Ниже П. Флоренский прибавляет: «По немощности духовного зрения молящихся, Церкви, в заботе о них, приходится пристраивать некоторое пособие духовной вялости: эти небесные видения, яркие, четкие и светлые, отмечать, закреплять вещественно, след их связывать краскою. Но этот костыль духовности, вещественный иконостас, не прячет что-то от верующих — любопытные и острые тайны, как по невежеству и самолюбию вообразили некоторые, а, напротив, указывает им, полуслепым, на тайны алтаря, открывает им, хромым и увечным, вход в иной мир, запертый от них собственною их косностью, кричит им в глухие уши о Царствии Небесном, после того как оказались они недоступными речи в обыкновенный голос… Вещественный иконостас не заменяет собою иконостаса живых свидетелей и ставится не вместо них, а — лишь как указание на них, чтобы сосредоточить молящихся вниманием на них. Направленность же внимания есть необходимое условие для развития духовного зрения. Образно говоря, храм без вещественного иконостаса отделен от алтаря глухой стеной; иконостас же пробивает в ней окна, и тогда через их стекла мы видим, по крайней мере можем видеть, происходящее за ними — живых свидетелей Божиих».
Итак, иконостас есть земное отображение небесного устройства, а входящие в него иконы (как правило, расположенные в несколько рядов друг над другом) суть мирские воплощения духовных образов, позволяющие «заглянуть за горизонт».
Иконы в узком значении этого слова (как изображения, носящие культовый характер) появились во II в. и поначалу отвергались священниками, которые указывали на недопустимость изображений, даже религиозных, в христианском храме, поскольку Божество нельзя изображать. Отторжение происходило даже несмотря на то, что первые иконы Богоматери, по преданию, были написаны самим евангелистом Лукой. (Первая икона Спасителя, по легенде, представляла собой плат или ткань, которой Христос вытирал лицо и на которой запечатлелся Его образ.) Обращение к иконам рассматривалось как запрещаемое Библией идолопоклонство. Лишь на Никейском соборе 787 года почитание икон было официально узаконено. Согласно толкованиям теологов, иконические лики не тождественны Божеству, однако освящены Его присутствием и потому позволяют человеку через поклонение иконе проникать в горние сферы.
Иконостас православной церкви обычно состоит из пяти рядов. Главный ряд — деисис, или чин, — изображение моления Богоматери. Богоматерь всегда изображается справа от Христа в соответствии со словами псалма «стала царица одесную Тебя в Офирском золоте» (Пс. 44:10). Слева от Христа изображается Иоанн Предтеча. Еще в чине изображаются ангелы, апостолы, пророки и святые мученики. Как писал историк церкви Л.А. Успенский, «чин выражает собою результат Боговоплощения, исполнение Новозаветной Церкви. Поэтому он является центральной частью иконостаса. Отдельные лики святых, представленные здесь, выражают не их земное служение, хотя своими одеждами и атрибутами и указывают на него. Здесь выражается уже завершение каждого типа служения, каждого отдельного пути, молитвенное предстояние пред престолом Божиим. Ритмический внешний порядок фигур является выражением внутреннего строя. Это образ достигнутого нормального порядка Вселенной, порядка „будущего века“, где „Бог все во всем“ (1 Кор. 15:28), где созерцание Божественной славы».
Выше деисиса расположены ряды праотеческий, где присутствуют лики ветхозаветных патриархов, и пророческий, где изображаются ветхозаветные пророки. Ниже деисиса располагаются ряды праздничный и местный.
Праздничный ряд — изображение тех событий Нового Завета, которые торжественно отмечаются церковью как основные этапы Откровения (по замечанию того же Л.А. Успенского, «обычно в храмовых иконостасах этот ряд состоит из икон Воскресения Христова и 12 главных праздников: Шести Господних (Рождество, Сретение, Вход во Иерусалим, Вознесение, Преображение, Крещение), четырех Богородичных (Рождество Богородицы, Введение во храм, Благовещение, Успение), Пятидесятницы и Воздвижения Креста Господня, расположенных по течению церковного года. При наличии свободного места к ним присоединяются иконы некоторых других праздников, менее важных, а также икона Распятия»).
Местный ряд иконостаса включает в себя царские врата, по обеим сторонам от которых помещаются две большие иконы — Спасителя, и по правую от Него сторону Божией Матери с Богомладенцем. На северных и южных алтарных вратах изображаются два архангела, Михаил и Гавриил. Этот ярус еще называют поклонным, потому что находившиеся здесь иконы в праздники снимались со своего места и клались на аналой для поклонения. Именно к иконам нижнего яруса прикладываются, перед ними ставят свечи и т. д. Именно к ним относятся слова Симеона Солунского, что «они и на небе и с людьми пребывают». Составляющие этот ярус иконы обычно весьма разнообразны, их «набор» зависит целиком и полностью от местных традиций.
В центре иконостаса, на царских вратах, изображаются четыре евангелиста и Благовещение — образы, вводящие в Евангелие. Выше них — Тайная Вечеря.
Помимо иконостаса, изображения в храме сосредоточены в купольном пространстве (ангелы, евангелисты, Христос) и на стенах (евангельские сюжеты, Страшный Суд на западной стене).
Символику иконостаса следует рассматривать как элемент символики алтаря, который есть образ Присутствия Божия. Алтарный престол — символ голгофской жертвы и Воскресения Христова.
См. также: ХРАМ.
Через имена человек познает мир (вспомним библейский сюжет о назывании Адамом животных и растений). Номинация — присвоение имени — есть первичный акт осознания и освоения действительности. Имя собственное представляет собой многоуровневую систему, благодаря изучению которой человечество имеет возможность заглядывать в прошлое, подстраиваться под настоящее и создавать будущее.
Герой романа Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» получил свое имя весьма необычным способом. Просвещенный отец хотел назвать мальчика Трисмегистом, а к имени Тристрам испытывал самое настоящее отвращение. Однако в силу обстоятельств ему не удалось попасть на крестины; посланная же к священнику служанка просто-напросто «не донесла» столь длинное имя, и в результате ребенка окрестили ненавистным отцу именем, с которым Тристрам потом мыкался всю свою жизнь. Этот анекдотический случай лишний раз доказывает, как важно для человека его имя. Что же оно такое, имя собственное?
Из книги Кирхера «Эдип Египетский». СЕМЬДЕСЯТ ДВА ИМЕНИ БОГА. Гравюра изображает семьдесят два имени Божества на разных языках; все эти имена вписаны в лепестки символического подсолнечника. Этот цветок опирается на древесный ствол, что дает основание толковать картину целиком как изображение мирового древа, крону которого образуют семьдесят две силы Бога. На дереве слева находятся знаки планет, а на дереве справа — знаки Зодиака и имена двенадцати колен Израилевых.
Согласно каббале, истинное имя Бога сотворило мир; это же имя, произнесенное наоборот, приведет к гибели Вселенной (одна из мистических концепций гласит, что имя Бога наоборот есть имя дьявола). Известный мистик XX столетия А. Кроули утверждал, что знает, как произнести «потерянный Тетраграмматон», дабы Вселенная распалась.
Согласно определению, которое дает «Лингвистический энциклопедический словарь», имя собственное есть слово или словосочетание, служащее для индивидуализации именуемого объекта, выделения его из ряда подобных. Изучением имен собственных занимается специальная научная дисциплина — ономастика, которая противопоставляет онимы (т. е. имена собственные) аппелятивам — всей остальной лексике языка. Принятое в грамматиках разделение имен на собственные и нарицательные не совпадает с делением на онимы и аппелятивы, поскольку распространяется только на одну грамматическую категорию — существительных.
Онимы данного языка, относятся ли они к реальной или вымышленной, фантастической действительности, образуют ономастическое пространство, в котором выделяются, нередко накладываясь друг на друга, ономастические поля. К примеру, одно и то же имя собственное может присутствовать сразу в нескольких полях: Байкал — название озера и кличка животного; «Байкал» — название судна и газированного напитка.
Имена собственные принадлежат к межъязыковой лексике, а потому достаточно свободно переходят из языка в язык, иногда сохраняя свой «исконный облик» (Роберт в английском и русском), а иногда незначительно видоизменяясь (Иоанн — Иоганн — Иван — Айвен — Джон — Джованни).
Четвертичность креста в Зодиаке в окружении шести планет. Меркурий соответствует кресту между Солнцем и Луной: расшифровка «рогатая Венера». Beme, Signatura rerum (1682).
Человеческие имена собственные — антропонимы — по сравнению со многими другими отличаются повышенной сложностью. Это объясняется тем, что набор антропонимов в конкретном языке ограничен; его можно расширить за счет иноязычных заимствований, но ненамного. В итоге возникает необходимость в дополнительных наименованиях, к числу которых относятся вторые имена, отчества, фамилии и прозвища. Скажем, у древних скандинавов человека называли либо по отцу (сын или дочь такого-то), либо прозвищем: Эйвинд Погубитель Скальдов, Гуннлауг Змеиный Язык.
Что же представляют собой имена собственные и как они образуются? А.Ф. Лосев в своей книге «Философия имени» писал: «Именем мы называем энергию сущности вещи, действующую и выражающуюся в какой-нибудь материи… Знать имя вещи — значит быть в состоянии в разуме приближаться к ней или удаляться от нее… уметь пользоваться вещью… Быть в состоянии общаться и других приводить в общение с вещью. Ибо имя и есть сама вещь в аспекте своей понятности для других…» Иными словами, всякое имя собственное выполняет две основные функции — отождествления и различения. Отождествлен