– И увидел выход из тупика, – кивнул Торрент, – за которым блистал долгожданный фантастический мир моей мечты…
– И немедленно им воспользовались.
– Именно так всё и было.
– А потом, когда выяснилось, что этот мир не такой уж блистающий и желанный, было уже поздно.
– Ведь это был уже мой мир… – Торрент вдруг замолчал и широко распахнул блеклые глазёнки. – Вам не кажется, что мы чем-то похожи?
Рашида засмеялась и отвернулась.
– Известно ли вам такое имя – Стас Ертаулов? – спросил Кратов.
Торрент пренебрежительно оттопырил нижнюю губу:
– Разумеется!
– Я хочу найти этого человека.
– Это будет… непросто.
– То есть невозможно?
– Я этого не говорил. Невозможно найти человека, который давно умер. Хотя, в свете последних экспериментов доктора Ли, и это препятствие вскорости может оказаться вполне преодолимым… Ертаулов же, безусловно, жив. А значит, доступен и локализуем.
– Мне до сих пор не удалось его… гм… локализовать.
– Вы ещё не до конца реадаптировались, – сказал Торрент высокомерно. – Существуют информационные потоки, о которых вы не знаете. Существуют рычаги, приведя которые в движение, можно понудить любого человека обнаружить своё присутствие. Я найду вам Ертаулова. Он мне тоже интересен – как уникальный образчик самоизолировавшегося квази-эктона.
– А взамен вы попросите…
– Удовлетворите моё любопытство, – Торрент снова зарылся в собственные штаны и спустя небольшое время добыл оттуда обычный кристаллик в оправке. – Здесь вопросник для вас. Улучите минутку, повертите в руках… Инцидент на Магме-10, а особенно его последствия. Какая-то странная распря со стрельбой и мордобоем на какой-то странной Нимфодоре – кого ни спроси, никто и не слышал о такой планете! – Кратов хмыкнул и приосанился, а Рашида изумлённо вскинула собольи брови. – Третий визит на Фирн… финр… на ненормальную планету с безумным населением, сведения о чём отсутствуют в большинстве инфобанков, а в Библиариуме Совета ксенологов укрыты под каким-то зверским кодом конфиденциальности… Ведь в вашей биографии полно тёмных мест.
– Даже для меня самого! – сказал Кратов.
– Это не удивляет, – заметил Торрент. – Но, может быть, кое-что я смогу вам объяснить. Расставить точки над отдельными буквами…
– Знакомое выражение, – встрепенулся Кратов.
– Вам известны мои труды?!
– Я был немного близок с Дитрихом Гроссом. Который двадцать лет назад наставил столько точек над разными буквами в моей судьбе, что я до сих пор не могу прочесть некоторые слова…
«И это тоже звучит красиво, – отметил он. – Жаль, что никто не оценит…» Он украдкой вздохнул и посмотрел на Рашиду, которая под его взглядом расцвела, потянулась, как пантера, и приняла одну из своих невозможно притягательных поз. «А вот это и красиво, и всякий оценит!»
– Ухожу, ухожу… – проворчал Торрент, вставая из-за столика.
Часть третьяЭпицентр I
1
Они проваливались в нуль-поток, словно в омут, и он сразу стал их засасывать – торопливо и жадно. Нуль-поток был хуже омута, хуже самой поганой трясины. Из трясины сохраняется какой-то, пусть самый малый, шанс выкарабкаться, уцепившись за нависшую ветку, ущупав подвернувшуюся кочку… За что можно уцепиться в экзометрии, на что опереться там, где ничего нет – самая пустая пустота во вселенной? Кратову, окаменевшему в своём кресле, нуль-поток чудился этаким библейским Левиафаном со средневековых гравюр, намотавшим чешуйчатое беспредельное удавье тулово на тёплые бока Чуда-Юда и прилаживавшимся, как бы сподручнее заглотать его целиком… с чавканьем и присвистом. А покуда он просто душил его, отнимая накопленную для экзометрального перехода энергию. И не по крохам, как это случается при короткой стычке с одиноко блуждающими нуль-облачками, а сразу большими кусками. Хищно отъедая у Чуда-Юда месяцы и годы его бесконечной жизни.
Но Чудо-Юдо-Рыба-Кит был молод и азартен, и он боролся за себя и за хозяина. Заполнял эту самую пустую пустоту вокруг себя ориентированным энергополем. Бултыхался и карабкался в им же созданном озерке нормально заряженной материи, надстраивая самому себе спасительную ветку, лепя из подлой трясинной жижи кочку-выручалочку…
Кратов, скорчившись в тёмном пузырьке кабины, снова и снова пытался связаться со стационаром. Но ЭМ-связь гасла в нуль-потоке, таяла в нём, как слабое эхо в бездонной пропасти.
«Могу я помочь тебе?» – мысленно спрашивал Кратов у Чуда-Юда. Ответа не следовало. Да и какой нужен был ответ?..
Биотехн боролся молча.
Кратов закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Извне до него не доносилось ни единого звука – да и не могло быть никаких звуков! В кабине было мягко и уютно, ни холодно ни жарко, даже не трясло. Смертельная схватка шла неощутимо. «Уснуть, что ли?..» Кратов поёжился. Уснуть, не ведая, проснёшься ли. Глупо… Если Чудо-Юдо-Рыба-Кит проиграет, никому и никогда не узнать, где нашёл свой конец Константин Кратов, он же Галактический Консул – как его величают иногда братья по крови, по Земле-матушке. Те, кто постарше, – с лёгкой и незлой иронией, ровесники – с дружеским уважением, а неоперившиеся птенчики – с широко распахнутыми от восхищения и зависти глазищами. Его исчезновение станет одной из великих тайн Галактики. Нуль-поток попросту растворит изнурённого биотехна, разъест вместе с пассажиром. И унесётся дальше. Ищи ветра в поле…
«Ненавижу, – думал Кратов. – Сидеть в самом сердце отчаянной драки за твою же жизнь и тупо, животно ожидать исхода, не пошевелив даже пальцем!.. Если бы можно было выйти в круг, поплевать в кулаки и с разворота закатать врагу по зубам – да только где у этого врага зубы?!»
– Чудушко! – позвал он, уповая, что хотя бы словами посодействует биотехну. – Рыбина! Ты должен победить. Ты должен…
Чудо-Юдо победил.
Нуль-поток выпустил их и канул мимо, прокатился вскользь, будто порыв чужого леденящего ветра в тёплой ночи. Родной, ласковый свет звёзд проник в кабину, отогревая оцепеневшего в смертной тоске человека. Медленно и грустно кружась, как сорванный с мокрой ветки осенний лист, изнемогший Рыба-Кит погружался в Млечный Путь.
– Как ты? – спросил Кратов.
– Устал, – прошептал Чудо-Юдо. – Не могу лететь. Надо отдохнуть…
– Может быть, всё же дойдём до «Моби Дика»?
– Не дойдём. Устал. Надо спать, долго спать. И чтобы свет и тепло…
– Хорошо, дружок.
Кратов дождался, когда ожили замороженные нуль-потоком приборы, и дал в пространство свои позывные. Кабина быстро наполнилась живыми голосами Галактики.
– Здесь корабль Звёздного Патруля «Сиамский Кот», командор Эммет Палленберг. Если у тебя целы руки, протяни палец и нажми кнопку на видеале, чтобы я мог видеть, в каком ты состоянии, братишка…
– Пассажирский лайнер «Саратога», следую курсом Гранд-Лисс – Форпост 366, могу притормозить и взять на борт пассажиров. У нас пустуют четыре каюты и не хватает двенадцатого для игры в гига-покер…
– База астрархов в звёздной системе… как бы это вам объяснить… в общем, пятнадцать парсеков от вашего биотехна. Развлечений не обещаю, но до ближайшего населённого вертикальными гуманоидами пункта непременно доставлю. Как это у вас говорится… о’кей?
– Кратов! – услышал он сердитый зов Виктора Лермана, нового начальника стационара «Моби Дик», на который, собственно, он и спешил. – Где вы запропастились? Ваш корабль прекратил подавать пеленг. Могу выйти навстречу…
– Не нужно, – откликнулся Кратов. – Мы вляпались в нуль-поток…
– В нуль-поток?! – взвыл Лерман.
– …но благополучно выкарабкались. У нас всё в порядке.
– Вы что – кого-то прихватили со Сфазиса?
– Нет, я один, – пожал плечами Кратов. Он тут же сообразил, что сказал «мы» о себе и биотехне, который лишь для него был другом, а для всей прочей Галактики – обычным межзвёздным транспортом. – Мой корабль растратил много энергии. Мы отдохнём и часов через десять будем у вас.
– Что же ты мне голову дуришь? – рассердился командор Палленберг и унёсся по своим делам.
– Ну и напрасно, – посетовала «Саратога». – У нас тут весело. Такие девочки – зашатаешься и упадёшь. Одна совсем зелёная, в смысле – зеленокожая…
– Любопытно, где вы намерены провести эти десять часов, – проворчал Лерман. – Там же пустошь, задворки… Ну, да это ваше дело. Временами я буду развлекать вас своими выходами на связь. Если, конечно, нет возражений. Нуль-поток… надо же!..
– До встречи, – сказал Кратов.
Чудо-Юдо дремал.
– Пойдём к ближайшей звезде, – потормошил его Кратов. – Ляжем на планету… если там будут планеты, где свет и тепло.
– Пойдём, – сонно пробормотал Чудо-Юдо. – Туда, где свет и тепло…
2
Низкое безоблачное небо этого чужого мира оказалось ясным и по-земному голубым. Вдоль горизонта тянулись кряжистые серые сопки, на их склоны наползал корявый иглистый кустарник. Грязно-бурый разлапистый мох был припорошен кисейным снежком. В зените маячил тускло-жёлтый, в красноватой скудной короне, пятачок солнца. Почему-то пахло несколько протухшим болотом… Кратов с хрустом потянулся и выскочил из кабины. Прошёлся колесом, но получилось не слишком-то ловко – бухнулся в снег. И остался лежать, разметав руки.
– Хорошо! – весело крикнул он в морозную пустоту. – Свет и тепло!
Биотехну, привычному к абсолютному нулю вселенских бездн, здесь было и взаправду тепло. Он с аппетитом впитывал лучистую энергию всей своей залоснившейся кожей, распространяя из-под себя чёрные проталины. Кратов же скоро озяб до мурашек.
– Повалялись, побездельничали, и будет, – скомандовал он себе и резво побежал назад, в нагретую живым телом Чуда-Юда кабину. – И просмотрим-ка мы почту, коли выдалась лишняя минутка…
Прежде чем отгородиться от холода и болотного духа защитным экраном, он обернулся. Это было совершенно рефлекторное движение: он внезапно ощутил на себе чей-то взгляд.
Метрах в десяти от биотехна бугрилась тёмная, слегка припорошенная снегом кочка. Заметив резкое дви