросала своё смертоносное содержимое: дюжины тесаков, ножей для резки, кухонных вертелов и шампуров вместе с осколками стекла и мерцающим морем лампового масла. Лампа, которая балансировала на вершине всего этого добра, коснулась растёкшегося масла и повсюду вспыхнуло пламя.
Реншарра была слишком испугана, чтобы кричать, но сумела издать придушенный взвизг, когда Мирт выхватил её из-под стола, сорвал пылающую половину её платья и бросил в разгорающийся пожар. Он потратил необходимое на комментарий «мило!» мгновение, затем развернулся и потащил её через весь зал.
— Но… но… - выдохнула она, заметив, как уставились на них другие посетители, - выход в другой стороне!
— Да, - прорычал Мирт, взбегая по ступеням и волоча её за собой, как детскую игрушку, - но выход на галерею здесь!
На полпути наверх они встретились с торопящимся вниз мужчиной. Мужчиной, вооружённым ножом и убийственным оскалом. Он рубанул Мирта, вскинувшего руку, чтобы принять нож — и выбросившего её вверх, чтобы превратить это защитное движение в сильный удар прямо выше колен противника.
Мужчина согнулся пополам, взвыв от боли, и рассечённая, истекающая кровью рука Мирта обрушила крепкий удар ему в промежность. Нож зазвенел где-то ниже по лестнице, мужчина пронзительно вскрикнул и упал, и Мирт отпустил Реншарру, чтобы схватить нападавшего одной рукой за горло, второй — за колено, развернуться и бросить.