– Воробей, – мстительно добавил Кратов. – Чижик-пыжик занят иным. Пьёт водку.
– А, помню! – оживился Шойкхасс. – Пьёт, а как же! Из фонтана, кажется… Но вернёмся же к игре. Мне не нравятся ваши манёвры возле моих фаворитов. Не затем ли всё это затевается, чтобы отвлечь моё внимание от каких-то ещё более неприятных интриг в удалённых секторах? Вроде Двенадцати Сосен или Вулкана Страстей? Не несётся ли кто наперерез моему Зелёному Колдуну из области Теней Прошлого? Или… – он сплёл сразу двадцать своих пальцев над головой в некое подобие «кошачьей колыбельки», – уж не придумали ли вы, как выпростать своего боевого зверя из Зоны Забвения?!
– А разве такое возможно? – спросил Кратов самым бесхитростным тоном.
– В этой игре возможно всё, мой друг… – Тоссфенх разогнулся и встретил Кратова прямым взглядом – глаза в глаза. – Вот сейчас я сделаю очередной ход, который поставит вас в тупик… а в это время какой-нибудь из бесчисленных ваших кораблей наткнётся на точно такую же планету… как вы это называете… «голубого ряда». Хотя правильнее было бы говорить: «зелёный ряд». Ведь вы души не чаете в хлорофилле, это фундамент вашего метаболизма… Так вот: наткнётся ваш разведчик на эту планету-близнец и беспрепятственно предъявит на свою находку право «пришедшего первым»! И окажется перед вами на весах целых две планеты «голубого ряда». Как поступите вы тогда? Пожертвуете ли вашими убеждениями? Отдадите нам Хиуссоахасас, чтобы поскорее заняться тем, что само идёт в руки? Или продолжите эту изнурительную игру в Пришедшего Первым?
– Послушайте, советник, – осведомился Кратов. – А у вас самого – сколько трикстеров в загашнике?
6
– Марк, все материалы по Павору – мне на ладонь, и очень быстро!
– Через полчаса, – сказал торговый атташе Марк Ларокк, кругленький, лысоватый и немного пучеглазый.
– Хорошо. Я буду у Урсулы. А если она к тому времени меня убюкает – положите в изголовье.
– Есть сложности, – вздохнул Ларокк, уложив руки на пузике. – Павор по праву «пришедшего первым» является собственностью частной компании.
– Разве его нашла не Звёздная Разведка?!
– Увы, звездоходы не вездесущи… Первыми на Павор набрели вольные охотники из «Гала-Никель».
Кратов обхватил голову обеими руками.
– Это как раз та проблема, которой мне сейчас недоставало для полного счастья, – объявил он.
– Если хотите, я займусь ею, – предложил Ларокк.
– Хочу, – сказал Кратов. – За тридцать процентов агентского вознаграждения.
– Мне и двадцати достаточно. Я окручу эту парочку из спортивного интереса!
– Тихо, тихо, – Кратов сделал предостерегающий жест. – Тоссы ещё не подтвердили своего энтузиазма.
– А куда они денутся! – пренебрежительно фыркнул Ларокк.
– Марк, вы что-то знаете? – насторожился Кратов. – Я имею в виду: что-то, чего не знаю я, но знаете вы и ещё – тоссфенхи?
– Вы тоже могли бы знать, если бы углублённо занимались мониторингом сырьевых ресурсов… Когда парни из «Гала-Никель» набрели на Павор, то поначалу прыгали до потолка, а чуть позже желали бы лечь на грунт. На планете подтверждено около двухсот открытых месторождений трансуранов, в числе которых чрезвычайно редкие элементы, например, нептуний, и даже лукашиний и шаламовий в форме устойчивых изотопов. А что творится в его недрах, одному богу известно.
– Кажется, я сболтнул советнику Шойкхассу лишнее, – проворчал Кратов. – Павор вполне пригодится нам самим.
– Подождите, я не закончил. В «Гала-Никеле» сразу поняли, что в одиночку такое чудище не разработают. А держать его в кармане для коллекции экономически неэффективно. Они объявили вначале закрытый тендер на долгосрочную аренду Павора, потом открытый – о котором маркетологи Тоссханна просто обязаны знать! – но, видать, пожадничали и в результате остались ни с чем. Вдобавок, Звёздные Разведчики очень удачно для Федерации и самым роковым образом для «Гала-Никеля» набрели на Сильван, который меньше Павора, ближе к накатанным магистралям и обладает слабой кислородосодержащей атмосферой, после чего акции Павора упали практически до нуля. Я думаю, «Гала-Никель» немного покочевряжится для вида, но согласится. За скромную арендную плату в один процент.
– Я запросил два процента.
– И правильно сделали. Один процент – это пространство для торга, да и наши с вами комиссионные.
– Сорок процентов комиссионных ваши, – сказал Кратов, – и оставьте все материалы по Павору у себя.
7
– Отчего вы не пьёте, Константин? – спросил Шлыков, поднимая к свету шарообразный бокал. – Это лучшее красное вино урожая 133 года.
– Мне сейчас нужны кристально ясные мозги, – сказал тот. – И я даже не знаю, где такие взять.
– Вы противник алкоголя?
– Скажем так: не самый ярый поборник. В большинстве житейских ситуаций предпочитаю пиво. Хотя несколько раз… – Кратов поперхнулся, углядев в масляных глазках журналиста охотничий блеск. – Ну уж нет, – усмехнулся он. – Я скорее разоткровенничаюсь перед советником Шойкхассом, нежели перед вами!
– И напрасно. Живая чёрточка в забронзовелом облике не помешает.
– Ну, я неподоходящий объект для публичного интереса.
– А кто же тогда подходящий?
– Если вы пробудете на «Протее» ещё декаду, я представлю вас Шойкхассу.
– А, этому ящеру… Поймите, Костя: моей аудитории неинтересны ящеры. Ну что любопытного может быть в инопланетянине?! То, что у него чешуйчатая кожа и четыре руки?..
– У тоссфенхов нет чешуи, – терпеливо возразил Кратов. – Их эпидермис напоминает прекрасно выработанную искусственную крокодиловую кожу. Например, производства фирмы «Кастро Кокодрилос Кубанос». И у тоссфенхов шесть рук. И две ноги.
– Да хоть двадцать, – отмахнулся Шлыков. – Это банальное преумножение числа сущностей сверх необходимого. Уильям Оккам, четырнадцатый век. Куда более занятно выглядит сам конфликт, в эпицентре которого мы находимся. Ваши прогнозы? Возможно ли вооружённое противостояние между людьми и ящерами?
– Ах, вот оно что… Вы соскучились по театрам военных действий? Пепел Хемингуэя стучит в ваше сердце?
– И соскучился, – согласно покивал Шлыков. – И пепел стучит. Место журналиста – рядом с палёным мясом. Это тоже трюизм, но ничего более свежего в нашем ремесле ещё не изобрели. Вы хотите, чтобы на вас обращали благосклонное внимание?
– Хочу, – честно признался Кратов.
– Вы хотите, чтобы простые обыватели, попирающие земную поверхность и никогда от неё не отрывавшиеся, с сочувствием отнеслись к плодам ваших трудов?
– Просто мечтаю.
– Ну, так поймайте их на крючок, возбудите в них интерес. Напрасно рассчитывать на сочувствие, если у вас тут ничего не происходит. Я торчу здесь уже сорок восемь часов, а никто никому даже в морду не дал! Этот ваш шериф… комиссар Ван Тондер… суконным языком, с самой постной физиономией, какую только можно себе вообразить, рассказал мне, что на прошлой декаде патруль ящеров едва не сбил нашего лётчика. Подхожу к означенному лётчику…
– К Гансу, небось? – ухмыльнулся Кратов.
– К нему самому. Спрашиваю: ну как ты? Небось, пальцы тянутся к гашетке – свести счёты с обидчиками? А он: какие ещё, блин-оладья, обидчики? Это вы, блин-оладья, о ком? О ящерах, говорю, о рептилоидах. А он: это где вы тут видели ящеров? Ну как же, говорю, а тоссы разве не ящеры?! А он: какие же они ящеры, когда мы с ними, блин-оладья, пиво пьём в нейтралке, да анекдоты о феминах травим?
Кратов засмеялся.
– Да уж, – сказал он. – Когда руки заняты банкой пива, стрелять несподручно.
– Я его спрашиваю: но ведь что-то тебе в них наверняка не нравится! А как же, отвечает, есть у них одна паскудная особенность. Какая же? Рук, говорит, много, в покере легче мухлевать!
– Что же вас удивляет и злит?
– Я не понимаю драматургии конфликта, вот что!
– Да нет здесь никакого конфликта!
– Как же нет?! Две могущественные расы соперничают за право обладать целой планетой. Переговоры зашли в тупик. Воздушное пространство планеты, ставшей яблоком раздора, патрулируется самым жесточайшим образом. Это ли не конфликт?
– Ну, допустим, если вам так нравится…
– Тогда где же накал страстей? Где противостояние? Где скрытые пружины, интриги, драка бульдогов под ковром? Пиво они, видите ли, пьют в нейтралке!..
– Должен вас разочаровать, Герман, – сказал Кратов. – Всё вами перечисленное, безусловно, присутствует в той или иной форме. Но только, если угодно, в более цивилизованной. Не обижайтесь, но ваши сведения о ситуации вокруг Сиринги настолько поверхностны, что я даже не знаю, как их с вами обсуждать. Это не ваша вина, это общая и извечная беда вашего цеха. Вы не владеете материалом. Кстати, кто вас сюда пригласил?
– Вам не приходит в голову, что мы сами могли заинтересоваться тем, что здесь творится? – напыжился Шлыков.
– Могло бы прийти, если бы прилетели вы один. Или эта страшная девушка… не к ночи будь помянута. Но не оба вместе. Я не сведущ в рейтинге информационных служб, но такое ощущение, что ваши фирмы находятся на разных его концах.
– Так и есть, – подтвердил Шлыков. – «Планетариум» – старинное и уважаемое агентство, основанное ещё в прошлом веке и располагающее сетевыми узлами на всех планетах Федерации. Что же до «Экстра-Террестриал», то это мелкая контора, которой десяток лет от роду, и специализируются они на низкопробных, бульварных сенсациях…
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Ну, хорошо: пригласил нас директор Данбар. Обещал много интересного и неожиданного. Похоже, что обманул… Вы всё правильно понимаете. На Земле девять человек из десяти, а то и больше, даже не подозревают, что существует такая планета Сиринга. Из тысячи лишь один знает о тоссфенхах. И единицы смогут внятно объяснить, зачем нам нужно Галактическое Братство. Вы со своими эфирными прожектами оторвались от Земли невероятно далеко и уже не замечаете того, что там у нас, внизу, творится и что нас действительно волнует. Я мог бы сейчас болтать с доктором Феррисом о его проекте регенерации тихоокеанских глубин. Или пытать кого-то из «Джакартской пятёрки» насчёт третьей генетической революции. Или взять карт-бланш и смотаться в Канаду к антропологам с их людьми-2. Вместо этого я сижу здесь, за триллионы километров от своей семьи, в крохотном неуютном баре, пью вино, которое сам же и привёз, и не могу понять, кой чёрт меня сюда занёс.