Детская раздражительность
Вспышки гнева у ребенка
Волшебные ожидания от родительства
Обычно внезапный всплеск эмоций у ребенка ставит родителей в тупик. Особенно если он происходит в присутствии других людей – родитель не может справиться с тем, что вызывает у него ощущение глобальной неудачи. Гнев ребенка и собственный гнев сталкивают родителя с пониманием, что он «не справляется».
Когда рождается ребенок, нас наполняют абсолютно нереальные ожидания, связанные с детством, с нами как с родителями, мы думаем, что это будет «райский сад». Мы очень боимся повторить ошибки наших родителей, хотим воздержаться от того, от чего сами страдали в детстве, что приносило нам вред.
Среди наиболее болезненных детских воспоминаний встречаются моменты, когда наши родители были нами недовольны – и проявляли это. В нашей советской и постсоветской культуре недовольство проявлялось через гнев и раздражение. Мы сталкивались с этим не только дома, но и в советской образовательной системе. Это наша культурно-специфическая ситуация.
Довольно часто наши собственные волшебные ожидания от нас самих как от родителей строятся на противоположном основании. «В моем детстве и в семье, и дома, и в школе много кричали, а я не буду кричать на своего ребенка, я не хочу, я знаю, как это больно», – так говорит себе почти каждый родитель.
До некоторых пор мы думаем, что наш ребенок – это подарок, абсолютное счастье и радость, огромная нежность, если все в порядке с привязанностью. Но это до той поры, пока мы не сталкиваемся с какой-то ситуацией, нашей собственной или детской, в которой появляется гнев.
Вспышки гнева ребенка – реальность жизни каждой второй семьи
От регулярных или периодических вспышек гнева никуда не деться. Это настолько распространенное явление, что даже удивительно, насколько сильный стресс оно вызывает у родителей. Мы все называем это по-разному, но от названия многое зависит. Для кого-то это кошмар, для кого-то – провал. Очень важно, чтобы это событие как-то называлось и название было общим для вас и для ребенка.
При такой распространенности больше всего переживаний связано с детскими обещаниями, данными самому себе, что «я никогда не буду сердиться на ребенка». Они сказаны на ухо лучшей подружке или много раз произнесены в своих мыслях. Когда обещания были, а гнев все-таки прорывается, мы не выполняем то, что сами себе обещали, и это очень непросто принять.
Вспышки гнева ребенка – это абсолютно нормальная ситуация его развития, норма созревания его нервной системы.
Самые первые признаки изменения поведения у ребенка
Какие самые первые признаки изменения поведения проявляются у ребенка перед эмоциональной вспышкой? Когда еще вспышка не развернулась, но вы по опыту знаете, что она вот-вот начнется.
Может поменяться темп речи, или ребенок начинает говорить дергано, ноющим тоном. Если ребенок-школьник, то появляются специфические выражения или интонации, которых до этого не было. Могут меняться тон, громкость речи, движения, координация. Или возникают какие-то навязчивые действия – теребление ногтей, стук, бросание предметов.
По моим наблюдениям, почти всегда перед вспышкой что-то меняется. Если мы научимся замечать самые первые признаки, у нас появится небольшое окно возможностей, для того чтобы вспышку предотвратить и не дать ей развернуться, а если она развернулась, то не дать нас снести.
Если мы замечаем вспышку ребенка до того, как она проявилась во всю мощь, у нас есть несколько вариантов. Первый – не дать ребенку уйти в срыв. Вероятно, у вас есть какие-то отвлекающие занятия, чтобы перенаправить ребенка в другое русло, как-то его переключить. С подростками, со школьниками можно поговорить, что-то сделать, чтобы вспышка потухла. Иногда это время очень короткое, буквально несколько секунд – а потом ребенок вспыхнул, и вот все полыхает в полную силу. Бывает, что этот промежуток чуть более длинный, тогда появляется возможность что-то предпринять.
Если не получается переключить ребенка, переключить надо себя.
Мне кажется, что надо наработать три-четыре проверенных способа помочь ребенку не провалиться во вспышку в этой самой предстадии. Для этого придется наблюдать. Единственный способ очень скоро перестанет работать – когда ребенок привыкает, эффективность любого, даже самого хорошего помогающего метода снижается.
Приведу пример. пять-шесть лет – это возраст, когда эмоциональная регуляция ребенка относительно созрела. Вечером после занятий вы видите, что сын устал. Он сел раскрашивать картинку или собирать какую-то модель, и вы замечаете, что он начинает говорить громче, более шумно двигать детали. Или изменился тон, которым он обращается к вам. Если вы это заметили, вы говорите себе: «Ага, он заводится, сейчас будет вспышка».
Вы называете свое слово, определяющее эмоцию, – «вспышка», «буря». В этот момент из своей копилки возможностей вы что-то берете: кому-то помогают объятия, кому-то надо сказать: «Пойдем, ты поможешь мне приготовить чай». Или: «Давай я тебе помогу собрать детали». С кем-то помогает пошутить.
К каждому ребенку нужно искать подход, который может его вытащить из начинающейся вспышки. Чаще всего работает переключение.
Но если вы делаете все возможное, испробовали способы, которые иногда работают, но не сейчас, тогда надо говорить поддерживающие слова уже себе: «Мой ребенок устал, он заводится, у него сейчас будет истерика или срыв». Вы разговариваете с собой: «Я сделал все, что мог. Вспышку удалось предотвратить – хорошо. Если не удалось, тогда я буду думать, как выстоять во время этой вспышки».
Замечая первые признаки в изменении поведения, вы сразу можете помочь и себе, и ему.
Как реагировать на вспышки гнева у ребенка
Что делать, если ребенок предрасположен к вспышкам гнева
Почему вспышки – это нормально и с чем они связаны? Во-первых, вспышки связаны с темпераментом. У холериков, сангвиников и меланхоликов вспышки отличаются по структуре и по силе, то есть в зависимости от конституциональной типологии вспышки будут разные. Те родители, у кого есть несколько детей, знают, что, если один взорвется и будет долго рыдать, второй в этот момент будет более спокоен, а если он расстроится, то расстройство будет более коротким.
Есть темпераменты, в которые заложена так называемая конституциональная «взрывчатость». Например, холерик предрасположен взрываться в любой ситуации, даже самой незначительной. Эмоции у него настолько сильные и захлестывающие, что он не может ничего с ними сделать, и родителям тоже очень сложно с ними справиться. Взрывы холерика – это его норма реакции. Мы видим ребенка с низким порогом чувствительности. Просто надо знать, что кто-то из детей, в связи с темпераментом и устройством нервной системы, более подвержен взрывам.
Что делать, если вы понимаете, что у ребенка есть некоторая предрасположенность к гневу? Во-первых, очень полезно знать ситуации, в которых он чаще всего склонен взрываться. Они называются нормативными конфликтами.
Нормативные конфликты – это те конфликты, в которых вспышки гнева повторяются изо дня в день.
Например, у ребенка всегда будет вспышка при раздевании после сада. Или при выполнении задания по немецкому. Или в ситуации, когда дома одновременно мама и бабушка – потребуется всего полчаса. Эти ситуации нужно прогнозировать и знать, что вспышки случаются примерно четыре дня в неделю. Вы не настраиваетесь на то, что все будет хорошо и вдруг она не произойдет, а думаете, что, когда она начнется, вы будете при этом в боевой готовности – сможете использовать что-то из арсенала борьбы с гневом.
Также важно не раздражаться и тем более не присоединяться к его эмоции. Дети с яркими темпераментами имеют очень сильные эмоции, которые захватывают взрослого, магнитят, присоединяют, раздражают. В общем-то, в некоторых случаях уже удача, если вы просто к эмоции ребенка не подцепились, не заразились ею.
Как выравнивать собственное состояние и не заражаться гневом? Это индивидуальный вопрос. Мне кажется, у любого родителя должно быть наготове 4–5 способов гармонизации себя.
Первое и главное, что можно сделать, – это попытаться сказать себе: «Я не могу ничего сделать со вспышкой ребенка. Я не могу ее выключить. Я за это не отвечаю. Это не моя ответственность».
Второй действующий способ – находиться в хорошей физической форме. Не доводить себя до нервного или физического истощения и недосыпа, когда вы на все реагируете хуже. Когда взрослый вне зоны физиологического комфорта, ему легче заразиться эмоциями.
Еще помогает прерывание контакта – выйти из комнаты и не находиться рядом. Нужно сделать это безопасно и предупредить ребенка, почему вы уходите. Помогает поговорить с другим взрослым человеком. Войти в контакт не с эмоцией ребенка, а с кем-то, кто в другом состоянии, вообще не в вашей ситуации.
Мне кажется, очень важно подойти к этой проблеме так: «Мой ребенок иногда сердится. Я склонна заражаться эмоциями, мне сложно удержаться, поэтому мне нужны два-три человека, которым я могу в этой ситуации позвонить в любое время и рассказать, что со мной происходит, которым не стыдно рассказать». Важно, чтобы это были не самые близкие люди, а кто-то из второго круга общения: не мама, не муж или кто-то из семьи, а люди в похожей жизненной ситуации, которые проходят через подобный жизненный этап.
И конечно, если у вас получилось не заразиться хотя бы один раз из десяти, это зачет, вы продвинулись очень сильно.
Еще не нужно ругать себя, если что-то не вышло. Если вы старались эту эмоциональную волну затормозить, превратить в камень, но все пошло не так, очень важно фиксироваться не на неудаче, а на том, что вы пробовали и сколько-то продержались.
Очень важно уменьшать разрушительность подобных гневных вспышек. Если вас все равно снесло и вы присоединились к эмоции ребенка, надо понять, насколько сильно вы присоединились.
Как вспышки гнева связаны с возрастом ребенка
Еще про детский гнев нужно знать, что, помимо конституциональной предрасположенности, вспышки очень сильно связаны с возрастом. Ребенок очень быстро растет, на каждой ступеньке развития у него собственная задача и разные темы вспышек. Мне кажется, очень важно не только знать типичные ситуации, в которых у ребенка происходят вспышки, но и понимать их примеры.
Например, такая загадочная штука для детей полутора-двух лет – эффект плохой формы. Это когда вы дали ребенку две половинки печеньки, а это ему не подходит – и все, страшный плач и крик, потому что ребенок в этом возрасте не понимает, что две половинки печеньки – это фактически та же самая печенька. Или надкушенное яблоко, или открытый вами, а не ребенком пакетик с соком вызывают страшный гнев! Почищенный банан, первая ложка, которую взяла мама, а не ребенок. К трем или четырем годам вспышки такого типа вообще проходят.
Следующая ступенька развития два – два с половино года – тут типичные вспышки от нехватки слов. Ребенок пытается вам что-то сказать, но у него не хватает лексического запаса, и в какой-то момент он переходит на крик. «Дай мне теточку». – «Салфеточку?» – «Нет». – «Тебе котлеточку?» – «Нет, мне теточку». – «Табуреточку?» – «Мне теточку, теточку, теточку». Ему нужно было розеточку. Или, когда он пытается объяснить, что произошло на площадке, не может этого сделать, и после вашего непонимания начинается истерика.
Проходит еще год, словарный запас нарастает, и, если вы в контакте с ребенком и помогаете ему формулировать свои переживания, вспышки этого типа остаются в прошлом.
На сцену выходят новые. У ребенка трех-четырех лет достаточный словарный запас, он уже пережил печеньку, в этом возрасте он говорит: «Она же целая, сейчас я ее сложу, и она будет почти как новая». Но тут другие типичные возрастные затыки.
Классический пример: вы подходите к подъезду, приставляете ключ к домофону или набираете код сами либо подходите к лифту, нажимаете кнопку сами. Или приходит с работы папа, и вы первая показываете ему рисунок ребенка. Это то, что я называю «не тот сценарий». Классическая тема возрастных вспышек трех-четырех лет – он себе придумал, как все будет, у него в голове была картинка целостного хорошего сценария, как он заходит и счастливо нажимает кнопку лифта сам, или приходит домой и снимает ботинки сам, или сам показывает поделку папе. В голове один хороший сценарий, а если он ломается, ничего не получается. В три-четыре года очень типична так называемая возрастная ригидность.
Возрастная ригидность – когда у ребенка нет возможности представить себе другой сценарий.
В четыре-пять лет ребенок уже может справиться не с тем сценарием, например: «Я не могу приставить ключ к домофону. Ну ладно, я положу письмо в почтовый ящик». Или: «Ты не дала мне застегнуть самому куртку, но я застегну твою сумку».
Иногда календарный возраст ребенка может не совпадать с психологическим. При отложенном речевом развитии, если первые фразы он начал произносить не в два года, а в три, все это будет происходить позже. Все индивидуально, и мы смотрим не на календарный возраст, а на психологический.
В четыре-пять лет есть очень частый повод для гнева – нарушенные обещания. Это очень сложная история. Надо хорошо подумать, как справиться с эффектом кошмарной обиды, когда ребенок чувствует, что его подвели, предали, не поняли, что его как бы вычеркнули.
Что делать с возрастными вспышками гнева
Есть прекрасная пословица: «Надейся на лучшее, а готовься к худшему». Это не про составление негативной программы, а про реалистичный прогноз. Да, мы настраиваемся на худший вариант развития событий. Вот мы идем в магазин, берем с собой детей. Ребенок около стойки со сладким упадет, будет лежать на полу и бить ногами, требовать купить любимый чупа-чупс – мы настраиваемся, что будет именно такой поворот. И тогда мы ловим первые признаки раздражения, особенно подходя к стойке с чупа-чупсами.
Очень важно во время вспышки, особенно на людях, не пытаться воспитывать ребенка.
И вот вроде бы мы знаем, что надо настраиваться на худшее, ловить признаки раздражения и предупреждать вспышку. Мы помним, что во время вспышки не работает ни одна сигнальная система, у ребенка просто выключены все входы, он вообще ничего не воспринимает. Но под давлением реакций других взрослых людей, причем совершенно чужих, мы меняем понятную, работающую стратегию на что-то совершенно нам не близкое по убеждениям. Мы повторяем то, что видели в детстве – под давлением общественной реакции мы долбим ребенка, шпыняем, заставляем его, то есть делаем то, чего совершенно не хотим.
Когда вы сталкиваетесь с негативной реакцией на ребенка со стороны окружающих, хорошо бы в этот момент определить: что остается надолго, а что уходит и не возвращается. Например, эту тетю, которая сейчас вас ругает, нужно куда-то отодвинуть в своем сознании и представить, что это воздушный шарик, который улетит в небо. Мнение этого человека вы больше не услышите, и его оценка совершенно не важна. А со своим ребенком вы проведете всю жизнь. И это гораздо более значимо, чем все чужие слова, которые сейчас кажутся правильными и яркими, но потом вы про них и не вспомните.
Мне кажется, очень важно при реакции на гневную вспышку ребенка со стороны других помнить, что посторонние взрослые люди не имеют права вас оценивать. Но обычно об этом забывается, потому что ребенок орет – и вам кажется, что вы плохой родитель, а если это видят другие люди и что-то говорят о вас и о нем, это еще больше подогревает ощущение неуспешности.
В подобные моменты сметаются ориентиры, и мы начинаем действовать так, как не хотим, такой подход не работает – и за него потом становится обидно.
Когда вы сталкиваетесь со вспышкой гнева ребенка на людях, надо попытаться отключиться от окружающих и их оценок и сосредоточиться на том, что происходит с вами и с вашими отношениями с ребенком. Подумайте о том, что человек, который сталкивался со вспышками гнева собственного ребенка, вряд ли поставит вам двойку.
Раньше, когда вы были подростком или уже довольно взрослым человеком и видели плачущего или кричащего ребенка, то наверняка думали, что ваш ребенок никогда не будет так кричать, эти родители не умеют воспитывать. Скорее всего, у вас возникала мысль, что этой ситуации можно было избежать, что-то сделать. А сейчас вы сталкиваетесь с тем, что порой ничего сделать нельзя или вы сделали все, что можно.
Но вот вы использовали эту программу – настраивались на худшее, ловили первые признаки раздражения, не пытались воспитывать ребенка во время вспышки, переключали его, – и ничего не сработало. Да, есть вещи, которые вы не выключите. Такова правда про эмоциональные вспышки ребенка: есть ситуации, в которых вы эту вспышку никуда не денете, какой бы богатый арсенал у вас ни был в запасе. Да, вы будете пробовать, применять все знания – помнить про возраст, про темперамент, про нейтральное время, но некоторые ситуации просто нужно спокойно отпустить.
Типичные вспышки гнева у ребенка, связанные с конкретными ситуациями
Когда дети устали или истощены, вспышка гнева максимально вероятна. Очень сильно влияет перегрузка впечатлениями и событиями: одним образом это отражается на годовалых детях, они просто теряются, но не меньше влияет на школьников и на подростков – у них реакция более сложная, не так явно считываемая.
Часто гнев вспыхивает в ситуации, когда ребенок чувствует так называемые противоречивые посылы, которые могут быть внешними и внутренними. Например, он очень хочет еще поиграть на площадке, но понимает, что мама будет сердиться, ей нужно возвращаться домой. Или ребенок хочет дать свою игрушку поиграть другу и абсолютно не может ее отдать, ему жалко. В эти моменты, когда идет разрывание надвое, очень вероятны вспышки гнева.
Инструменты для работы с детской раздражительностью
Базовые особенности эмоций ребенка
Эмоции ребенка очень подвижны, лабильны – это живые качели. У них большой, полярный разброс эмоций – сильные положительные и резкие отрицательные: ребенок плакал, потом засмеялся, тут же снова расстроился и заплакал. Бывает, что ребенок уже давно забыл, что он кричал и сердился, а взрослые в этот момент все еще находятся под гнетом этой эмоции, которой они заразились. У взрослых эмоциональные качели, как правило, двигаются на низкой амплитуде и гораздо медленнее.
Эмоции ребенка очень быстро меняются, поэтому так сложно отследить его гнев в стадии перед возгоранием.
Они практически неуправляемы. До четырех с половиной – пяти лет у ребенка нет способа регулировать эмоции, эта функция еще не созрела, не включилась. Ребенок реагирует так, будто едет в машине без тормозов. Сила и скорость разгона зависят от темперамента и физической данности, но обычный ребенок до четырех с половиной – пяти лет собственными эмоциями не управляет.
Еще одна базовая особенность эмоциональной жизни ребенка: если в данный момент у него нет системных стрессов, он из всех эмоциональных качелей возвращается в хорошем настроении. Мы, взрослые, этого не понимаем, и очень часто вспышки ребенка нас дестабилизируют сильнее, чем самих детей.
Мне кажется, что в целом про гневные вспышки ребенка полезно думать в контексте общего восприятия детства. Это уникальный период развития, когда базовое настроение человека хорошее. Гнев ребенка – это только артефакт, побочное проявление незрелости нервной системы, отсутствие эмоциональной регуляции. Примерно к семи годам мы можем ожидать некоторого повышения регуляторной функции. Но в подростковом возрасте, годам к 10–11, эмоциональная регуляция опять на время собьется.
С чем связан гнев
Чем лучше мы поймем причины появления гнева – особенно скрытые, – тем нам будет проще.
Иногда гнев ребенка не про него, а про сложную семейную ситуацию – ребенок ловит его во взрослой подсистеме и проецирует на себя. Тут нужно чинить не ребенка, а думать, как сделать ситуацию в семье более безопасной для него. Еще прецедент возникает, когда существует серьезная депривация или нехватка какого-то глобально важного компонента для развития ресурса.
Самые важные ресурсы – это внимание, проявление любви, забота.
Бывает, что у взрослых все в порядке, но у ребенка периодически случается огромное количество вспышек гнева. Тогда это похоже на возрастной кризис. Кризис – это период развития, когда у ребенка что-то меняется в восприятии мира, отношений, самого себя.
Типичные кризисы – это кризис трех лет, кризис семи лет и кризис подросткового возраста. Еще выделяют кризис года, 14 месяцев. И в каждом из этих кризисов будет много гнева. И это тоже данность. Ребенок в состоянии кризиса очень сильно меняется. Мозг, как трансформер, приобретает другую форму. Нужно просто набраться спокойствия, помнить, что ребенок это перерастет, изменится, превратится из гусеницы в бабочку и часть возрастных вспышек уйдет.
Если вы начинаете думать про вспышки, подключать голову, способности к анализу и критике – это уже очень много. Вы перестаете действовать реактивно. Начинаете думать, прогнозировать и оценивать эффекты. Если вы понимаете, что ребенок пройдет кризисный этап, то не будете заострять внимание на этих вспышках.
Следующая причина гнева – моменты, когда ребенок проходит через ситуативный стресс. Например, привыкает к какой-то абсолютно новой для себя ситуации.
Во-первых, это выход мамы на работу – изменение дистанции с ней. Или появилась новая няня, а может, приехала бабушка. Начало посещения детского сада – тоже стресс. Может, все дело в изменении состава семьи: родился новый ребенок, взяли приемного, приехал жить старший двоюродный брат или дети от другого брака.
Очень частая причина гнева у ребенка – это возрастные страхи. Они свойственны детям пяти-шести лет.
Гнев может возникать как незрелая реакция, когда заканчиваются слова. Также гнев может проявляться, когда ребенок чувствует угрозу, но не в состоянии перевести ее в слова. Например, он столкнулся с недоброжелательным отношением другого ребенка или чувствует угрозу от недостаточно знакомого взрослого – от новой няни, бабушки. Это не реальная физическая угроза, а эмоциональная – угроза неприятия, непонимания. Ребенок не может ее перевести в слова и реагирует на уровне первой сигнальной системы.
В общем-то, чем лучше мы будем представлять себе внутренние причины гнева, тем проще будем реагировать и лучше понимать. Мы можем посмотреть в «замочную скважину» – заглянуть во внутренний мир ребенка, увидеть, что там творится, и понять причины.
Гнев – базовая реакция ребенка
Я предлагаю посмотреть на гнев ребенка как на базовую реакцию. Вот довольно грубый, но близкий к реальности пример. Изначально ребенок не умеет пользоваться горшком. Мы его учим, когда приходит время, прикладываем усилия, и ребенок понимает, как им пользоваться.
Работа с гневом ребенка похожа на приучение к горшку. Изначально ребенок не может контролировать свой гнев и эмоции, как он не может контролировать мочеиспускание. Но наступает период в развитии, когда у него получается это делать чуть лучше. Для того чтобы гнева стало меньше, до четырех – четырех с половиной лет мы используем не его способности к регуляции, а свои способности настройки на его состояние.
Мы понимаем, что до четырех – четырех с половиной лет гнев ребенка – это базовая реакция, когда кончаются слова, и формируем для него ситуации, в которых гнева будет меньше, помогаем ему. Ведь до того момента, когда ребенок еще не научился пользоваться горшком, мы меняем ему памперсы или подгузники, понимаем, что нам понадобятся пеленки или дополнительные штанишки, если мы идем гулять.
Отношение к гневу как к чему-то временному
Если задуматься, то все люди – и взрослые, и юные, и пожилые – гневаются. Просто у них другие отношения с гневом, он гораздо более регулируем. На самом деле это базовая защитная реакция на всех уровнях, и у взрослого человека тоже. Просто чаще всего мы можем себя контролировать, а ребенок пока еще нет.
Иногда гнев работает просто как защитная примитивная реакция: уйдите от меня все. Например, мама кричит на ребенка, когда у нее больше не осталось сил: «Отойди от меня уже наконец!» – это своеобразная попытка защиты.
Заражение гневом и другими эмоциями ребенка – очень возможная и вероятная вещь, это то, чему стоит стараться сопротивляться. Мне в свое время помогало помещать такие вспышки в конкретный временной контекст. Можно себе сказать: «Это всего лишь вспышка, она пройдет, ни ребенок не испортится, ни моя психика не испортится, мы не перестанем быть хорошей семьей».
Некоторым помогает перспективное видение: когда ребенку будет 17 лет, он не будет плакать, когда у него заберут велосипед на площадке. Такая перефокусировка позволяет отнестись ко всему легче, потому что обычно нам сложно справиться с гневом, если кажется, что это будет длиться всегда. Лучше считать, что гнев – это что-то временное, проходящее.
Дети сердятся, когда не чувствуют любви
Один из типичных видов гнева – это вспышка после детского сада или школы. Она происходит вроде бы на ровном месте, но причина на самом деле в том, что ребенок соскучился.
Вспышки после школы возникают, когда ребенок понимает, что он целый день был на занятиях, подвергался оцениванию и вот пришел домой, а его снова спрашивают про оценки и про успехи. В этот момент нужно не гасить гнев, а дать ребенку ощутить, что он любим, что все в порядке, вы рядом. Потому что в ситуации, когда ребенок чувствует, что его не любят, что его отвергают, гнев возникает как защита или базовая реакция.
Лестница агрессии
На известной карикатуре Бидструпа нарисована классическая лестница агрессии. Сначала начальник ругает подчиненного, потом тот срывает злобу на секретаря. Секретарь орет на посетителя. Посетитель выходит и орет на ни в чем не повинную барышню на улице, она получает свою долю агрессии. Барышня дает пощечину своему молодому человеку. А он пинает собаку, которая в итоге кусает вышедшего из офиса начальника. Агрессия вернулась, круг замкнулся. Но она прокатилась по нескольким ступенькам лестницы.
В семье очень часто происходит так: пришел с работы заведенный начальником папа: «Что это вы здесь делали? Опять не убрано, ужина нет!» – словила эмоцию мама. «Ты что, физику не сделал, обалдуй?» – передала эмоцию старшему сыну. Он пошел в детскую, пихнул младшего брата. Малыш кричит, скандалит, у него гневная вспышка, поскольку он не может регулировать свои эмоции.
Часто в семье мы имеем дело не с гневом ребенка, а с лестницей агрессии.
Бережем островки мира в семье
Мне кажется, очень важно беречь и укреплять островки мира в семье. Особенно когда наши дети проходят через какие-то сложные этапы взросления, созревания и развития, когда гнева много, когда вы чувствуете, что ребенок нестабилен, да и у вас, может быть, не самый ресурсный период.
Эти островки мира связаны с состоянием взрослых. К сожалению или к счастью, эмоциональную атмосферу в доме определяем мы, а дети скорее к ней подстраиваются. Одна из базовых эмоциональных особенностей ребенка – то, что он возвращается в хорошее настроение. Загвоздка в том, что не всякий взрослый умеет это делать. Если вы хотите, чтобы гнева было меньше, нужно поддерживать собственный покой, мир и ровные отношения в семье.
Поддержка себя
Для того чтобы быть в мире с самими собой, нам нужны методы самоподдержки. Важно, чтобы у вас сформировался список способов, которые помогут вернуться в ресурсное состояние, когда вы в минусе.
Островки мира – это состояние, когда вам внутренне хорошо, ребенку хорошо рядом с вами, когда у вас хорошее настроение. Что вас в него возвращает? Какие есть методы самоподдержки? Список должен состоять не менее чем из трех – пяти доступных пунктов.
Это может быть:
• чашка чая;
• хороший фильм;
• прогулка;
• тактильный контакт с ребенком или мужем;
• что-то творческое; хобби;
• долгий сон;
• время без детей.
Можно сместить раздражение – поддержать не себя, а предложить ребенку сместить негативную эмоцию. Очень сердитому ребенку, проходящему через зону физического дискомфорта и зону зависимости от сна, нужны обязательные способы сброса. В первую очередь в городских квартирах – это игры с водой или крупой либо прогулка в месте, где можно швыряться вещами, бегать и бить что-то. Идея в том, что физиологический гнев, скопившееся раздражение нельзя выключить и убрать, но его можно сместить в безопасное пространство.
Большинство возрастных конституциональных вспышек ребенка пройдут сами собой. Вернее, они не пройдут, а поменяются на следующие, но через год вы будете в абсолютно другой ситуации. «Паровоз развития» едет очень-очень быстро. Вскоре ребенок перерастет и возраст «плохой сломанной печеньки», и ситуацию неправильного сценария, и зону физиологического дискомфорта, связанную с гневом. Очень важно не заострять на этом внимание, а приобретать полезные навыки преодоления сложных эмоций.
Гнев ребенка в отношениях с ровесниками
Природа детской раздражительности
Природа детского гнева и раздражительности примерно в 90 % случаев связана вовсе не с испорченностью и не с ошибками в воспитании, а с функциональной незрелостью регуляции. Дело в том, что корковый контроль вызревает у детей к пяти годам, до этого они очень мало способны управлять собой и своими эмоциями.
Подростки тоже очень сильно зависят от физических и гормональных состояний. Хотя они могут регулировать простые аффекты, что не может делать четырех-пятилетний ребенок, но все же у них гораздо больше сложных эмоций, с которыми они справляться не могут.
На количество детского гнева и раздражения очень сильно влияет нехватка слов, и это происходит не только в дошкольный период, но и все первые 10 лет жизни. Когда слова заканчиваются, ребенок оказывается на уровне первой сигнальной системы, где проявляются только эмоции. Это может быть и чистая эмоция радости, и сильная негативная эмоция – крик, плач, топанье ногами.
Когда используются слова, то есть работает вторая сигнальная система, сильные эмоции можно контейнировать, упаковать в эти слова.
Вторая сигнальная система перестает работать, когда ребенок устал, перевозбужден, очень расстроен, встревожен, то есть если он находится далеко от своего физиологического или психологического оптимума. Даже взрослый может довести себя физически и психологически до такого состояния, что вторая сигнальная система откажет. Взрослые могут перерабатывать, страдать от бессонницы, переутомляться или сильно перегружаться впечатлениями.
Надо понимать, что подросток значительно уязвимее взрослого, а маленький ребенок намного уязвимее подростка – его диапазон физиологического и психологического оптимума очень небольшой. Дети очень уязвимы, они совсем «без шкурки», «без панциря», «без кожуры».
Я уверена, что воспитывать ребенка, воздействовать на него и что-то менять нужно только в период, когда он вменяем, когда у него открыты слуховые входы. Когда он устал, перевозбужден, не стоит пытаться его воспитывать. Нужно иметь индивидуально наработанные навыки, чтобы помочь ребенку вернуться в себя и в то состояние, когда он может говорить, сам себя понимать и немножко слышать родителей. И обязательно делать это в нейтральное время.
Напомню, что нейтральное время – это период, когда никакая сильная эмоция не действует, ребенок находится в хорошем физическом и психическом состоянии. И когда не работает никакой сильный стрессор. Это время оптимального контакта и возможных изменений. Все, что происходит не в нейтральное время, не «на берегу», отправляйте «в спам».
Не в нейтральное время мы можем только сглаживать ситуацию, смягчать углы – это то, что абсолютно не близко людям, воспитанным в авторитарной советской педагогике, а это большинство нынешних родителей. Пути смягчения, сглаживания, пережидания в авторитарной педагогической системе вообще не используются, мы чаще всего в своей семье их не видели. Может быть, кому-то повезло, у вас были очень мудрые родители, бабушки и дедушки. Но чаще всего мы, как и наши родители, думаем, что эмоциональную вспышку нужно скорее переломить.
Контролировать эмоции растущего человека трудоемко
Пока контроль у ребенка вызревает, мы, родители, частично берем контроль над его эмоциями на себя. Контролировать эмоции растущего человека может быть невероятно трудоемко. Еще сложнее, когда мы находимся на людях и должны отвечать перед свекровью, перед людьми в магазине, педагогами, психологами, родителями других детей.
Когда мы сталкиваемся со вспышкой ребенка, ориентированной на других детей, и в кругу нашего внимания оказываются другие взрослые, становится сложнее, степень ответственности увеличивается. Иногда я и в консультировании, и в жизни наблюдаю, что люди прекрасно справляются со вспышками ребенка один на один дома и испытывают большие затруднения в урегулировании вспышки на улице.
Надо помнить, что корковый контроль полностью созреет у ребенка к 12–13 годам, а там включатся гормоны пубертата, начнется совсем другая история, сложности контроля поменяются. Хорошо бы настроиться на то, что наше эмоциональное сопровождение ребенка будет требоваться долгое время.
Эмоции при контакте с другими детьми
С общением у ребенка связаны очень сильные эмоции. Детская дружба – это что-то идеализированное, кажется, что, если вы дружите, все должно быть легко и приятно. Обычно память взрослого человека сглаживает углы, но именно в отношениях с ровесниками, с другими детьми ребенок осваивает очень много эмоций – и положительных, и сложных, и раздирающих.
С моей точки зрения, что дошкольник, что младший школьник при контактах с другими детьми испытывают целый спектр эмоций, всю гамму чувств. Кто более радостный, позитивный, кому повезло с темпераментом, тот больше испытывает эмоции положительного спектра. Есть те, для кого общение – сплошная мука. Бывает и то и другое вместе. И хотя часто больше помнятся положительные эмоции, но и негативных тоже бывает много.
Если ваш ребенок сталкивается с чем-то сложным в отношениях с другими детьми – это не патология, а норма, так и должно быть. Все первые 15–16 лет жизни очень активно развивается эмоциональный интеллект, и его значительная часть развивается именно в отношениях с другими детьми.
Эмоциональные вспышки ребенка при общении со сверстниками
Общение с ровесниками – главная деятельность для ребенка
Для ребенка-школьника общение с ровесниками считается ведущей, то есть главной деятельностью. То, что происходит в плоскости общения, детям гораздо важнее, чем уроки. Это то, о чем мы забываем, войдя в статус родителей. Нам кажется, что дети ходят в школу учиться, но большая часть детей ходят туда общаться, переживают там самые разные чувства и потом помнят их гораздо лучше, чем материал школьной программы.
Есть важный психологический закон: когда мы в чем-то очень заинтересованы, нам сложно получить максимальный результат. Ребенку тоже. Максимум успеха не приходится на максимум мотивации.
Для ребенка-дошкольника общение со сверстниками, может быть, не самое важное, взаимодействие с родителями важнее, но это основное поле развития его эмоционального интеллекта. До трех-четырех лет формируется базовая привязанность, и, если отношения с фигурами привязанности становятся длительными и надежными, он поворачивается и смотрит на мир, других людей и других детей, ему становится это интересно. Бывают дети запаздывающие, которым никто не интересен, кроме мамы. Но в основном в районе трех-четырех лет включается огромный интерес – что же происходит между другими детьми.
Гнев в отношениях с другими детьми – это отсутствие навыка
У ребенка эмоциональная регуляция работает плохо, сам себя контролировать он не может. А тут он вступает в невероятное, очень важное для него пространство общения с другими детьми. Его может «клинить» вдвойне – это один из вариантов, когда ребенок при общении со сверстниками заводится сильнее, чем дома.
Общая стратегия для такого ребенка следующая – сначала мы учимся самоконтролю дома, а потом применяем это умение в социуме. Сначала мы в нейтральное время в надежной обстановке отрабатываем умение хотя бы немножко ловить эти эмоции, а потом переносим этот навык в сферу общения.
С «чужими» ребенок ведет себя лучше, чем со «своими»
Иногда на людях ребенок ведет себя намного лучше, чем дома. Никакие эмоциональные проблемы ребенок во внешний мир не выдает ни с ровесниками, ни с другими взрослыми. Вам говорят: «Какой покладистый, волшебный ребенок, просто золотой! Вам, наверное, с ним очень легко».
Ребенок совершенно «золотой» на людях, на занятиях во всем участвует, никогда не дерется на площадке, отлично со всеми ладит. А что происходит дома? Это вариант, когда максимальная мобилизация на людях приводит к тотальному сбросу дома. И с близкими он ведет себя не просто хуже, а хуже в геометрической прогрессии.
Стандартная истерика – это срыв после сада или после школы, когда ребенок в саду во всем участвует, поет, пляшет, даже является лидером, и вот он ложится «звездой» около порога и даже не может раздеться, у него истерика. Или после школы он устраивает скандал по любому поводу, заливается слезами из-за пустяка.
Чем важнее то, что происходит в общении с другими детьми, тем сильнее может быть сброс.
Смещенная агрессия
Еще одно очень важное понятие – смещенная агрессия, или смещенное раздражение. Это когда мы рассердились, расстроились, разгневались, разволновались в одном месте, а выплеснули это все в другом. Например, ребенок в игре не поймал мяч и очень расстроился. Он пришел домой и толкнул сестренку, выплюнул еду – агрессия смещена, она проявилась в другом месте и в другое время. Перенос получился и во времени, и в адресате, то есть получает ее не тот, из-за кого ребенок расстроен и из-за кого произошла эмоция.
Я хочу вернуться к понятию лестницы агрессии. Например, ребенок получил заряд агрессии в общении с ровесниками, дома он вылил эту эмоцию на своего брата. Брат зарядился эмоциями, выплеснул их на маму. Мама, не справившись с эмоцией, выплеснула злобу на папу. Папа пошел и наорал на старшего ребенка – круг замкнулся. Это очень частая история, но такие вещи люди обычно понимают не сразу. Нужно научить ребенка видеть эту лестницу агрессии, «горячий мячик» плохого настроения.
Эмоциональные вспышки при общении со сверстниками
С моей точки зрения, эмоциональные вспышки у ребенка – и дошкольника, и подростка – ожидаемы. Особенно если мы говорим об общении с другими детьми, которые для него сверхзначимы. Как мы ждем ярких фонариков, красивых атрибутов от новогоднего времени, так ждем острых эмоций у ребенка при контакте со сверстниками. Может быть, смещенных, может быть, выплеснутых в другое место, но проявлены они будут довольно сильно. Именно поэтому очень важен правильный настрой.
Верным будет настрой себя как «подушки-амортизатора». Это тоже та роль, к которой родители вообще не готовы, нас ей нигде не учили.
Ребенку нужно помогать: не ловить заряд его гнева, раздражения и плохого настроения, а уметь легко растворять его своим спокойствием.
Например, вы забрали ребенка из школы и увидели, что он бурно поговорил с другом – с ним явно что-то не так, у него внутри сложное переживание. И он вас провоцирует: отвечает грубо или произносит слово, которое вы не разрешаете ему говорить, «блин» например. Или он использует то, на что вы больше всего среагируете, говорит: «Отстань. Мне все равно».
Вы догадываетесь, что в социуме он получил какое-то сложное впечатление. И пытаетесь понять: «Ага, он расстроен, возможно, не знает, что делать, или он испуган и сильно переживает». Идет дешифровка.
Чтобы началась дешифровка, а не непосредственная реакция, надо сохранить спокойствие, не повестись на «блин» или «отстань». Сказать: «Я вижу, что у тебя плохое настроение. И понимаю, что ты хочешь меня как-то уколоть». И дальше переключение: «Давай лучше…» – что? «Давай мы включим музыку». Или: «Давай я тебе расскажу, как я ссорилась со своей подружкой, как нас было трое друзей и меня все время выталкивали из группы». Или даже так: «Давай мы не будем 10 минут разговаривать».
Для помощи дошкольникам, у которых много трудностей, есть две замечательные возможности: они очень быстро переключаются и у них прекрасно работает воображение. Если вы видите, что ребенку сложно, воспользуйтесь таким способом: «Послушай, я тут вспомнила прекрасную легенду», – и вы рассказываете сказку. Если ничего не помогает, есть очень неплохие непедагогические меры: если ребенок действительно зол, может быть, ему нужно пойти и попинать мяч об стенку. Совсем непедагогический совет – это дать стрелялку в телефоне или что-то еще, где ребенок мог бы вылить свою агрессию в безопасное место.
Хорошо бы научить ребенка не нести в дом плохое настроение, а просто стряхивать его физически. Можно предложить: «Я вижу, что тебе пришлось нелегко, у вас что-то произошло, иди-ка ты в ванну, я тебе разведу ароматную пену и зажгу свечу». Все это работает с детьми среднего школьного возраста, но с подростками нужно немножко модифицировать предложение.
Идея в том, что вы ловите и дешифруете плохое настроение ребенка и пытаетесь не переносить его из социума в семью. Но иногда у ребенка настолько сильная энергия плохого настроения, что вас все равно пробивает, вы не можете сохранять нейтральность. Что делать? Попробовать. Не получилось сегодня – получится в следующий раз.
Можно ли научить детей управлять своим гневом
Как научить ребенка останавливать свой гнев
Как вести себя, если ребенок «задирает» другого малыша, стоит ли вмешиваться в ссоры в детской, можно ли научить детей управлять своим гневом?
Всегда важен верный настрой. Часто пик гневных состояний лежит именно в плоскости общения с ровесниками.
«Уровень А». Учим ребенка не драться
«Уровень А» я предлагаю использовать и для себя самих, и для детей. «Уровень А» – мы учим ребенка не драться, не использовать физическую силу, когда накрыли эмоции. Ориентировочно это психологический возраст от одного года до трех, даже до четырех, если брать мальчиков, которые созревают немного по-другому. Именно в этом возрасте возникают импульсивные драки на детских площадках, вспышки между братьями и сестрами. Причина – нехватка слов и самоконтроля.
Иногда на «уровне А» находимся мы, взрослые. Мы, конечно, не деремся, но можем швыряться вещами, бросаться словами, когда они работают не как слова, а как пули.
Начинать нужно с этого «уровня А»: учить ребенка не драться, не кусаться, не щипаться, не швыряться, не толкаться, когда накрыли эмоции.
Если мы говорим о возрасте от года до четырех, то ребенка можно физически остановить – не шлепнуть, не резко дернуть, а удержать. Есть такой прием «холдинг-терапия», от английского глагола to hold (держать).
Если при этом вы можете сохранять спокойствие, можно сказать: «Ты сейчас ведешь себя как маленький. Я не могу разрешить тебе бить других детей. Я не могу разрешить тебе делать больно себе или мне. Я буду тебя держать». Не все могут это сделать, потому что четырехлетние дети бывают очень энергичные, а с пятилеткой вообще сложно справиться.
Иногда и подростка можно удержать, и это помогает – тут вы работаете как внешний регулятор. Острота эмоций, адреналиновый пик проходит, и ребенок уже лучше может себя контролировать.
Но никакой способ не работает со всеми и всегда. Арсенал помощи как себе, так и детям должен быть широкий.
Максимальный эффект в «холдинг-терапии» достигается, когда ребенок расслабляется, обмякает, начинает плакать, но уже совершенно по-другому. Хотя в крайних случаях после нее вы можете быть побиты, искусаны, исцарапаны. Возможно, в вашем случае это совсем не подходит, но это один из тех ключиков, которые я рекомендовала бы попробовать.
«Уровень Б». Учим ребенка не браниться
«Уровень Б» – мы учим ребенка не браниться, когда его накрыли эмоции. Это возраст от трех с половиной до пяти-шести лет. Мы предполагаем, что речь уже сформирована, есть словарный запас, но в момент, когда ребенка накрыли эмоции, он начинает страшно ругаться с ровесниками. Он использует слова не для того, чтобы донести информацию, а для того, чтобы донести эмоцию. Взрослые тоже так делают.
Если мы на «уровне А» помогаем ребенку удержаться от каких-то агрессивных действий, здесь мы по лестнице агрессии спускаемся на ступеньку вниз и вместо того, чтобы говорить обидные, злые, неприличные слова вслух, учим его говорить их исключительно про себя – тихо, на ушко. Не всем нравится такой способ. Многие считают, будто я предлагаю загнать эмоции внутрь. Ничего подобного. С точки зрения культурных табу, сказать, но негромко, или написать, если ребенок умеет писать: «Ты дура», – это уже шаг к снижению агрессии. Можно кричать в бутылку, можно кричать в какое-то безопасное место. Этот метод, мне кажется, было бы полезно использовать и взрослым тоже. Иногда мы в гневе такое говорим, что в здравом уме и твердой памяти не произнесли бы никогда.
Если и взрослому подчас сложно не «пуляться навозными пулями», то ребенку тяжелее вдвойне. Этот момент, вернее, процесс, нужно отслеживать: когда ребенок переходит от нормальной коммуникации к уровню использования слов как оружия. Ребенок может кричать: «Ты плохая мама, ты меня не любишь, ты любишь сестру. Вообще вы меня нашли, я не ваш сын». Они многое могут сказать. Что говорят подростки, это отдельная тема.
Любая попытка работы со словами, их преобразование – это возможность установить более высокий уровень контроля. В целом у детей это иногда получается лучше, чем у взрослых, такой парадокс. Дети более обучаемы, в этом нет ничего нового. Навыкам самоконтроля они могут обучиться в чем-то быстрее, чем взрослые, при условии что вы будете учиться вместе.
«Уровень В» – мы снова учим ребенка не драться при общении с ровесниками. Когда мы учили не драться на «уровне А», это были импульсивные драки, когда не хватало слов. «Уровень В» – это ситуации, когда ребенок переходит к обидным словам, к толчкам, к нападению. Возраст произвольных драк начинается с четырех с половиной – пяти лет и где-то там должен бы и заканчиваться. Девочки редко дерутся, их агрессия скорее вербальная.
Важно предлагать ребенку другой сценарий, помимо драки, когда вы видите, что у него кончились способы воздействия на других детей.
Вставать на сторону своего ребенка
Первое, что нужно сделать, когда вы узнали про драку или про словесные провокации, – это остаться на стороне ребенка. Например, воспитатель говорит, что ваш ребенок дерется. Или учитель сообщает, что у него постоянные конфликты с другими детьми.
Инстинктивно мы, родители, когда слышим про драки, провокации и плохое поведение в социуме, примыкаем к тому взрослому, который нам про это рассказал. С моей точки зрения, это очень большая ошибка. Мы становимся на другую сторону, противоположную ребенку. Это советский вариант воспитания, потому что не во всех педагогических системах так принято, что взрослый, педагог как бы жалуется родителю на его ребенка. Но у нас это распространено повсеместно, очень редко можно получить положительный фидбэк из школы или сада, зато мы много получаем всего отрицательного.
И обычно в этот момент у нас срабатывает некая корпоративная этика, нам кажется, что мы должны поддерживать только взрослых. У каждого, думаю, есть история, когда мы оказались по разные стороны баррикад с мамой из-за того, что ей что-то рассказали про нас другие взрослые – учителя, знакомые, родственники, родители наших товарищей. В терапии такие ситуации всплывают сплошь и рядом, они запоминаются на годы.
В тех семьях, где подобного никогда не было, где взрослые всегда были на стороне ребенка, отношения характеризуются как надежные.
Иногда бывает, что ребенок действительно делает что-то неприемлемое, какую-то подлость или провокацию. Может, он что-то своровал или вел себя на грани жестокости. Сначала нужно проверить. И вы можете встать в оппозицию ребенку, но не на сторону другого взрослого.
Эмоционально, с моей точки зрения, в ситуациях сложного социального поведения лучше вставать на сторону собственного ребенка, даже если вы видели, как он толкнул мальчика, ударил его по голове, сказал гадкое слово, настроил всех детей против другого ребенка. Важно быть рядом, на его стороне, даже если он не прав. Так вы даете ему кредит доверия, аванс: «Я знаю, что ты хороший малыш». «Я знаю, что ты хороший человек», – если речь идет о подростке. Вы с ним разберетесь потом, когда утихнут ваши эмоции, когда вы составите свое собственное представление о том, что произошло, и обсудите это с мужем/женой.
Я думаю, каждый родитель хоть один раз сталкивался на площадке с тем, что другой взрослый эмоционально набрасывался на его ребенка: «Почему ты так себя ведешь? Зачем ты его толкнул? Почему ты с ней не играешь? Что ты делаешь?» Что делаете в этот момент вы? Скорее всего, вы говорите: «Да-да, я его остановлю». Или сначала вы обращаете внимание на ребенка: «С тобой все в порядке? Сейчас я с этой тетей разберусь».
В жизни школьников все несколько тоньше. Вы приходите с родительского собрания, где много всего услышали про успеваемость, про дисциплину на физкультуре, про какие-то козни. С этим эмоциональным выплеском, с этим напором, не профильтровав факты, не отсепарировав, не обсудив, вы сразу набрасываетесь на ребенка. Все, вы на стороне фактического противника.
Еще пример: у вас в гостях другой ребенок. Вы слышите, что они играли, играли, а дальше раздаются стук, удары. Вы заходите к ним в комнату и понимаете, что ваш себя повел не на «пять с плюсом». Что вы делаете в этот момент? Говорите ли вы ему: «Ну, что тут опять? Я же тебя предупреждала»? Или вам удается сохранять какое-то подобие нейтралитета и быть с ним в одной команде, даже если он не прав и вы это видели?
Иногда довольно сложно помнить о долгосрочной стратегии. Нам очень важны фактические результаты, чтобы здесь и сейчас эффективно разобраться. Но мне кажется, очень важно задумываться над отношениями, если только вы можете думать, когда эмоции накрывают. Это крайне сложно, и способны на это не все.
Один из важных тестовых вопросов себе: «Нахожусь ли я на стороне ребенка в момент сложной ситуации с ровесниками? В момент, когда его накрыл гнев, когда его снесло?»
Общение с другими детьми – «учебная площадка» для ребенка
Дети только учатся управлять собой и эмоциями, основным навыкам социального взаимодействия. Сфера общения с другими детьми – это вторая «учебная площадка» после семьи. Там будет происходить много чего, разные эксперименты. Только у тех, кто социально одарен, а такие есть – это волшебные экстраверты, сангвиники, просто социально талантливые дети, – только у них не будет ошибок и промахов, а у остальных они будут в разных количествах в разные периоды взросления.
Ошибки будут именно потому, что это «учебная площадка», поле новой для ребенка социальной игры, на это надо делать скидку. Потому что мы и к себе часто относимся очень непримиримо, и к ребенку тоже, будто он, выйдя в социальное поле, должен делать только верные ходы. А он только учится.
Учим ребенка останавливать свой гнев
Эмоциональное равновесие
Иногда довольно сложно понять, насколько хрупкая вещь эмоциональное равновесие для ребенка-дошкольника и подростка. Оно в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь.
Конечно, ребенок к нему все время возвращается – даже очень сильно раскричавшись, подравшись на площадке, ребенок «сдюжит». Но нам надо его беречь и постараться по возможности не дестабилизировать. Потому что часто бывает, что при конфликтах с ровесниками ребенок сталкивается с нашей смещенной агрессией.
Вот мы на детской площадке, в детском саду, в школе, при общении с подругами и их детьми выдержали серьезное испытание на «пять с плюсом», всегда оставались на стороне ребенка. Там мы все делали по протоколу, защищали его, сдерживали свои эмоции, когда он отрывался. Ребенок вернулся в свое хрупкое равновесие, мы пришли домой и «сняли костюм», выдохнули. И тут ребенок получил нашу смещенную агрессию, разрушившую его состояние. Он не понимает что к чему, для него загадка: почему это мама так вышла из берегов? Он уже забыл, оставил все в прошлом, дети очень быстро живут.
Полезно усвоить понятие смещенной агрессии. Если вы понимаете, что сейчас сорветесь, возможно, стоит поискать для себя способы разрядки.
Учим ребенка декодировать свой гнев
Мы учим ребенка декодировать и спускать по лестнице агрессии собственный гнев, останавливая агрессию, пытаясь активно использовать понятие «нейтральное время». На самой верхней ступеньке лестницы располагается удар, сильная физическая агрессия, на ступеньку ниже – злое слово, еще на ступеньку ниже – слово произнесенное, но про себя. И на самой нижней ступеньке находится умение справляться со сложными эмоциями. Но это результат, который не всегда достижим даже для взрослых.
Самый первый шаг работы с лестницей агрессии – это назвать ситуацию и сказать себе: «Стоп! Это вспышка». Декодировать ее, сказав: «Стоп! Меня накрыли эмоции». Или: «Стоп! Это взрыв. Ребенок не в оптимуме».
Можно использовать визуальные, тактильные или жестовые штуки, отвлекающие ребенка. Но договариваться о них вы должны в нейтральное время, не в момент пика. Иногда для вспыльчивых детей, которые старше четырех с половиной – пяти лет, работает такой договор: «Давай, когда тебя сорвет, я почешу левую бровь, и ты попробуешь остановиться». Иногда работает что-то незаметное, условный жест для остановки эмоций.
Учимся формулировать чувства
Мы снова и снова учимся формулировать чувства, сложные эмоции, понимая, что слово – это «контейнер», более-менее надежный «сосуд», «бочка», в которую можно поместить эмоцию, чтобы помочь.
Иногда ребенок проявляет очень конфликтное поведение на площадке или в детском коллективе, и мы перед попаданием туда повторяем заранее обговоренный порядок действий: «Мы с тобой идем на день рождения, там будет много детей. Когда шумно, тесно и душно, ты быстро начинаешь драться, потому что устаешь». Вы прямым текстом еще раз повторяете то, что обсудили в нейтральное время: «Многим шестилетним мальчикам сложно не драться, когда они устают. Давай мы с тобой договоримся: когда тебе станет сложно, ты подойдешь ко мне, и мы с тобой уедем домой». Повторяйте это снова и снова.
Можно закреплять это визуально, рисовать последовательность действий в виде комиксов. Но при этом не думайте, что это будет работать и взрыва не произойдет. Вы только пытаетесь получить такую «палочку-выручалочку», а на самом деле внимательно наблюдаете за ребенком и понимаете, что в какой-то момент его просто физически нужно вытащить из ситуации, потому что сейчас он будет проявлять гнев, агрессию и раздражение.
В возрасте от года до трех с половиной – четырех лет иногда лучшее, что можно сделать, если ребенка накрывают вспышки при общении с ровесниками, – это физически изъять его из обстановки, где он перевозбудился и стал вести себя раздраженно.
Как ни странно, такой подход часто работает и для школьников или подростков. Их нужно увести из места, где они испытывают сложнейшие эмоции. Конечно, с 15- или 13-летним сделать это не так просто, как с трехлеткой – он уже крупный, его на ручки не возьмешь и брыкающегося не утащишь.
Иногда физически изъять ребенка из стрессовой социальной ситуации, когда никакие другие способы не работают, – лучшее решение.
Отношения с братьями и сестрами
Отношениям братьев и сестер присуща максимальная амбивалентность. Между ними есть очень большая любовь, но в то же время может быть море агрессии, гнева и недовольства в самых неожиданных формах. Если у ребенка есть братья и сестры, то весь спектр эмоций ребенок будет отрабатывать на них. Хорошая новость в том, что во внешнем мире ребенку, у которого есть братья и сестры, может быть намного проще.
Считается, что социальный интеллект вторых и последующих детей выше, чем социальный интеллект первенцев.
Бывает, что средние или младшие дети испытывают социальные сложности. Но все же весь спектр эмоций, и его отрицательную часть в особенности, ребенок отрабатывает на братьях и сестрах. И тут не нужно сильно обращать внимание на острые углы их отношений. Там много союзничества и в проказах, и в затеях, при этом бывает очень много соперничества. Все, что дети не умеют, они будут очень здорово отрабатывать сначала на братьях и сестрах, а потом уже вовне.
Самые острые ссоры – с самыми близкими и любимыми
Общее правило, касающееся не только братьев и сестер, но и всех детей, – ребенок себя контролирует тем хуже, чем сильнее затрагивает его эта ситуация. Самые острые ссоры происходят с самыми любимыми братьями и сестрами, родственниками и друзьями.
Острота ссоры – это показатель очень надежной психологической близости и вовлеченности в отношения.
С тем, кто нам безразличен, мы не ссоримся, там меньше гнева, меньше раздражения. У ребенка так же. Ему нужно подсказывать, что можно делать с этой остротой, понимая, насколько это может быть важно.
Хорошие способы останавливать гнев
Мне кажется, должны быть надежные способы возвращать ребенку хорошее настроение и останавливать гнев. Один из парадоксальных – это признание: «Я очень сердитый малыш». Или: «Я очень сердитый молодой человек с усами». Может, звучит парадоксально, но подростки похожи на трех – пятилетних детей в каких-то эмоциональных темах: «Ты очень сердитый. Боюсь, боюсь, боюсь». Иногда таким признанием состояния удается вывести человека на совершенно другую волну.
Прекрасный способ – дать ребенку понять, что вы рядом с ним и можете справиться с его эмоцией.
Еще один способ – прогонять состояние: «Уйди, бука!» Когда вы говорите: «К тебе вреднючка пришла. Давай пойдем ножки в воду опустим, ножками поболтаем, вреднючку прогоним». Или: «Уходи, вредная девочка. Приходи, девочка веселая». Можно использовать куклу-посредника или любой переходный предмет, помогая ребенку стряхивать состояние. Дети очень хорошо принимают способ «Уйди, бука. Уйди, злюка». Дошкольники особенно чутки к такого рода приемам.
С подростком все немножко сложнее, парадоксальнее, с ними психологи любят использовать понятие «часть тебя»: «Есть какая-то очень злая часть тебя – она как доктор Джекилл. Мы будем с ней общаться или ты вернешь другую часть себя?» Это работает для подростков 12+. Про «части тебя» ребенку-дошкольнику рассказывать не нужно.
Иногда дети применяют этот способ к родителям: «Сейчас злую маму заберет полиция, а такси привезет добрую маму». По сути, это отделение человека от состояния.
Следующая вещь, которая здорово работает, – это индивидуально разработанные правила, помогающие ребенку сохранять равновесие. Я приведу очень конкретный пример, он связан с дошкольным возрастом, с возрастом предельной социализации, когда ребенок осваивает максимальное количество правил взаимодействия с другими детьми.
Ребенок приходит на площадку, и вы знаете, что ничем делиться он не готов. Если кто-нибудь подойдет и возьмет предмет у него силой, начнется скандал. Тогда вы выносите второй рюкзак с игрушками, которыми вы не делитесь. Или, когда приходят гости, вы берете самые важные игрушки, складываете их в специальную корзину и убираете так, чтобы гости их не взяли. Это не универсальная рекомендация, но способ, который признает реальную ситуацию конкретно вашего ребенка. У него на данный момент отсутствует навык делиться – и его стоит пытаться признать.
Еще пример правил, которые могут помочь справиться с агрессивными проявлениями детей: «Если ты начинаешь драться с гостями, ты приходишь и помогаешь мне на кухне».
Есть дети, не способные войти в контакт, которые часто являются объектом агрессии, например стеснительные дети. Иногда нужно учить ребенка не только сдерживать свой гнев, но и реагировать на возможный гнев и раздражение, которые он получает в общении с другими детьми. Тогда ребенку нужно учиться защитным формулировкам, не сдерживать нападение, а защищаться.
Дети делятся примерно пополам на тех, кто нападает, и на тех, кто отстраняется от агрессии, затихает, замирает. Это тоже часть типологии. Нужно научиться давать словесный отпор, чтобы реагировать физически: «Не говори со мной так»; «Я тебе не разрешаю это брать»; «Ты не должен меня бить»; «Я не могу тебе это позволить».
Как помочь ребенку преодолеть негативные эмоции
Культура заботы о себе
Для того чтобы помогать ребенку разбираться с гневом в отношениях с другими детьми, вы сами должны быть в нормальной форме. Я бы предложила в качестве темы для размышлений культуру приведения себя в человеческий вид. Что прекрасного, красивого, полезного для себя вы можете сделать, чтобы иметь силы помогать ребенку в момент его эмоциональных сложностей? Как вы восстанавливаетесь? Как вы сами входите в гармоничное состояние?
Если вы будете отрицательно заряжены, то не сможете помочь ребенку в таких энергоемких и энергозатратных вещах, как работа с его гневом.
Гнев у ребенка как защитная реакция
Я уверена, что в большинстве случаев в ситуации гнева при плотном взаимодействии с ровесниками проявляется базовая защитная реакция. Если мы в этот момент смотрим на ребенка и понимаем, что он защищается, даже когда нападает, у нас появляется много возможностей ему помочь.
Гнев в отношениях с ровесниками – это не капитальная проблема, это отсутствие навыка регуляции и срабатывание базовых защит. Если воспринимать это так, то помогать станет проще.
Вы не видите ребенка «злым, испорченным социопатом, который заканчивает свой век одиноким на обочине жизни» – очень часто, сталкиваясь с гневом ровесников, родители оказываются в области своих очень сильных страхов.
Вы столкнулись с агрессией, обращенной на вашего ребенка, или с агрессией, которую ребенок проявляет сам, и вместо того, чтобы помогать, оказались завалены своими образами: «Это уже алкоголик с бутылкой, который бьет всех»; «Она вырастет в истеричку и будет так кричать на мужа, что он от нее уйдет». Эти образы совершенно не связаны с реальностью. Так проявляется наш страх, который мешает помогать ребенку, видеть, что он защищается, что он на самом деле испуган, не знает, как среагировать. Пытайтесь такие образы останавливать.
Очень часто гнев связан с конкуренцией, особенно у подростков. В тот момент, когда ребенок понимает, что он не может победить, он включает гнев.
Как помочь ребенку, если его одолели эмоции
Что мы можем сделать для ребенка, если его накрыла эмоциональная вспышка при контакте с другими детьми? Как мы можем ему помочь? Дети все разные, как и ситуации, нет единого рабочего способа помощи. Это как «ателье индпошива», как «индивидуальная диета» – способы эмоциональной помощи ребенку в гневе должны быть такими же индивидуальными.
Мне близка политика максимального невмешательства. Я верю, что внутренних способностей и у детей, и у других взрослых достаточно. Прежде чем вмешаться, нужно максимально использовать способности ребенка: сначала должны проявиться его внутренние качества, и только потом вы кидаетесь его спасать. Иногда регуляцию гнева ребенка с ровесниками затрудняет слишком поспешное вмешательство.
Однозначно надо вмешиваться, когда силы не равны: когда двое или больше на одного или взрослые нападают на вашего ребенка. Если силы примерно равные, стоит дать развернуться взаимодействию.
Этот принцип точно не будет близок тем, кто получал недостаточно защиты в детстве, когда чувствовал себя незащищенным, недолюбленным.
«Золотые правила» при гневе и раздражении в общении с ровесниками
Еще несколько очень важных «золотых правил» при проявлениях детского гнева и раздражения с ровесниками.
• Если возник конфликт, вы обращаетесь только к своему ребенку – не к чужому, а только к своему. Регулируйте свою часть, своего ребенка.
• Если оба ваших ребенка конфликтуют, значит, надо обращаться к обоим одновременно и не искать виноватых.
• Если вы сами не в форме, лучше вмешиваться минимально.
• Стараться самим находиться в относительно хорошем состоянии.
Хорошо бы на конфликты между детьми и на эмоции, связанные с ними, смотреть как на точки роста или формирующий опыт. Им эти конфликты нужны для того, чтобы развить социальный интеллект и вырасти. Войдя в ворота социализации, они окажутся в мире человеческих отношений, найдут друзей, того, кого они будут любить, своих будущих близких. Это не безболезненный опыт, он формирующий. Как в любой точке роста, там много всего нестабильного.
Если ситуация совершенно вышла из-под контроля, помните: это бывает у всех. При ярких темпераментах в тот момент, пока ребенок еще не научился контролировать эмоции, в возрасте от года до трех-четырех а потом в подростковый период эмоциональной перезагрузки, ситуации отсутствия контроля обязательно будут.
Важно воспринимать это не как катастрофу и выбираться на «твердый берег». Понимать, что, да, ваших способностей не хватило, вы потеряли контроль. У родителей это может вызвать очень сильную тревогу и страх, что вы ничего не можете сделать. Мне кажется, что в среднем в одной из десяти ситуаций справиться не удастся совсем – это нормально. Тут может сработать индивидуально разработанный план спасения – то, что может помочь конкретно в вашем случае, послужить путеводным фонариком, даже когда вы теряете контроль.
Я хочу повторить: инструменты помощи ребенку – это то, что работает для детей, не для взрослых. Во-первых, это «карман фокусника», когда у вас есть что-то неожиданное, что может раз – и переключить ребенка. С детьми до трех с половиной лет помогают мыльные пузыри, запасной чупа-чупс или что-то неожиданное, например свисток.
«Карман фокусника» для подростка сложнее разработать. Но если помнить, что для подростка хороший язык – это язык подарков, можно припасти какой-то сюрприз или вкусняшку, интересный фильм, какое-то сюрпризное событие. Здорово, если это что-то неожиданное, что способно отвлечь даже сильно расстроенного человека. Я считаю, что в «кармане фокусника» должны быть три или пять вещей на каждый возраст.
Есть способ, который недооценивают все – и родители, и профессионалы. Это пауза. «Знаешь, я даже не знаю, что сказать и сделать, мне нужно подумать».
Еще вся работа должна проводиться в нейтральное время, когда все спокойны. И «палочка-выручалочка» – это работа на опережение, прогнозирование того, с чем вы можете столкнуться.
Мы учимся говорить о своих сложных эмоциях и учим этому ребенка. Мы их не заталкиваем внутрь, а подбираем для эмоции слова и понимаем, что работа с ними – это процесс, который сложен даже для взрослых. Говорить об эмоциях можно, когда мы чувствуем относительную стабильность во взрослых отношениях. Надо понимать, что если этой стабильности нет, то подбирать слова и для себя, и для ребенка будет сложнее.
Когда мы сталкиваемся со сложностями, нужно помнить про социальный интеллект, про то, что нужна интерпретация поведения. Я это называю «спортивное комментирование» – мы очень подробно рассказываем ребенку не только то, что переживает он сам, но и то, что испытывают другие люди на площадке, в кинофильме, за столом в гостях, в храме, на улице, когда он увидел какую-то сцену. Мы, как спортивный комментатор, рассказываем о том, что происходит не снаружи (он это и так видит), а внутри, в отношениях.