Тишина, наступившая после его ухода, была оглушительной. Рев Ядра казался теперь приглушенным, усталым. Кровавые Ангелы исчезли. Стражи разбежались или погибли. Только кипящее озеро плазмы булькало внизу.
Лора стояла, дрожа всем телом. Багровый плазмоид ее руки медленно гас, канал к ране Ядра истончался и рвался. Мутагенная нагрузка стабилизировалась на 61.5%, но цена была ужасна. Ее тело было покрыто ожогами от обратных ударов, дымящимися трещинами, из которых сочилась не кровь, а багровый свет. Она повернула голову к Алексу. Багровые глаза, лишенные осознания, смотрели на него пусто, как на кусок мусора. Нити Корня на ее неповрежденном плече шевелились слабо.
Алекс лежал на краю платформы. Его "Энергетическая Жатва" закончилась. Наступила расплата. Боль вернулась удесятеренной. Каждая клетка горела. Открытый канал в груди пылал, словно раскаленный прут. Узоры Метки покрывали половину груди, шею, лезли на лицо, жгли как огонь. HP: 1/150. Система предупреждала о системном отказе органов. Психика была разорвана пси-агонией Ядра и голосом Корня, который теперь звучал тихо, устало:
«Долг... исполнен... Частично. Чужие отступили... Сердце... живет. Отдыхай, Донор... Ты... полезен.»
Алекс не мог пошевелиться. Он видел, как Лора, шатаясь, подошла к краю платформы, туда, где упал Пепел. Она смотрела в кипящую бездну. Затем она повернулась и медленно, как автомат с разряженными батареями, пошла к выходу из Пуповины, к Платежной Артерии. Она не оглянулась на него.
Он остался один. На краю. Рядом с гигантским, умирающим Сердцем, истекающим светящейся кровью. С мутациями, въедающимися в его плоть. С открытым каналом, медленно высасывающим последние крохи жизни. С голосом древнего разума в голове, обещающим отдых... и новые долги.
Темнота сгущалась на краю его зрения. Последнее, что он почувствовал, прежде чем сознание погрузилось в багровый омут, – это слабую, далекую пульсацию. Не Ядра. Метки на своей руке. И где-то глубоко внутри – слабый, почти неуловимый отклик. Как эхо. Как далекий, искаженный... собачий скулеж. Или это просто галлюцинация умирающего мозга? Он не узнал. Тьма накрыла его с головой.
Глава 24 Черная Паутина
Тьма была не пустотой, а плотной, пульсирующей субстанцией. Алекс не плыл в ней – он был растворен. Каждая частица его измученного тела, каждая искорка сознания казалась разобранной на молекулы и смешанной с багровым гулом Сердца, с леденящей болью открытого канала, с шепотом-приказом Корня. Он был не человеком, а состоянием: болью, страхом, долгом.
Системное Уведомление:
СТАТУС: АЛЕКС
HP: 0.1/150 (КЛИНИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ/ПРЕДКОМА).
СОСТОЯНИЯ:
- "ПРЕДАТЕЛЬСТВО ПЛОТИ": ОРГАНЫ ОТКАЗЫВАЮТ КАСКАДОМ (ПЕЧЕНЬ, ПОЧКИ, СЕРДЦЕ).
- "ОТКРЫТЫЙ КАНАЛ ДОНОРА": ПАССИВНАЯ УТЕЧКА ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ (-1.0 HP/МИН).
- "МУТАГЕННАЯ БУРЯ": 65.1% (СКАЧОК В АГОНИИ!). УЗОРЫ МЕТКИ ПОКРЫЛИ ГРУДЬ, ШЕЮ, НИЖНЮЮ ЧЕЛЮСТЬ, ПРОСТУПАЮТ НА ЛИЦЕ. СТРУКТУРА УЗОРОВ МЕНЯЕТСЯ – ПОЯВЛЯЮТСЯ ПУЛЬСИРУЮЩИЕ "ПОЧКИ" РОСТА.
- "ПСИХИЧЕСКИЙ РАСПАД": 89%. РЕАЛЬНОСТЬ/КОШМАР/ВОСПОМИНАНИЯ – ЕДИНЫЙ ПОТОК. ГОЛОС КОРНЯ – ЕДИНСТВЕННАЯ КОНСТАНТА.
ПРОГНОЗ: ТЕРМИНАЛЬНЫЙ КОЛЛАПС ЧЕРЕЗ 00:01:30... 00:01:29...
«Нет.»
Голос Корня прорезал агонию. Не приказ. Не уговор. Запрет. Как стоп-кран в несущемся к обрыву поезде.
«Ты не умрешь, Донор. Не здесь. Не сейчас. Долг не исполнен. Сердце... требует платы за защиту. Твоя плоть... твой дух... принадлежит мне.»
Боль в груди, где зиял открытый канал, вдруг изменилась. Из жгучего, высасывающего холода она превратилась в... впрыск. Густой, вязкий, как расплавленный металл, поток чего-то хлынул из Сердца не наружу, а внутрь Алекса. Это не была энергия в чистом виде. Это была сырая биомасса Собора, смешанная с концентрированной волей Корня. Живая, пульсирующая плоть, несущая в себе генетический код древнего симбионта и отчаянный приказ: ЖИТЬ!
Системное Уведомление:
ВНЕШНЕЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО: "ЭКСТРЕННАЯ БИО-СТАБИЛИЗАЦИЯ" (ИНИЦИАТОР: КОРЕНЬ)
ИСТОЧНИК: РЕЗЕРВЫ БИОМАССЫ ЯДРА "СЕРДЦЕБИТИЕ" (УРОВЕНЬ: КРИТИЧЕСКИ НИЗКИЙ).
ЦЕЛЬ: ПРЕДОТВРАТИТЬ ТЕРМИНАЛЬНЫЙ КОЛЛАПС НОСИТЕЛЯ МЕТКИ.
МЕХАНИЗМ:
1. ПРЯМАЯ ИНЪЕКЦИЯ БИО-СТАБИЛИЗАТОРА (АДАПТИРОВАННАЯ ПЛОТЬ/СТВОЛОВЫЕ КЛЕТКИ КОРНЯ) В СИСТЕМУ КРОВООБРАЩЕНИЯ.
2. ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ СТИМУЛЯЦИЯ РЕГЕНЕРАТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ НА КЛЕТОЧНОМ УРОВНЕ (ПОДАВЛЕНИЕ АПОПТОЗА).
3. ВРЕМЕННОЕ БЛОКИРОВАНИЕ БОЛЕВЫХ РЕЦЕПТОРОВ (ЦЕНТРАЛЬНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА).
ЭФФЕКТ (НЕМЕДЛЕННЫЙ):
- HP: СТАБИЛИЗИРОВАН НА 5/150 (ОСТАНОВКА ПАДЕНИЯ).
- ОТКРЫТЫЙ КАНАЛ ДОНОРА: ПЕРЕКЛЮЧЕН В РЕЖИМ "ДВУСТОРОННИЙ ОБМЕН" (ПАССИВНАЯ УТЕЧКА ПРЕКРАЩЕНА, НО ПОДАЧА ЭНЕРГИИ ОТ ЯДРА ОГРАНИЧЕНА).
- БОЛЬ: СНИЖЕНА НА 70% (ИСКУССТВЕННОЕ ПОДАВЛЕНИЕ).
ЦЕНА/РИСКИ:
- МУТАГЕННАЯ НАГРУЗКА: 70.3% (НЕОБРАТИМЫЙ ПОРОГ ПРЕОДОЛЕН! АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА "ПЕРЕРОЖДЕНИЕ").
- УСКОРЕННАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ТКАНЕЙ КОРНЯ: НАЧАЛО ФОРМИРОВАНИЯ "ВТОРОГО КОНТУРА" (БИО-ЭЛЕМЕНТЫ КОРНЯ ЗАМЕЩАЮТ ПОВРЕЖДЕННЫЕ ОРГАНЫ).
- ПОЛНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ЭНЕРГИИ СОБОРА: ОТКЛЮЧЕНИЕ ОТ КАНАЛА → НЕМЕДЛЕННАЯ СМЕРТЬ.
- СОСТОЯНИЕ: "БИО-ИНТУБАЦИЯ". Длительность: ПОКА ПОДКЛЮЧЕН К КАНАЛУ.
Алекс не открыл глаза. Он вернулся в свое тело. Оно было чужим. Тяжелым, как свинцовый саркофаг, но... работающим. Сердце билось – медленно, глухо, как барабан под толщей воды. Дышалось с трудом, воздух обжигал, но легкие наполнялись. Боль отступила, сменившись оглушающей, химической апатией и странным, глубоким теплом, исходящим от груди, где канал теперь ощущался не раной, а... пуповиной. Живой, пульсирующей связью с гигантским Сердцем над ним.
Он лежал там же, на краю платформы. Лицо было прижато к липкой, теплой поверхности. Рядом дымилось место, где исчез Агент. В воздухе витал запах озона, горелой плоти и сладковатой "крови" Собора, сочащейся из раны Ядра. Рев Сердца был глуше, усталым. Целостность Ядра: 19% (СТАБИЛЬНО НА ОПАСНО НИЗКОМ УРОВНЕ).
И тишина. Гнетущая, напряженная тишина после бури. Даже кипящее озеро внизу булькало приглушенно.
«Встань, Донор.» – голос Корня звучал не в голове, а в самой пульсации канала, вибрируя в костях. «...Долг требует оценки ущерба. Найди инструмент. Оцени его состояние.»
Инструмент. Лора. Алекс заставил мышцы шеи сократиться. Поворот головы был мучительно медленным, каждое движение отдавалось глухим гулом в висках. Он увидел ее.
Она стояла в десяти метрах, спиной к нему, у самого входа в Пуповину. Неподвижная, как статуя. Ее фигура была окутана слабым багровым сиянием, исходящим от... всей ее кожи. Зараженная рука больше не была плазмоидом. Теперь это был биомеханический кошмар. От плеча до кончиков "пальцев" – сплав черного, хитинообразного покрытия, вросшего в остатки человеческой плоти, пронизанного пульсирующими багровыми жилами и стальными усиками нитей Корня. Рука напоминала конечность какого-то древнего боевого ксеноморфа, сжатого в кулак. Когти-обсидианы были втянуты, но видны, как лезвия в ножнах. Дым все еще поднимался от нескольких глубоких, черных вмятин на хитине – следы кварк-дестабилизации. Мутагенная нагрузка, по ощущениям резонанса, застыла на 62.8%, но была нестабильной, как кипящая лава под коркой.
Она не ушла. Она замерла. И Алекс чувствовал сквозь наркотическую апатию Корня и новую связь с Ядром – не ярость. Не голод. Растерянность. Инфекция и остатки Лоры боролись в одном теле, не зная, что делать дальше. Корень, через нити, держал ее на привязи, но не отдавал четких команд. Она была поврежденным оружием без цели.
«Подойди. Оцени.» – повторил Корень, его голос был лишен эмоций, только холодная констатация необходимости.
Алекс попытался подняться. Его тело не слушалось. Мышцы, накачанные стабилизатором Корня, были сильны, но координация отсутствовала. Он уперся локтями в слизь, попытался встать на колени – и рухнул на бок, закружилась голова. Выносливость: 1/100. Новое тело требовало привыкания. И энергии. Он чувствовал слабый, но постоянный поток чего-то теплого и сильного из канала в груди, питающего его, но этого едва хватало, чтобы не умереть, не то чтобы двигаться.
«Сердце дает силу. Бери. Контролируй.» – инструкция Корня была простой и бесчеловечной.
Алекс закрыл глаза, сосредоточившись на ощущении канала. Он представлял его не раной, а... корнем. Своим корнем, уходящим в плоть Сердца. И он потянулся. Мысленно. Не для поглощения, а для запроса. Немного силы. Только чтобы встать.
Канал ответил. Теплый поток усилился, хлынул в его мышцы, в кости. Он почувствовал, как по телу пробегают мурашки – не от холода, а от прилива неестественной энергии. Он снова уперся, поднялся на колени. Потом, шатаясь, как пьяный, встал на ноги. Мир качнулся, но он устоял. Выносливость: 15/100 (ИСКУССТВЕННОЕ ПОПОЛНЕНИЕ). Он чувствовал себя марионеткой на невидимых нитях, подвешенной между жизнью и окончательным превращением в нечто иное. Узоры Метки на шее и лице пылали.
Он сделал шаг. Потом другой. Его походка была неуверенной, механической. Каждый шаг отдавался глухим эхом в новом, тяжелом теле. Он шел к Лоре.
Она почувствовала его приближение. Ее "рука" разжалась с резким, металлическим скрежетом хитина. Когти-лезвия выдвинулись на несколько сантиметров, блеснув черным светом. Она медленно повернулась. Багровые глаза, лишенные белка и зрачка, горели в его сторону. В них не было угрозы. Была настороженность хищника, видящего не добычу, но и не сородича. Что-то незнакомое и потенциально опасное.
Алекс остановился в двух шагах от нее. Он видел следы разрушения на ее хитиновой руке – глубокие черные впадины, где материал выглядел хрупким, крошащимся, как обгоревший уголь. Видел сеть мелких трещин на хитине, расходящихся от этих вмятин. Видел, как багровые жилы под хитином пульсируют неровно, с перебоями. Она была сильна, но повреждена. Уязвима.