– И не станет в Галактике планеты по имени Сиринга, – безжалостно продолжал Кратов. – А появится планета по имени Хиуссоахасас.
– Прекратите, Констатин! – сказал Данбар. – Что за нужда вам травить душу?!
– Азарт обостряет чувства, – промолвил Кратов. – А злость – сестра азарта.
– Не хватало, чтобы вы обозлились на целую разумную расу, – проворчал Данбар. – Если бы разведчики тоссфенхов пришли сюда первыми, мы бы и слыхом не слыхали про эту планету.
– Но они не пришли первыми. Они пришли одновременно с нами. И я не хочу отдавать им Сирингу.
– А уж я-то как! – вздохнул Данбар.
– И я даже не могу как следует на них разозлиться!
– И я тоже.
– Вы нашли мне то, о чём я просил?
– Угу, – Данбар выудил из нагрудного кармана ковбойки кристаллик в золотой оправке и перебросил Кратову. – У вас широкий спектр интересов. Я даже не поленился и сам всё это просмотрел. Ни одного упоминания о рептилоидах вообще и тоссфенхах в частности!
– В середине XXI века человечество серьёзно полагало себя одиноким во вселенной, – пояснил Кратов. – Перед ним стояли совершенно иные проблемы.
– Счастливцы! – Данбар вздохнул ещё горше. – Не ведать о тоссах и считать, что есть какие-то проблемы!
4
– Ганс! – окликнул Кратов.
Долговязый, угрюмого вида драйвер в мешковатом комбинезоне и шёлковой куртке поверх всего (на спине был вышит беснующийся золотой дракон с вываленным алым языком), остановился и спросил грубовато:
– Ну, чего ещё?
– Поди-ка сюда.
Ганс утолкал руки в карманы и вразвалочку приблизился.
– Ну? – буркнул он без особенного радушия.
– Летал? – строго осведомился Кратов.
Драйвер внимательно изучал гладкую, без видимых изъянов, поверхность потолка. Когда ему наскучило это занятие, он переключил внимание на пол у себя под ногами.
– Я задал вопрос, – свирепо напомнил Кратов.
– Ну, летал, – чуть слышно проронил Ганс.
– Засранец, – энергично сказал Кратов. – Орёл хренов. Из Галактики нешто хочешь вылететь?
– Ещё чего, – проворчал тот.
– И ведь вылетишь. И не то обидно, что вылетишь, хоть и драйвер ты, по отзывам, не самый скверный. А то, что репутацию ты нам запятнаешь. Опачкаешь, можно сказать, перед лицом партнёров по контакту все живые души, что есть на «Протее», своим беспримерным раздолбайством.
Ганс упёрся взглядом в дальний конец коридора, ничему не возражая.
– Садился? – продолжал дознаваться Кратов.
– Нет, – прошептал Ганс.
– Врёшь.
– Богом клянусь…
– Да ты в Бога не веришь.
Драйвер обиженно вскинул подбородок:
– Я, блин-оладья, добропорядочный христианин, православный!
– Ладно, раб божий, – смягчился Кратов. – Где хоть летал-то?
– Где, где… – пробубнил Ганс. – Где всегда… над Аркадией.
– Ещё где?
– Ну, ещё над Огигией немножко.
– Тебя кто-нибудь видел? Я имею в виду – из патруля тоссов?
– Меня и наши-то, блин-оладья, не увидят, – горделиво заявил Ганс.
– А сам-то что видел?
Драйвер мечтательно прикрыл глаза.
– Красиво там… – промолвил он после продолжительной паузы.
– Это я знаю, что красиво. А как красиво? И что красиво?
Ганс снова зажмурился. Его обычно мрачная физиономия сделалась совершенно детской.
– Очень красиво, – ответил он. – И всё красиво.
– Иди уж, православный, – хмыкнул Кратов.
Драйвер с видимым облегчением нырнул в ближайшую дверь. Кратов посмотрел на часы: до истечения тайм-аута ему оставалось сорок минут. А он уже отдохнул, набрался сил, получил указания от гроссмейстера Моргенштерна (вопреки ожиданиям, тот всё же придумал, как реанимировать увядшего было Дождевого Мага и усилить позиции Пурпурной Леди), испортил настроение хулигану-драйверу и ещё располагал изрядным запасом свободного времени. Он не спеша двигался по коридору в сторону гибкого переходника, соединявшего «Протей» со стационаром тоссфенхов (тот носил гордое имя «Эштапсаптеокх», что переводилось как «Закованный в угольно-чёрную чешуйчатую броню» и примерно соответствовало действительности). Навстречу ему попалась стайка молодняка, в которой добрую половину составляли ксенологи, значительная часть приходилась на долю резервных операторов, а остальные были положительно не знакомы. Юнцы и юницы, как им и положено, галдели на все голоса. Завидя Кратова, они почтительно приумолкли и расступились.
– На гильотину, доктор? – участливо спросил кто-то.
– На неё, родимую, – в задумчивости ответил Кратов.
– Как там единорог? Не отдышался ещё после Грота Девяти Черепов?
– Да уж скоро отдышится.
Позади него прозвучало негромкое:
– Мягко вам грохнуться, доктор…
Кратов рефлекторно вскинул над головой два растопыренных пальца. И уже свернув за очередной поворот, вдруг понял, что его проводили традиционным плоддерским напутствием.
Определённо, в этой Галактике ничего нельзя было утаить от любопытствующих…
За поворотом его поджидал Том Ван Тондер, комиссар Звёздного Патруля. Стоял, заложив большие пальцы за широкий кожаный ремень, широко расставив ноги в голубых форменных брюках, заправленных в высокие сапоги, соблюдая на морщинистом, тёмном от «загара тысячи звёзд» лице выражение полного равнодушия.
– Вам бы платок на шею, Том, – сказал Кратов, – и два кольта за пояс. А вместо шлюза позади вас хорошо смотрелся бы добрый салун, с выпивкой, девочками и мордобоем.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Ван Тондер. – И, если можно, звезду шерифа на грудь… Мне об этом уже говорили.
– Кто же это такой проницательный? – сдержанно изумился Кратов.
– Вы, сэр.
– Возможно… Что-то случилось, Том?
– Можно сказать и так. Мы засекли два лёгких катера тоссов, что намеревались снизиться ниже контрольной зоны над Огигией.
– И, разумеется, сбили, – понизив голос, предположил Кратов.
– Нет, сэр, – невозмутимо возразил Ван Тондер. – Это запрещено уставом Звёздного Патруля и протоколом о всеобщем моратории на углублённые исследования планеты Сиринга от десятого марта сего года. Мы воспрепятствовали нарушению контрольной зоны посредством вытесняющего маневрирования, а после известили об инциденте командора Шхеактэушха и советника Шойкхасса. Я счёл, что и вам будет небесполезно знать об этом… в вашей игре.
– Вы поступили правильно, комиссар, – с чувством сказал Кратов.
– Благодарю вас, сэр.
Кратов испытующе поглядел на комиссара.
– Послушайте, Том, – сказал он. – А как там наши драйверы – не пошаливают?
Ван Тондер выдержал красноречивую паузу.
– Нет, сэр, – наконец ответил он, не моргнув глазом. – Такое вряд ли возможно. Наши драйверы относятся к заключённым соглашениям и протоколам со всей возможной ответственностью.
– Разумеется… – брюзгливо сказал Кратов и повернулся, чтобы уходить.
– Мягко вам грохнуться, сэр, – с чистым сердцем пожелал ему Ван Тондер.
«И ты, Брут», – подумал Кратов, салютуя двумя распяленными пальцами.
Уже возле самого шлюза, за которым заканчивалась территория Федерации и начиналась нейтральная зона, его встретил директор Данбар. К его обычному наряду довольно неожиданным образом добавился галстук.
– Доктор Кратов, – сказал он значительным голосом. – Разрешите представить вам наших гостей с Земли.
И совершил рукой изысканный жест в сторону двух незнакомцев, что без большой храбрости выглядывали из-за его широкой спины.
– Шлыков, Герман Александрович, – поклонился, выходя на свет, невысокий, ухоженный, весь составленный из разнообразных округлостей молодец, примерно одних с Кратовым лет. Его безукоризненный кремовый костюм слабо гармонировал с рабочими интерьерами «Протея». Длинные светлые пряди гладко зачёсаны назад, на лице застыла благожелательная улыбка. – Я представляю информационное агентство «Планетариум». Это одно из крупнейших агентств Федерации…
– Ева-Лилит Миракль, – бесцеремонно прервав его, назвалась худая, угловатая девушка в бесформенном длинном свитере из разнопестрой пряжи, из-под которого торчали голые острые колени (на правом колене имела место свежая ссадина). Чёрные проволочно-жёсткие волосы были всклокочены и, кажется, неважно вымыты. Запавшие чёрные глаза глядели неприветливо и настороженно. Над большим ртом без следов помады топориком нависал огромный для такого узкого личика нос. Голос был хриплый, как бы простуженный. Рядом с лощёным Шлыковым эта девица смотрелась сущей ведьмой. – Информационное агентство «Экстра-Террестриал», – при этом имени Шлыков состроил едва приметную брезгливую гримасу. – Знаете такое?
– А как же! – соврал Кратов. – Добро пожаловать, – прибавил он без особенного энтузиазма.
– Человечество проявляет большой интерес к событиям вокруг Сиринги, – сказал Шлыков. Похоже, он загодя приготовил этот спич. – Наше здесь присутствие тому порукой. «Планетариум» в моём лице желал бы получить эксклюзивную информацию из первых уст. Как вы знаете, на Земле по-разному относятся к тому, что происходит в межзвёздном эфире. Наша цель – убедить их, что люди, работающие в Галактическом Братстве, не забывают и об интересах родной планеты…
– Пожалуй, на этом наше знакомство с доктором Кратовым прервётся, – вмешался Данбар. – Сейчас он направляется на очередной раунд переговоров с представителями наших коллег тоссфенхов. А уж вернувшись, ответит на ваши вопросы со всей присущей ему откровенностью.
– А можно мне с вами? – насморочным басом спросила Ева-Лилит.
– Нет-нет, – поспешно сказал Данбар, опережая изготовившегося было продемонстрировать «присущую ему откровенность» Кратова. – Сейчас мы с вами посетим смотровую площадку, где можно полюбоваться красотами Сиринги в натуральных цветах и объёмах…
Кратов кивнул журналистам и набрал на кодовой панели длинную комбинацию из символов графического астролинга. Диафрагма люка бесшумно разошлась, открывая проход в нейтральную зону.
– Константин, – сказал ему вдогонку Данбар. – Мягко вам грохнуться.