До девятого этажа лифт добрался за считанные мгновения и выпустил поздних гостей в светлый коридор. В начищенном до блеска помещении пахло медикаментами, тихо гудели люминесцентные лампы. После долгого и трудного дня глаза сами по себе щурились из-за слепяще-режущего света.
Как и обещал Сон-Хо, главный врач лично встретил их в безлюдном холле.
– Я ввел его в курс дела по телефону, – вполголоса пояснил Пак на ухо Мирэ, когда мужчина в халате им поклонился.
– Славно, – так же тихо сказала она Сон-Хо и поприветствовала врача поклоном. По крайней мере, не придется сейчас тратить время и пересказывать слова Джина.
Отпустив Сонга со специалистом, Мирэ плюхнулась в потертое кресло и вытянула гудящие ноги. Вздохнув, она достала телефон и увидела уведомление от Но Йунг. Открыв мессенджер, Мирэ прочитала неутешительное сообщение: «Госпожа Вон, я пригласила специалиста из отдела аналитики, но нам так и не удалось восстановить данные по делу Ким Ханьюла. Судя по всему, систему атаковал вирус. Мы пытаемся выяснить, как это произошло и есть ли возможность восстановить данные».
– Просто потрясающе… – пессимистично прошептала Мирэ и сложила телефон. Упрятав его в нагрудный карман пиджака, она подняла глаза к экрану телевизора, где на беззвучном режиме крутили какую-то историческую дораму. Время шло, картинка на экране не торопилась меняться, и Мирэ не заметила, как задремала.
Ветер, прорываясь через распахнутые двери и окна, разгонял по помещению мерный перезвон колокольчиков. Ханок[16], как шкатулка с сушеными листьями, полнился запахами эфирных масел, благовоний и краски. Рулоны шелковой материи и свитки рисовой бумаги лежали кипами на полках, куда падал солнечный свет. Вдоль одной из стен стояли натянутые холсты. Одни были совершенно чистыми, другие покрыты подмалевками, готовые произведения стояли лицом к стене, чтобы изображения не выгорели на солнце.
Перезвон колокольчиков вдруг прекратился, будто ветер поймали в ловушку. Солнечный свет очертил чьи-то множественные тени. С появлением неизвестных воздух затрещал от напряжения, тишину вспорол громкий чиркающий звук…
Манящий запах эфирных масел стал отдавать горечью и резать легкие, весеннее тепло показалось чрезмерным. За считанные мгновения вспыхнул огонь. Он неистовым ураганом распространился по комнате, пожирая рулоны шелка и картины. Кто-то громко закричал.
Тихий звонок лифта показался ударом в гонг. Вздрогнув от испуга, Мирэ проснулась и почувствовала странную боль в районе солнечного сплетения. Тихо шикнув, она выпрямилась и прижала руку к груди, пытаясь понять, чем вызван болезненный приступ, но тот прошел так же быстро, как и появился. В этот момент вернулся врач. Выглядел он озадаченным, что заставило Мирэ быстро подняться на ноги, к тому же хотелось поскорее отделаться от странного ощущения удушья. Не отставая от нее, Сон-Хо вскочил с дивана и скоро оказался рядом.
– Ваши слова подтвердились… – вздохнул главный врач, машинально спрятав руки в карманы халата. – Господин Сонг действительно утверждает, что он из одна тысяча восемьсот двадцать четвертого года, более того, он и правда считает себя ангелом-хранителем, – скептически признался врач, озвучивая то, что Мирэ было и без того известно: эту ерунду она услышала в числе первых. – Честно признаться, это нехорошие симптомы, и тут явно нужна компетентная помощь узконаправленного специалиста. Подобное объяснение, которое нам представил господин Сонг, может являться последствиями посттравматического стрессового расстройства… Поэтому я вам рекомендую немедленно обратиться к психиатру. Желательно выйти из этого состояния как можно скорее. Направление для пациента выпишут на стойке регистрации, госпожа Вон…
– Постойте, – не привыкшая оставлять спорные моменты без разъяснений, Мирэ вежливо привлекла внимание врача к себе. – Нельзя ли поручить это родственникам господина Сонг Джина?
– Боюсь, что нет, – прямо ответил главный врач и замолчал. Мирэ показалось, что обстановка накалилась до предела. Притих даже Сон-Хо. Сделав глубокий вдох, главный врач продолжил:
– Пока мы общались с господином Джином, медсестра пробила его по базе данных и… нашла приличное количество мужчин в возрасте от двадцати пяти до сорока лет по имени Сонг Джин, но ни один из них не был вашим подопечным. Судя по всему, у нашего друга нет никаких документов, он невидимка. И мы не обнаружили никого из его потенциальных родственников.
«Проклятье…» – у Мирэ подгибались ноги от усталости, но теперь все тело готово было рассыпаться, как фальшивая ваза. Очевидно, главный врач догадался, о чем она подумала, поэтому сразу перешел к делу:
– Госпожа Вон, поскольку вы привели к нам Сонг Джина, я имею все основания предложить вам закрепиться за ним как попечителю до выяснения всех обстоятельств.
Недолго думая, Мирэ уверенно покачала головой:
– Нет, – отрезала она. Пусть врач признал Джина не вполне дееспособным из-за отсутствия банальных документов и пережитого стресса, Мирэ не собиралась становиться чьим-то попечителем, хотя прекрасно знала, что подобная процедура не была редкостью и активно использовалась на западе.
– Одну секунду, – вклинился в диалог Сон-Хо и потянул Мирэ в сторону.
Извинившись перед врачом, Вон отошла за угол вместе с ассистентом и непонимающе развела руки.
– Только подумай, – начал Пак, опережая ее шквал негодования. – Подобный жест доброй воли поднимет шум вокруг твоей персоны, совет директоров еще пристальнее обратит на тебя внимание! К тому же господин Сонг пообещал вернуть ценные бумаги. Бросать его сейчас по меньшей мере неправильно.
– Сон-Хо, это не шутки. Я готова вытерпеть вранье насчет Чосона, насчет амнезии и прочего, но подумай сам – все это выглядит слишком подозрительно. Тебе не кажется странным, что Джин появился именно в тот момент, когда председатель фонда и совет директоров решили сместить действующее руководство аукционного дома?
– Ты думаешь, в этом как-то замешана Чин?.. – Сон-Хо упер руки в бока и задумчиво закусил губу.
– Разумеется. Кому еще есть выгода в том, чтобы перехватить дело Ким Ханьюла и приставить ко мне своего человека? – Мирэ пораженно вздохнула. – Я согласилась посотрудничать с Джином без каких-либо особых договоренностей, но подпускать его настолько близко к себе – это перебор.
– Ты утрируешь, – простонал Сон-Хо. – Я ведь не заставляю вас спать в одной кровати!
У Мирэ зачесались руки из-за желания врезать своему ассистенту, но он вовремя выставил перед собой ладони и для пущей безопасности отскочил назад.
– Ляпнул! Прости, босс! – Сон-Хо выждал момент, а после продолжил: – Я это к тому, что в данный момент держать Джина вблизи не самый плохой вариант. Если он действительно работает на Чин, то у тебя появится шанс через него влезть в дела Минджи. Он сейчас инструмент, который можно использовать, – разумно добавил Сон-Хо. – Предложение врача – это отличный повод для дополнительной огласки и плюс к рейтингу в гонке за кресло директора.
– Куда же без публичной огласки в преддверии выборной кампании… – обреченно признала Мирэ и подавила желание завыть. Как бы она ни упиралась, Сон-Хо не зря получил должность ее доверенного лица и хороший оклад – он знал свое дело и делал его грамотно.
– Прости за давление, босс, – стушевался ассистент. – Но я считаю, что нам нужно использовать возможность.
– Ты прав, Сон-Хо, – Мирэ кивнула. – К тому же я не из тех, на кого можно давить. Идем.
Они вернулись к врачу, в тот же ярко освещенный до рези в глазах коридор. Мирэ подписала необходимые бумаги, но так и не обнаружила Джина в холле. Его что, уже облачили в белую рубашку? Поняв, чем вызвано непонимание у нее на лице, главный врач вогнал ручку в нагрудный карман и указал большим пальцем себе за спину.
– Господин Сонг в отделении хирургии, ему зашивают рану. Порез, который вы видели у него на руке – ножевой. Судя по краям и глубине раны, это было вовсе не кухонное лезвие, а нечто значительно большее.
Врач ушел, а Мирэ снова услышала звонок лифта.
Просто потрясающе! Донельзя красивый раненый ангел-хранитель из Чосона в двадцать первом веке. Мирэ вдруг показалось, что проблемы с головой были не у Джина, а у нее самой… Она едва успела сесть на диван, как к ней подскочил Сон-Хо и протянул телефон.
– Началось… – доложил он, показывая новостной пост.
Нахмурившись, Мирэ забрала из рук Сон-Хо телефон и несколько раз просмотрела сводку. От прочитанного стало не по себе. Вон обернулась к лифту, видя, как на дисплее показался этаж парковки. Вот ведь…
Неужели тот репортер, которого она встретила возле аукционного дома, преследовал их, надеясь сделать сенсацию? Вот она – публичная огласка. Новостной блок, который Сон-Хо показал Мирэ, принадлежал небезызвестному скандальному журналисту. Вон рассчитывала на подобное, но не в таком негативном ключе.
Оставив телефон Сон-Хо на диване, Мирэ бросилась к лифту и нажала кнопку вызова. Кабина быстро поднялась на девятый этаж. Выбрав уровень парковки, Вон напряженно застучала носком туфли, видя перед собой не закрывающиеся двери лифта, а информационный блок, который успел выложить репортер на новостной портал:
«Из карьеристки в альтруистки. – Крупным шрифтом гласил заголовок. – Вон Мирэ, претендентка на должность директора аукционного дома, стала попечителем душевнобольного господина, считающего себя парнем из прошлого. Видимо, Вон Мирэ сочла его очередным экспонатом? Встает вопрос, у кого большие проблемы с головой. Как решение госпожи Вон повлияет на результаты гонки за престижную должность?»
С умиротворяющим звонком двери лифта открылись, выпуская Мирэ на безлюдную парковку. Быстро шагая, она стучала каблуками и оглядываясь, пытаясь обнаружить следы репортера. Лифт остался далеко позади, парковочное место 13А – тоже. После безрезультатных поисков Мирэ тяжело вздохнула – очевидно, разыскать автора статьи уже не получится. Она остановилась возле секции с моргающей лампой, как вдруг душераздирающий вопль заставил ее вздрогнуть.