Гасим пожары семейных страстей
Ребенок чувствует все эмоции, переживания и невербальное общение родителей
Восприятие ребенком сложных эмоций взрослых
Почему я считаю важным поговорить о том, как дети воспринимают сложные эмоции взрослых, ведь дети маленькие и еще ничего не понимают? Однако правда отражена во французской пословице: «Дети и домашние животные знают все». Даже то, чего мы не говорим, даже то, что мы хотим скрыть, известно нашим самым близким и самым уязвимым существам – тем, кто от нас максимально зависим.
Сильная связь между родителями и детьми
Именно с детьми, причем с детьми любого возраста – от рождения до того момента, когда они покидают родительский дом, – существует сильнейшая эмоциональная связь. Она проходит по тем каналам, на которые мы фактически не можем поставить фильтр.
Мы не можем не излучать беспокойство, как не можем не показывать тревогу.
Если мы, взрослые, переживаем сильную обиду, она будет понятна нашим близким даже без слов. Если мы, испытывая какую-то сильную отрицательную эмоцию, говорим, что ничего не происходит: «Тебе показалось, что я расстроена. Это не слезы, просто глаза зачесались. Нет, я не хожу как в воду опущенная, я просто задумалась», – дети моментально чувствуют неискренность. Их это путает, и возникает ситуация, которая, как я считаю, для ребенка максимально травмоопасна.
Как-то ко мне на консультацию привели ребенка, у которого появились ночные кошмары: он стал просыпаться, кричать во сне и приходить к родителям в кровать. Их это настолько замучило, что они не могли нормально спать. Ребенку пять лет, родители считают, что он должен спать в своей спальне, и каждый раз, когда он приходит, отводят его назад. И так происходит много раз за ночь, потому что они категорически не хотят, чтобы ребенок спал с ними. В итоге у мамы уже начались мигрени, у папы упали рабочие показатели. Они решили прийти к психологу.
Семейную консультацию всегда начинают с беседы с ребенком. И вот мы разговариваем с мальчиком, и оказывается, что он боится, что папа бросит маму, ведь он был свидетелем того, как они ругались. Он думает, что родители разведутся, потому что слышал, как мама шепталась об этом со своей сестрой. После обычно общаются со взрослыми. Оказывается, да, так и есть, в семье близится развод, и это началось не сегодня. О ситуации ребенку ничего не говорят, родители уверены, что мальчик ничего не знает.
Я много лет помогаю детям справляться с разными ситуациями, которые связаны не с ними самими, а с теми обстоятельствами из жизни взрослых, на которые они не могут повлиять, но от которых сильно зависят. Дети, пока они маленькие, не могут воздействовать на наши большие решения и отношения; они никак не могут влиять на то, как мы решим жить дальше. Но в то же время их переживания по этому поводу часто зашкаливают.
Мы недооцениваем осведомленность детей. Они моментально чувствуют любую ложь и неискренность.
Важное правило: если в семье в отношениях взрослых или в семейном окружении произошло что-то действительно серьезное, то, что может повлиять на общее течение дел, на жизнь или состав семьи, и ребенку больше, чем три с половиной – четыре года, нужно обязательно ему об этом рассказать. Выбрать доступную форму, подобрать подходящие слова, но не пускать все на самотек, думая, что он ничего не знает.
Допустим, семья попала в серьезный шторм, проходит испытание в отношениях, а мы про это молчим или отговариваемся: «Нет-нет, деточка, все в порядке, тебе показалось. Все замечательно. Мы с папой любим друг друга». Тогда у ребенка появляется тревога и возникает ощущение, что есть тайна, которую от него скрывают.
Невербальная передача информации, которую видит ребенок
В человеческом общении существуют два уровня передачи информации: вербальная (словесная) и невербальная. Общение так устроено только у людей, только мы можем использовать «вторую сигнальную систему», если применять термин академика Павлова.
Вторая сигнальная система – это слова, текст, то, что мы говорим. Первая сигнальная система есть в животном мире и у нас. И мы, пользуясь словами, привыкли недооценивать контекст: мимику, интонации, тембр голоса, положение в пространстве относительно того, с кем мы общаемся. Это масса невербальных, несловесных признаков.
Представьте, что по телевизору идет новый незнакомый фильм, и мы по какой-то причине не можем включить звук, к тому же там нет субтитров. Даже если мы смотрим его без звука, то поймем фабулу и сюжет, оценивая невербальное общение героев.
Стресс ребенка от скрытия тревожных ситуаций и проблем в отношениях
У ребенка, особенно до семи-восьми лет, когда лобная доля головного мозга только созревает, очень сильно развито восприятие эмоционального и невербального компонентов в общении. На минуточку, 80 % общения – это не слова. И если мы словами говорим одно, а вся наша мимика, пантомимика, интонации, весь комплекс факторов говорит другое, мы фактически подаем противоречивые сигналы, и ребенок оказывается в ситуации информационного парадокса. Он это чувствует и начинает искать разгадку. Но даже сама по себе ситуация информационного противоречия вызывает тревогу.
Наверняка вы можете вспомнить какую-то ситуацию из вашего детства или отрочества, когда отношения ваших родителей, бабушек и дедушек были не безоблачными, но вам про это не говорили, хотя вы прекрасно знали, как обстоят дела. В советской культуре было принято скрывать от ребенка серьезные трудности, потому что считалось, что ребенок мал и не поймет. Очень часто взрослые люди говорят: «Да, тогда умер дедушка, а мне не говорили. Я видела заплаканные глаза и понимала, что что-то не так, но никто мне ничего не сказал».
Совсем недавно я слышала от одной знакомой, взрослой женщины, воспоминание о том, как умер ее отец. Ей никто об этом не рассказал, никто не был готов разделить с ней эту боль. Она через многие годы вспоминает об этом как об очень сложном событии, потому что тогда она оказалась одна со своими догадками и тревогами.
Полагая, что ребенок еще мал и многое не может понять, мы на самом деле делаем легче не ребенку, а самим себе, потому что нам очень трудно решиться на этот разговор. Молчать проще.
Однако оформить переживания в слова крайне важно для общего психического развития ребенка, для его эмоционального комфорта, для того, как он будет развиваться как личность, и для доверия в отношениях. Считается, что, когда ситуацию можно назвать и описать словами, она принесет меньше тревоги, боли и потенциального вреда. Слова помогают контейнировать эмоцию, то есть поместить в безопасный контейнер, откуда она перестает вредить.
Если мы не разговариваем о произошедшем, не подбираем слова, не даем ребенку каких-то наводок, он оказывается незащищенным.
Приведу пример: внезапная серьезная болезнь старшего родственника, скажем, бабушки. Взрослые нервничают, ищут врачей, обсуждают варианты лечения. Они напряжены, чаще отсутствуют дома, потому что навещают бабушку в больнице. Но ребенку по какой-то причине решают не говорить все обстоятельства: «Бабуля просто уехала отдыхать, а мы заняты, у нас важный рабочий проект».
Не называть ситуацию как есть – ошибка. Фактически, делая так, мы не учим ребенка выражать свои тревоги, страхи, расстройство оттого, что заболел близкий человек. Мы делаем прямую коммуникацию запутанной и кривой.
Что происходит внутри у ребенка в этом случае? Он начинает домысливать. Когда происходит что-то серьезное, ребенок смотрит лишь на противоречивую поверхность и понимает, что словами мы говорим одно, а все 80 % невербалики кричат о другом. Тогда он начинает придумывать, искать, в чем же дело, и домысливать другие сценарии.
Длительный дискомфорт, который переживают взрослые, – это стресс для ребенка, он его чувствует. Если мы не называем его словами, он начинает переживать по-другому, гораздо сильнее и серьезнее, чем мы думаем.
Ответственность за жизнь взрослых
Ребенок после шести и до семи-восьми лет думает, что это он отвечает за происходящее. Если в жизни взрослых случаются какие-то беды или испытания, которые мешают гармонии, ребенок думает, что это все из-за него. Он недостаточно хорошо себя вел, не слушался, думал глупые мысли, не делал то, что говорили родители. Через подобные мысли ребенок разворачивает картину, которая гораздо хуже происходящего на самом деле.
У детей до полового созревания, до 12–14 лет, мышление немножко мифическое, они думают, что их мысли материальны. После девяти-десяти лет такого уже меньше, но возраст от пяти до восьми лет – это период, когда ребенок верит, что его плохие мысли могут менять мир не в лучшую сторону.
Очень часто, работая со взрослыми, состоявшимися людьми в психотерапии, я слышу следующие рассказы: «Мне было шесть лет, я был убежден, что бабушка заболела и умерла, потому что я так сильно на нее рассердился и, пока сердился, я пожелал, чтобы она больше никогда к нам не приезжала». Или: «Я помню, как мне было семь лет, я очень сильно разозлился на отца, потому что он со мной не пошел в парк. В этот же день с ним произошло неприятное событие – он сильно обжегся».
В воспоминаниях взрослых людей часто встречаются мысли об ответственности за жизнь взрослых – и это очень сильные переживания.
Ребенок, родители которого переживают длительный стресс в паре, думает, что в этом виноват он. Но узнать это от него получится, только если у вас очень открытые и доверительные отношения.
Тем семьям, где есть ребенок в возрасте от пяти до десяти лет и которые действительно переживали или переживают что-то серьезное, может пригодиться экспресс-рекомендация. Разговор с ребенком можно начать с такого нейтрального хода: «Ты знаешь, многим мальчикам и девочкам, которым столько же лет, как и тебе, кажется, что в жизни их семьи произошло что-то плохое и сложное, потому что они подумали что-то плохое. У тебя такое бывает?» Только надо тщательно подобрать время, место и слова.
Иногда ребенок бросается на шею и говорит: «Мамочка, я думала, что вы с бабулей поссорились из-за меня, потому что я такая злая девочка, я нехорошее думала и рисовала».
Надо помнить, что у детей очень сильные эмоции, и мы недооцениваем серьезность того, что происходит у них внутри.
Научиться понимать себя и свои состояния
Ребенок переживает сильнейшие эмоции, но еще не умеет ими делиться. Не слишком хорошо это удается и взрослым, ведь культура понимания и выражения собственных эмоций у нас очень низкая. Нас учили в школе, институте, на курсах повышения квалификации пониманию разных сложных вещей, но не учили понимать себя.
Чтобы качественно объяснить ребенку, что происходит, мне кажется, очень важно уметь понимать самих себя. Если мы этого не умеем, то и ребенку вряд ли сможем помочь. Но можно учиться вместе.
Я встречаю родителей – чаще это папы, – которые понимают, что у них проблемы с эмоциональным интеллектом, считыванием эмоций, с пониманием себя, своих состояний, состояний близких. За редким исключением эти папы очень успешны в науке или бизнесе, и единственная их проблемная зона – эмоциональный интеллект. И они прекрасно учатся вместе с детьми, осваивают азбуку понимания глубинных состояний, различение первичных и вторичных эмоций. И сразу объясняют это детям.
Семейная традиция
Мы не говорим с детьми не потому, что не хотим, а потому что не умеем.
Пример из практики. Умирает бабушка, которая очень сильно любила внуков, воспитывала их, всегда была рядом. И происходит это не после длительной болезни, а довольно быстро. Взрослые предпочитают говорить, что бабушка уехала отдыхать к своей сестре и через какое-то время вернется, и не берут детей на похороны. Сами ходят грустные, но при этом скрывают ситуацию.
Эти родители сомневались, что они поступают правильно, и довольно быстро пришли на консультацию. Мы начинаем разбирать ситуацию, и оказывается, что в семье со стороны мамы уже на протяжении трех поколений существует традиция сокрытия смерти ближайших родственников. Традиция, которая на поколение раньше довела одного из детей до психоза. Традиция, которая фактически искалечила судьбу самой матери, потому что она ощущала тревогу и вину, когда, будучи ребенком, не понимала, куда же делась бабушка. Ей не сказали, что она умерла. Но подобное поведение настойчиво повторяется.
Ребенок чувствует эмоции взрослых
Если ребенок видит сложные состояния в жизни взрослых, то не только думает, что он за все отвечает, но еще и домысливает худший сценарий. Например, папа с мамой поругались. Если его жизненный опыт достаточно большой, или у его друга родители развелись, или он посмотрел сериал, где развод и скандалы, он будет думать, что его мама и папа могут начать себя вести так же, как там. Он примеряет на себя чужой сценарий, который почти всегда хуже, чем то, что происходит на самом деле.
Если ребенку не объясняют происходящее, взрослые не подбирают слова для этих сложных эмоций в их жизнях, у ребенка появляется тревога.
Тревога – это невыраженные эмоции, переживания, которым не нашлось возможности проявиться ни в слезах, ни в словах, ни в каких-то действиях. Из-за этого возникает внутреннее напряжение, которое мешает ребенку расти.
Есть даже так называемый «запах эмоции». Дети, которые чувствуют противоречивые отношения взрослых, но с которыми об этом не говорят, очень часто имеют большее количество страхов, чем их ровесники.
Мы очень сильно связаны с нашими самыми близкими людьми, но часто именно самым близким мы не можем сказать, что ничего не происходит. Даже если мы очень сильно стараемся, все равно правда выходит наружу. Поэтому утверждение «дети и домашние животные знают все» правдиво
Не пытайтесь обманывать ребенка, найдите в себе силы с ним поговорить, подберите слова, чтобы безопасно объяснить вашу ситуацию.
Как дети воспринимают сложные эмоции взрослых
Влияние недовольства, гнева и обид в отношениях родителей на ребенка
Нам, взрослым, удобно думать, что дети ничего не понимают. А поскольку ребенок якобы не видит конфликтов, то появляется мысль продолжать жить так же – можно ничего в своей жизни не менять. Отсюда часто берут начало опасные мысли про сохранение плохих отношений ради благополучия ребенка. Но не надо думать, что в сложных, напряженных отношениях взрослых ребенок может расти и развиваться гармонично. Это не так. Он будет чувствовать боль и беспокойство.
Не надо ради него делать вид, что все хорошо. Ради ребенка надо работать над сложностями в отношениях.
Травмоопасные для детей ситуации
Есть ситуации, которые точно будут травмоопасны для ребенка.
В первую очередь это разрыв интимных отношений родителей и сильное напряжение, связанное с этим. Такой разрыв может быть разного рода. Обычно это не про прекращение подобных отношений по медицинским показаниям, когда необходимо воздержание. Это разрыв, который связан с недоверием, потерей контакта, обидой, подозрением в измене. Если эта тонкая интимная связь родителей рвется, то, хотя ребенок про это и не знает, он обязательно это чувствует.
Если это не единичный случай, а постоянная ситуация, она может негативно повлиять на развитие ребенка, потому что формирует очень сильное напряжение. Пары, которые страдают от длительной сексуальной дисгармонии, от обид из-за физической близости, конечно, не могут не проявлять напряжение.
Очень сильно влияют на состояние детей длительные обиды любого рода, не связанные с интимной жизнью. Оказывает давление и затяжной конфликт со старшим родственником или с кем-то из близких. Довольно сильно на детей воздействуют макрофакторы – общее недовольство жизнью, браком, страной проживания, экономической ситуацией. Если папа постоянно недоволен работой и это не разовая усталость из-за тяжелого закрытия проекта, а перманентное состояние – оно будет сильно влиять на ребенка.
Максимальное проявление дискомфортного состояния взрослых – это клиническая депрессия.
Быть ребенком родителя с клинической депрессией очень сложно и даже опасно для перспектив развития, поэтому взрослым надо стараться не запускать свое ментальное здоровье и отношения.
Есть вещи, которые мы не можем изменить. Но какой бы сложной ни была ситуация, если мы научимся правильно про нее говорить и дешифровать наши эмоции, состояния и обстоятельства, это будет лучше и менее опасно для ребенка, чем наше молчание.
Обстоятельства, негативно влияющие на ребенка
Очень опасны алкоголизм и другие зависимости у одного из родителей и реакция второго родителя по «треугольнику Карпмана»: когда есть кто-то страдающий от зависимости (жертва), а второй спасает его от этой зависимости (спасатель).
Длительное финансовое напряжение, с которым супружеская пара не научилась справляться, может влиять не менее остро, чем алкоголизм и зависимость. Сильнейшим образом на состояние детей могут воздействовать разные подозрения, в том числе подозрения в супружеской неверности.
Максимально мучительны для детей как постоянные бурные конфликты родителей, так и взаимное охлаждение или дистанция.
Если с этими ситуациями ничего не делать, то через какое-то время состояние ребенка изменится, у него проявятся поведенческие или соматические симптомы. Это происходит потому, что семья – это система сообщающихся сосудов. Подобные ситуации напрягают всю семейную систему, и, конечно, дети эти напряжения ловят, считывают и начинают себя вести по-другому.
Что можно сделать?
• В первую очередь, признать, что, да, ваша ситуация такова.
• Во-вторых, нужно понять, насколько ее можно изменить.
• В-третьих, в тех условиях, которые есть, начать подбирать слова для ребенка.
Почему, вместо того чтобы думать о себе, нужно думать о ребенке? На самом деле нужно делать и то и другое. Первым делом, конечно, нужно заделывать «течь в бортах», то есть «чинить» отношения, а потом «вычерпывать воду из лодки», которая натекла через эту течь, – нормализовать состояние ребенка.
Поведенческая или соматическая реакция на проблемы взрослых
Но вот взрослые наконец помирились, у них новый конфетно-букетный период, подозрение в неверности снято, долги заплачены, с родителями ситуация разрешилась. А что с ребенком? У нас все хорошо, а он почему себя так ведет? А это накопительный эффект. Очень часто дети начинают вести себя по-другому, когда у родителей все наладилось, потому что весь период, пока отношения взрослых были напряженными, ребенок находился в очень сильном стрессе, у него не было устойчивой картины мира.
Во время этой ситуации или после нее у ребенка может возникать тревожное, провокативное или агрессивное поведение. Но это не ребенок ведет себя плохо, это не с ним проблемы – такова его поведенческая или соматическая реакция на проблемы взрослых. При серьезном напряжении в отношениях родителей у ребенка может начаться диатез или возникнуть астматические проявления. Такова его психическая или психосоматическая защита.
Парадоксальное поведение
Для того чтобы такого не произошло, нужно с ребенком разговаривать, помня, что проблемы ребенка до шести-семи лет редко именно его проблемы – на 85 % это проблемы родителей. Когда в семье непростые отношения, ребенок может даже не осознавать, что плохо себя ведет.
Максимальная степень парадоксального поведения у детей проявляется, когда ситуация у взрослых критична: есть угроза развода, сложности со здоровьем или серьезные проблемы с работой – тогда дети начинают вести себя очень хорошо, мобилизуются. Они становятся мягкими-мягкими, тихими-тихими, послушными-послушными.
Если ваши дети стали очень хорошими и очень удобными, это должно вызвать максимальную тревогу. Если сложное поведение – это реакция на напряжение в семье, то простое удобное поведение означает, что ребенок чувствует опасность.
Конечно же, часто ребенок ведет себя хорошо еще и тогда, когда в семье все хорошо.
Однако если у вас был обычный ребенок, потом в семье начались сложности, а он внезапно стал слишком хорошим – это должно вызывать тревогу.
Как подростки понимают напряжение в отношениях родителей
Еще острее и четче. Они осознают, что вот родители поссорились, вот они ведут себя так, как будто больше друг друга не любят. Вот мама говорит с дедушкой так, будто он совсем чужой человек.
Подростки испытывают по поводу отношений взрослых больше тревоги и злости.
Они могут лучше говорить о своих состояниях, но все еще не готовы к «полной версии» описания событий, особенно если дело касается сложных событий: измены, финансового предательства или больших трудностей, связанных с отношениями в расширенной семье. Но у подростков очень часто уже есть вывод: со взрослыми говорить бесполезно, они все равно не скажут правду. Поэтому, если вашему ребенку больше 10–11 лет и в семье есть сложности в отношениях, нужно инициировать с ним серию разговоров.
Что нельзя делать с ребенком во время конфликта
Первое и самое важное: нельзя втягивать ребенка в конфликт, сколько бы лет ему ни было – даже если у него есть паспорт, его нельзя триангулировать.
Триангулировать – значит делать стороной треугольника конфликта, говорить: «Смотри, какой гад твой отец». Или: «Смотри, какая твоя мать истеричка».
Приглашать ребенка в ваш конфликтный диалог нельзя – это табу.
Я редко выражаюсь декларативно, но здесь вариантов нет. Втягивать ребенка в ваш конфликт – все равно что пилить сук, на котором сидишь. Нельзя предлагать ему выступить против одного из самых близких людей – папа и мама ему одинаково близки, конфликт с ними, осуждение представляют для ребенка одинаковую опасность. Ни в коем случае нельзя перетягивать ребенка на свою сторону, брать его в коалицию, стараться его переубедить, настроить на то, что второй родитель плохой.
Огромнейшая ошибка – построение коалиции с ребенком против другого родителя.
Если вы это делаете – ребенку обеспечены невроз или парадоксальное сложное поведение и долгосрочные последствия.
Также я считаю, что под запретом еще одна вещь – обсуждение деталей конфликта, подробное описание ребенку того, что произошло. Это типичная ошибка, которую чаще совершают женщины, но и мужчины тоже так поступают. Это происходит из-за одиночества либо от неожиданности, когда случилось что-то шокирующее: вы только узнали про кредит, или про долги, или про какой-то поступок партнера. Вам не с кем поделиться, а рядом ребенок, вы делитесь с ним, и это его травмирует. Любое детальное описание погружает его на ненужную глубину и делает его участником конфликта.
Если вы в сложной ситуации не совершите хотя бы этих ошибок, потом вам будет значительно проще. Интуитивно, инстинктивно, если «отключить тормоза», вы будете делать именно это, но такое положение дел только всем навредит.
Разговор с ребенком о конфликте
Есть «золотое правило», как говорить с ребенком, который стал свидетелем конфликта или задает неудобные вопросы.
У взрослых двойное понимание – с одной стороны, мы думаем, что ребенок ничего не понимает, а с другой, уверены, что он все уже понял, раз это услышал. Ничего подобного. Если ребенок услышал что-то эмоционально заряженное в ситуации, в которой его присутствие не предполагалось, это совершенно не значит, что он все понял так, как есть на самом деле.
Поэтому первое, что нужно сделать для безопасности ребенка и снижения вреда, – это «взять в рамку», то есть описать произошедшее. Не так, как будто вам все равно или вы сторонний наблюдатель, нет. Расскажите, будто вы пишете мемуары, историю об этих событиях. Как будто вы корреспондент, прибывший на место вооруженного конфликта, – вы проводите журналистское расследование, которое описывает, что произошло. Важно также подобрать неосуждающие слова, чтобы не втянуть ребенка в конфликт.
Вы говорите: «Мы сейчас с папой сильно поругались. Это произошло внезапно. Папа только пришел с работы, мы сразу стали говорить о деньгах и не успели еще прийти в себя, а ссора произошла очень быстро. Ты услышал много криков и очень обидных слов. Мы совершенно не хотели так себя вести».
Дальше вы интерпретируете поведение: «Папа так громко кричал, потому что стал переживать, что нам не хватит денег до зарплаты. Я отвечала так свирепо, потому что мне стало обидно, что папа со мной разговаривает очень зло. А потом он еще стал говорить не очень по-доброму про бабушку». Вы возвращаетесь к конфликту, не просто описывая поведение, а рассказывая мотивы, показывая начинку, внутренние механизмы, которые сработали, «выстрелили», но не осуждаете участников.
В финале «взятия в рамку» вы говорите о том, что это совсем не то, что вы хотели: «Мы вообще думали провести этот вечер совершенно иначе. Папа пришел пораньше, он хотел провести с нами больше времени. Я приготовила его любимое мясо. Он заехал в магазин, купил овощи и вкусный соус, а я еще испекла печенье».
Дальше вы говорите, что очень постараетесь, чтобы таких ситуаций в вашей жизни было поменьше: «Мы не можем тебе обещать, но мы будем очень стараться, чтобы больше ты не слышал этих криков. Мы уже думаем о том, как нам помириться и в будущем не ссориться».
Правильные слова, которые снимут тревогу у ребенка
Сам подбор слов терапевтичен, и повторное проговаривание лучше снимает напряжение. Уже то, что ребенок не остался один на один с только что пережитым страхом от сильных эмоций взрослых, очень хорошо влияет на ситуацию. Не надо разворачивать дидактическую беседу на 2,5 часа, мы, взрослые, часто заигрываемся. Не нужно ударяться в детали и, увлекшись, переходить в обсуждение. Нужно дать ребенку разрешение на вопросы: «Если ты захочешь меня о чем-то спросить, мы обязательно к этому вернемся».
Мы все живые люди и не всегда сразу можем подобрать слова. Иногда нужно говорить: «Прямо сейчас я не могу объяснить тебе, что произошло, мне нужно взять паузу. Пройдет полчаса, я подумаю, и мы с тобой поговорим. Ты можешь посидеть рядом, или включить мультик, или налить нам чай». Тут вы даете ребенку простой алгоритм действий.
Уменьшаем вред для ребенка и работаем над отношениями
Если у вас много конфликтов и по такому пути, который я описала, вам пришлось бы ходить каждую неделю – это повод хотя бы пытаться изменить отношения к лучшему. Это важный шаг и ключ к успеху.
Что мы можем сделать, если нельзя поменять обстоятельства? Во-первых, «взять в рамку». Правильные слова снимут напряжение у ребенка: в нейтральное время, когда эмоции уже прошли, когда адреналин, гормон стресса, уже закончился. Потому что если вы будете говорить не в нейтральное время, вас снова захлестнет волна эмоций, вы наговорите то, чего не хотите, и опять сделаете все ошибки.
На доступном языке, не ища виноватых, не объясняя, что это он, гад, виноват или она, стерва, виновата. Без клятв, но со словами, что вы будете пытаться так не делать.
Такой подход работает. А самое главное – так вы не теряете авторитет в глазах ребенка. Вы его обучаете декодировать эмоции и понимать их более глубоко.
Работаем над отношениями не только для ребенка, но и ради себя
Если напряжения в семье действительно много, на ребенка постоянно что-то выплескивается, выливается, слова, конечно, уменьшают потенциальный вред, но это не самое важное. Нужно начать работать над отношениями. Качество отношений в семье – это главный «витамин роста» и ключ к успеху. Ребенок «фотографирует» отношения, они для него матричные. Своим примером мы создаем для него представления о будущем.
Все это очень важно, потому что между пятым и двенадцатым годом совместной жизни у семьи появляется особенно много эмоциональных сложностей. У супругов начинается более глубокий уровень притирки друг к другу, выработка образцов эмоционального реагирования. Люди сначала договариваются по поводу быта, финансов, выстраивания отношений с социумом, а потом начинают сильнее совмещать глубокие пласты эмоций.
Это очень конфликтный период, часто приходящийся на детство или отрочество детей. Но улучшать свои отношения стоит не только ради детей, но и ради себя.
Согласно статистике, недовольные собой и браком родители чаще вымещают негативные эмоции на ребенке, чем родители, которые браком довольны.
Недовольство собой и отношениями – это не повод грызть себя, это повод меняться и выходить из круга самопоедания. Всегда есть возможности для изменений.
Фокус внимания на положительные моменты в отношениях
Нужно понимать свои хронические конфликты, ситуации, в которых эти конфликты оживают, и как они устроены. Необходимо разбирать свои глубинные эмоции и то, как устроены реакции партнера.
В то же время даже в самых сложных, запутанных, конфликтных ситуациях всегда есть что-то хорошее. Если вы вспомните, какие основные ошибки делать не нужно, и не будете испытывать вину, а воспользуетесь практикой «взятия в рамку», вы уже сдвинетесь с мертвой точки.
Даже в самой сложной ситуации есть что-то хорошее. Старайтесь обращать внимание на положительные моменты в ваших отношениях.
Нам иногда очень трудно с любимыми
Контакт со своими состояниями или его отсутствие
Став родителями, мы часто отказываем себе в праве иметь сложные, иногда противоречивые или неприятные переживания. Включается кнопка: «Ты мать, ты должна. Никого не волнует, что у тебя внутри, нужно быть на 100 % эффективной».
С моей точки зрения, запрет самой себе находиться в контакте с собственными эмоциями является причиной очень многих трудностей и даже депрессивных срывов. Хорошо бы научиться давать имя этим состояниям и разрешать им быть: «Да, я устала от своего ребенка. Да, я сейчас не в форме и иногда выкипаю. Иногда у меня бывают сложности, связанные с моей взрослой жизнью».
Бывают периоды, когда что-то в характере ребенка или его поведении нам, родителям, просто не по силам. Например, в хороший период мы какие-то шалости переносим легко, а потом наступает другая полоса, и мы начинаем срываться или расстраиваться из-за тех вещей, о которые в другое время даже не споткнемся.
Для того чтобы понять, что вы не в форме, нужно дать себе разрешение иногда быть не в форме.
В нашей постсоветской, российской действительности у родителей, к сожалению, по умолчанию включается опция – мы не вправе быть не в форме, не справляться, быть не на 100 % «в строю» или не «на коне».
Стена между собой и своими состояниями
Часто бывает так, что мы строим стену между своими состояниями и миром вокруг ребенка. Нам кажется, что мы должны спрятать все плохое подальше, а показывать только хорошее. Однако это очень ненадежные стены – чаще всего они рассыпаются, как только нарастает усталость или в семье появляется какой-то стрессовый фактор.
Выносить за скобки собственные состояния – это неважный способ с ними справляться.
Например, молодая мама с первенцем сначала находится на невероятном подъеме – все делает, все успевает, все организует. Она почти не отдыхает, работает или заканчивает диплом, а также успевает поддержать старших родственников. В какой-то момент случается срыв, и она проваливается совсем в другое состояние. Это как раз то самое отсутствие разрешения себе отдохнуть, остановиться, признать, что ты можешь справляться не только на «пять с плюсом».
Осознаем свои слабости и переживания
Причины трудностей родительства, в которых ребенок не виноват
Есть несколько причин ближнего радиуса действия, когда родитель оказывается не в состоянии реагировать на ребенка и на его поведение так, как он хочет, а вместо этого реагирует так, как может.
Первая причина – это разного вида депрессии, когда вроде бы все хорошо, ничего плохого не происходит, а у человека срывы, слезы, подавленность, нежелание двигаться. Главное – понять, что это не вы плохой родитель, это не вы не справляетесь с ребенком и ведете себя как-то ужасно, срываетесь, чувствуете усталость. Это депрессивное состояние.
Один из фокусов депрессии в том, что она не дает себя увидеть самому человеку. Ему обычно кажется, что если он сейчас постарается, напряжется, то сможет справиться.
Например, классическая послеродовая депрессия сама сходит на нет в период от шести недель до двух месяцев. Но если женщина продолжает недосыпать, отказывает себе в радостях и простых удовольствиях, то бывает, что это состояние задерживается. Тогда послеродовая депрессия перерастает в клиническую или субклиническую. Считается, что депрессия родителей – один из немногих реальных факторов риска для развития детей.
Еще одна причина – трудности в партнерских отношениях. По частоте проявлений она на втором месте после депрессии. Родители не в состоянии нормально реагировать на поведение ребенка не потому, что характер у ребенка сложный или у них нет знаний о воспитании детей, а потому, что они испытывают стресс в другой области своей жизни – в партнерских отношениях или браке.
Эти трудности очень сильно снижают нашу вовлеченность в родительство и меняют его качество. Невыносимо сложно, переживая серьезные проблемы, быть прекрасным родителем.
Бывает, что из-за стресса в партнерских отношениях человек отключается от родительского процесса. Эти роли начинают выпадать. А иногда, наоборот, когда в партнерских отношениях все плохо – брак дает трещину или находится на грани распада, – вместо того чтобы хоть немного отключиться от родительских ролей, женщина или мужчина, часто оба, включаются в эти роли слишком сильно. Тогда возникает гипервключенность в родительскую составляющую жизни.
По моему мнению, если трудности в партнерских отношениях есть и «выключить» их вы не можете, у вас нет сил, нет таких компетенций, то надо пытаться отслеживать две вещи: сколько процентов вашего ресурса вы сейчас туда «скармливаете» и как это влияет на родительский компонент? Вы «улетели» из родительских ролей или, наоборот, гипервключились?
Хорошо бы не забывать, что при наличии трудностей в партнерских отношениях обязательно нужно выделять время и силы на восстановление и заботу о себе.
Обстоятельства, создающие трудности в воспитании детей
Одна из причин ближнего радиуса действия, из-за которой родителям сложно быть достаточно хорошими и адекватно реагировать на поведение ребенка, – это утрата. Это может быть утрата старшего родственника – бабушки и прабабушки – или гибель любимого домашнего питомца. Или потеря финансов. Утрата – серьезное изменение, пик нарушения партнерских отношений. Серьезная утрата, с точки зрения психотерапевта, влияет на жизнь семьи примерно полгода и модифицирует родительское поведение на весь этот срок.
В нашей культуре принято игнорировать действие утраты.
Следующий момент, очень сильно меняющий родительские реакции на трудности характера ребенка, – это тотальный перегруз или недосып. Чтобы научиться спать, когда у вас маленькие дети, нужно приложить много ловкости и смекалки. Должна быть поддержка кого-то еще из близких взрослых, а она есть далеко не у всех и не всегда.
Тотальный перегруз или недосып влияет на нас так, как мы не хотим: подконтрольные нам реакции сокращаются, а бесконтрольные, инстинктивные возрастают. Люди, склонные к вспыльчивости, становятся еще более вспыльчивыми; склонные к унынию начинают еще сильнее расстраиваться. Только совсем гиперэнергичных людей недосып может гармонизировать – это 2 % невероятных харизматиков.
Нужно обязательно бороться с тотальным перегрузом и недосыпом. Иначе, скорее всего, произойдут те изменения, которых вы не хотите, хоть вы и давали себе зарок не вести себя так с собственными детьми.
Любое из этих обстоятельств может стать причиной трудностей в родительстве, и ребенок тут абсолютно ни при чем. Это надо хорошо понимать. Разные состояния влияют на восприятие самого себя, на восприятие отношений – их четкость размывается, мы не видим деталей, не видим результата, все не в фокусе. Мы не можем выделить главное.
Называние проблем уменьшает количество сложностей
По моему глубокому убеждению, называние проблем способствует обретению четкости. Оно помогает уменьшить проблему.
Называние сложности – это 30 % работы с ней.
Если вы это назвали: «Ага, у меня недосып. От недосыпа я становлюсь раздражительной, крикливой, хочу обидеть детей, хочу только спать, завожусь или торможу», – то вы будете понимать: «Да, он так на меня влияет». Тогда, возможно, картинка проявится резче, вы станете лучше понимать, куда вам двигаться, какое у вас предпочитаемое направление. «Что я могу сделать, чтобы стресс партнерских отношений не влиял на меня так, как я не хочу?»
Нас не учили это понимать. Я знаю, что в некоторых европейских странах в начальной школе существуют игровые программы в малых группах, где ребенка учат находиться в контакте со своими состояниями и эмоциями, учат понимать, что с ним происходит, и называть свои сильные качества и свои сложности. Наша система образования абсолютно другая – нас учат игнорировать и преодолевать эмоции, не осознавая их.
Осознание своих слабостей и родительских трудностей
Привычка не быть в контакте с собой, не осознавать ни жизненные трудности, ни психологические проблемы – это наша постсоветская фишка. У нее очень глубокая, трехпоколенная история. Жизнь наших прабабушек, бабушек и мам была настолько тяжелой, что им приходилось игнорировать свое внутреннее состояние, чтобы выжить. Нам это игнорирование досталось по наследству. Хотя сейчас у большинства людей обстоятельства чаще всего лучше тех, которые были во времена войны, репрессий и революции.
Нас не учили осознавать свои эмоции, каждый делает это сам и не всегда способен справиться. Но кому-то повезло: например, попался чуткий и эмпатичный учитель истории или литературы либо кто-то из близких взрослых научил дешифровать свои переживания.
Если вы понимаете, что вы живой человек и позволяете себе иметь слабости – это абсолютно точно прогресс, вы хорошо поработали над собой.
Обычно мы либо полностью не осознаем родительские трудности, или осознаем их не до конца, или просто не разрешаем себе их осознавать. Может быть, у вас сейчас такой темп жизни, происходит такое количество событий, что не до осознания. Но если мы что-то прячем, рано или поздно оно даст о себе знать. Прорвется в самый неподходящий момент и, скорее всего, когда рядом будет ребенок.
Если у вас есть выбор – осознать и назвать то, что работает негативно, или не делать этого, – лучше выбрать первое. Но, возможно, нагрузка сейчас настолько велика, что вам не до обучения и осознания жизни вокруг себя. Тогда отложите это на потом, до момента, когда наступят лучшие времена. Но ребенку полезно сказать прямо сейчас: «То, что я на тебя сорвалась, вообще не связано с тобой. Просто у меня очень плохой день».
Проблемы взрослых, меняющие родительское поведение
Есть причины дальнего стратегического действия, которые мешают видеть в повседневности то, что меняет родительское поведение. Это, например, тот факт, что рождение ребенка было нежеланным. Бывает так, что дети появляются не вовремя. Мы не сразу понимаем, насколько этот ребенок нам нужен, насколько мы его полюбим, какое это будет счастье. Но это точно меняет сценарий родительских реакций.
Если рождение ребенка было нежеланным и в течение первого года вам не удалось изменить собственное отношение к этому событию – это фактор риска и для ребенка, и для вас. Это не то, что можно оставлять в тылу. Нормально какое-то время иметь подобное отношение, но также нормально справиться с этим в течение года.
Совсем другое дело, когда вы ребенка хотели, а потом все оказалось совсем не так, как вы себе представляли. Это совсем другие трудности – рабочие. А вот изначальное нежелание, не превратившееся ни во что другое, – это действительно проблема.
Следующий пункт, мешающий родителям быть такими, какими они хотели бы быть, – это нежелательный сценарий родов. Как ни странно, он может долго влиять на родителей. Бывает, что пара готовилась к естественным родам, ходила на занятия, занималась в бассейне, пользовалась помощью специалистов, но все пошло не так. Например, пришлось применять какие-то медикаменты или делать кесарево сечение. И все трудности в характере ребенка, все сложности взаимодействия списываются на нежелательный сценарий родов.
Вообще причины дальнего действия – это сильные длительные стрессы, глубокие кризисы брака. В нашей реальности это еще и финансовые проблемы, затянувшиеся сложности с ипотекой, длительные неблагоприятные отношения с родственниками. Все это никак не связано с детьми, но сильно сказывается на взрослых.
Как объяснить ребенку срывы на него, которые вызваны удержанием проблем
Если вы выплеснули на ребенка негативную реакцию, которая связана с вами, а не с ним, ему нужно сказать: «Сейчас у меня такой период, когда мне сложно себя контролировать. С тобой все нормально, ты прекрасный малыш», – это называется «взять событие в рамку». Объяснить, почему произошла нежелательная родительская реакция. Это никак не понижает родительский авторитет. Конечно, если вам приходится применять «взятие в рамку» каждые 10 минут, стоит задуматься о том, что в вашей жизни с ребенком нужно что-то поменять.
Способ «взять в рамку» – не совсем без возрастных ограничений, он хорошо подходит для ребенка, который уже умеет говорить фразами. Во взрослой супружеской жизни он тоже работает, когда нам нужно что-нибудь назвать и обезопасить.
Я знаю людей, которые объясняли свои срывы младенцам, и им становилось от этого легче. Младенец не понимает вербальный компонент, но хорошо чувствует эмоциональную составляющую. С подростками этот метод работает даже на повышение уважения. Подросток думает: «Папа и мама молодцы, раз могут признавать свои ошибки».
Еще ребенку можно сказать: «Я на тебя накричала, потому что в моей жизни происходят серьезные неприятности». Или: «Я неважно спала, у меня сложности с начальником. Сейчас очень тяжелый период, и поэтому я плачу из-за твоих поступков. Не ты плохой, не с тобой проблема. Ты в порядке. Проблема со мной».
«Сундук с наследством»
Нежелательное проявление «сундука с наследством»
Поведение ребенка может раздражать, и на это всегда есть причины. Некоторые из них рациональны – это связано с его возрастом или социальным темпераментом. Но многие из них иррациональны.
В первую очередь это наследственные негативные модели поведения, которые я называю «сундук с наследством».
«Сундук с наследством», или негативные модели поведения, – это то, что мы взяли с собой из своих родительских семей.
Некоторые наши реакции для нас удивительны. Мы хотели бы вести себя одним образом, но проявляем непредсказуемо сильную реакцию на какую-то мелочь. При этом мы не на нервах и не очень понимаем, почему злимся.
Бывает, что раздражает какая-то мелочь, а вспышка происходит – «до небес». Например, ребенок не может надеть колготки, у него ножки путаются и застревают. Это нормальная возрастная проблема, но вы реагируете так, словно это имеет государственное значение. Что происходит? Скорее всего, открылся «сундук с наследством» – запустилась какая-то из моделей, усвоенных в детстве.
Скорее всего, вы в детстве давали себе зарок, обещание чего-либо не делать – не повышать голос, не критиковать ребенка, не говорить неприятным тоном «как же я устала», «я же тебе говорила». Вы дали такой зарок, потому что сами от этого страдали, расстраивались и чувствовали себя недостаточно хорошим ребенком. И вот вы поступаете так вопреки своему желанию уже со своим ребенком.
В непонятный для вас момент происходит маленькое незначительное событие, и ваша реакция оказывается совсем не такой, как вы ожидали. Каждая капля может оказаться последней, и происходит неожиданная вспышка, порой пугающая, и вам непонятно почему, ведь вы не собирались по этому поводу так расстраиваться. Вы вспыхиваете, хотя не хотите, и сильно себя за это корите.
Всякая всячина из «сундука с наследством» может проявляться в том, что мы начинаем говорить тоном мамы или бабушки, причем не предвещающим ничего хорошего. Это не попытка обвинить наших родителей или кого-то еще – они тоже вели себя не так, как хотели. Мы обсуждаем это не для того, чтобы осудить бабушку или маму, а чтобы понять, что происходит с нами, когда мы начинаем говорить тоном, которого в детстве боялись как огня, который терпеть не могли.
Возможно, это не тон, а лексикон, вы используете слова, которые вообще никогда не употребляете в речи во вменяемом состоянии. Наше поколение росло в детских садах. Многие взрослые, кроме наследственных моделей мам и бабушек, носят забытые, вытесненные в непонятно какие закоулки сознания модели поведения нянечек, воспитательниц, вожатых и ночных воспитателей в лагерях.
Дошкольный возраст уникален тем, что критическое мышление у ребенка не работает. До семи лет он просто все запечатлевает. Хочет, не хочет, он все впитывает, и в какой-то момент начинается проигрывание этого сценария. Могут выскакивать такие слова и такое содержание, что самого себя можно испугаться.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что эта речь от условной Марьиванны, которая была воспитательницей в садике и страшно орала, когда вы ее не слушали. Кажется, что вы ее напрочь забыли. Если бы вы сейчас увидели эту Марию Ивановну, вы бы поняли, что она была просто усталой, измученной женщиной, а не злобным монстром.
Мне кажется, очень важно понять, чей это текст, чтобы осознать, что это не ваши слова. Это не то, что мы выбираем – это то, что в нас запечатлелось без анализа и критики. Потом, вспомнив, кто был автором этих слов, нужно детально в них всмотреться, как при микросъемке, и понять, как они устроены, в какие моменты появляются. Что происходит с нами, когда мы это говорим. Таких текстов может быть несколько.
Решаем свои проблемы без самокопания
Надо помнить, что ребенок – очень стрессоустойчивая конструкция. И дети очень сильно меняются. Как только мы начинаем перестраивать свои реакции, меняются и дети. Но как только мы уходим в самообвинение, то сразу перестаем менять собственное поведение.
Обвинение и копание в себе, угрызения совести – это выброшенная на ветер энергия.
Родительство не отделено от нашей обычной жизни. То, как мы проявляемся как родители, как мы реагируем на характер ребенка, абсолютно точно связано с тем, как мы будем реагировать на возрастные трудности или сложности темперамента.
Человек, который доволен собой в родительской роли и хорошо понимает, что им движет, будет гораздо лучше реагировать на любые трудности и точнее понимать, что происходит с характером у ребенка и какие проблемы у него самого в этой области.
Отключение наследственных моделей поведения
На самом деле наследственные модели поведения можно демонтировать. Я не раз наблюдала результат их нейтрализации, однако важно понимать, что это длительный процесс.
Длительность процесса зависит от того, насколько сложным, травматичным было ваше детство, насколько адекватными были взрослые вокруг вас. Потому что бывают люди, которые выросли, завели семью, но продолжают проживать свое очень сложное наследие. Это не значит, что все безнадежно. Это значит, что, если детство было трудным, травматичным, на его осознание уйдет чуть больше времени. Зато люди с трудным детством, со сложностями в «сундуке с наследством» часто очень мотивированы это все преодолеть.
«Сундук с наследством» можно расхламить и выбрать, что вы оставляете, а что выбрасываете, потому что там находятся не только негативные вещи. Например, в нем могут храниться прекрасные традиции отмечать праздники, привычка делиться с ближними своими переживаниями и получать отклик.
Страхи испортить ребенка и чувство вины
Способы «прочистки сенсора»
Метод внимательного отношения к своим реакциям я называю «прочисткой сенсоров». Что помогает «прочищать сенсоры» и видеть, что с нами происходит? Это вопрос индивидуальный. Мешают обычно темп, загруженность и недосып. Помогают моменты, которые нас гармонизируют – для кого-то это движение, для кого-то вода, бассейн, музыка, религиозные практики.
Что помогает лично вам? Может быть, это сон или неспешный чай, может быть, чтение любимой книжки. Очень часто это разговор с людьми в похожей жизненной ситуации.
Если в паре хороший контакт, вам может помочь разговор с партнером. Это может быть рукоделие. Важно знать, какой у вас есть ресурс для «прочистки сенсора», чтобы понимать, что творится в вашей жизни и почему вы так реагируете на характер ребенка.
Мне кажется, этих способов должно быть хотя бы три. Один легкий метод, который вы можете применить, когда рядом нет другого взрослого, когда вам не с кем оставить ребенка, нет финансов и возможности куда-то выйти. Способ средней сложности, когда у вас есть минимальный ресурс и вы можете оставить ребенка ненадолго или как-то отключиться от него. И третья «прочистка сенсора» – когда вы можете уйти на несколько часов, уехать на несколько дней или прочитать 50 страниц книги, серьезно заняться иностранным языком.
Страх испортить характер ребенка
«О ужас! Я испортила ребенка!» – порой восклицаем мы про себя. Часто родители сильно боятся, что то или иное их действие или реакция заметно повлияли на характер ребенка. Например, вы кричали, и это испортило ребенку характер. Или что вы рано вышли на работу, поэтому у ребенка все так плохо с поведением. Или то, что вы на работу не вышли, и поэтому теперь у него такие проблемы.
Все эти мысли о том, что вы какими-то своими действиями могли испортить характер ребенка, – еще одна помеха в воспитании. Мысль, что вы такой всемогущий человек, очень сильно мешает. Это вопрос вашей степени ответственности – вы отвечаете за погоду где-нибудь на Ямайке или за курс валют? Как у вас вообще с ответственностью за глобальные процессы?
Для того чтобы испортить ребенку характер, нужна не разовая промашка.
Страхи и чувство вины, скорее всего, очень сильно загрязняют «сенсор», а не прочищают его, не дают видеть индивидуальные качества ребенка. Я думаю, что тревога о том, хорошие ли вы родители, и чувство вины перед ребенком – это очень плохие помощники в жизни и в воспитании. Надо понимать, как они влияют на вас, потому что часто, чувствуя тревогу или вину, родитель становится непоследовательным в своих реакциях.
Дети имеют большую эмоциональную прочность
Со следующим моментом могут не все согласиться, но я убеждена, что это «золотое правило родительства». Дети «сделаны» с достаточным запасом прочности. Их нельзя так просто сломать или испортить. Я уверена, что дети созданы с поправкой на родительскую неопытность – особенно первенцы и те, кто родился у родителей зрелого возраста с небольшим количеством сил. Обычно крепко «сделаны» дети, которым приходится расти в неблагоприятных семейных условиях.
Эта мысль, что ребенок не хрупкий и мы не можем ему сразу повредить и как-то ужасно на него повлиять, мне кажется, может стабилизировать и помочь лучше видеть особенности характера и возраста. Да, длительные сильные стрессы, намеренное причинение вреда могут иметь серьезные последствия. Но никакие разовые реакции, особенно исходящие от близкого человека, глобально повредить, скорее всего, не могут.
Практика «взятия в рамку», когда мы объясняем происходящее, показывает, что вместо того, чтобы ломаться, ребенок при должном использовании этих антидотов, начинает, наоборот, развиваться. Он откликается: «Мамочка, я понимаю, что ты кричишь, когда ты устала. Я знаю, ты сейчас поспишь, и все будет хорошо».
Если на ребенка постоянно давит какой-то сильный длительный стресс – это другая ситуация. «Золотое правило» относится к разовому, случайному всплеску и тому, что вы успели быстро его «взять в рамку».
Ругать себя вместо того, чтобы признавать ошибки и меняться – это норма постсоветской реальности. Чем больше вы мучаетесь чувством вины, тем больше вы идете в направлении бесплодной траты сил. Мне кажется, что нужно очень стараться различать то, на что вы могли повлиять, от того, на что вы повлиять не в силах.
Учимся принимать ребенка после принятия себя
Мощный инструмент, который поможет ребенку понимать свои состояния, – это объяснение наших собственных состояний сначала себе, а потом ребенку. Иногда работает учебное правило: «Пока будешь объяснять другим, глядишь, и сам поймешь». Пока вы рассказываете ребенку свое состояние на доступном ему языке, возможно, и сами с ним разберетесь.
Я убеждена, что, принимая себя, мы учимся принимать ребенка. Это я говорю не к тому, что нужно всегда кричать, постоянно срываться и никак на это не реагировать. Иногда просто нужно принять это как данность. Для того чтобы сдвинуться в сторону принятия характера ребенка, нужно научиться принимать свой характер. Научиться отделять то, что можно в себе изменить, например реагирование на модели из «сундука с наследством», от того, что вы никак не можете поменять – потому что вы такие, какие вы есть.
Хорошо бы научиться видеть, что можно поменять, а что нет. Причем как в вас, так и в ребенке. А что-то можно только принять. Например, можно принять как факт, что, когда вы торопитесь, вы срываетесь. Со срывами можно работать. Но свой темп или характер поменять не получится.
То, что вы разрешаете и запрещаете себе, становится таковым и для детей
Простые правила детско-родительских отношений: то, что не разрешаешь себе, не можешь разрешить и ближним. Если вы не разрешаете себе ошибаться – вы не позволите это ближним и не дадите это право ребенку. Если вы разрешите себе быть несовершенным, делать что-то не на твердую пятерку, то у детей будет шанс, что вы мягче отнесетесь к их неудачам. Например, вы понимаете: «Сегодня я не буду ругать себя за то, что у меня пригорели блины и не получилось хорошее тесто».
Если вы скажете, что «это не катастрофа, я сегодня отвлеклась или я плохо себя чувствовала» – вы разрешите ребенку не получить в школе пятерку или не убрать комнату достаточно тщательно. Если вы разрешите себе не доделать проект полностью сразу, вы разрешите и ближнему какой-то более-менее весомый промах.
Случаи, в которых сложно принять характер ребенка
Бывает, что вы видите, что ребенок делает то, что вы разрешить никак не можете. Для вас загадка: почему вообще это происходит? Это поступок, который вы можете только запретить – например, воровство или поведение, которое свойственно гораздо более младшему возрасту. Но тогда нужно задуматься о том, почему подобное случается.
Бывают ситуации, в которых очень непросто принимать характер ребенка. Сложно не пропустить какие-то промахи, а нереально тяжело принять его таким, какой он есть. Бывает так, что ребенок внешне или по поведению напоминает человека, который неприятен или с которым сложились сложные отношения. У меня была одна знакомая, которая говорила: «Родилась свекровка. Я на дочку смотрю, а там свекровка». Со свекровью у нее были очень сложные отношения.
Бывает, что ребенок – «зеркало». И тот, кого вам сложно принять, – это вы сами. Вы видите, что ребенок страшно похож на вас, причем в нем ярко проявлены именно ваши худшие качества. С этим очень сложно смириться.
Вообще тяжело принять тот факт, что такие трудности есть. «Как это я своего ребенка не могу принять с его характером? Мало ли что он похож на мою тетю, что ж теперь? Это мой ребенок». Такое случается, и тут, мне кажется, надо учиться «фильтровать»: «Да, на меня влияет эта ситуация. Меня раздражает, что я вижу поведенческое и внешнее сходство. Но они разные люди. Он – не моя тетя. Она – не мой ребенок».
Осознание нежелательных моделей поведения
Осознание нежелательных моделей поведения и сложного реагирования на ребенка ведет к тому, что это перестает работать. У психологов есть такое понятие – «нормативный конфликт»: например, вы стандартно срываетесь на ребенка по вечерам пятницы. Но вот вы понимаете, что опять наступила пятница и вы, скорее всего, на ребенка сорветесь, потому что накопились усталость и раздражение – и тогда модель перестает работать.
Это свойство нашего внимания – сначала заставить себя сфокусироваться на том, чего мы бы предпочли о себе не знать, и дальше увидеть, как мы реагируем на ребенка.
От такой практики временно может стать хуже, но потом с высокой вероятностью ситуация выправится. Вы подумаете: «Пятница приближается, я опять буду злой. Что я могу сделать, чтобы не срываться на моих любимых людей?» Или: «Сейчас будет встреча с родственниками, и мой ребенок начнет вести себя как моя свекровь, и я буду злиться. Что мне сделать, чтобы не реагировать так, как я не хочу?»
В редких случаях становится легче сразу, и наступает так называемая «ага-реакция», когда неудобное реагирование раз – и отключается. Например, вы вспомнили, что в момент, когда ребенок роняет чашку, вы начинаете вести себя как ваша мама. Но тут же осознали, что вы – не она, и реакция отключилась. Я наблюдала такие случаи многократно: когда простое понимание того, чей это текст и что это за реакция, сразу меняло ситуацию.
Взрослые в кризисе
Во время кризиса в браке сложно быть родителем
Мы хотим верить, что ничто из взрослой жизни не влияет на то, как мы воспитываем детей. Мы все знаем про воспитание и развитие и будем применять самое правильное, а все другое влиять не будет. К сожалению, реальность другая.
Кризисные возрасты брака и кризисные состояния взрослых очень влияют на воспитание детей.
Кризис, как и изменения, – это не момент, а процесс. Не может быть так, что вы сегодня в кризисе, а завтра уже нет. Если сегодня кризис начался, то он какое-то время будет происходить.
Когда брак или отношения находятся в кризисном состоянии, взрослым очень трудно быть хорошими родителями, потому что часть их сил и жизненной энергии уходит на то, чтобы справляться с ситуацией. Плохо влияет и ощущение ненадежности в отношениях: когда что-то происходит в паре, один из супругов чувствует, что он теряет опору, у него ненадежный тыл.
Мне кажется, каждая семейная, родительская пара проходит через периоды трудностей в браке, и суть не в том, чтобы их не было, а в том, как мы учимся с ними справляться. Трудности в кризисные моменты брака могут как разобщать, так и объединять. Из брака, из подсистемы взрослых взаимоотношений в семье может идти как поддержка, так и сильнейший «подсос». У нас разные типы реакций, и нужно точно понимать про себя: «Я склонна к гипервключенности»; «Я склонна к недостаточной включенности»; «Меня перебрасывает в состояние супермамы»; «А я сижу в соцсетях и к детям не подхожу, потому что у меня трудности в браке».
Главное, понимать: «Это не с ребенком проблемы, и не со мной как с мамой. Это мой тип реакции на то, что происходит в браке».
Ребенку очень нужны счастливые родители
Я действительно считаю, что лучшее, что мы можем дать ребенку в детстве, – это достаточно счастливых маму и папу и такой брак, в котором взрослым хорошо.
Детям нужны не лучшее питание и лучшее образование, не лучшие занятия и лучшие методики реагирования. Им нужна счастливая семья. Мы можем пытаться создать семью или просто пару, которая состоит из мамы и ребенка, где люди не мучаются, не ругают себя и не грызут друг друга, где хорошо всем, а не только ребенку. Я считаю, что один родитель может вырастить гармоничного ребенка, если он будет в ладах с жизнью и с самим собой настолько, насколько это возможно в конкретных обстоятельствах.
Достаточное счастье – когда человек какую-то часть времени ощущает себя счастливым.
Семья может быть полной, финансово обеспеченной, но в отношениях может быть некомфортно и очень неуютно. Действительно, у родителей, которые хотя бы часть времени проживают счастливо, будет гораздо больше шансов справляться с характером ребенка, понимать его сложности и видеть возрастные затруднения.
Позаботьтесь сначала о себе, а потом о ребенке
Еще одно «золотое правило» – сначала позаботьтесь о себе, а потом о ребенке. Сначала наденьте «кислородную маску» на себя – походите, пошуршите листьями, выпейте чаю, поговорите с подругой. Можно делать что угодно, вплоть до игры в тетрис. Что-то такое, что на вас хорошо влияет, что вас гармонизирует и действительно является «кислородной маской».
Сначала войдите в ресурсное состояние сами, а потом позаботьтесь о ребенке. Если из-за каких-то сложностей вы сначала будете думать о том, что делать с ребенком, то увеличится вероятность срыва, потому что вы будете не в ресурсе.
Дети запоминают наши попытки справляться с кризисами
Еще одна хорошая новость: дети запечатлевают не наши кризисные состояния, а наши попытки справляться с ними. Они впитывают не наше плохое поведение или слова, а то, как мы справляемся.
Я еще раз хочу повторить, что в жизни взрослых «осознать и назвать» – это решить 30–40 % проблемы. Если вы начали думать, что вам сложно, мне кажется, все у вас будет хорошо. Когда эмоции наводняют и переполняют – это очень по-человечески, и это не беда. Просто надо сделать это наводнение безопасным для вас и ваших близких.
«Заражение эмоциями»
Закон «заражения эмоциями»: как он работает
Эмоциональный интеллект абсолютно не похож на интеллект рациональный. Мы не можем сразу выключить эмоцию. Пока не пройдет определенное время, пока эмоция сама не заглохнет и не истощится, мы будем ее воспроизводить.
Мы так устроены – сильная эмоция примагничивает другую. В близких отношениях мы подцепляем самую сильную реакцию, которая есть в пространстве нашего дома, в пространстве нашей эмоциональной близости. И если это произошло, мы начинаем двигаться в логике этой эмоции.
Обычно, когда начинает скандалить ребенок, какой-то период времени родители держатся, а потом теряют спокойствие, их пробивает – и это действительно похоже на пробой защиты, на вирусное заражение. И, как правило, потом им очень некомфортно. Все же знают, что кричать плохо, повышать голос плохо, обижаться на ребенка плохо.
Что сделать, чтобы научиться не заражаться эмоциями?
Нужно понимать, что закон «заражения эмоциями» работает и не в наших силах его отключить. Да, мы так устроены, что цепляем эмоцию. Но если мы будем осознавать, что это на нас реально действует, у нас появятся шансы отслеживать степень этого влияния.
Важно помнить, что, если ребенок вышел из нейтрального состояния и хорошего расположения духа и поддался негативным эмоциям, его «заклинило» – это для взрослых не токсично, но заразно.
В такие моменты не надо отстраняться от ребенка: «Ой, какой-то он сейчас страшный». Нужно делать все, чтобы сохранить свою нейтральность, свой баланс – если мы его удержим, то поможем ребенку. Если мы потеряем внутреннее равновесие, то ребенку помочь не сможем, потому что сами свалимся в отрицательную эмоцию.
Вот вы видите: «Ага, ребенка „понесло“. Значит, мне нужно поставить внутренний барьер, не отстраняясь». Самое сложное – признать, что вы не можете сейчас на него влиять. И как только поймете, что не можете тут же выключить эту эмоцию, нужно вспомнить, что вы не виноваты в том, что происходит с ребенком. Это просто такой возраст, или его темперамент, или стечение обстоятельств. Но все равно это не ваша ответственность.
Надо дать себе разрешение: «Да, ему сейчас плохо, и я не могу прямо сразу ему помочь, выключить его эмоцию, но я могу сохранить спокойствие, чтобы утешить его, когда ему станет лучше». Это отличный антидот для эмоционального заражения.
Почему нельзя сделать что-то прямо сейчас – это второй момент. У эмоций есть своя логика, они не отключаются на счет «раз, два, три». Даже во взрослом возрасте мы не можем себе сказать: «Прекрати это чувствовать». А ребенок тем более не может.
У каждого ребенка в каждом возрасте есть определенный диапазон возвращения контроля. Чем младше ребенок, тем больше уйдет времени на успокоение. У всех все индивидуально, зависит от темперамента, но пока время возвращения контроля у ребенка не пришло, нам важно сохранять равновесие и понимать, что никто не виноват в том, что контроль возвращается так медленно, это психофизиология, а не выбор человека.
Что можно сделать еще? В нейтральное время объяснить ребенку все это доступным языком. Я думаю, что возраст начала объяснения – это три с половиной года, для более младших детей это еще не сработает.
Использование нейтрального времени для объяснения и усиления понимания механизмов и у вас, и у ребенка – это 30 % успеха.
Как позаботиться о себе
Мы все очень разные. Кому-то легче переносить нытье ребенка и сложнее выдерживать его крик. Кто-то на крик реагирует спокойно, потому что сам в детстве кричал, а нытье его сразу «вышибает». Если мы определим свой триггер, то сможем «подстелить соломку».
Важно понимать: «Час X настал, ребенка „заклинило“, эмоция работает, я могу заразиться».
Очень важно о себе позаботиться – я называю это «подушкой безопасности»: сделать что-то, что вас гармонизирует, пока длится сильная отрицательная эмоция. Это может быть все что угодно – главное, сместить внимание и не подключаться к эмоции.
Перечислю еще раз самое важное:
• мы не отвечаем за эмоцию ребенка;
• мы не можем выключить его эмоцию прямо сейчас;
• ребенок не виноват – это возраст, и контроль коры не возвращается сразу;
• для того чтобы позаботиться о ребенке, мы должны позаботиться о себе.
Возвращение баланса
Определение «геопозиции»: находим свои стрессоры
Итак, вы пережили отрицательную эмоцию и потеряли душевное равновесие. Да, вы знали, что это не нейтральное время, пытались не заразиться, но что-то пошло не так. Это нормально, это жизнь. Как же вернуться в норму? Что сделать, чтобы с минимальными потерями сил, времени и здоровья обрести баланс?
Самое первое – определить «геопозицию». Сказать себе: «Меня снесло на 10 из 10 возможных баллов». Или: «Сегодня срыв был на 3 балла из возможных 10». «Геопозиция» – это то, где вы находитесь, что происходит прямо сейчас. Иногда человеку достаточно сказать, что это был срыв, и срыв максимальный, чтобы сделать несколько шагов в сторону.
Все самое сложное, неприятное и обидное происходит тогда, когда мы не понимаем, что с нами творится.
Мы не понимаем, что нас реально сильно снесло и мы не только повысили на ребенка голос, но подняли его и потрясли. Я не сторонник таких мер, но иногда это происходит. Для того чтобы остановить подобную реакцию, нужно понять, насколько серьезный был срыв. Это не признание поражения, это определение «геопозиции».
Еще важно понять, какие сработали дополнительные факторы, кроме этого стресса. Часто мы теряем баланс не потому, что появился сильный стрессовый фактор, а потому, что происходящее вокруг нас «догрузило». Да, ребенок устроил показательную истерику в магазине, и это нас формально «сорвало». А еще мы с утра на нервах поговорили со свекровью. А еще муж сказал, что нет денег заплатить кредит. Вот это «а еще» добавило срыву силы. Поэтому очень полезно понять, что работает кроме основного стрессора, и это тоже своеобразная практика возвращения баланса.
Как только вы себе говорите: «Дело было не в том, что ребенок кричал, валялся на полу и просил шоколадку, которую ему нельзя. А в том, что я уже была на 50 % не в форме, я уже была расстроена», – это тоже про баланс. Надо попытаться отделить одно от другого: «Да, я поссорилась со свекровью». Или: «Да, с кредитом в этом месяце непонятно, но прямо сейчас этой задачей я заниматься не буду. Прямо сейчас я погашу основной очаг напряжения – то, что я сорвалась на ребенка, повысила на него голос и стала себя за это грызть». Научиться разделять эти вещи – большой шаг в сторону установления баланса.
Различия в скорости жизни ребенка и взрослого
Следующий шаг – вспомните про теорию привязанности, о том, как сильно ребенок эмоционально зависим от мамы. Вы наверняка знаете, насколько быстро живут дети, это тоже из возрастной психологии. Их состояние меняется невероятно быстро – мы еще расстраиваемся, ругаем себя, никак не можем успокоиться, а ребенок уже живет дальше, он все забыл.
Понимание, что скорость жизни ребенка гораздо выше нашей, необходимо. Он уже все пережил, готов нас обнять и поцеловать, если мы ему откроем объятия.
Повернитесь к ребенку, поставьте «точку», не продолжайте негативное взаимодействие. Если вы не можете это сделать сразу, вспомните, что ребенок может. Вспомните, что он очень к вам привязан и готов жить дальше.
Что делать, если взрослому трудно остановиться в «кривом» взаимодействии
Полезно вспомнить о таком методе, как «пауза». Иногда взрослым, для того чтобы обрести баланс и вернуться в хорошее состояние, нужна пауза хотя бы на несколько минут.
И еще нужно выйти из взаимодействия. То есть не только пауза, но перерыв физического и эмоционального контактов. Это уровень А, по-другому мы не можем. Мы не можем сразу перепрыгнуть с первого курса на пятый, ничего хорошего в этом нет.
Для того чтобы вернуться к себе в свой оптимум, нужно прекратить делать то, что пошло не так, а для этого требуется перерыв.
И тут возникает препятствие, которое я называю «хватка бультерьера»: когда взрослый человек понимает, что из взаимодействия нужно выйти, оно кривое, неправильное, а отпустить не может. Аналогия с собакой: когда бультерьер схватит добычу, он уже не в состоянии разжать челюсти, у него так работает физиология.
Часто мы не можем эмоционально отстраниться, выйти из взаимодействия, отойти от человека. Нужно научиться видеть, что включилась «хватка бультерьера», и выключать ее внутренним усилием.
Выключайте ее специально, это не произойдет само по себе, нужно прямо руками схватить себя и сказать: «Нет, я не пойду туда! Нет, я выйду из контакта». И сидеть с таймером: «Я посижу три минуты, я не буду возвращаться к взаимодействию. Мне нужна пауза – я уйду в свою комнату».
Если вам удалось приостановить процесс, оторваться от ребенка и перестать его доводить ужасным тоном, попробуйте применить что-то из физических практик восстановления спокойствия.
Диафрагмальное глубокое дыхание – это отличный способ восстановления равновесия.
Помогает не всем, кто-то любит интеллектуальные упражнения. Вспомните спряжение французских глаголов или попробуйте посчитать семерками от 100: 100, 93, 86, 79, 72… – это простые способы, позволяющие мозгу переключиться, откинуть эту ситуацию. Когда внимание отключится, вернется эмоциональный контроль.
Для того чтобы вернуться в свой оптимум, нужны время и определенные действия, это нормально. Потом вы изобретете что-то свое: кто-то вспоминает молитвы, кто-то читает мантры, кто-то поет песни, а кто-то должен войти в контакт с другим ресурсным человеком – он звонит подруге или мужу. Важно, что это должно быть целенаправленное сознательное усилие.
«Шлейф конфликта»
Что можно ожидать в «шлейфе конфликта»
После сильного конфликта мы находимся в уязвимом, подверженном новым эмоциям состоянии. Это нужно знать. Мы понимаем: если мы перенесли перелом, в ближайшие два месяца нам не надо вставать на горные лыжи. Если было воспаление легких, мы не пойдем тут же бегать кроссы в одной только майке на улице. Мы помним, что есть реабилитационный период. То же самое и с сильными эмоциями.
Это касается всех – «шлейф конфликта» есть и у детей, и у взрослых. У маленьких детей он чуть короче.
Очень важно ничем себя не нагружать в первые полчаса после конфликта: никаких серьезных дел, никаких событий – помните, что вы в «шлейфе». Почему это так важно? Если мы повторно войдем в конфликт, случится рецидив, как повторное воспаление легких.
Что происходит в этом повторном конфликте, если мы не удержали равновесие? Он нарушает отношения на более глубоком уровне.
Именно там, в «шлейфовом» конфликте, произносятся самые горькие и обидные фразы, самые болезненные слова, о которых мы жалеем больше всего. И ребенку, и супругу или супруге мы говорим подобное, потому что уже пройдены защиты, мы опустились слишком глубоко, наш эмоциональный лифт отвез нас к первичным базовым эмоциям, где клокочут вулканы.
Поэтому стоит подумать о том, что может успокоить вас в «шлейфе». Кого-то гармонизирует легкая уборка. Кого-то она, наоборот, приводит в совершенно драконовое состояние. Кому-то нужно просто решить: «Сейчас я ничего не могу, я буду вязать». Или: «Я буду раскладывать с ребенком лего по цветам». Или: «Я заварю себе вкусный чай и буду валяться на диване».
Энергопотерь будет гораздо меньше, если вы разрешите себе «шлейфовое» бездействие, чем если вы упадете в новую эмоциональную яму, из которой выбираться будет гораздо сложнее.
«Шлейф конфликта» у ребенка: сколько длится и как помочь
У ребенка до пяти с половиной – шести лет почти невозможно создать осознанность на «шлейфовые» эмоции. Но вы можете сделать это за него: вы знаете, что он опять заплачет или снова подерется. И надо придумывать что-то, что может ему помочь. Хорошо, если это будут не мультики. Крайне не рекомендую в это время давать планшеты и телефоны.
Хорошо работает физический контакт, какая-то спокойная не соревновательная игра, смена обстановки, прогулка – все это отличные способы для непопадания в «шлейф».
Важно не сорваться по новой
Мы живые люди, у нас нет кнопки «включить» и «выключить» эмоции. Было бы здорово управлять ими, перестать расстраиваться, поставить конфликт на «стоп» – но это почти невозможно. Да, можно сделать паузу, взять перерыв, это очень полезно. Но если вы вышли из себя, расстроились из-за ребенка или значимых отношений, то даже на уровне гормонов вы не вернетесь в базовое состояние в ближайшие 40–45 минут.
Итак, важно не сорваться по новой. Да, была первая эмоциональная вспышка, вы как-то ее пережили. Может быть, вы не заразились эмоцией, быстро вернулись в баланс, но это не значит, что совсем ничего не было. Это значит, что вы в ближайшие полчаса еще очень-очень уязвимы и ходите по «тонкому льду».
Само знание о том, что есть «шлейф», уже хорошо помогает: люди, понимая и начиная использовать знание о том, что первые полчаса после конфликта потенциально опасны, придумывают себе спокойные расслабляющие дела, которые позволяют выйти из эмоции и не войти в новое пике.
Для взаимодействия с детьми полезно в нейтральное время сказать: «Ты знаешь, когда я расстраиваюсь или повышаю на тебя голос, я потом еще некоторое время успокаиваюсь. Поэтому, если я снова начну кричать, ты скажи: „Мама, не говори со мной так, пожалуйста“». Иногда это срабатывает, но только с детьми старше четырех лет.
В каком-то случае эти слова не помогут, или что-то помешает ребенку их произнести. Поэтому можно говорить их самим себе. Я знаю маму, которая клеила себе бумажки на холодильник, и семейную пару, которая рисовала что-то типа дорожных знаков про 30 минут спокойствия.