Наконец Кратов удовлетворённо вздохнул и с любовью погладил лингвар по прохладному боку.
– Теперь мы вполне созрели, чтобы познакомиться, – сказал он. – Итак, слушай: меня зовут Кратов.
Лингвар невнятно зашелестел, засвистел и фистулой повторил: «Кратов». Князёк, сидевший по шею в болоте, отчаянно замигал, его выпученные глаза едва ли не впервые с начала знакомства приобрели осмысленное выражение (Кратову даже померещилась чахлая тень эмо-фона). Стайка его прихвостней с бульканьем погрузилась в трясину.
– Как – тебя – зовут? – раздельно спросил Кратов.
Призвав на помощь всё своё достоинство, князёк запищал неподобающим его богатырской стати голоском и ткнул пальцем в человека.
– Большая Дубина, – с выражением провещал лингвар. – Вариант: Самая Большая Дубина. Вариант: Дубина Дубин. Вопрос: почему говорит чёрный глазастый камень, вариант: глаза в чёрном камне. Вопрос: разве у Человека в Лысой Шкуре нет языка.
– Я вложил свой язык в уста чёрного глазастого камня, – пояснил Кратов. – Я чужой твоему племени и не умею говорить понятно для твоих ушей…
– Поправка, – вклинился лингвар. – Земляные Люди не имеют ушей. Они воспринимают акустические колебания подглазными мембранами.
– Разрешаю поправку, – проворчал Кратов.
Снедаемый любопытством князёк лёг на живот и почти упёрся носом в прибор, стараясь разглядеть источник света и звука внутри него. Изыскания, однако же, не препятствовали ему продолжать беседу.
– Человек в Лысой Шкуре – не человек, – сказал он.
– Большая Дубина говорит правильно, – согласился Кратов.
– Человек в Лысой Шкуре – злой дух.
– Большая Дубина говорит неправильно.
– Человек в Лысой Шкуре – добрый дух.
Кратов призадумался.
Ему вовсе не улыбалось выступать в роли материальной основы только зарождающихся религиозных верований в этой первобытной культуре. Он не желал, чтобы спустя несколько тысяч лет его нескладная фигура обнаружилась в местной мифологии в виде демиурга или, что более вероятно, трикстера… Однако он отдавал себе отчёт в том, что подробное разъяснение способа, каким он явился на Церус I, только укрепит вождя Большую Дубину в его заблуждениях. Что ж, время для просветительской деятельности в этом мире ещё не наступило.
– Большая Дубина говорит правильно, – со вздохом произнёс. Не удержался и добавил: – Почти.
К его неудовольствию, лингвар промолчал. Должно быть, в системе понятий Земляных Людей не существовало эквивалентов для выражения половинчатых истин.
– Человек в Лысой Шкуре – добрый дух моего племени, – продолжал испытывать Кратова на профессиональную пригодность лягушиный вождь.
Здесь можно было бы и согласиться. Но тогда мог последовать каскад вопросов о генезисе доброго духа. Нельзя было отвергнуть и возможность того, что Кратову пришлось бы назвать точное имя и титул умершего – или погибшего – предка, которым он был в прежней жизни. А вдобавок и причину смерти. Некоторые цивилизации были щепетильны в подобных вопросах и сурово наказывали духов-самозванцев. Поэтому Кратов, скрепя сердце, ответил:
– Я добрый дух всех племён.
По-видимому, это был не самый удачный ответ.
На панели прибора впервые замигал индикатор интонационного дискомфорта, что указывало на неудовольствие, раздражение, даже нескрываемую враждебность в голосе собеседника.
– Вопрос: Человек в Лысой Шкуре – добрый дух и Каменных Людей, вариант: Людей из Камня, и Водяных Людей, вариант: Подводных Людей, и Тех, Кто Живёт в Деревьях, вариант: Тех, Кто Прячется в Стволах… – лингвар поднатужился и выдал на пределе своей фантазии: – Вариант: Дриад… а также…
– Я пришёл к твоему племени, – резко оборвал сетования Большой Дубины насторожившийся Кратов.
А вот это был точный ход. Индикатор продолжал тлеть, хотя и не так ярко.
– Вопрос: Человек в Лысой Шкуре пришёл помочь Земляным Людям.
– Да, помочь, сильно помочь! – выпалил Кратов, стараясь вернуть утраченное благорасположение князька. И с удовлетворением отметил, что тот совершенно успокоился.
– Земляным Людям нужна помощь доброго духа, – пояснил Большая Дубина. – У них давно не было своего доброго духа.
– Большая Дубина не хотел убивать меня, – намекнул Кратов. – Он хотел пленить меня.
– Человек в Лысой Шкуре говорит правильно. Земляным Людям не нужен мёртвый добрый дух.
Из этих слов и всего поведения хозяев можно было сделать весьма занимательные выводы. Лягвы явно не ощущали глубокого религиозного трепета перед потусторонними силами. Да и потусторонними ли? Дух вообще не воспринимался как сверхъестественное существо. Он был смертен. Его не зазорно было поколотить. Злой дух мог напакостить Земляным Людям, и тогда его, возможно, следовало прогнать в тычки или убить. Добрый же дух, напротив, был полезен, и надлежало заполучить его в союзники любыми доступными средствами. В том числе и окучив трухлявым дрекольем по голове.
В таком случае, кем же был в их глазах сам Кратов как неопределённых намерений и нравственных установок дух? Уродливой лягушкой в «лысой шкуре», способной на мелкие мистические услуги их племени? Мутантом-вырожденцем, без жабр, но с экстрасенсорными качествами? Военным консультантом? Похоже, Большая Дубина испытывал нужду в специалистах по ведению боевых операций, коли с такой неприкрытой враждебностью отзывался о каких-то там Каменных Людях и… гм… Дриадах.
Но Кратов твёрдо решил попытать счастья под изначально принятой личиной доброго духа всех племён.
– У Земляных Людей есть враги? – осведомился он.
– У Земляных Людей много врагов, – устами лингвара подтвердил Большая Дубина. – Земляных Людей много, очень много. У Земляных Людей дом в каждой сопке, в каждом болоте. Но врагов много, очень много, очень и очень много. Вариант: видимо-невидимо.
– Большая Дубина – вождь всех Земляных Людей? – осведомился Кратов.
– Большая Дубина – вождь только здесь, – признался князёк. – Другие болота – другие вожди.
«Что ж, – подумал Кратов. – Скромность – сестра не только таланта, но и величия». Слова Большой Дубины указывали на то, что термин «Земляные Люди» охватывал группу племён, переживающую тяжёлые времена в затяжной войне против более организованного и сильного врага, посягнувшего на их владения. Обычный межплеменной конфликт, довольно просто регулируемый путём легко формализуемых переговоров через посредников. А посредниками здесь, учитывая беспрецедентную снисходительность Земляных Людей к инаколичию, мог выступить кто угодно, от рептилоидов до людей.
– Я должен подумать, – сказал Кратов.
– Пусть Человек в Лысой Шкуре думает, – великодушно позволил Большая Дубина. – Но недолго.
Он сполз на брюхе обратно в тёплую грязь так, что на поверхности остались одни лишь глаза. Да и те понемногу смежились в дремоте… Кратов выждал, когда князёк уснёт окончательно, отключил лингвар и вызвал Лермана.
– Что нового? – бодро спросил тот.
– Ничего, что было бы неведомо земной ксенологии, – сказал Кратов. – Это разумные амфибии, внешне трогательно напоминающие близких нашим сердцам земных квакш. Впрочем, они оснащены прекрасно развитыми теменными глазами, но и это для нам не в новинку – вспомним старушку гаттерию. Они живут в подземных болотах, куда пробиваются термальные воды и… гм… отдельные ксенологи. Их много – я имею в виду, безусловно, аборигенов, – и они воюют, причём неудачно. Я думаю, пора присылать миссию.
– Наконец-то, – с удовлетворением произнёс Лерман. – Миссия уже готова. Дайте ориентиры для высадки.
– Пусть ищут пеленг моего биотехна. Там неподалёку расположена гряда сопок, у подножия которой есть лазы к местам обитания наших амфибий. Впрочем, я лично встречу миссию в сопровождении местной родоплеменной знати.
– Как зовут вашего патрона?
– Большая Дубина.
– Я не спрашиваю вас об уровне его интеллекта, – мягко указал Лерман.
– Это имя.
– О! – воскликнул Лерман и захихикал.
Кратов с неудовольствием прислушивался к его веселью, не понимая, чем оно вызвано. Потом до него дошло, и он вымученно улыбнулся.
– Да нет, он толковый мужик, – сказал он.
– Ну и отлично, – промолвил Лерман. – Миссия прибудет через двадцать часов. Не делайте глупостей, Константин. Не ввязывайтесь в дуэли. На вашем месте я вообще вернулся бы на корабль…
– На вашем месте я советовал бы то же самое, – парировал Кратов, и они посмеялись ещё.
В пещере было темно. Жирные испарения оседали на ткань «конхобара» грязными потёками. Пахло тухлятиной. Однако Кратов чувствовал себя великолепно, восседая на крохотном клочке относительно сухой тверди, в окружении зыбкой, напоминавшей переваренный черничный кисель трясины с торчавшими оттуда головами Земляных Людей. В конце концов, ему доводилось проводить переговоры и в более мерзких условиях… Он сладко потянулся, повёл затёкшими плечами и врубил лингвар.
– Я помогу племени вождя Большой Дубины, – сказал он с воодушевлением. Князёк приоткрыл один глаз. – К вам придут такие же добрые духи, как и я. Много, очень много добрых духов. И Земляные Люди будут спокойно добывать пищу вместе с Каменными Людьми и…
Краем глаза он уловил слабое тление проклятого индикатора.
– Человек в Лысой Шкуре говорит глупые слова, – с раздражением отозвался князёк. – Вопрос: хочет ли он посмотреть, какую пищу добывают Земляные Люди.
Печёнкой чувствуя, что допустил прокол, Кратов обернулся.
Его, привычного ко многому, едва не вывернуло наизнанку. Однако прежде чем отвернуться и совладать с желудком, он успел всё разглядеть в деталях.
Способность видеть в темноте и природная зрительная память сыграли с ним злую шутку. Они намертво впечатали тошнотворную картину в его мозг.
На соседнем бугорке двое Земляных Людей, ловко орудуя каменными ножами, разделывали тушу какого-то животного. Удаляли тускло-сизые внутренности, отдирали пропитанную тёмной кровью шкуру от серых мышц… То, что осталось от добычи, ещё сохраняло свои очертания. При жизни это существо напоминало гигантскую бесхвостую ящерицу, поросшую короткой игольчатой шерстью. Кратов вспомнил, где видел эту шерсть: она покрывала грубо выделанные одежды князька и его соплеменников. Подобравшиеся в агонии конечности жутко походили на человеческие руки – главным образом из-за тонких пальцев с острыми невтягивающимися когтями.