Основные типы конфликтов
Что происходит, когда ситуация в семье перестает быть спокойной? Какие типы конфликтов бывают с подростками и какие способы реагирования есть у нас, родителей, для того, чтобы все прошло оптимально, максимально легко, мирно и продуктивно? И что надо сделать, чтобы за время взросления ребенка не потерять с ним тот контакт, который мы так старательно и тщательно выстраивали с самого его рождения?
Первый тип конфликтов с подростком. Эмоциональная буря
Первый тип конфликтов с подростком я называю «эмоциональная буря». Это, наверное, самый энергоемкий, самый яркий конфликт, вызывающий у родителей острое чувство вины и полной некомпетентности.
Эмоций у подростков много. Им положено иметь много эмоций, потому что в период пубертата ни о какой гормональной и психологической стабильности речи быть не может. В это время меняется все гормональное сопровождение в организме. Как говорят психологи, у подростков включается «гормональная печка». Ребенок становится абсолютно не похож на себя самого, каким он был несколько лет назад, и совершенно не похож на того, каким он будет буквально через два-три года, может быть, через год.
Во время пубертата процесс созревания идет очень активно, ребенок, что называется, «вылупляется», «выкукливается». Этот период может быть очень заметным, бывает, что ребенок переживает ростовой рывок, у мальчишек обычно это заметнее, у девочек – менее заметно. Но резко меняется не только тело, происходят заметные перемены в реакциях и настроении.
Как вести себя, когда эмоций слишком много
Во-первых, родителям важно помнить такое правило: работает закон заражения эмоциями, это один из базовых законов в психологии близких отношений.
Если мы находимся рядом с человеком, который нам не безразличен, а наш подросток нам абсолютно не безразличен, более чем не безразличен, мы не защищены от его эмоций. Его переживания для нас так же доступны, как свои собственные, может быть, даже более доступны, чем мы хотели бы. Я не хочу употреблять слово «токсичны», это термин с очень большим содержанием, но они не безопасны, они, можно сказать, заразны, как заразна сильная вирусная инфекция.
Если рядом с вами на расстоянии вытянутой руки, может, и ближе, гремит «эмоциональная буря» подростка, самое важное, что надо помнить, – можно заразиться.
Возможно, вы думали, что с вашим подростком никогда такого не случится. Возможно, войдя с ним в контакт, вы настраивались, что сохраните полное спокойствие. Вопрос, насколько вашего спокойствия хватит, ведь эмоции подростка очень сильные, в высшей степени яркие и довольно прилипчивые.
Помнить стоит не только о том, что эмоциями можно заразиться, а еще о том, что у вас есть право и возможность – иногда это лучшая возможность – выходить из контакта с ребенком, если он буйствует, а у вас уже нет сил сохранять спокойствие и вы чувствуете, что вот-вот заразитесь этим настроением от ребенка.
В нейтральное время, когда ничего не происходит, разговор легко разложить по полочкам, а в процессе взаимодействия это совсем не так просто. Ссоры по типу эмоциональной бури происходят очень быстро, моментально, как легковоспламеняющееся взрывчатое вещество. Вы зашли к подростку в комнату, зашли на кухню или подошли к его рабочему столу в одном состоянии, а через минуту и вы, и он можете быть в абсолютно другом настроении.
В каком возрасте начинаются конфликты этого типа, очень сильно зависит от скорости созревания ребенка. У детей с быстрым пубертатом, с быстрым созреванием этих конфликтов больше, чем у детей с медленным половым созреванием. Тут действительно очень важны уровень и количество гормонов.
«Хватка бультерьера»
Иногда эмоций у подростка так много, что родитель понимает, что он не выдерживает, он хочет уйти с поля боя, он хочет прервать контакт, не взаимодействовать с ребенком. Что же делать, если вы пытаетесь из контакта выйти, вы пытаетесь не спорить, не поддаваться эмоциональной буре, а подросток бежит за вами следом? Вы уходите, вы не хотите кричать, вы не хотите говорить раздраженным тоном, вы не хотите находиться под «дождем» подростковых эмоций, а ребенок бежит следом. У нас у всех разный ответ на этот вопрос.
Мне хотелось бы сначала пояснить, что, когда вы пытаетесь остановить взаимодействие, а подросток следует за вами, когда он практически превращается в «преследующего», возникает то, что я называю «хваткой бультерьера» – ребенок эмоционально вцепляется в вас и совершенно не готов отпустить, не хочет отпускать.
Почему так происходит? Почему он так реагирует? Что в этот момент чувствует ребенок? Когда потом он спокойно и разумно посмотрит на эту ситуацию, он может сказать следующее: «Я не собирался идти за мамой, стучать в дверь, говорить: “Нет, ты меня послушай”».
Дело в том, что ребенок просто не может перестать. В этот момент, когда вы пытаетесь прервать контакт, ребенок может вцепиться сильно, ему обязательно нужна ваша реакция, ему необходимо вывести вас на негативную эмоцию, но он этого абсолютно не осознает. Он не делает этого специально, все это происходит несознательно, непроизвольно, автоматически, он не может сам себе нажать на «стоп» или на «паузу», он просто идет за вами.
Это очень тяжело пережить. Вы очень хотите прекратить вспышку, бурю эмоций, а ребенок вас не отпускает.
Важно понимать, что он не нарочно. Важно понимать, что в этот момент он внутри чувствует себя маленьким, потерянным, несчастным, нелюбимым, ему нужна любая ваша реакция.
В этом случае крайне важно не сорваться на ответную эмоцию, не впасть во взаимную истерию. Часто на консультации и на семинары приходят родители, которых измотали каждодневные или почти каждодневные разборки, по-другому не скажешь, только этим сленгом. Притом что это семьи, где есть любовь, семьи, где родителям абсолютно не все равно, что происходит с их ребенком. И им тоже очень сложно.
Игра «Достать мамочку»
Игра «Достать мамочку» – это одна из любимых подростковых игр. Подростки очень хорошо, просто прекрасно знают, как включить сильные эмоции папы или мамы, старших братьев и сестер. Если в вашей семье такие стычки частые, надо хорошо понимать свои болевые точки.
Дело в том, что конфликты типа «эмоциональная буря» невероятно наследуемы и очень часто повторяются. Как наследуются плохие зубы или склонность к аллергии, так же наследуется склонность реагировать в конфликтах эмоционально.
Полезно знать свои болевые точки, полезно понимать, есть ли у вас предрасположенность к эмоциональному реагированию в конфликтах.
Если вы росли в конфликтной семье, если, когда вы были подростком, мама или папа не справлялись со своими эмоциями, повышали голос, это может быть даже без вашего желания, автоматически тиражируемо в те моменты, когда ребенок вольно или невольно нажал на вашу болевую точку.
Очень часто родители становятся беззащитны, когда слышат хамский, оскорбительный, неуважительный тон ребенка, тот специальный тон, который у каждого свой собственный в игре «Достань мамочку». Либо это какие-то слова, оценивающие вас как человека, осуждающие семью, оценивающие стратегию действий в семье. Часто на родителей это действуют так, что они превращаются в «волков» или «огнедышащих драконов», теряют эмоциональное равновесие и начинается конфликт по типу «эмоциональная буря», когда подростку удалось не просто пробить защиту, а полностью взбаламутить море спокойствия.
Полезно знать, что очень часто этот эмоциональный родительский взрыв прежде всего происходит от бессилия, непонимания, как повлиять на ситуацию, как сразу поменять поведение подростка. Это взгляд с нашей стороны, с родительского берега. С берега подростка все выглядит иначе: первой причиной их эмоционального взрыва являются гормоны, второй причиной является желание казаться в собственных глазах взрослым.
Часто то, что у подростков много «эмоциональных бурь», связано не с происходящим в семье, а с их личными переживаниями. Например, подросток может переживать влюбленность, или предательство, или какую-то сложную коллизию в отношениях с одноклассниками, или конфликт с учительницей. Он может про это не говорить, но эти переживания сделают его «взрывчатым». Или он переживает какой-то свой момент взросления – там очень много всего меняется, много всего происходит, есть из-за чего переживать. Тогда в период «эмоциональной бури» в отношениях с родителями выливается то, что скопилось по другому поводу и в других местах.
Как себя вести, если сложно контролировать свои чувства
Как же себя вести, когда рядом «взрывчатый» подросток, нестабильный по своей природе, а вы не контролируете свои эмоции, вы не можете гарантировать ни себе, ни супругу, ни тем, кто с вами живет, что вы при взаимодействии с таким эмоциональным существом останетесь спокойны?
Во-первых, нужно знать и говорить подростку, желательно в нейтральное время, а не тогда, когда у него разыгралась «эмоциональная буря», о том, что у вас в вашей родительской жизни бывают разные сложные ситуации.
Говорите с подростками о том, что «я тоже человек, что у меня тоже гормоны, у меня тоже эмоции. Я совсем не всегда прекрасно себя контролирую». Бывают плохие дни не только из-за гормонов, но и из-за сильной усталости, когда у вас собственное состояние не такое хорошее, как обычно, когда вы мало спали, например.
Но бывает, что нужно говорить не только о плохих днях, но и о том, что сейчас сложный период – какие-то конфликты с учителем у младшего ребенка, сильно заболел кто-то из старших родственников. Вы более взрывчатая, вы не такая спокойная, как бываете обычно.
Что подростку нужно знать, если ваша «взрывчатость», ваша эмоциональность, ваша готовность присоединиться к его «эмоциональным бурям» повысилась? Ему нужно знать, что есть что-то, что связано не с ним.
Про себя нужно раскрывать карты, нужно раскрывать даже не свои козыри, а слабые карты, может быть, не все, не одновременно и не в момент конфликта.
Что делать, если вы не можете справиться с эмоциями подростка
Собственные эмоции иногда более понятны: вы хоть понимаете, что у вас или ПМС, или сложный период, или просто вы устали от того, что вас держат постоянно в напряжении. А особенно старшие подростки в семье часто задают такого жару, что просто утомительно само по себе.
Иногда родители не понимают, что происходит, как справиться с этим взрослеющим чудом. И не очень хорошо понимают, почему у него такие сильные вспышки? Почему с какого-то полупинка, с какого-то маленького триггера – слезы, крик, хлопанье дверями, или уход в себя, или даже бросание предметами.
У меня большущая коллекция таких историй из опыта консультирования, из опыта ведения групп. Дело в том, что поведение подростка может быть не столько разрушительно, сколько довольно неприятно. Подростки любят швыряться, любят кидаться, они любят повышать голос, они любят хлопать дверями, все это так. Они любят стучать тарелками, кулаками, просто уходить, ничего не сказав. Они могут уйти в комнату и рыдать. Эмоциональный спектр большой, переживания сильные. Часто родителей эта мощь страстей пугает.
Мне кажется, надо понимать, что в 70 % случаев в силе эмоций подростка вы никак не виноваты, вы ничего такого не сделали, никаких ошибок не допустили, чтобы эмоциональная вспышка была настолько сильной. Это его динамика, это его нестабильность, это его созревание, это потому, что он «без кожи». Сложно жить без кожи, очень больно, на все реагируешь очень болезненно.
Плюс самооценка подростка нестабильна, она сильно подогревает жар всех его переживаний. Он очень часто в себя не верит.
Обычно сила эмоций связана с тем, что ребенок в принципе в себе сомневается, что он красивый, сильный, привлекательный, популярный, достаточно крутой. Подростки вертятся на этой «сковородке» сомнений в себе, и это дает эмоции такой силы. А иногда это только гормоны.
Если у вашего ребенка пубертат протекает активно, если эмоций много и вспышки частые, мне кажется, нужна постоянная поддержка. Постоянная. Не каждую минуту, может быть, не каждый день, но раз в неделю надо говорить с людьми, которые через этот возраст прошли. Это группы поддержки, распределенные социальные связи, не самые близкие люди, у которых были похожие жизненные ситуации и дети которых прошли через этот возраст.
В целом острый пубертат с огромным количеством эмоциональных вспышек – это от нескольких месяцев до года-полутора, дальше становится значительно спокойнее. Проблемы не уходят, но конфликты по типу «эмоциональная буря» идут на спад, потому что прошел пик созревания – у девочек начались месячные, а у мальчиков дозрело все, что должно дозреть, да и родители научились правильно реагировать.
Эта история с «эмоциональными бурями» не навсегда.
В ее пик, кроме поддержки людей, которые проходили подобные испытания, мне кажется, нужны книжки, нужно смотреть фильмы и очень важно вспоминать себя, если у вас были эмоции такой силы. Очень часто родители не знают, что делать с собственными эмоциями и как понять эмоции подростка только потому, что у них такого никогда не было. Они так сильно не буянили, они не имели внутреннего и внешнего права так хлопнуть дверью, так сказать маме, так резко отреагировать.
Я наблюдаю, как меняется от поколения к поколению стратегия воспитания. В целом у нас, у нынешнего поколения родителей, прав выразить свои эмоции было гораздо меньше, чем у наших детей. Мы их растим по-другому. Мы с самого начала не запрещали им выражение эмоций и выражение несогласия. Часто в подростковом возрасте они достигают максимума, это неплохо, они в контакте с эмоциями, потому что у них меньше запретов, они ближе к нам и они могут эту эмоцию выплеснуть.
Задача периода гормональных бурь – научиться делать это максимально корректно по отношению к ближним и по отношению к самому себе.
И очень важно не начинать говорить во время вспышек, когда и подростка сразили страсти, и вас сразило раздражение, не начинать говорить, что вы думаете, потому что в этот момент, когда вы под влиянием эмоций, вы не говорите ребенку то, что вы думаете на самом деле.
Техника «Безопасный конфликт»
Что делать, когда «эмоциональных бурь» все еще много, а вы еще не полностью научились разбираться со своими болевыми точками и с эмоциями подростка?
Обязательно с ребенком нужно поговорить про то, что произошло в конфликте, но только в нейтральное время, только когда никакой бури нет, никакой вспышки нет, никакого другого стрессора нет и у вас не самый трудный период – когда у подростка все хорошо и у вас все хорошо.
Ничего более важного, чем разговор в нейтральное время, вообще не существует в психологии взаимодействия с подростком.
Все ошибки, все долгосрочные ухудшения отношений, вся потеря контакта происходит оттого, что разговор ведется не в нейтральное время. Ни в коем случае нельзя говорить, когда вы или ребенок на эмоциях – это главная ошибка, это «красный свет», это «кирпич».
Если у вас раздражение, уйдите, прервите контакт. Даже если подросток идет за вами, постарайтесь не разговаривать. Можно говорить такие слова: «Знаешь, я сейчас расстроена, если я с тобой буду говорить, если я сейчас открою рот, я скажу не то, что я хочу, не то, что я думаю, не то, что надо. Правда, дай мне успокоиться». Совсем не все могут так себя вести во время эмоциональной вспышки, но, мне кажется, это тот желаемый результат, к которому может прийти почти каждый родитель.
Во время «эмоциональных бурь» мы для ребенка своего рода проводники, их эмоции гораздо более сильные, гораздо менее контролируемые. То, как мы справляемся со своими состояниями, постепенно, раз за разом, шаг за шагом, показывает ребенку, как можно выйти из пике эмоций, если мы используем нейтральное время, если мы умеем ставить точку.
Часть конфликтов по типу «эмоциональная буря» такие сложные и такие сильные, потому что они у нас внутри не заканчиваются. Ребенок быстро вспыхивает, у него куча эмоций, он может кричать, стучать, говорить неприятные вещи, но в основном дети быстро остывают. Да, есть 10–15 % подростков, которые надолго застревают в состоянии аффекта, но в целом подростки остывают быстрее, чем родители.
Иногда подросток уже успокоился, уже готов пойти на примирение, а мы не готовы остыть, мы не можем поставить точку. У нас внутри раскручивается спираль, мы начинаем вспоминать каждое слово, каждую интонацию, чувствуем все больший крах. Это ошибка. Очень важно освоить умение ставить точку после конфликта.
Ставить точку – это не значит, что мы должны забыть эмоциональный опыт и суть ситуации. Поставить точку – это сказать: «Все, мы про это больше не ругаемся». Хотя нужно время переварить все это, где-то, может быть, про себя это сделать или вслух, возможно, на точку это не очень будет похоже. Это переваривание – учет триггеров: что вас привело в ситуацию «эмоциональной бури».
Триггер – это очень маленький момент, это какой-то носок, брошенный в неположенном месте, или не вовремя присланное смс – все, что вывело вас из состояния равновесия. Мне кажется, полезно коллекционировать триггеры. Знать о том, что вас может дестабилизировать, и учитывать это на будущее.
Техника «Безопасный конфликт» универсальна:
• говорим только в нейтральное время;
• не говорим на эмоциях;
• ставим точку;
• учитываем эмоциональный опыт;
• изучаем собственные триггеры.
Если вы будете это делать, то, мне кажется, в течение месяца-полутора, в тяжелых случаях – двух, количество конфликтов по типу «эмоциональная буря» с высокой вероятностью сократится.
Второй тип конфликта с подростком. Кто главный?
Конфликты второго типа тоже очень важные. Это конфликты с подростком из-за ответственности, из-за того, кто за что отвечает. Кто главный, кто является тем, от кого зависят результат и последствия.
Конфликты второго типа возникают не из-за эмоций, не из-за гормонов, не из-за того, что ребенку от вас что-то эмоционально нужно. Все конфликты этого типа вертятся вокруг вопросов: кто главный? кто решает? кто командует? кто взрослый?
Сейчас мало того что подростковый возраст помолодел, он начинается очень быстро, и часто у родителей вообще нет времени, чтобы сориентироваться и понять, что ребеночек-то вырос.
Мы очень долго были главными, мы очень долго были ответственными, мы очень долго командовали, может быть, нам это не нравилось, но мы очень долго решали все за ребенка, 9–10 лет точно. Мы привыкли к тому, что делали за ребенка максимум вещей.
Первое непослушание ребенка обычно все помнят, это бывает в возрасте трех лет. Там тоже происходит кризис, который очень сильно напоминает подростковый: ребенок уже не со всем согласен, но глобальные вещи, важные решения, стратегические выборы были родительскими.
А когда начинается созревание в 12, 13, 14 лет, все меняется. Главный мотив развития ребенка и главное событие, которое с ним происходит на уровне психики, – это становление самосознания. Ребенок как бы просыпается и видит, что это он живет свою жизнь, это именно у него есть свои взгляды, это у него есть свои предпочтения, это он чего-то хочет или не хочет, и это очень сильное желание или нежелание. Это он делает какие-то выборы, которые могут не совпадать с родительскими. Это «соль», это «зерно» подросткового периода развития.
Какой вы видите структуру вашей семьи
Всегда, когда наступает подростковая стадия развития, очень важно, особенно при попытке разобраться в конфликтах типа «Кто главный?», понять, какой вы видите структуру вашей семьи.
Есть вопросы, ответив на которые вы сможете чуть лучше оценить, как устроена ваша семья, в том числе с точки зрения подростка.
Вопрос № 1. Чьи интересы в семье учитываются в первую очередь? Кто у вас в фокусе внимания?
Очень часто при ответе на этот вопрос оказывается, что семья детоцентричная, в первую очередь учитываются интересы ребенка. Он может быть ростом выше мамы и папы, крупнее, сильнее, но по-прежнему, особенно если он единственный, это сосредоточие внимания родителей.
Вопрос № 2. Есть ли личная зона у вашего подростка? Место неприкосновенности и ответственности? Конечно, у него есть кровать, наверняка есть письменный стол, шкаф, где лежат вещи, возможно, это целая комната или часть комнаты. Но есть ли личная зона как пространство, за которое отвечает сам подросток, где без его спроса никто ничего не подвинет, ничего не переложит, ничего не прочитает и не выкинет, даже если это откровенный «тухляк», огрызки, объедки, пачки от чипсов?
Этот вопрос адресован родителям детей старше 12–13 лет. Если ответ на этот вопрос: «Нет такой личной зоны» или есть, но вы ее контролируете, то регулярные конфликты про самостоятельность вам обеспечены. Нужно от них уходить, меняя договор про личное пространство подростка, несмотря на то что это сложно – наблюдать атрибуты подросткового беспорядка.
Вопрос № 3. Есть ли личная зона у родителей?
Часто личная зона у подростка есть, а вот личной зоны у родителей нет – места покоя в квартире, может быть, очень небольшого, где их никто не трогает, не беспокоит.
Если ответ на этот вопрос «нет», у вас нет личной зоны или она есть, но вы никогда ее не используете, не разрешаете себе использовать, у вас тоже будут конфликты по типу «Кто главный?». Потому что подростковый возраст про самостоятельность, про независимость, про уважение к границам и понимание ответственности. Эти понятия формируются во взаимодействии, они не вырастают сами собой.
Сейчас эпоха опекающего, внимательного, бережного родительства. Мы очень настроены на контакт с ребенком, мы в него очень много вкладываем с самого рождения, поэтому нам очень сложно отстроить эти границы и делегировать самостоятельность.
Это проявляется и в том, что мы не можем признать ни личную зону подростка, ни свою собственную. Начинаются конфликты и непонятные бодания. В итоге это может стать существенной преградой при расширении степени его самостоятельности, ответственности, автономности, способности быть организованным.
У нашего поколения в подростковом возрасте было в разы больше самостоятельности. Многие по-разному к этому относятся, не все вспоминают это с удовольствием, иногда самостоятельности было слишком много. Но сейчас работает «эффект маятника». В силу социальных обстоятельств и разных возможностей мы не предоставляем подросткам и даже не можем предоставить столько автономии. Мы их постоянно опекаем, и тут возникают конфликты этого типа, потому что дети нашу опеку, нашу заботу, наш контроль начинают видеть как преследование, когда мы приближаемся ближе, чем им комфортно.
Вопрос № 4. Знает ли ваш ребенок ваши предпочтения, ваши желания, ваши мечты, может быть, ваши надежды? Или он знает только свои желания? Это очень важный вопрос.
Если подросток не знает ваших предпочтений, конфликтов второго типа будет много.
Как выражаются просьбы в вашей семье
Еще на конфликты второго типа влияет то, как выражаются в вашей семье просьбы. Используется ли прямая коммуникация? Говорите ли вы напрямую: «Я сейчас не хочу с тобой препираться из-за того, сделал ли ты уроки». Или вы говорите: «Ну вот, опять как всегда. Ну конечно, я так и знала». Мы часто даже не отслеживаем привычку к непрямой коммуникации, когда мы не говорим напрямую, о чем думаем, а говорим языком сожаления, языком обвинений.
Чем больше непрямой коммуникации, тем больше конфликтов второго типа.
Часто ребенок менее самостоятелен, менее автономен, чем хотел бы. Он чувствует много контроля, он чувствует заботу, которая для него лишняя. Как он реагирует? Он начинает сопротивляться. Он либо тормозит, либо упирается, как ослик, либо игнорирует. Часто ваши просьбы он не слышит в принципе. Большой мальчик или большая девочка, совершенно разумные и ответственные в других отношениях, оказываются абсолютно в глухом состоянии. И тогда приходится повышать голос.
Это очень утомляющая вещь, входящая в конфликты этого типа, – просьбы, выраженные через крики.
Еще есть стратегия «попугай», когда родитель по 150 раз повторяет элементарную вещь, о которой заранее договорились. Но стратегия «попугай» не работает. Если ребенок знает, что вы повторите пять раз, он не будет реагировать, пока вы не повысите голос. Пока уровень громкости не будет превышать определенный уровень, он будет спокойно продолжать свое дело.
Есть ли у вас во взаимодействии с подростком «твердый знак»?
Еще один важный вопрос, он тоже про конфликты второго типа «Кто главный, кто решает?». Вы можете что-то велеть своему ребенку так, чтобы вы потребовали, а он сделал? Есть ли у вас во взаимодействии так называемый твердый знак? Бывают ситуации, в которых вы можете сказать: «Стоп! Никаких сопротивлений. Сейчас мы едем к бабушке. У бабушки плохо со здоровьем»? Или: «К нам внезапно приехали гости. Пожалуйста, возьми сумку, сходи в магазин, нужно купить то-то и то-то»? Или даже так: «Планы на каникулы меняются, не получится тебе поехать в языковый лагерь. Мы не сможем оплатить эту путевку, потому что изменились обстоятельства»?
Есть ли у вас возможность вот так напрямую сказать об этом ребенку? Или в любых условиях его пожелания будут в центре планов семьи?
Необходимо договариваться с подростком о том, что вы можете велеть, можете строго попросить. Что могут быть такие ситуации, когда он не должен, извиняюсь за сленговое слово, «козлить», он не взбрыкнет, а пойдет и сделает. Это будет примерно 2 % из всех обстоятельств, когда вам реально что-то нужно. Ребенок должен видеть эти 2 % и распознавать их, а для этого он должен видеть в вас человека, для этого он должен понимать, что у вас есть личная зона, свои предпочтения и желания, что вы тоже живые люди, а не обслуживающий персонал высокого ранга.
Таких ситуаций, когда нужно просто велеть, потребовать, чтобы ребенок послушался, много быть не может. Но если их нет совсем, это показатель того, что договороспособность еще не наступила.
С моей точки зрения, есть возраст подростка максимально сложный – он и по эмоциям сложный, и по договороспособности, и по конфликтам первого типа, и по конфликтам второго типа очень непростой. Это возраст от 12 до 14 лет, и его нужно постараться пройти достойно.
Эксперименты с внешностью
В какой-то момент тема внешнего вида у подростка выходит на первый план. К этому надо готовиться и определить для себя, в какой области ребенок может экспериментировать, а чего он абсолютно не может.
Конфликты этого типа, мне кажется, очень важно научиться решать, выделяя важное и неважное.
Есть исключительные вещи типа постоянных татуировок, пирсинга, тоннелей в ушах, на которые у подростка не должно быть денег, но и все остальные эксперименты, даже самые невинные, часто становятся полем боя. И конечно, в такие моменты отношения очень портятся.
Родители не могут представить своего ребенка с синими волосами, с выкрашенной в оранжевый цвет прядью, в рваных джинсах, с какими-нибудь дредами. А для него это просто пик проявления самостоятельности. Я считаю, что все выборы, связанные с внешним видом, с какого-то момента надо передавать подростку, и по этому поводу как раз не «бодаться».
Оптимальные реакции, когда ребенок уперся
Какие оптимальные реакции могут быть, когда ребенок уперся в свой выбор, когда «нашла коса на камень», когда он говорит: «Я буду, и все!»?
Первый и главный способ – это пауза. Сказать: «Стоп! Слушай, я так не могу, вопрос серьезный, мне нужно подумать». Это то, на что вы имеете право. Вы берете паузу и достойно, по возможности не нервничая, говорите: «Нет. Я сейчас не могу это обсуждать. Давай-ка мы день подумаем». Если тема большая и сложная, то можно подумать и неделю.
И вот вы думаете, вы пытаетесь эмоционально отвлечься, не вовлекаться из конфликта второго типа в конфликт первого типа. Вы стараетесь вспомнить собственный опыт, свой подростковый возраст, собственные выборы.
Дальше вы вспоминаете, что кнопки «выключить желание» нет. Вы не можете остановить мечты и выборы подростка, сказать: «Стоп! Перестань этого хотеть!» Это невозможно.
В ряде случаев запрещать не надо, если полная ответственность за эти выборы лежит на ребенке. Но при условии, что вам удастся удержаться от комментариев. Это же он хочет покрасить волосы в розовый цвет? Ок. Вы знаете, что через неделю ему это надоест и он сам будет думать, что с этими розовыми волосами делать. Если вы разрешите ему покраситься, это будет его личный опыт, его ответственность. А если вы надавите, запретите, это будет ваш опыт, а подросток, скорее всего, уйдет в состояние глубокой обороны.
У подростков бывает и противоположная реакция, когда он упирается: «Я не стану, я не буду, ты меня не заставишь!» Именно такие моменты родителей абсолютно демотивируют. Обычно в ситуациях такого типа не получается спокойно реагировать, потому что с точки зрения взрослого такое поведение ребенка абсолютно глупое, дурацкое, непонятное.
Но подростковый возраст – это возраст максимальной упертости.
Как в три года поведение ригидное, так и тут – если он уперся, в этот момент не работает ничего. Лучшее, что может быть в таком положении, – это пауза.
Модели реакций наших собственных родителей
Конечно, когда ребенок упирается, когда он говорит: «Я буду!» или «Я не буду!», у родителей вовсю включается «сундук с наследством». Мы реализуем все то, что слышали в детстве, и говорим такое, о чем в обычное время даже и подумать не можем.
Это отдельная большая тема, как конкретно работает «сундук с наследством»: в те моменты, когда ситуация напряженная, эмоциональная и похожа на какую-то прошлую, у нас невольно выскакивают стандартные ответы. Мы начинаем говорить: «Да я в твои годы!» Или: «Посмотри на себя, ты как сыр в масле катаешься». Или: «Как ты можешь так говорить с матерью?» Обычно это вообще не те слова, которые мы собирались говорить. Это когда-то в детстве мы слышали от мамы, бабушки, от «Марьиванны» из детского сада и обещали себе никогда не повторять, но в эмоционально напряженной ситуации наш рот открывается и выдает неожиданные фразы с чужой интонацией.
Права на протест у нас в детстве было значительно меньше, поэтому конфликты по типу «я хочу», «я буду», «я главный» будут вызывать огромное количество трудностей. Хороший путь к их уменьшению – это повышение самостоятельности и самоорганизации.
Конфликты из-за денег и другие «заявки»
Есть очень большой блок конфликтов – ссоры из-за денег и других «заявок», то есть определенные требования подростка к родителям, которые могут очень сильно портить отношения. Это тема не для тех, у кого дети 11–12 лет, но лет с 12–14 в больших городах и в целом в России тема финансов встает очень активно. Тут могут быть и обиды из-за того, что родители не идут навстречу каждой финансовой просьбе, и даже эмоциональный шантаж: «Дай мне три тысячи, а то я не буду учиться, не буду помогать по дому, не буду смотреть за младшим братом или сестрой». Или: «Купи мне вон те кроссовки, иначе я брошу музыкалку». Пройти через подростковый возраст и не столкнуться с такого типа коммуникацией сложно, обычно что-то похожее происходит.
Иногда, когда родитель не идет навстречу, однозначно отказывается, у ребенка формируется универсальная защита: «А мне все равно».
Абсолютно невозможно ничего сделать с этой защитой – это броня, это бетонный купол. Все, вы его не проймете.
Как научиться реагировать на это «А мне все равно» и действительно понимать, что ему не все равно?
Если отношения в семье нормальные, если подросток с вами на связи, его детство было с вами в контакте, конечно же, ему не все равно. Это как шипы, колючки, как дым в глаза, как чернильное облако осьминога, но ему совсем не все равно.
Подросток очень хорошо понимает, что он реально зависим от родителей и это надолго. Когда он говорит: «А мне все равно», это завуалированная просьба о помощи, нежелание показать свою уязвимость.
Если вы услышали «А мне все равно», значит, где-то ребенок давлением на него, может быть неосознаваемым, доведен до ручки. Очень важно с ним не спорить и не объяснять: «Нет, тебе не все равно».
Третий тип конфликта с подростком. Ощущение нелюбви
Тип третий – сложная история, это глубокий конфликт, связанный с ощущением нелюбви у подростка. Первые два типа очень энергоемкие и яркие, их много в жизни взрослеющего ребенка, но они не затрагивают глубинных пластов отношений. Конфликт третьего типа затрагивает сердцевину.
Как же ведут себя подростки, когда думают, что их не любят? Да, это не про то, что вы их не любите, это они думают, что вы их не любите. Часто это происходит, когда родители начинают сравнивать детей не в их пользу, например: «В военное время подростки в партизанах были, а ты все еще не можешь пол помыть».
Такого рода высказывания, которые, конечно, выскакивают на автомате, без желания задеть, разворачиваются у детей в парадоксальное поведение. Что это такое? Это, например, странные поступки, провокации во вред себе, непонятная забывчивость, откровенный саботаж. Это происходит не потому, что подросток защищается от родительского давления, он это делает потому, что его не принимают как человека. Эти странные поступки, игнорирование психологи называют термином «пассивно-агрессивное поведение».
Как подросток себя чувствует при пассивно-агрессивном поведении? Снаружи он страшный, он сопротивляется. А внутри у него полное ощущение отверженности: меня не слышат, я им неинтересен, им не до меня, они все решают за меня. И часто в конфликтах этого типа, когда присутствует парадоксальное поведение, обязательно есть какая-то добавочка, какая-то «вишенка на торте» – они всегда больше любили… Кого? Себя, работу, деньги, свой образ жизни, брата или сестру. У ребенка действительно ощущение, что его совсем не любят.
Это ловушка: чем больше ребенок проявляет пассивно-агрессивное поведение, тем больше вы его отвергаете, отталкиваете, пытаетесь «построить». В итоге он еще больше чувствует себя несчастным.
Как понять, что это просьба о любви?
Как же понять, что вы действительно столкнулись с пассивно-агрессивным поведением, что за странной забывчивостью, за торможением, за игнорированием, за разными вызовами и провокациями ребенка стоит просьба о любви?
У ребенка, который по какой-то причине ведет себя пассивно-агрессивно, парадоксальным способом, – несчастные глаза. Он может говорить страшные, странные слова, портить вещи, истерить, опаздывать в школу, забывать про обещания, но его глаза сконцентрированы на вас.
У ребенка, которому действительно все равно или у которого вызовы, обращенные к внешнему миру, в глазах нет вопроса, внимательного взгляда, яркой реакции на родителей.
Надо помнить, что это нормальная амбивалентность – люди, которые нам очень близки, которых мы очень любим, могут вызывать и ненависть. И ребенок, который ведет себя парадоксально или амбивалентно, очень сильно любит родителей, но выражает это криво, через сопротивление. Такой ребенок сильно усомнился, что он нужен.
Очень часто конфликты третьего типа выступают как следствие конфликтов первого и второго типов. Если слишком много отрицательного фидбэка, если вы все еще продолжаете его контролировать и пытаться вести его в ту сторону, куда он не хочет, и длится это не неделю и не месяц, у ребенка может нарастать ощущение, что он нелюбимый.
Как лучше реагировать на пассивно-агрессивное поведение подростка
Что делать, если вы столкнулись с парадоксальным поведением ребенка? Если он нарушил какое-то важное обещание, прогуливал школу, сказал что-то обидное вашей подруге, залез в ваши личные вещи, очень важно понимать, что во всякой непонятной ситуации самое лучшее, что можно сделать, – это не торопиться. Семь раз отмерь, один раз отрежь.
Если вы в состоянии отследить и удержать свои эмоции, если вы не понимаете мотив, иногда лучше сказать: «Слушай, я должна подумать». Опять я рекомендую паузу – это действительно проверенный, надежный способ.
Иногда пауза и отсутствие комментариев запускают в ребенке настолько мощный процесс осознавания, который не запустят никакие репрессивные меры, слова и особенно крики.
Постоянные паузы и постоянное отсутствие комментариев – это тоже парадокс, это рекомендовать нельзя, но в серьезных случаях нужно помнить, что другая ваша реакция подростка будет только распалять. А пауза важна, причем поданная так: «Я тебя люблю, но сейчас я буду молчать». Очень важна эта первая часть: «Я тебя люблю, ты мой ребенок. Я верю, что все будет хорошо. Даже несмотря на то, что ты украл учебник у девочки, стащил деньги, приклеил окурок к двери директора, я тебя все равно люблю, но я должна подумать, что с этим делать».
Иногда это пассивно-агрессивное поведение идет вовнутрь. Недавно я разговаривала с мальчиком, который наносил себе порезы – это не вскрытие вен, а надрезы кожи. Скорее всего, это эпизод пассивно-агрессивного поведения, потому что ребенок не может решить какую-то свою боль. Часто это боль в отношениях с родителями или в отношениях с другими подростками, но всегда в таких случаях нужно вести себя очень аккуратно и внимательно.
Когда ребенок ведет себя странно, непонятно – он замыкается, когда вы с ним говорите; специально дергает брата или сестру; перестал совсем звонить бабушке и отвечать на смс, – все это напоминает пассивно-агрессивное поведение.
Как реагировать в этих случаях? Во-первых, смотреть детские фото подростка – это возвращает в тот контакт с ним, когда он был маленьким. Еще можно вернуться в состояние нежности к ребенку, если смотреть на эту деточку, может быть, уже огромного, когда он спит. Когда тот, с кем вы ругаетесь, отключен, то есть беззащитен, очень уязвим, хотя он ростом 1 м 80 см. Когда ребенок спит, видно, что он действительно маленький.
Я рекомендую в острых конфликтных ситуациях смотреть детские фото ребенка и смотреть на него спящего, возвращаясь к той части контакта, которая часто с этим конфликтующим, эмоциональным, протестующим подростком теряется.
Опять же надо поставить точку, стараться не продолжать конфликтовать внутри себя. В случае пассивно-агрессивного поведения подростка часто родители начинают себя будоражить: «Что я делаю не так? Что с ним такое? Что я упустила? Он какой-то странный». Это раскручивание мысленных кругов внутри делает состояние родителя тяжелым. Нужно уметь ставить точку: «Стоп, я не буду про это думать долго. Я посоветуюсь с подругой. Я посмотрю кино. Я напишу новый блог. Я найду, что с этим делать, но я не буду внутри все это накручивать».
Чего точно лучше не делать?
Иногда непонятно, что делать. Зато можно рекомендовать то, чего не надо делать.
Чего нельзя делать, если у вас в семье происходят конфликты, связанные с провокативным и непонятным поведением и с тем, что ребенок думает, что его не любят?
Категорически нельзя сравнивать ребенка с друзьями и знакомыми.
Никого нельзя сравнивать, это никому не полезно, но то, что никаким образом нельзя ни с кем сравнивать ребенка, который и так в себе засомневался, это просто правило техники безопасности.
Очень важно не сравнивать такого ребенка не только с другими детьми, но и с кем-то из вашей семьи: «А бабушка в твоем возрасте защитила диплом, имела отличный аттестат, закончила музыкальную школу», «Папа в твоем возрасте покорял горные пики, изобретал вечный двигатель, выигрывал призы на олимпиадах». Эти сравнения просто добьют ребенка, которого и так гложут сомнения в себе.
Очень важно не говорить о любви неискренне.
Если вы прямо сейчас не можете от души сказать ребенку, что вы его любите, лучше не говорите. Неизвестно, что хуже – сравнение или неискренние разговоры о положительных чувствах. Лучше переждите, пусть к вам вернутся нежные чувства к нему, и когда вы опять увидите в ребенке хорошее, вы действительно сможете ему сказать, как вы его любите.
Четвертый тип конфликта с подростком. Конфликты, в которых виноват не он
Иногда бывают конфликты, которые вроде бы происходят с подростком, но он в них вообще не виноват. Такие конфликты работают как дымовая шашка. Потому что часто, когда у взрослых сложная ситуация, ребенок, чтобы спасти семью, начинает вести себя парадоксально.
Я довольно давно консультировала мальчика, который мне рассказывал, что его родители несколько лет назад собирались развестись, мама хотела уйти от папы. Сейчас он уже взрослый человек. «Когда это было, мне приходилось ужасно себя вести в школе, чтобы родителей каждую неделю вызывали к директору. Только в этот момент, когда они вместе шли в школу, они объединялись. Я это видел и фактически так их мирил. Это была абсолютно сознательная стратегия». А в это время родители переживали реальный ад, ведь он вел себя так, как будто сорвался с цепи. Это яркий пример конфликта с подростком, который связан не с ним.
Такого типа конфликты возникают в периоды, когда у взрослых большие трудности, действительно серьезные проблемы. Это не то, что вы поссорились, потом помирились, не просто в этом месяце задержали зарплату, а что-то глобальное. Например, это глубокое недовольство браком или когда поменялась семейная ситуация – кто-то умер или кто-то родился. Или изменился финансовый уровень – либо денег стало сильно много, либо количество денег уменьшилось, например папа надолго потерял работу.
Такого типа конфликты возникают, когда в семье есть что-то сильно ее дестабилизирующее, действительно сильно.
Эти конфликты возникают, когда начались серьезные проблемы со здоровьем, в частности не только с физическим, но и с психическим тоже. Это не про такие заболевания, о которых подросток в курсе, а когда у папы тяжелейшая затяжная депрессия, когда у мамы долгие нарушения, связанные с лактацией, то есть состояние взрослых угрожающее. Это всегда влияет на подростка.
Подросток в ситуациях этого типа часто не распознает, что происходит у взрослых. Особенно младшие подростки 11, 12, 13 лет могут еще не знать сложностей с кредитами, ипотеками, работой и здоровьем, но они всегда чувствуют напряжение, при этом они колоссально центрированы на себе. Дела взрослых для них не прозрачны, они как далекое эхо, замутняющее горизонт.
У меня совершенно четкое убеждение: если у родителей серьезные проблемы и в семье есть подросток, нужно найти возможность поговорить с ним про это.
Как помочь подростку, когда он ведет себя парадоксально
Почему ребенок перестал учиться, почему у него головные боли, почему он стал неконтактным и замкнутым? Почему у него трудности с одноклассниками, почему он не хочет ехать на экскурсию или в поездку с классом? Почему он дома со всеми собачится? Какими способами можно помочь подростку, чтобы яркого протестного и парадоксального поведения не было?
Во-первых, нужно попытаться максимально наладить свою взрослую жизнь. Иногда это возможно. Бывает, что у подростка на самом деле все в порядке, он не ведет себя парадоксально, а он реагирует на климат семьи.
Помните фразу: «Дети и домашние собаки знают все»? Подросток все знает, он все считывает, даже если вы ему не говорите, и он может языком поведения пытаться вернуть ситуации стабильность либо привлечь к себе максимум внимания и быть как бы «клеем» в семье.
Иногда можно наладить свою взрослую жизнь, например понять, что конфликт со свекровью можно разрешить. Если это сильно подростка дестабилизирует, можно с ней и помириться. Если наладить взрослую жизнь по какой-то причине нельзя – мешают проблемы со здоровьем, с финансами или какие-то еще сложные ситуации, – то можно ребенку объяснить, что происходит и как долго будет непросто.
Главное, объяснить подростку, что он в этом не виноват.
Вроде бы наши подрастающие дети – взрослые существа, но у них даже в пубертате продолжает действовать очень примитивный древний механизм – они думают, что в том, что происходит в семье, что происходит между родителями, виноваты они. Это из-за них, из-за их плохого поведения, из-за их злых мыслей, из-за их черствости, еще каких-то каверз взрослым плохо. Очень часто ребенок берет на себя не свою вину.
Да, в семье действительно непростая ситуация, действительно происходят сложности, с которыми взрослые еще не разобрались. Надо коротко, простыми словами это рассказать подростку и объяснить, что он не виноват ни в том, что заболел папа, ни в том, что бабушке пришлось переехать в другой город, ни в том, что родители ссорятся.
Три способа поговорить с подростком о сложном
В первую очередь, нужно сделать «запрос на посадку» – это универсальное правило при всех серьезных разговорах в семье. Когда вы не просто начинаете вываливать на ребенка то, что вы надумали, подготовили речь с конспектом, а когда вы спрашиваете разрешения: «Знаешь, есть тема. Мне очень важно с тобой поговорить. Давай мы с тобой найдем время. Когда мы это можем сделать?»
Очень важно применять еще один способ – «взять в рамку». Если подросток был свидетелем чего-то, что, возможно, запустило его тревогу об отношениях в семье; если он наблюдал то, о чем бы вы хотели с ним позднее поговорить, например как папа грубо разговаривал с мамой, как мама резко ответила бабушке или как мама плакала после того, как сходила в банк, – самые разные ситуации. Это то, что ребенок видел, слышал, подслушал, а важные взрослые разговоры дети слышат прекрасно в отличие от бытовых просьб и просьб об уроках.
Это нужно «взять в рамку», объяснить: «Ты знаешь, мы так орали друг на друга, потому что попали в неприятную ситуацию на дороге», «Ты знаешь, я рыдала, потому что папа выпил лишнего и вел себя грубо». Найти слова и «взять в рамку». Иногда нужен биографический разговор, не подробный, без лишних деталей, но вводящий ребенка в курс дела.
Это тоже про самостоятельность, это тоже про ответственность, хотя это не про равенство, а про то, чтобы признать взрослость ребенка.
Подросткам необходимо понять всю сложную семейную механику. Родители часто думают, что дети ничего не понимают. Но если вы вспомните себя в 13–14 лет и свое восприятие взрослых, вы наверняка вспомните, насколько это было взрослое восприятие, насколько вы много понимали, насколько четко вы все формулировали, насколько вас нельзя было обмануть. Такая системная ошибка родителей, даже включенных, – это недооценка взрослости ребенка.
Как определить тип конфликта
Важно научиться распознавать, какие бывают типы конфликтов, чтобы использовать это знание в жизни. Я выделила основные группы, которые встречаются в каждодневной практике.
Итак, конфликт первого типа «эмоциональная буря». Его обычно вызывают относительно мелкие поводы, и реакция в таких конфликтах больше всего связана с общей нестабильностью в семье.
Конфликты второго типа «кто главный, кто за все отвечает?». Часто причинами таких конфликтов являются родительская гиперопека, очень включенное воспитание, где заботы о ребенке больше, чем положено по возрасту. Как следствие, несамостоятельность подростка продолжается, и на желание его подгонять, мотивировать, стимулировать в итоге получаем сопротивление.
Очень редко конфликты этого типа вызывает не гиперопека, а, наоборот, полная выключенность родителей из воспитания. Тогда проблемы с самостоятельностью возникают уже в тех случаях, когда самостоятельности слишком много.
Конфликты третьего типа связаны с тем, что ребенок думает, как будто бы его не любят, и ведет себя парадоксально, провокативно, пассивно-агрессивно. Обычно, если ребенок действительно чувствует нелюбовь, за этим стоят либо сумма конфликтов первого и второго типов, либо долгая история и действительно сложности с принятием.
Тогда нужны помощь, личная работа, чтобы подростка принять. Если ребенка мы еще можем надуть, подростки тонко чувствуют, любим мы их или нет. Причем они чувствуют, любим ли мы их действительно и принимаем ли мы их полностью. Если принятия нет, конфликты третьего типа обеспечены в товарных количествах.
Четвертый тип конфликтов – это непростые ситуации в семье, на которые ребенок реагирует сложным поведением. Они связаны с состоянием взрослых, и тут подросток – «заложник». Мы либо можем решить свои проблемы и как-то это изменить, либо изменить не можем, но можем изменить его ощущение ответственности за конфликты взрослых и уровень открытости в отношениях. При этом подростка нельзя триангулировать в конфликт, нельзя из него делать третьего взрослого. Нужно очень правильно выбрать дистанцию между ребенком и сложной семейной ситуацией.